появлением в его тюрьме герцогини Монпансье, явившейся в
сопровождении Льва д'Арнембурга.
XII
Войдя в погреб, где содержались пленники, герцогиня
сказала своему спутнику:
-Воткните факел в землю и станьте за дверью; но отойдите
на несколько шагов, потому что вам совершенно ни к чему слышать
мои разговор.
Д'Арнембург беспрекословно повиновался. Тогда герцогиня
Анна, показывая глазами на спящего Ноэ, подошла к Лагиру,
знаком приказывая соблюдать тишину.
-О, герцогиня! - сказал Лагир, опускаясь на колени.- Вы
словно ангел являетесь в темницу...
Герцогиня остановила гасконца надменным жестом и
промолвила:
-Я пришла вовсе не для того, чтобы выслушивать ваши
признанья. Я только хочу выпустить вас на свободу. К
сожалению, я не могу освободить вашего друга, так как нужно
посадить кого-нибудь на ваше место, а в моем распоряжении
находится только один человек, но...
-Вы пришли испытать мою порядочность, ваше высочество? -
перебил ее Лагир.
-Что вы хотите сказать этим? - удивилась та.
-Но помилуйте, герцогиня! Здесь со мной находится мой
друг, а вы хотите, чтобы я бросил его на произвол судьбы?
-Да знаете ли вы, несчастный, какая участь ждет вас?
-Знаю, герцогиня: меня ждет смертная казнь!
-Разве вы облегчите участь друга, если отклоните сами
возможность спасения?
-Да, я облегчу ему участь, потому что умирать вдвоем
гораздо приятнее, чем одному.
-И вы думаете, что ваш друг способен принять такую
жертву?
-Нет, ваше высочество, не способен,- ответил Ноэ, который
уже давно проснулся и слышал весь разговор. Затем, обращаясь к
Лагиру, он сказал: - Да беги же, дурачок, раз представился
удобный случай!
-Герцогиня! - сказал Лагир.- Разрешите ли вы мне
поговорить с моим другом на родном языке?
-Говорите.
-Если кому нужно бежать, так это тебе! - сказал Лагир
по-беарнски.- Твое присутствие сильно компрометирует нашего
короля, потому что никто не поверит, что его лучший друг
предпринял что-нибудь без его совета и согласия.
-Но все равно все знают, что в числе похитителей был я, и
- удастся ли мне скрыться или нет - наш король уже
скомпрометирован...
-Нисколько!.. Ведь, если ты убежишь, я буду упрямо
отрицать твое присутствие.
-Но подумай сам, Лагир, ведь истина все равно может
всплыть наружу, и тогда меня так или иначе казнят, и ты
только неразумно погубишь себя.
-В таком случае знаешь что? Бросим жребий! Пусть само
Провидение решит наш спор.
-Я согласен! - ответил Ноэ, подумав.
Тогда Лагир обратился к герцогине:
-Ваше высочество, я со своим другом решил следующее. Хотя
вы предлагаете спасение мне, а не моему другу, но я нахожу, что
он больше меня нуждается в спасении, так как после него
останется жена, а я одинок как перст. Однако мой друг находит,
что спасением должен воспользоваться я, так как вы предлагаете
бегство именно мне, а не ему. Поэтому мы решили кинуть жребий:
пусть сама судьба решит, кому бежать, а кому оставаться.
-Но это невозможно! - крикнула герцогиня.- Какое мне дело
до того, что решили вы?
-Тогда не о чем и говорить, ваше высочество,- ледяным
тоном перебил ее Лагир и стал укладываться на солому.- Раз вы
не согласны, то дайте нам спать, потому что завтра нам
понадобятся все наши силы.
Герцогиня подумала, что счастье всегда бывает на стороне
влюбленных, а потому - как знать! - может быть, хоть судьба
сломит упрямство гасконца, и сказала Лагиру:
-Хорошо, я согласна. Клянусь: если судьба укажет бежать
вашему другу, я помогу ему в этом так же, как если бы это были
вы. Но поклянитесь и вы мне, что в случае, если жребий укажет
на вас, вы беспрекословно воспользуетесь моей помощью.
