двор, чтобы не спуститься до полусвета, который члены этого круга дума-
ли, что презирали, но с которым вкусы у него были не только сходные, но
одни и те же. Связь ее с этим кругом держалась чрез княгиню Бетси Тверс-
кую, жену ее двоюродного брата, у которой было сто двадцать тысяч дохода
и которая с самого появления Анны в свет особенно полюбила ее, ухаживала
за ней и втягивала в свой круг, смеясь над кругом графини Лидии Иванов-
ны.
- Когда стара буду и дурна, я сделаюсь такая же, - говорила Бетси, -
но для вас, для молодой, хорошенькой женщины, еще рано в эту богадельню.
Анна первое время избегала, сколько могла, этого света княгини Тверс-
кой, так как он требовал расходов выше ее средств, да и по душе она
предпочитала первый; но после поездки в Москву сделалось наоборот. Она
избегала нравственных друзей своих и ездила в большой свет. Там она
встречала Вронского и испытывала волнующую радость при этих встречах.
Особенно часто встречала она Вронского у Бетси, которая была урожденная
Вронская и ему двоюродная. Вронский был везде, где только мог встречать
Анну, и говорил ей, когда мог, о своей любви. Она ему не подавала ника-
кого повода, но каждый раз, когда она встречалась с ним, в душе ее заго-
ралось то самое чувство оживления, которое нашло на нее в тот день в ва-
гоне, когда она в первый раз увидела его. Она сама чувствовала, что при
виде его радость светилась в ее глазах и морщила ее губы в улыбку, и она
не могла задушить выражение этой радости.
Первое время Анна искренно верила, что она недовольна им за то, что он
позволяет себе преследовать ее; но скоро по возвращении своем из Москвы,
приехав на вечер, где она думала встретить его, а его не было, она по
овладевшей ею грусти ясно поняла, что она обманывала себя, что это прес-
ледование не только не неприятно ей, но что оно составляет весь интерес
ее жизни.
Знаменитая певица пела второй раз, и весь большой свет был в театре.
Увидав из своего кресла в первом ряду кузину, Вронский, не дождавшись
антракта, вошел к ней в ложу.
- Что ж вы не приехали обедать? - сказала она ему. - Удивляюсь этому
ясновиденью влюбленных, - прибавила она с улыбкой, так, чтоб он один
слышал: - Она не была. Но приезжайте после оперы.
Вронский вопросительно взглянул на нее. Она нагнула голову. Он улыбкой
поблагодарил ее и сел подле нее.
- А как я вспоминаю ваши насмешки!- продолжала княгиня Бетси, находив-
шая особенное удовольствие в следовании за успехом этой страсти. - Куда
это все делось! Вы пойманы, мой милый.
- Я только того и желаю, чтобы быть пойманным, - отвечал Вронский с
своею спокойною добродушною улыбкой. - Если я жалуюсь, то на то только,
что слишком мало пойман, если говорить правду. Я начинаю терять надежду.
- Какую ж вы можете иметь надежду? - сказала Бетси, оскорбившись за
своего друга, - entendons nous.. - Но в глазах ее бегали огоньки, гово-
рившие, то она очень хорошо, и точно так же, как и он, понимает, какую
он мог иметь надежду.
- Никакой, - смеясь и выставляя свои сплошные зубы, сказал Вронский. -
Виноват, - прибавил он, взяв из ее руки бинокль и принявшись оглядывать
чрез ее обнаженное плечо противоположный ряд лож. - Я боюсь, что станов-
люсь смешон.
Он знал очень хорошо, что в глазах Бетси и всех светских людей он не
рисковал быть смешным. Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль
несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть
смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то
ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье,
что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может
быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами
улыбкой опустил бинокль и посмотрел на кузину.
- А отчего вы не приехали обедать? - сказала она, любуясь им.
- Это надо рассказать вам. Я был занят, и чем? Даю вам это из ста, из
тысячи... не угадаете. Я мирил мужа с оскорбителем его жены. Да, право!
- Что ж, и помирили?
- Почти.
- Надо, чтобы вы мне это рассказали, - сказала она, вставая. - Прихо-
дите в тот антракт.
- Нельзя; я еду во Французский театр.
- От Нильсон? - с ужасом спросила Бетси, которая ни за что бы не рас-
познала Нильсон от всякой хористки.
- Что ж делать? Мне там свиданье, все по этому делу моего мирот-
ворства.
- Блаженны миротворцы, они спасутся, - сказала Бетси, вспоминая что-то
подобное, слышанное ею от кого-то. - Ну, так садитесь, расскажите, что
такое?
И она опять села.
V
- Это немножко нескромно, но так мило, что ужасно хочется рассказать,
- сказал Вронский, глядя на нее смеющимися глазами. - Я не буду называть
фамилий,
- Но я буду угадывать, тем лучше.
- Слушайте же: едут два веселые молодые человека...
- Разумеется, офицеры вашего полка?
- Я не говорю офицеры, просто два позавтракавшие молодые человека...
- Переводите: выпившие.
- Может быть. Едут на обед к товарищу, в самом веселом расположении
духа. И видят, хорошенькая женщина обгоняет их на извозчике, оглядывает-
ся и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется,
за ней. Скачут во весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у
подъезда того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний
этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные
маленькие ножки.
- Вы с таким чувством это рассказываете, что мне кажется, вы сами один
из этих двух.
