чтобы, не вызывая подозрений, ознакомиться с расположением
служб: ведь ему предстояло еще найти золото, которое было
спрятано неизвестно где!
Он прошел в сарайчик, указанный ему старухой, которая не
была посвящена в тайну спрятанного золота. Там он вооружился
ведерком и сунул его в ящик, чтобы набрать овса.
Вдруг рука Рене натолкнулась на что-то твердое. Не
подавая вида, Рене быстро ощупал попавшийся предмет и
благодаря хорошему осязанию, которым отличается всякий опытный
хирург, быстро распознал, что здесь находятся мешки с золотом.
"Вот не ждал, что мне выпадет такая удача!" - подумал он
и поспешил засыпать овса обеим лошадям, боясь, как бы рейтар не
полез тоже за овсом и не нащупал мешков в свою очередь.
Задав корма, он знаком приказал рейтару выйти из
сарайчика, а сам наклонился к уху старухи и таинственно
шепнул:
-У меня поручение к ней.
-А, от него? - ответила старуха.- Ах, если бы вы знали,
как эта бедняжка любит его!
"Погоди же ты, чертова ведьма!-- подумал Рене.- Даже если
бы ты и не мешала мне, я убил бы тебя только за одни эти
слова!"
Но вслух он сказал:
-Где же она?
-Госпожа спит! Ведь вот уже три ночи, как эта несчастная
женщина, не смыкая глаз, молилась за него. Наконец усталость
взяла свое, и она заснула. Но если вам нужно, я разбужу ее.
-Нет, пусть она спит себе. Вот только не найдется ли у
вас вина, добрая женщина, а то мы просто умираем от жажды?
-Как не быть? Я сейчас принесу! - с готовностью сказала
старуха и, взяв ключи от погреба, отправилась за вином. Когда
она вышла, Рене шепнул рейтару:
-Иди за ней и там...- он многозначительным жестом
показал, что старуху надо прикончить.
-А как убить ее? - спросил рейтар.
-Лучше всего задуши: это делает меньше шума.
Рейтар отправился в погреб, и вскоре оттуда донесся
слабый крик, и затем все смолкло.
Между тем Рене думал в это время:
"В сущности говоря, было бы безопаснее всего пришибить
рейтара и отправить его в погреб за компанию со старухой. Но
я надумал другое. Наверное, развратитель несчастной Паолы, этот
негодяй Ноэ, еще придет сюда; с помощью рейтара я буду в
состоянии задержать его, и на этот раз он уже не уйдет от нас.
Заодно поимка Ноэ выдаст с головой также и наваррского
короля, которого я тоже ненавижу... Нет, рейтар еще нужен мне,
и с ним надо подождать".
Тем временем рейтар вышел из погреба, и Рене, увидев
его,спросил:
-Ну, что?
-А ничего. Надавил немного на горло - много ли старухе
нужно? - пискнула, да и вся недолга! Я сунул ее за бочку...
небось не встанет!
Рене достал из кармана кошелек и кинул его рейтару,
сказав:
-За первую услугу первая плата!
-Служить вашей чести - одно удовольствие! - с восхищением
ответил рейтар, пряча кошелек.
-А теперь выслушай хорошенько, что я скажу тебе,-
продолжал Рене.
-Я весь внимание, ваша милость!
-Встань здесь под окном!
-Слушаю-сь!
-Если кто-нибудь придет и постучится, ты откроешь дверь,
но сам изловчишься и схватишь вошедшего сзади. Затем крикни
меня, и я помогу связать пойманного тобою.
-О, я один справлюсь,- ответил рейтар.- Силы-то у меня
хватит!
-Но если ты услышишь шум борьбы и крики изнутри, то делай
вид, будто ничего не слышишь!
-Понимаю, ваша честь.
"Ну-с, а теперь к Сарре!" - подумал Рене и поднялся по
лестнице в верхний этаж дома.
Там он увидел несколько дверей; осторожно открывая их
одну за другой, он наконец попал в ту комнату, где не
раздеваясь спала Сарра.
Не спуская воспаленного взора со спящей красавицы, Рене
принялся бесшумно снимать с себя доспехи, которые могли
только помешать ему в борьбе с женщиной, а затем подошел к
кровати и приник страстным поцелуем к бледным устам Сарры.
