связку документов, причем, подавая их Патюро, сказала:
-Сама я не умею читать, но мне не раз приходилось слышать
от хозяина, что в этой связке достаточно материалов для
громкого процесса.
-Значит, эту связку надо сжечь? - сказал Патюро.
-Нет, боже упаси! Просто ее надо припрятать в надежное
место, а самым надежным будет, если ты спрячешь бумаги у себя
на квартире. Кому придет охота искать важные документы у такого
незначительного человека, как ты?
-Но ведь такая охота все же может прийти кому-нибудь, и
тогда...- с отчаянием воскликнул Патюро.
-Берегись, Патюро! Нашего хозяина все равно выпустят из
тюрьмы, а тогда тебе несдобровать.
-Да я не отказываюсь взять эти бумаги, а только
представляю вам свои соображения! - испуганно спохватился
приказчик.- Если же вы находите, что так будет лучше, то я
готов взять их.
Гертруда передала ему бумаги, и они вышли из дома, причем
старуха, заперши выходную дверь на ключ, спрятала последний в
карман.
Патюро принес опасную связку бумаг к себе домой и здесь
погрузился в глубокую задумчивость. У него не было ни
малейшей привязанности к Лашенею, который обращался с ним очень
грубо и безжалостно помыкал им. Чего же ради рисковать жизнью
из-за такого хозяина? Между тем у Патюро уже давно горела в
душе мечта прикопить денег и вернуться к себе на родину. Где
там станет разыскивать его Лашеней или даже сами лотарингские
принцы? Вот если бы обратить эти бумаги в деньги... Но чего же
проще? Ведь ни для кого не тайна, что лотарингские принцы
злоумышляют против короля; значит, королю будет очень важно
проникнуть в подобные планы заговорщиков, а следовательно, он
не откажет вознаградить того, кто выдаст их. Одна беда, как
пробраться к королю?
Тогда Патюро пришло в голову действовать через посредство
Пибрака, который, как он знал, был постоянно вхож к королю, и с
этой целью он направился к Лувру. Ему посчастливилось, так как
Пибрак попался ему на полпути. Но Патюро был робок, а Пибрак
задумчив в этот момент и не расслышал негромкого оклика бедно
одетого горожанина. Тогда Патюро решил пойти следом за
Пибраком, и таким образом они дошли до дома Лашенея.
Было уже около девяти часов вечера, на улицах стояла
темь, и Патюро удалось дойти до самого дома, не будучи
замеченным Пибраком. Только тогда, когда капитан несколько раз
безуспешно постучался в дверь, Патюро вынырнул из тени и
подобострастно предложил Пибраку свои услуги.
-Кто ты такой? - спросил его капитан.
-Патюро, приказчик Лашенея! - ответил тот.
-Почему дверь заперта?
-Потому что Гертруда опоила ваших солдат и сама скрылась,
заперев дверь.
-А ты можешь открыть запертую дверь?
-Мы можем пройти через магазин, ключ от которого у меня.
-Хорошо, веди меня!
Патюро провел Пибрака в дом, и тут капитан гвардии мог
воочию убедиться в плачевном состоянии оставленной им стражи.
Тогда, отложив счеты с пьяницами-солдатами до их
протрезвления, Пибрак обратился к Патюро:
-Знаешь ли ты, где твой хозяин?
-Знаю, ваша честь. - А знаешь ли ты, что его ждет? Он
будет повешен завтра на восходе. Между тем ему было легко
сохранить свою жизнь: стоило только отдать мне важные бумаги,
которые я у него требовал. Так вот не желаешь ли ты составить
компанию своему хозяину? Если нет, тогда укажи мне, где то,
чего я ищу.
Патюро набрался храбрости и ответил:
-Если я не укажу этих бумаг, меня ждет виселица; но что
ждет меня, если я укажу их? Ведь согласитесь, ваша честь, что в
здешнем мире все оплачивается.
-Значит, ты можешь дать полезные указания?
-Могу, ваша честь, если... если это будет стоить того!
-Ну, так вот тебе пистоль.
Патюро не взял монеты, протягиваемой ему Пибраком, и
улыбаясь ответил:
-Ваша честь смеется надо мной! Разве бумаги, которые вы
ищете, стоят всего только пистоль?
-Дурак!- спокойно сказал Пибрак.- Я могу попросту
повесить тебя, а вместо этого предлагаю тебе целый пистоль,
от которого ты отказываешься.
-Ваша честь,- возразил Патюро,- я предлагаю вам то, что
вам очень нужно в данный момент, а вы отказываетесь.
-То есть как это я отказываюсь?
-Ну конечно! Раз вы повесите меня, то ничего не узнаете.
-Ладно, милый мой! Стоит тебе только увидать веревку и
перекладину, как живо выболтаешь все, и притом совершенно
даром.
-Не рассчитывайте на это, ваша честь! Ведь за выдачу
важной тайны мне все равно будут мстить, и если я попаду в
руки герцога Гиза, то он тоже рассчитается со мной веревкой.
Значит, для меня только тогда есть смысл выдать вам бумаги,
если сумма, которую я получу за это, даст мне возможность
скрыться из Парижа.
-Сколько же ты хочешь?
-Сто пистолей, ваша честь.
-Да ты белены объелся, что ли? Нет, брат, видно, нечего с
тобой говорить. Я просто разнесу весь дом в щепки, найду, что
мне нужно, а тебя повешу.