- А сейчас вы мне что говорили? Ну, молодые люди входят к товарищу, у
него обед прощальный. Тут, точно, они выпивают, может быть, лишнее, как
всегда на прощальных обедах. И за обедом расспрашивают, кто живет навер-
ху в этом доме. Никто не знает, и только лакей хозяина на их вопрос: жи-
вут ли наверху мамзели, отвечает, что их тут очень много. После обеда
молодые люди отправляются в кабинет к хозяину и пишут письмо к неизвест-
ной. Записали страстное письмо, признание, и сами несут письмо наверх,
чтобы разъяснить то, что в письме оказалось бы не совсем понятным.
- Зачем вы мне такие гадости рассказываете? Ну?
- Звонят. Выходит девушка, они дают письмо и уверяют девушку, что оба
так влюблены, что сейчас умрут тут у двери. Девушка в недоумении ведет
переговоры. Вдруг является господин с бакенбардами колбасиками, красный,
как рак, объявляет, что в доме никто не живет, кроме его жены, и выгоня-
ет обоих.
- Почему же вы знаете, что у него бакенбарды, как вы говорите, колба-
сиками?
- А вот слушайте. Нынче я ездил мирить их.
- Ну, и что же?
- Тут-то самое интересное. Оказывается, что это счастливая чета титу-
лярного советника и титулярной советницы. Титулярный советник подает жа-
лобу, и я делаюсь примирителем, и каким! Уверяю вас, Талейран ничто в
сравнении со мной..
- В чем же трудность?
- Да вот послушайте... Мы извинились как следует: "Мы в отчаянии, мы
просим простить за несчастное недоразумение". Титулярный советник с кол-
басиками начинает таять, но желает тоже выразить свои чувства, и как
только он начинает выражать их, так начинает горячиться и говорить гру-
бости, и опять я должен пускать в ход все свои дипломатические таланты.
"Я согласен, что поступок их нехорош, но прошу вас принять во внимание
недоразумение, молодость; потом молодые люди только позавтракали. Вы по-
нимаете. Они раскаиваются от всей души, просят простить их вину". Титу-
лярный советник опять смягчается: "Я согласен, граф, и я готов простить,
но понимаете, что моя жена, моя жена, честная женщина, подвергается
преследованиям, грубостям и дерзостям каких-нибудь мальчишек, мерз..." А
вы понимаете, мальчишка этот тут, и мне надо примирять их. Опять я пус-
каю в ход дипломацию, и опять, как только надо заключить все дело, мой
титулярный советник горячится, краснеет, колбасики поднимаются, и опять
я разливаюсь в дипломатических тонкостях.
- Ах, это надо рассказать вам! - смеясь, обратилась Бетси к входившей
в ее ложу даме. - Он так насмешил меня.
- Ну, bonne chance, - прибавила она, подавая Вронскому палец, свобод-
ный от держания веера, и движением плеч опуская поднявшийся лиф платья,
с тем чтобы, как следует, быть вполне голою, когда выйдет вперед, к рам-
пе, на свет газа и на все глаза.
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было
видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во
Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве,
которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом был заме-
шан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный
малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут были заме-
шаны интересы полка.
Оба были в эскадроне Вронского. К полковому командиру приезжал чинов-
ник, титулярный советник Венден, с жалобой на его офицеров, которые ос-
корбили его жену. Молодая жена его, как рассказывал Венден, - он был же-
нат полгода, - была в церкви с матушкой и, вдруг почувствовав нездо-
ровье, происходящее от известного положения, не могла больше стоять и
поехала домой на первом попавшемся ей лихаче-извозчике. Тут за ней пог-
нались офицеры, она испугалась и, еще более разболевшись, взбежала по
лестнице домой. Сам Венден, вернувшись из присутствия, услыхал звонок и
какие-то голоса, вышел и, увидав пьяных офицеров с письмом, вытолкал их.
Он просил строгого наказания.
- Нет, как хотите, - сказал полковой командир Вронскому, пригласив его
к себе, - Петрицкий становится невозможным. Не проходит недели без исто-
рии. Этот чиновник не оставит дела, он пойдет дальше.
Вронский видел всю неблаговидность этого дела и что тут дуэли быть не
может, что надо все сделать, чтобы смягчить этого титулярного советника
и замять дело. Полковой командир призвал Вронского именно потому, что
знал его за благородного и умного человека и, главное, за человека, до-
рожащего честью полка. Они потолковали и решили, что надо ехать Петриц-
кому и Кедрову с Вронским к этому титулярному советнику извиняться. Пол-
ковой командир и Вронский оба понимали, что имя Вронского и фли-
гель-адъютантский вензель должны много содействовать смягчению титуляр-
ного советника. И действительно, эти два средства оказались отчасти
действительны; но результат примирения остался сомнительным, как и расс-
казывал Вронский.
Приехав во Французский театр, Вронский удалился с полковым командиром
в фойе и рассказал ему свой успех или неуспех. Обдумав все, полковой ко-
мандир решил оставить дело без последствий, но потом ради удовольствия
стал расспрашивать Вронского о подробностях его свиданья и долго не мог
удержаться от смеха, слушая рассказ Вронского о том, как затихавший ти-
тулярный советник вдруг опять разгорался, вспоминая подробности дела, и
как Вронский, лавируя при последнем полуслове примирения, ретировался,
толкая вперед себя Петрицкого.
- Скверная история, но уморительная. Не может же Кедров драться с этим
господином! Так ужасно горячился? - смеясь, переспросил он. - А какова
нынче Клер? Чудо!- сказал он про новую французскую актрису. - Сколько ни
смотри, каждый день новая.. Только одни французы могут это..
VI
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра.
Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное блед-
ное лицо пудрой, стереть ее, оправить прическу и приказать чай в большой
гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному
дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный
швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью
газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приез-
жавших.
Почти в одно и то же время вошли: хозяйка с освеженною прической и ос-