Она сейчас же проснулась и, увидев перед собой
ненавистное лицо Рене, вскочила с отчаянным криком:
-Ко мне! Помогите! Помогите!
-Кричите сколько хотите, никто не поможет,- цинично
сказал Рене.- Теперь вы в моей власти! - и он кинулся к
Сарре, чтобы схватить ее в свои объятья.
Но молодая женщина соскочила с кровати и кинулась к
дверям.
Увы! Предусмотрительный Рене догадался запереть их за
собой. Тогда она принялась кричать в дверь:
-Ко мне, Вильгельм!
-Вильгельма нет! - сказал Рене, подходя к ней.- На этот
раз ты в моей власти, и уже никто не вырвет тебя у меня.
Сарра в ужасе кинулась прочь от двери, но Рене сейчас же
настиг ее и опять схватил в объятья. Несколько раз она,
словно уж, выскальзывала из рук ненавистного ей человека, но
пространство было слишком тесно, да и силы стали изменять
несчастной. Наконец настал момент, когда Рене крепко держал в
своих объятьях обессиленную женщину.
-Я заставлю тебя полюбить меня! - прохрипел он, и взор
его налившихся кровью глаз впился в искаженное ужасом лицо
Сарры.
Эти слова и взгляд подействовали на нее как удар бича, и,
собрав последний остаток сил, она оттолкнула Рене, крикнув:
-Никогда! Никогда я не полюблю тебя, негодяй!
Было что-то особенное в тоне ее голоса, что произвело
впечатление на Рене; он перестал преследовать ее, остановился и
некоторое время молчал, вытирая выступивший на лбу пот.
Наконец он сказал:
-Выслушайте меня, мы должны поговорить и объясниться. Не
бойтесь!.. Если только вы не откажетесь выслушать меня, то я не
возобновлю попыток овладеть вами насильно. Вот видите, я даже
отошел в сторону.
Рене действительно отошел в сторону и уселся верхом на
скамейку.
Сарра с ужасом ждала, что будет дальше, притаившись в
дальнем углу комнаты.
Между тем Рене продолжал:
-Я должен повторить, что все мое существо полно
непреодолимой любви к вам.
-О! - перебила его Сарра, и в этом простом восклицании,
как и в сопровождавшем его жесте, было столько презрения,
ненависти, брезгливости, что Рене на миг почувствовал себя
сбитым с толку.
Однако эта растерянность продолжалась недолго, и он снова
заговорил:
-Я знаю, что моя любовь ненавистна вам, и не пытаюсь
побороть вашу антипатию. Но подумайте сами: мы здесь одни,
вы- со своей ненавистью и слабостью, я- со своей силой и
любовью. Борьба неравна, если только вообще возможна... Ведь
вы ненавидите меня, не правда ли?
-Я вас просто презираю! - ответила Сарра.
-Ну, презираете, ненавидите - не все ли равно? Но я-то
люблю вас!
Сарра встала на колени и, молитвенно сложив руки,
произнесла:
-Господи Боже мой! Убей меня на месте, но сделай так,
чтобы мне не пришлось долго слышать пакостные речи этого
человека!
Рене дико расхохотался и сказал:
-Ты делаешь большую ошибку, красавица моя, обращаясь с
такой мольбой к Богу. А вдруг Он исполнит твое желание и
убьет тебя теперь, как раз в тот момент, когда я хотел
поговорить с тобой о любимом человеке, о котором знаю кое-
что интересное?
На лице Сарры отразилась такая сложная, такая
трогательная игра чувств, что даже Флорентинец-отравитель,
этот не знавший жалости человек, почувствовал какой-то слабый
укор совести.
-Слушай,- сказал он,- хочешь ты спасти его?
-Хочу ли я? Боже мой!.. Рене продолжал:
-Ему грозит смертельная опасность - даже больше:
неизбежная смерть!
-Ему?
-Над ним тяготеет такое обвинение, которого уже
достаточно для присуждения к смертной казни. Но его даже не
будут судить, потому что парламент может оправдать его; его не
пошлют на Гревскую площадь, потому что палач может
призадуматься и отказаться выполнить приговор. Нет, его
попросту прирежут потихоньку, и это случится в самом
непродолжительном времени.
