привлекло внимание Сарры,- и покажи его госпоже Лорьо. Если она
будет не одна в то время, когда ты придешь, то она поймет что
ты пришла от моего имени. Когда же ты останешься с нею наедине,
скажи: "Сударыня, друг Коризандры, человек, который заботится о
вас, умоляет вас всецело довериться мне и сделать все, что я
скажу вам!"
- Хорошо! - сказала Миетта.
- Если же она будет колебаться, то прибавь: "Вы
подвергаетесь опасности, и вас хотят спасти от Рене!"
- Хорошо, ну а когда я скажу ей все это, тогда что?
- Тогда ты скажешь, что отправишься за своими вещами и
подождешь нас около полудня у твоего дяди.
Миетта взяла кольцо, поклонилась молодым людям и
выпорхнула из комнаты.
- Красивая девушка! - пробормотал Ноэ.- Право, она даже
лучше Паолы.
- Возможно, но все же очень хорошо, что Паола немножко
вскружила тебе голову! Если бы этого не случилось, мы не знали
бы всего того, что знаем теперь... Ну, а теперь пойдем
завтракать, милый мой, да и в Лувр. Пибрак ждет нас до
двенадцати!
Принц и Ноэ оделись в нарядные платья, плотно
позат-ракали и отправились в Лувр. Во дворе Лувра к ним
направили молодой паж. Это был темнокудрый Рауль, сумевший
найти дорогу к сердцу красавицы Нанси.
XXIII
Рауль встретил Генриха улыбкой.
- Я вас ждал, господин де Коарасс,- сказал он,- у меня
имеется для вас письмо от... Нанси!
Рауль покраснел, произнося это имя.
- Давайте сюда это письмо, месье Рауль,- сказал
Генрих-протягивая руку, и сейчас же вскрыл его.
"Господин де Коарасс,- гласило письмо,- я не могу быть
вечером на условленном месте, потому что особа, которая ждет
вашего рассказа, не будет иметь возможности принять Вас. Но
завтра в тот же час ждите меня. Похоже на то, что Вы вели себя
молодцом: о Вас говорят, и я поймала уже не один вздох!"
- Вот что, голубчик,- обратился Генрих к пажу,- я
настоящий провинциал и могу заблудиться в Лувре. Так не
проводишь ли ты нас?
- А куда вы хотите пройти?
- К Пибраку.
- Отлично, так я проведу вас боковой лестницей! Пибрак
встретил принца с выражением почтения и преданности.
- Полно, кузен! - смеясь, сказал ему Генрих.- Освобождаю
вас от всех этих китайских церемоний! Я просто зашел к вам с
дружеским визитом, только и всего. А мне даже и сказать вам
нечего!
- Неужели? - явно насмешливым тоном спросил Пибрак.
- Но зато у вас, наверное, найдется что порассказать, про
короля например?
- Вы очень нравитесь королю. Он вчера говорил мне это на
охоте и прибавил, что вы произвели очень хорошее впечатление на
принцессу.
- Не может быть! - воскликнул Генрих с таким наивным
видом, что Пибрак не мог удержаться от смеха.
- У вашего высочества плохая память! - сказал он.
- То есть? - спросил принц.
Вместо ответа Пибрак указал рукой на книжный шкаф.
- Ну? - нетерпеливо спросил Генрих.
- Но вы, ваше высочество, очевидно, забыли, каким образом
и где видели в первый раз принцессу!
- Ах, черт возьми,- воскликнул принц,- а я и забыл! Готов
держать пари, что вчера часов в девять-десять вы опять смотрели
в дырочку! Ну знаете ли, если вы не дадите мне обещание уважать
мои часы, мне придется попросить у вас ключ от книжного шкафа!
- Но соблаговолите только сообщить мне свои часы, и я
буду сообразовываться с ними! - ответил капитан гвардии.
- Ну так вот! Завтра... от девяти часов... А теперь, раз
вы настолько в курсе всей этой истории, не соблаговолите ли вы
сказать мне, что предполагает принцесса делать сегодня?
- Не знаю, ваше высочество!
- Странно! - ответил Генрих, пожимая плечами.- А ведь вы,
кажется, отлично знаете все, что происходит при дворе!
