Когда они вышли из королевского кабинета, Лагир шепнул:
-Если увидите Ноэ, скажите ему, что я заявил, будто
незнаком с ним, хотя и знаю его в лицо, ну, а наваррского
короля я даже и в лицо не знаю. Очень возможно, что король
захочет дать нам очную ставку, так вы, пожалуйста,
предупредите его.
Пибрак утвердительно кивнул головой, а затем, впустив
Лагира в При-Дье, сказал:
-Не отходите от двери, потому что ублиетта открыта. Скоро
я опять приду к вам и все объясню.
Затем Пибрак вернулся к королю Карлу. Он приказал
привести Генриха Наваррского, а когда последний явился,
сказал ему:
-Кузен! Вы - король, это правда, но наваррские короли
всегда были вассалами королей Франции.
-За исключением того времени, когда мой предок Карл Злой
открыто воевал с ними! - гордо возразил Генрих Наваррский.
-Иначе говоря, вы отказываетесь признать свою зависимость
от меня?
-Я - ваш пленник, государь, но ведь и Франциск I был одно
время пленником императора Карла V.
-Значит, вы отрицаете мое право судить вас? - спросил
Карл.
-Ваше величество, вы, конечно, можете даже осудить меня
на смертную казнь, потому что я, повторяю,- в ваших руках. Но
мне кажется, что даже простого смертного не отдают под суд без
достаточных оснований. Между тем этих оснований я в данном деле
не вижу: ведь нельзя же считать основанием ненависть
королевы-матери. Но неужели же мне завоевывать расположение
королевы изменой вашему доверию, государь?
-Что вы хотите сказать этим?
-Господи, но это так просто, государь! Ведь королева
только потому и ненавидит меня, что я не желаю идти рука об
руку с нею в ее властолюбивых замыслах.
-Берегитесь, кузен! Над вами тяготеет страшное обвинение,
а вы осмеливаетесь сами обвинять французскую королеву чуть ли
не в государственной измене?
-Господи, я ничуть не обвиняю королеву, мне только
кажется странным, что еще при вашей жизни она уже хлопочет о
наследнике престола!
Сказав это, Генрих расстегнул камзол и достал оттуда
письмо герцога Франсуа к королеве-матери, взятое, как помнит
читатель, графом де Ноэ с груди пажа, убитого кабатчиком
Летурно.
Король Карл взял это письмо и, пробежав его глазами,
побледнел от злобы.
В этот момент портьера у двери приподнялась, и оттуда
показалась голова Пибрака.
-Что вам нужно? - крикнул король.
-Я хочу показать вашему величеству ряд интересных
документов, которые откроют вам глаза на махинации герцога
Гиза! - ответил Пибрак и подал королю связку бумаг, отобранную
у Лашенея.
Самого поверхностного взгляда было достаточно, чтобы
убедиться, какие планы таили принцы Лотарингского дома. Они
мечтали о французской короне, хотели устранить Карла и для
этого заигрывали с его братом, герцогом Франсуа, и
королевой-матерью, а так как в это время наваррский король
встал им на дороге, то они вознамерились поссорить его с
королем Карлом и оклеветали его. Да, теперь Карл IX был уже
почти уверен, что Генрих Наваррский совершенно ни при чем в
этой истории с похищением; однако ему хотелось сделать еще
последнее испытание, и он гневно воскликнул:
-Я прикажу обезглавить герцога Гиза и сошлю королеву-
мать в один из замков... Вас же, кузен... Впрочем, прежде чем я
окончательно выскажусь относительно вас, я должен произвести
один опыт. Скажите, не знаете ли вы некоего Лагира?
-Нет, государь, не помню такого! - спокойно ответил
Генрих.
-Вы видали его когда-нибудь?
-Не помню, государь; мне кажется, что нет.
-Хорошо! Пибрак, вели принести сюда камзол пажа,
подходящий по росту к наваррскому королю.
Пибрак исполнил приказание короля и вскоре принес
требуемое.
Тогда Карл сказал:
-Хорошо! Теперь ступай и приведи сюда заключенного в
При-Дье, а вы, кузен, потрудитесь одеть пажеский камзол и
встать за моим креслом, как если бы вы были заправским пажом.
