подумал он. Он не знал, что Левин чувствовал, что у него выросли крылья.
Левин знал, что она слышит его слова и что ей приятно его слышать. И это
одно только занимало его. Не в одной этой комнате, но во всем мире для
него существовали только он, получивший для себя огромное значение и
важность, и она. Он чувствовал себя на высоте, от которой кружилась го-
лова, и там где-то внизу, далеко, были все эти добрые, славные Каренины,
Облонские и весь мир.
Совершенно незаметно, не взглянув на них, а так, как будто уж некуда
было больше посадить, Степан Аркадьич посадил Левина и Кити рядом.
- Ну, ты хоть сюда сядь, - сказал он Левину.
Обед был так же хорош, как и посуда, до которой был охотник Степан Ар-
кадьич. Суп Мари-Луиз удался прекрасно; пирожки крошечные, тающие во
рту, были безукоризненны. Два лакея и Матвей, в белых галстуках, делали
свое дело с кушаньем и вином незаметно, тихо и споро. Обед с матери-
альной стороны удался; не менее он удался и со стороны нематериальной.
Разговор, то общий, то частный, не умолкал и к концу обеда так оживился,
что мужчины встали из-за стола, не переставая говорить, и даже Алексей
Александрович оживился.
X
Песцов любил рассуждать до конца и не удовлетворился словами Сергея
Ивановича, тем более что он почувствовал несправедливость своего мнения.
- Я никогда не разумел, - сказал он за супом, обращаясь к Алексею
Александровичу, - одну густоту населения, но в соединении с основами, а
не с принципами.
- Мне кажется, - неторопливо и вяло отвечал Алексей Александрович, -
что это одно и то же. По моему мнению, действовать на другой народ может
только тот, который имеет высшее развитие, который...
- Но в том и вопрос, - перебил своим басом Песцов, который всегда то-
ропился говорить и, казалось, всегда всю душу полагал на то, о чем он
говорил, - в чем полагать высшее развитие? Англичане, французы, немцы -
кто стоит на высшей степени развития? Кто будет национализовать один
другого? Мы видим, что Рейн офранцузился, а немцы не ниже стоят!- кричал
он. - Тут есть другой закон!
- Мне кажется, что влияние всегда на стороне истинного образования, -
сказал Алексей Александрович, слегка поднимая брови.
- Но в чем же мы должны полагать признаки истинного образования? -
сказал Песцов.
- Я полагаю, что признаки эти известны, - сказал Алексей Александро-
вич.
- Вполне ли они известны? - с тонкою улыбкой вмешался Сергей Иванович.
- Теперь признано, что настоящее образование может быть только чисто
классическое; но мы видим ожесточенные споры той и другой стороны, и
нельзя отрицать, чтоб и противный лагерь не имел сильных доводов в свою
пользу.
- Вы классик, Сергей Иванович. Прикажете красного ? - сказал Степан
Аркадьич.
- Я не высказываю своего мнения о том и другом образовании, - с улыб-
кой снисхождения, как к ребенку, сказал Сергей Иванович, подставляя свой
стакан, - я только говорю, что обе стороны имеют сильные доводы, - про-
должал он, обращаясь к Алексею Александровичу. - Я классик по образова-
нию, но в споре этом я лично не могу найти своего места. Я не вижу ясных
доводов, почему классическим наукам дано преимущество пред реальными.
- Естественные имеют столь же педагогически-развивательное влияние, -
подхватил Песков. - Возьмите одну астрономию, возьмите ботанику, зооло-
гию с ее системой общих законов!
- Я не могу вполне с этим согласиться, - отвечал Алексей Александро-
вич. - Мне кажется, что нельзя не признать того, что самый процесс изу-
чения форм языков особенно благотворно действует на духовное развитие.
Кроме того, нельзя отрицать и того, что влияние классических писателей в
высшей степени нравственное, тогда как, к несчастью, с преподаванием ес-
тественных наук соединяются те вредные и ложные учения,которые составля-
ют язву нашего времени.
Сергей Иванович хотел что-то сказать, но Песцов своим густым басом пе-
ребил его. Он горячо начал доказывать несправедливость этого мнения.