- Да что же, собственно, я знаю? - сказал Пибрак.- Что я
знал, то и сказал вам. Может быть, вам интересны подробности
моего разговора с королем? Так вот они! Король, который отлично
знает свою сестрицу, сказал мне: "Знаете ли, Пибрак, этот
Коарасс окончательно вскружил голову Марго". "Неужели, ваше
высочество?" - наивно спросил я. "Ба! - ответил король.- я, во
всяком случае, скорее предпочитаю этого паренька, который мне
очень нравится, чем кузена де Гиза, которого я терпеть не могу.
Тем хуже для другого кузена, принца Наваррского!"
- Благодарю! - улыбаясь, сказал Генрих.
- Зато, - продолжал Пибрак,- если король уже любит вас,
ваше высочество, то королева очень скоро возненавидит!
- Она-то за что?
- Во-первых, за то, что вас любит король, а она всегда
ненавидит тех, кого король любит. Во-вторых, королева поставила
теперь своей задачей беречь принцессу пуще глаза для ее
будущего супруга, принца Наваррского, ну а вы в ее глазах еще
долго будете ничтожным сиром де Коарассом!
- Это правда. Что же делать?
- Быть острожнее! Кстати, совсем забыл! Король поручил
мне пригласить вас завтра на охоту!
- Великолепно. Будем!
Молодые люди поговорили еще немного с Пибраком и ушли от
него, как только луврский колокол стал отбивать двенадцать
ударов.
- У меня назначено свидание с Рене,- сказал Генрих,- но я
думаю, что, прежде чем идти к нему, надо зайти к Маликану:
может быть, Миетта уже вернулась!
Действительно, Миетта поджидала их на пороге кабачка.
- Ну-с, крошка? - спросил Генрих.
- Дело сделано,- ответила девушка.- Она увидала кольцо,
покраснела, и я сразу поняла, что она любит вас! - У Генриха
сильно-сильно забилось сердце.- Но в это время в комнату вошел
какой-то толстый старик со злым лицом,- продолжала Миетта.- Это
был сам Лорьо, и барыня сказала мне: "Раз вы пришли от
Коризандры, дитя мое, то добро пожаловать, я охотно беру вас к
себе на службу!" Как только Лорьо услыхал эту фразу, он сейчас
же ушел, ворча себе что- то под нос. Оставшись со мной наедине,
Сарра сказала: "Я сделаю все, чего захочет друг Коризандры!"
Ну, а теперь что я должна делать? - спросила Миетта принца.
- Подожди, ты это сейчас же узнаешь,- ответил Генрих. Он
оставил Ноэ в кабачке в обществе Маликана и хорошенькой Миетты,
а сам вернулся в Лувр. Он как раз спрашивал у часового, как
пройти в помещение Рене, когда во дворе показался сам парфюмер.
- А, вы здесь, мессир,- сказал Генрих,- а я как раз
справлялся, как пройти к вам!
- Я спустился во двор, чтобы подождать вас,- ответил Рене
со слабой улыбкой.- Но если вы хотите подняться ко мне...
- Да нет, к чему же? Во дворе никого нет... Так вот, как
вы помните, мы расстались с вами сегодня в очень дурную погоду.
Небо было совершенно закрыто тучами, и звезд не было видно. Но
около трех часов утра небо прояснилось, и я мог с большей
точностью заняться вашей судьбой. И должен сказать вам, что
звезды сообщили мне очень странные вещи!
- Неужели? - ответил Рене, пытаясь улыбнуться.
- Дело в том, что вчера я ошибся. Из-за тумана и туч я не
мог руководствоваться расположением звезд для сличения их с
линиями руки. Теперь звезды сообщили мне, что вы должны не
откладывать свой проект на три дня, а привести его в исполнение
как можно скорее. В особенности удобен для этого сегодняшний
день. Ведь сегодня суббота и третье число. Число три - самое
каббалистическое из всех нечетных, а суббота - день шабаша!
- Ну что же,- ответил Рене,- сегодня так сегодня... Но вы
говорили мне о том, что что-то угрожает моему могуществу.
- Сейчас я не могу сообщить вам подробности,- ответил
принц,- но завтра я к вашим услугам! До свидания, месье Рене!