Через несколько минут Пибрак привел Лагира. Гасконец при
входе в комнату низко поклонился королю, бросил равнодушный
взгляд на стоявшего за креслом пажа и выжидательным взором
уставился на короля Карла.
Последний внимательно наблюдал за ним, но на лице хорошо
владевшего собою гасконца нельзя было прочитать ничего, кроме
ожидания.
-Ну-с, кузен, так вы не знаете этого юноши? - спросил
король.
-Кажется, я видал его где-то, государь! - ответил Генрих.
При этих словах Лагир вздрогнул, отступил на шаг и с видом
величайшего изумления посмотрел на человека, который был одет
пажом, но которого король именовал кузеном.
Это вышло у гасконца так естественно, что король Карл
окончательно убедился в непричастности Генриха Наваррского к
истории похищения королевы, и, несколько подумав, произнес:
-Свет пролит наконец, и вы свободны, кузен! Пибрак, верни
шпагу его величеству наваррскому королю! Что же касается вас,
молодой человек,- обратился он к Лагиру,- то выбирайте: или вы
назовете мне своих соучастников, или вернетесь в При-Дье, где
пробудете до самого дня суда.
-Я не предатель, государь,- ответил Лагир.
-Что же делать, в таком случае уведи его в При-Дье,
Пибрак!
Капитан опять увел арестованного, однако в коридоре,
опасливо оглянувшись по всем сторонам, сказал:
-Вы умеете плавать и нырять, надеюсь?
-Умею. А что?
-Возьмите вот эту свечку, кремень и огниво, а затем вот
вам веревка с узлами. Привяжите эту веревку к кольцу около
ублиетты - вы рассмотрите его с помощью свечи - и затем
опускайтесь по веревке вниз. Сквозь воду вы увидите
светящуюся полоску: это - оконце, через которое у нас случайно
удрал Лашеней. Небольшая холодная ванна - - и вы будете
спасены, ну, а когда вы выплывете в Сену, то вас уж подберет
какая- нибудь лодочка.
-Да я и так доплыву до берега, лишь бы выбраться! -
радостно воскликнул Лагир, с благодарностью принимая от
Пибрака перечисленные им предметы.
Пибрак запер узника и отправился обратно в прихожую
короля. Проходя по коридору, он услыхал на дворе большой шум
и, высунувшись в окно, убедился, что это приехала из Медона
королева-мать.
-Гм...- пробурчал Пибрак,- я, кажется, вовремя выручил
Лагира; ведь королеве-матери захочется хоть на ком-либо
сорвать гнев, а так как наваррскому королю, слава богу, удалось
вывернуться вполне благополучно, то все пало бы на голову
несчастного гасконца.
Действительно, Екатерина Медичи вернулась во дворец в
мрачном расположении духа. Во-первых, она была недовольна
оборотом, который приняло дело вследствие наглой и смелой лжи
Лагира еще в медонском домике; во-вторых, она ожидала, что при
входе во дворец встретит ее сын, король Карл; между тем он не
только не сделал этого, но еще через дежурного офицера приказал
просить мать к себе.
Войдя в королевский кабинет, Екатерина Медичи была
поражена бледностью сына.
-Что с вами, государь, здоровы ли вы? - заботливо
спросила она.
-Вы чересчур много заботитесь о моем здоровье,- загремел
в ответ король, - поговорим лучше о вас. В каком замке
предпочитаете вы, ваше величество, провести остаток своих дней?
-К чему этот вопрос, сын мой? - изумленно спросила
Екатерина.
-К тому, что я ссылаю вас! - крикнул Карл, швыряя матери
письмо герцога Франсуа.- А, так я, по-вашему, болен, и вы
заботитесь о моем наследнике? Вот как, вот как?..- Он захохотал
хриплым, злым смехом. Вдруг его лицо сильно покраснело вплоть
до белков глаз, и, схватившись за виски, он простонал: - Боже
мой, уж не напророчили ли вы? Мне дурно... Все кружится перед
глазами... Как болит голова!..