Сарра вскрикнула от ужаса, представляя себе страшную
картину смерти Генриха Наваррского.
Однако Рене, не обращая на это внимания, безжалостно
продолжал:
-Так слушай же, слушай меня!.. О, я люблю тебя, люблю
безумной, бешеной страстью, которая пересиливает во мне все,
даже ненависть и желание мести. И я готов пожертвовать своей
местью, готов спасти Генриха, если ты согласишься полюбить
меня хотя бы на один только день!
-Боже мой, боже мой! - простонала Сарра, закрывая лицо
руками.
-Скоро, очень скоро, всего через каких-нибудь двое суток
наступит великий день, день беспощадного избиения гугенотов.
-Боже мой! - воскликнула Сарра, объятая смертельным
страхом за участь любимого человека.
-Всех их перебьют,- продолжал Рене,- все падут: крестьяне
и дворяне, короли и рабочие, все, кто не желает слушать мессу.
-Но это невозможно!.. Король Карл никогда не допустит
этого!
-Король больше не царствует. - Кто же царствует?
-Королева Екатерина, или - вернее - я! Полюби меня, и я
спасу твоего Генриха.
-О, никогда, никогда! - с горьким отчаянием вскрикнула
Сарра.
-Значит, ты не хочешь спасти человека, которого любишь?
Пойми, все готово, назначены день и час. Через двое суток Париж
озарится кровавым пламенем и огласится звуками выстрелов и
стонами убиваемых. Все вожди гугенотов погибнут: адмирал
Колиньи, герцог Конде и наваррский король. Ну, теперь ты
видишь, какая страшная опасность грозит ему!.. Однако стоит
тебе только захотеть - и я спасу последнего!
-Рене! - сказала Сарра.- На вашей душе и без того много
грехов. Спасите Генриху жизнь, и я отдам все свое состояние,
которого вы так домогались, и буду денно и нощно молить Бога за
вас.
-Нет! - крикнул Рене, в котором действительно страсть
перевешивала в данный момент все остальные чувства.- Я хочу
лишь твоей любви. Так говори же, хочешь ли ты, чтобы Генрих
Наваррский остался жив? Полюби меня - и я тогда спасу его!
-Боже мой, неужели Ты не сжалишься надо мною? -
простонала красотка-еврейка.
-Ты делаешь большую ошибку, Сарра, не пользуясь
единственным добрым чувством, всколыхнувшимся во мне... О,
стоит лишь тебе сказать "я буду твоей", и я клянусь, что спасу
Генриха!
Сарра не сказала этого, но Рене видел, что она уже
бессильна сопротивляться ему. Тогда он молча двинулся к ней,
и она осталась стоять на месте, не убегая от него. Он схватил
ее за руки - она не отдернула их... Он прижался к ее лицу
пылающими устами - она не отшатнулась и только тихо
пробормотала:
-Боже великий и милосердный! Спаси моего Генриха и убей
меня!
И Бог явил чудо! В то время как негодяй судорожно сжал в
своих объятиях трепещущее тело беззащитной женщины, она вдруг
обрела все хладнокровие, всю энергию, все самообладание. За
поясом Рене торчал кинжал. Сарра выхватила его и по самую
рукоятку погрузила в грудь Флорентийца.
Руки Рене разжались, и он рухнул на землю в предсмертных
конвульсиях.
XXI
Вернувшись в Лувр с Лагиром, король Карл приказал вызвать
Пибрака и, пока паж исполнял его поручение, сказал Лагиру:
-Итак, вы утверждаете, что не знаете графа Амори де Ноэ?
-Нет, в лицо я его знаю, но только незнаком с ним,-
ответил гасконец.
-Ну а наваррского короля?
-Его величества я не знаю даже в лицо!
-Хорошо, мы все это проверим. Пибрак, друг мой,-
обратился король к вошедшему капитану гвардии,- отведи этого
молодого человека в При-Дье и потом вернись ко мне.
Пибрак удивленно взглянул на Лагира, как бы не понимая, в
чем провинился этот юноша, но все же, подчиняясь приказанию
Карла, сказал гасконцу:
-Ступайте, сударь.