Сергей Иванович спокойно дожидался слова, очевидно с готовым победи-
тельным возражением.
- Но, - сказал Сергей Иванович, тонко улыбаясь и обращаясь к Каренину,
- нельзя не согласиться, что взвесить вполне все выгоды и невыгоды тех и
других наук трудно и что вопрос о том, какие предпочесть, не был бы ре-
шен так скоро и окончательно, если бы на стороне классического образова-
ния не было того преимущества, которое вы сейчас высказали: нравственно-
го - disons le mot - антинигилистического влияния.
- Без сомнения.
- Если бы не было этого преимущества антинигилистического влияния на
стороне классических наук, мы бы больше подумали, взвесили бы доводы
обеих сторон, - с тонкою улыбкой говорил Сергей Иванович, - мы бы дали
простор тому и другому направлению. Но теперь мы знаем, что в этих пилю-
лях классического образования лежит целебная сила антинигилизма, и мы
смело предлагаем их нашим пациентам... А что, как нет и целебной силы? -
заключил он, высыпая аттическую соль.
При пилюлях Сергея Ивановича все засмеялись, и в особенности громко и
весело Туровцын, дождавшийся, наконец, того смешного, чего он только и
ждал, слушая разговор.
Степан Аркадьич не ошибся, пригласив Песцова. С Песцовым разговор ум-
ный не мог умолкнуть ни на минуту. Только что Сергей Иванович заключил
разговор своей шуткой, Песков тотчас поднял новый.
- Нельзя согласиться даже с тем, - сказал он, - чтобы правительство
имело эту цель. Правительство, очевидно, руководствуется общими сообра-
жениями, оставаясь индифферентным к влияниям, которые могут иметь прини-
маемые меры. Например, вопрос женского образования должен бы был счи-
таться зловредным, но правительство открывает женские курсы и универси-
теты.
И разговор тотчас же перескочил на новую тему женского образования.
Алексей Александрович выразил мысль о том, что образование женщин
обыкновенно смешивается с вопросом о свободе женщин и только поэтому мо-
жет считаться вредным.
- Я, напротив, полагаю, что эти два вопроса неразрывно связаны, - ска-
зал Песцов, - это ложный круг. Женщина лишена прав по недостатку образо-
вания, а недостаток образования происходит от отсутствия прав. Надо не
забывать того, что порабощение женщин так велико и старо, что мы часто
не хотим понимать ту пучину, которая отделяет их от нас, - говорил он.
- Вы сказали - права', - сказал Сергей Иванович, дождавшись молчания
Песцова, - права' занимания должностей присяжных, гласных, председателей
управ, права' служащего, члена парламента...
- Без сомнения.
- Но если женщины, как редкое исключение, и могут занимать эти места,
то, мне кажется, вы неправильно употребили выражение "права'". Вернее бы
было сказать: обязанности. Всякий согласится, что, исполняя какую-нибудь
должность присяжного, гласного, телеграфного чиновника, мы чувствуем,
что исполняем обязанность. И потому вернее выразиться, что женщины ищут
обязанностей, и совершенно законно. И можно только сочувствовать этому
их желанию помочь общему мужскому труду.
- Совершенно справедливо, - подтвердил Алексей Александрович. - Воп-
рос, я полагаю, состоит только в том, способны ли они к этим обязаннос-
тям.
- Вероятно, будут очень способны, - вставил Степан Аркадьич, - когда
образование будет распространено между ними. Мы это видим...
- А пословица? - сказал князь, давно уж прислушиваясь к разговору и
блестя своими маленькими насмешливыми глазами, - при дочерях можно: во-
лос долог...
- Точно так же думали о неграх до их освобождения! - сердито сказал
Песков.
- Я нахожу только странным, что женщины ищут новых обязанностей, -
сказал Сергей Иванович, - тогда как мы, к несчастью, видим, что мужчины
обыкновенно избегают их.
- Обязанности сопряжены с правами; власть, деньги, почести: их-то ищут
женщины, - сказал Песцов..
- Все равно, что я бы искал права быть кормилицей и обижался бы, что
женщинам платят, а мне не хотят, - сказал старый князь.