Королева испуганно смотрела на сына. А тот вдруг с
протяжным воем схватился за голову и тяжело рухнул на пол.
-Помогите! Помогите! Помогите! - отчаянно закричала
Екатерина.
Вбежали пажи и подняли короля с пола. Вдруг он с силой
оттолкнул их и, обнажив шпагу, бросился на мать с криком:
-А, ведьма! Ты хотела убить меня? Ну погоди, негодная!
Погоди, убийца!
Королева в ужасе бросилась бежать, но Карл настиг ее. Еще
минута - и совершилось бы страшное матереубийство; однако в
комнату вбежал лейб-медик короля Мирон; он охватил Карла сзади
и обезоружил его.
Король спокойно осмотрелся по сторонам и затем с
довольной улыбкой уселся на пол, бессмысленно напевая
неприличную солдатскую песенку.
-Король помешался! - сказал Мирон.
Екатерина выпрямилась с дикой энергией и радостно
сказала:
-В таком случае отныне править страной буду уже я,
королева-мать!
XXII
Скинув с себя костюм пажа, надетый лишь для испытания
Лагира, Генрих Наваррский вернулся к себе в комнату и уселся
читать.
Не прошло и часа, как в дверь постучали и вошел Пибрак,
вид которого свидетельствовал о крайней тревоге и
растерянности.
-Ваше величество,- сказал он,- вам нужно бежать, не теряя
ни минуты!
-Да что с вами, Пибрак? - изумленно спросил Генрих.- Ведь
только что король...
-Во Франции нет больше короля, государь: государством
правит на правах регентши королева Екатерина!
-Пибрак, да вы бредите?
-Увы, нет, государь! Подобно Карлу VI, королем Карлом IX
овладело буйное умопомешательство, и королева-мать объявила
себя регентшей.
-Чертвозьми! -сказал Генрих.-Если это так, то
действительно луврский воздух становится для наваррского
короля опасным.
-Надо бежать, не теряя ни минуты, государь!
-Вы со мной?
-Конечно, государь! - воскликнул Пибрак.- Ведь мне тоже
придется не сладко!
-Но как мы выйдем из Лувра?
-Пойдемте, государь, только поскорее! Наверное, у
маленькой потерны еще не сменили стражи, и там стоят мои
швейцарцы. Но главное, нельзя терять ни одной минуты.
Наваррский король накинул плащ и вышел вслед за Пибра-
ком в коридор. Но здесь их стерегла неожиданная неприятность
- навстречу им попался офицер, который сказал Пибраку:
-Капитан, королева-правительница приказала мне
потребовать у вас вашу шпагу и доставить вас в Венсенскую
крепость. Пибрак нагнулся к королю и шепнул:
-Спасайтесь скорее, государь, а то и вас тоже арестуют!
Генрих решил последовать доброму совету, но едва только он
сделал шаг в сторону, как тот же офицер, отобравший шпагу у
Пибрака, заявил:
-Ни с места, ваше величество!
-Как? - крикнул Генрих Наваррский.- Ты осмеливаешься,
негодяй...
-Ваше величество,- спокойно ответил офицер,- ее
величество королева-правительница приказала мне потребовать
шпагу у вашего величества.
-Меня тоже отправят в Венсенскую крепость?
-Нет, государь, ее величество приказала содержать вас под
домашним арестом.
-Ну что же,- смеясь сказал Генрих,- я нахожу, что это
очень внимательно с ее стороны! - и, не переставая смеяться,
он вручил офицеру свою шпагу.
-Прощайте, государь! - печально сказал Пибрак.
-Скажите "до свиданья", милый Пибрак!
-Ну так до свиданья, государь!
Пибрака увели, а Генрих Наваррский по приглашению офицера
вернулся в свои комнаты. Как мог он убедиться вскоре, его
апартаменты были оцеплены часовыми и были приняты все меры к
тому, чтобы он не мог убежать.
Генрих уселся читать, но его мысли были в разброде, и он
никак не мог сосредоточиться. Тогда он принялся расхаживать по
комнате, но вскоре и это занятие утомило его. Наконец он
распахнул окно, выходившее во двор, и прилег на подоконник.