-Клянусь! - ответил Лагир, и, достав из кармана монету,
сказал другу: - Ну, Ноэ, сыграем в орлянку. Если ты
выиграешь, тогда тебе бежать. Орел или решка?
-Орел! - сказал Ноэ с тайной надеждой, что монета ляжет
вверх решкой.
Лагир подбросил пистоль на воздух. Герцогиня нетерпеливо
подскочила к упавшей монете и вскрикнула, закрывая лицо руками:
Ноэ выиграл, Лагиру приходилось оставаться в темнице.
Разочарование было так жестоко, что герцогиня даже
зашаталась и упала бы, если бы Лагир не подскочил к ней и не
поддержал ее в своих объятиях. Видя это, Ноэ подумал:
"Она слишком любит Лагира, чтобы не найти способа спасти
и его".
Слабость герцогини продолжалась лишь краткий миг. Она
тихо отстранила от себя Лагира и сдавленным голосом сказала:
-Ну что же! Раз я обещала, я сдержу слово! Затем, подойдя
к двери, она позвала д'Арнембурга. Последний вошел бледный,
угрюмый.
-Милый Лев,- сказала ему герцогиня,- если не ошибаюсь, вы
приняли очень решительные меры, чтобы помешать пленникам
бежать. В коридоре дежурили два рейтара, у лестницы поместились
вы сами, у дверей дома - Гастон де Люкс, в саду - офицер
рейтаров и граф Эрик. Таким образом, одного вашего согласия
освободить пленника мало, потому что бежать ему помешают
другие. Но так как я твердо решила спасти одного из пленников,
то это нужно сделать. Вам придется снять шлем, латы и
наколенники и поменяться платьем вот с этим господином.
-Как? - удивленно воскликнул д'Арнембург.- Разве ваше
высочество желает спасти господина Ноэ?
-Ну конечно!
-А господин Лагир останется здесь?
-Да, и вы разделите с ним компанию до завтрашнего утра.
-О, я с удовольствием соглашусь на это! - радостно
отозвался люксембуржец и принялся поспешно снимать с себя
доспехи.- Но как я объясню все это завтра?
-Очень просто: вы пришли проверить крепость уз пленников,
они же напали на вас, скрутили, сняли ваше платье, затем метали
жребий, кому бежать, а кому оставаться, и так как жребий пал на
графа де Ноэ, то остался господин Лагир.
-Великолепно! - согласился люксембуржец. Герцогиня отошла
с Лагиром в один из углов камеры, а д'Арнембург немедленно
приступил к обмену платья и вооружения с Ноэ и, исполнив это,
уселся на соломе.
-Пойдемте! У дверей стоит оседланная лошадь. Идите смело,
садитесь на нее и скачите с богом!
Ноэ так и сделал. Гастон де Люкс, мимо которого он
прошел, приняв его за д'Арнембурга, окликнул его: "Куда ты,
Лев?" - но Ноэ ничего не ответил и только махнул рукой, как бы
сильно торопясь.
У дверей он нашел оседланную лошадь, вскочил на нее и во
весь опор понесся к Парижу.
Был приблизительно третий час утра, когда он подъезжал к
заставе Святого Якова, и как раз в этот момент, когда
подбежал к запертым воротам, увидел какого-то пешехода, который
громко выговаривал стражнику:
-Как, негодяй? Ты отказываешься впустить меня только
потому, что я иду пешком? Да разве дворяне непременно должны
ездить верхом?
Ноэ постучал эфесом шпаги в ворота и крикнул:
-Сейчас же откройте и пропустите меня и этого господина!
Ноэ был в полном вооружении, и потому стражник не посмел не
исполнить приказания. Когда конный и пеший прошли за ворота,
Ноэ сказал:
-Гектор, спасся ли он?
-Боже мой, да ведь это ты, Ноэ? - откликнулся Гектор.-
Значит, тебе удалось спастись? А Лагир?
-Лагир еще не освободился, но его, несомненно спасут в
ближайшем будущем.
-Значит, все хорошо. Он спасся. В нескольких лье отсюда
под ним пала лошадь, и я дал ему свою, а сам пошел пешком. Ну,
куда же ты теперь решил направиться, Ноэ?
-Придется в нашу гостиницу.