Когда принц вышел из ворот, Рене, оставшийся н'а том же
месте, словно оглушенный, пробормотал:
- Сколько лет уже я смеюсь над легковерными парижанами,
заставляя их верить, будто в звездах можно что-нибудь
прочитать. Я сам не верил этому д пользовался откровениями
лунатика Годольфина... И вдруг является человек, который
доказывает мне, что звезды действительно могут открывать нам
тайны будущего!
Весь день Рене был задумчив и встревожен. Около девяти
часов вечера он вернулся к себе в магазин. Его встретила Паола,
но он лишь рассеянно поцеловал ее в лоб.
- Покойной ночи, отец,- сказала девушка.- У меня страшная
головная боль, и я попытаюсь заснуть.
- Покойной ночи! - ответил Рене, которому было не до
дочери и ее боли.
Когда Паола ушла, Флорентинец сказал Годольфину:
- Годольфин, ступай и погуляй часок по набережной. Сюда
придут люди, которых ты не должен видеть. Можешь запереть
лавку, у меня с собой второй ключ. Когда на
Сен-Жермен-д'0ксерруа пробьет десять часов, возвращайся домой
спать!
Годольфин покорно закрыл ставни, надел шляпу, плащ и
вышел, захватив с собой ключ от двери. Это был далеко не
обыкновенный ключ: выкованный в Милане, он обладал большим
количеством хитроумных нарезок, бороздок и фестонов, благодаря
чему к замку двери совершенно невозможно было подобрать
другой ключ. Ключ, бывший у Рене, представлял собою точную
копию первого. Через несколько минут после ухода Годольфина в
дверь лавки постучали. Это был Теобальд, которого Рене узнал
лишь по его фигуре, так как ландскнехт явился в маске.
- Ну-с, ты готов? - спросил его Рене.- В таком случае за
дело!
- Простите,- ответил тот,- нам надо сначала урегулировать
счеты. Вы обещали мне полтораста пистолей, не правда ли? "У,
так я решил теперь, что этого мало. Вы дадите мне двести, и
притом половину сейчас на руки!
У Рене не было времени, чтобы вступать теперь в торг. Он
достал кошелек и отсчитал Теобальду требуемую сумму. Затем он
надел маску, выпустил Теобальда и вышел вслед за ним.
Прихлопнув дверь, он подергал за ручку, чтобы убедиться,
захлопнулся ли замок и в безопасности ли спящая Паола. Затем
он взял ландскнехта под руку и пошел с ним по мосту к левому
берегу Сены.
А в это время Годольфин, дрожа от холода, прогуливался по
правому берегу реки. Наконец пробило десять часов. Он
направился домой. У самой лавочки перед ним внезапно выросли из
тьмы две фигуры. Кто-то схватил его за горло, другой
приставил ему к сердцу кинжал, говоря:
- Одно слово, одно движение - и ты будешь убит! Годольфин
хотел оказать сопротивление, но ему сунули в рот платок,
связали руки и ноги. Затем один из напавших взвалил его к себе
на плечи, тогда как другой сказал:
- Поспешим! Нельзя терять ни минуты! А теперь посмотрим,
как будет мессир Рене читать в звездах тайны будущего!
XXIV
У Самуила Лорьо ужинали в половине восьмого, и ровно в
восемь часов с едой было кончено. По знаку, данному хозяином,
мастера и подмастерья встали, поклонились и ушли в
сопровождении двоих слуг, так как во всем доме, кроме самого
Лорьо и Сарры, на ночь оставались лишь старая служанка и Иов;
Вильгельм Верконсин спал в лавке суконщика. Впрочем, на этот
раз в доме прибавилось еще одно новое лицо, оставшееся
ночевать. Это была новая горничная Миетта, которую Сарра
категорически отказалась отпустить. Когда мастера и рабочие
ушли, Лорьо приказал служанке идти спать. Не дожидаясь такого
же приказания, Сарра сама встала и ушла с Миеттой к себе.
Лорьо проводил ее до дверей ее комнаты и запер снаружи на
засов. Старый ревнивец не только превратил дом в крепость, но и
внутри этой крепости бедная Сарра жила настоящей узницей.
Затем Лорьо при помощи Нова и Верконсина перетаскал в
лавку суконщика свертки с золотыми и серебряными слитками и
драгоценными камнями и, сделав это, сказал:
- Сегодня я вернусь поздно. Я непременно хочу покончить