Туровцын разразился громким смехом, и Сергей Иванович пожалел, что не
он сказал это. Даже Алексей Александрович улыбнулся.
- Да, но мужчина не может кормить, - сказал Песцов, - а женщина...
- Нет, англичанин выкормил на корабле своего ребенка, - сказал старый
князь, позволяя себе эту вольность разговора при своих дочерях.
- Сколько таких англичан, столько же и женщин будет чиновников, - ска-
зал уже Сергей Иванович.
- Да, но что же делать девушке, у которой нет семьи? - вступился Сте-
пан Аркадьич, вспоминая о Чибисовой, которую он все время имел в виду,
сочувствуя Песцову и поддерживая его.
- Если хорошенько разобрать историю этой девушки, то вы найдете, что
эта девушка бросила семью, или свою, или сестрину, где бы она могла
иметь женское дело, - неожиданно вступая в разговор, сказала с раздражи-
тельностью Дарья Александровна, вероятно догадываясь, какую девушку имел
в виду Степан Аркадьич.
- Но мы стоим за принцип, за идеал! - звучным басом возражал Песцов. -
Женщина хочет иметь право быть независимою, образованною. Она стеснена,
подавлена сознанием невозможности этого.
- А я стеснен и подавлен тем, что меня не примут в кормилицы в воспи-
тательный дом, - опять сказал старый князь, к великой радости Туровцына,
со смеху уронившего спаржу толстым концом в соус.
XI
Все принимали участие в общем разговоре, кроме Кити и Левина. Сначала,
когда говорилось о влиянии, которое имеет один народ на другой, Левину
невольно приходило в голову то, что он имел сказать по этому предмету;
но мысли эти, прежде для него очень важные, как бы во сне мелькали в его
голове и не имели для него теперь ни малейшего интереса. Ему даже стран-
но казалось, зачем они так стараются говорить о том, что никому не нуж-
но. Для Кити точно так же, казалось, должно бы быть интересно то, что
они говорили о правах и образовании женщин. Сколько раз она думала об
этом; вспоминая о своей заграничной приятельнице Вареньке, о ее тяжелой
зависимости, сколько раз думала про себя, что с ней самой будет, если
она не выйдет замуж, и сколько раз спорила об этом с сестрою! Но теперь
это нисколько не интересовало ее. У них шел свой разговор с Левиным, и
не разговор, а какое-то таинственное общение, которое с каждою минутой
все ближе связывало их и производило в обоих чувство радостного страха
пред тем неизвестным, в которое они вступали.
Сначала Левин, на вопрос Кити о том, как он мог видеть ее прошлого го-
да в карете, рассказал ей, как он шел с покоса по большой дороге и
встретил ее.
- Это было рано-рано утром. Вы, верно, только проснулись. Maman ваша
спала в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и думаю: кто это четверней
в карете? Славная четверка с бубенчиками, и на мгновенье вы мелькнули, и
вижу я в окно - вы сидите вот так и обеими руками держите завязки чепчи-
ка и о чем-то ужасно задумались, - говорил он, улыбаясь. - Как бы я же-
лал знать, о чем вы тогда думали. О важном?
"Не была ли растрепана?" - подумала она; но, увидав восторженную улыб-
ку, которую вызывали в его воспоминании эти подробности, она почувство-
вала,что, напротив, впечатление, произведенное ею, было очень хорошее.
Она покраснела и радостно засмеялась.
- Право, не помню.
- Как хорошо смеется Туровцын!- сказал Левин, любуясь на его влажные
глаза и трясущееся тело.
- Вы давно его знаете? - спросила Кити.
- Кто его не знает!
- И я вижу, что вы думаете, что он дурной человек?
- Не дурной, а ничтожный.
- И неправда! И поскорей не думайте больше так! - сказала Кити. - Я
тоже была о нем очень низкого мнения, но это, это - премилый и удиви-
тельно добрый человек. Сердце у него золотое.
- Как это вы могли узнать его сердце?
- Мы с ним большие друзья. Я очень хорошо знаю его. Прошлую зиму,