-Ну вот еще! Завтра туда первым делом кинутся королевские
стражники. Нет, нам нужно отправиться в гостиницу "Праздничный
колокол", потому что там останавливаются исключительно
лотарингцы и, следовательно, нас там уж никак искать не будут.
-Ты прав,- согласился Ноэ,- недаром же эта старая крыса
Лашеней живет поблизости. Садись на круп моей лошади и поедем
поживее!
Они так и сделали.
В то время как они дожидались, пока слуга гостиницы
откроет им ворота, к Ноэ подошел какой-то старикашка, еле
передвигавший ноги, и сказал дрожащим голосом:
-Это вы, сир д'Арнембург? Ах, если бы вы знали, что
случилось со мной! Я просто с того света явился!
Ноэ удивленно обернулся и узнал... Лашенея, который, как
известно читателю, незадолго перед тем добровольно бросился в
ублиетту.
XIII
Итак, Лашеней остался жив. Конечно, Ноэ и Гектор, не зная
того, что произошло во время их отсутствия, не могли
удивляться этому, но они знали, кто такой Лашеней, и в его
фразе им почудилась довольно интересная тайна, в которую
полезно было бы проникнуть. Лашеней, видевший д'Арнембурга
слишком мало, чтобы запомнить его рост и голос, впал в эту
ошибку благодаря доспехам, которые обыкновенно надевал
останавливавшийся в этой самой гостинице Лев. К тому же сам
он был теперь слишком взволнован, чтобы заподозрить что- нибудь
неладное, а вследствие этого и случилось, что он с полным
доверием отнесся к человеку, бывшему его злейшим политическим
врагом.
Конечно, Ноэ поспешил воспользоваться ошибкой Лашенея и
сейчас же сказал:
-Боже мой, что случилось с вами, дорогой Лашеней?
Суконщик боязливо оглянулся по сторонам и ответил:
-Здесь опасно говорить. Вот если бы мы могли попасть ко
мне в дом...
-Ну, так пойдемте в ваш дом!
-Это легче сказать, чем сделать. Пожалуй, часовые все еще
стоят там.
-Часовые? - воскликнул Ноэ.- Вы заинтересовываете меня
все больше и больше!
-Ну да. Ведь меня арестовали и привели к королю. Его
величество во что бы то ни стало хотел получить от меня
неизвестные вам документы, но я отперся решительно от всего:
знать, дескать, ничего не знаю. Тогда меня посадили в
ужасающую луврскую камеру, называемую "При-Дье". Представьте
себе, я просидел там до вечера, и мне не потрудились принести
ни пищи, ни питья.
-Какое варварство!
-Да это еще что!.. Чем дальше, тем было хуже!.. Ночью ко
мне в камеру явились Пибрак и наваррский король.
-Наваррский король? Ему-то что было нужно от вас?
-А видите ли, он с Пибраком каким-то чудом нашел мои
тайные документы, из которых один - тот самый, где значатся все
участники великого дня, вы знаете? - написан числовым шифром.
Вот они и хотели непременно добиться от меня разгадки шифра.
Когда я стал отговариваться незнанием, они подтащили меня к
ублиетте и грозили бросить туда. Однако я не стал дожидаться
этого и, так как предать своего господина не мог, предпочел сам
добровольно броситься в ублиетту.
Из-под опущенного забрала Ноэ бросил восхищенный взгляд
на простого горожанина, у которого была такая истинно
дворянская душа.
Между тем Лашеней продолжал:
-Я молился Богу, поручая Ему свою душу. И вот случилось
чудо, которого никто не мог ожидать. Благодаря сильным дождям
последнего времени Сена значительно поднялась, и уровень воды
оказался настолько высоким, что железные острия и брусья, о
которые обыкновенно ломается тело брошенного в ублиетту,
очутились под водой. Таким образом, я не разбился при падении,
а тут еще меня подхватило течение и чудесным образом пронесло
сквозь отдушину. Таким образом, я отделался лишь тем, что
порвал платье и разбил в кровь руки. Но это пустяки, потому что
я зато жив.
-И неужели вы не испытали ни малейшего страха? -
воскликнул Ноэ.
-Знаете, что я скажу вам, дорогой сир д'Арнембург? -
ответил старик, покачав головой.- В тот момент, когда все это