-Бумаг в этом доме нет, ваша честь.
-Где же они?
-Это моя тайна, за открытие которой я хочу получить
сейчас же на руки сто пистолей.
-Да откуда взять такую большую сумму офицеру?
-От короля, который рад будет получить столь важную тайну
за маленькую для него сумму.
Ну, так вот что. Ты знаешь меня? Да? Так, если я дам тебе
честное слово, что завтра до полудня ты получишь свои сто
пистолей, поверишь ты мне или нет? Помилуйте, ваша честь...
-Но бумаги мне нужны теперь же!
-Хорошо, ваша честь, пожалуйте за мною! - сказал Oатюро.
Он немедленно провел Пибрака к себе в дом, вручил ему там
связку бумаг Лашенея и рассказал Пибраку при этом, каким
образом он сам овладел этими важными документами.
Пибрак провел часа два в бедной комнате Патюро,
рассматривая полученные документы, а затем тщательно спрятал
их под камзол и ушел, думая:
"Этого совершенно достаточно, чтобы герцог Гиз с братцами
- герцогом Майнцским и кардиналом Лотарингским - отправился на
Гревскую площадь".
Раздумывая о свойстве полученных документов, Пибрак дошел
до Луврских ворот. Здесь он застал какого-то монаха, который
умолял часового пропустить его к королю.
-Я во что бы то ни стало должен видеть короля, чтобы
рассказать ему об одном приключении, имеющем отношение к
королеве-матери! - ответил монах.
Пибрак вздрогнул и поспешил отвести монаха на несколько
шагов в сторону. Здесь он сказал:
-Простите, ваше преподобие, но теперь уже поздно, его
величество спит, и будить его без важных оснований нельзя.
Поэтому потрудитесь рассказать мне, в чем дело.
Монах - это был тот самый, у которого герцог Гиз отобрал
письмо Екатерины Медичи,- сообщил Пибраку о странном
приключении, случившемся с ним, и в заключение сказал:
-Когда я вернулся в монастырь, отец-настоятель остался
очень недоволен происшедшим и приказал мне сейчас же
отправиться в Лувр, чтобы лично доложить королю все, что
случилось.
-В таком случае,- сказал Пибрак,- соблаговолите прийти
сюда завтра утром, и я проведу вас к его величеству. Скажите
только, каков был собою дворянин, предводительствовавший
всадниками, отобравшими у вас письмо?
-Он молод, высок, крепок и очень красив; через все лицо у
него идет глубокий шрам.
В этот момент на колокольне пробило двенадцать часов.
-А, вот как! - сказал Пибрак.- У него шрам во все лицо?
Так, так! Значит, до завтра, ваше преподобие!
Монах ушел, а Пибрак подумал:
"Этот герцог Гиз, прозванный "Балафрэ". Но чтобы меня
черт побрал, если я тут что-нибудь понимаю. Пойду-ка я к
Маликану... ведь уже пробило полночь, и он освободился от своей
клятвы!"
VIII
Маликан уже поджидал Пибрака, хотя в кабачке и не было
огня. Но, как выразился кабатчик, "у слов нет цвета", а
потому они решили из осторожности говорить, не зажигая огня.
-Мне кажется, что я догадался сам,- начал Пибрак.-
Наваррский король похитил королеву-мать.
-Совершенно верно,- согласился Маликан.
-Это отчаянный поступок, но... конец венчает дело!
-В этот момент всякая опасность уже миновала,-
наваррского короля и его добычи не догнать никому. Да и
некому догонять, потому что еще никто не знает и не подозревает
истины.
-Ошибаетесь, герцог Гиз уже прозрел планы наваррского
короля и преследует его по пятам! - и Пибрак рассказал
Маликану все, что только что узнал от монаха.
-Это неприятно, но нашему королю не помешает,- возразил
Маликан, отлично знавший план Генриха.- У него все рассчитано и
принято во внимание. Однако что это такое?
Они оба насторожились и в ночной тишине ясно расслышали
стук копыт лошади, мчавшейся бешеным галопом. Стук становился
все яснее и, видимо, близился к кабачку. У Маликана и Пибрака
сердце сжалось неясным, но жутким предчувствием. Но вот стук
копыт замер у дверей кабачка, и знакомый голос крикнул
по-беарнски:
-Отворите!.. Скорее!..
-Господи Иисусе Христе! - простонал Маликан.- Это он! Что
же случилось? - и встревоженный кабатчик поспешил отпереть
дверь.- Боже мой, это вы, государь? - сказал он, увидав Генриха
Наваррского.
-Да, это я. Спаси меня! Мы погибли! - крикнул Генрих и
вбежал в зал кабачка. Несмотря на царившую там тьму, он
различил какую-то человеческую фигуру, стоявшую посредине, и
крикнул, хватаясь за шпагу: - Кто здесь?
-Друг,- ответил голос.
-Это Пибрак? Вы... все слышали?
-Я все знаю, но не я же предам своего государя! - сказал
капитан королевской гвардии.
-Нет, вы не все знаете, Пибрак, потому что вы не знаете,
что мы погибли! - ответил Генрих, в изнеможении бросаясь на
скамью.- Не знаю, что сыграло с нами злую шутку - предательство
или несчастная случайность, но, проехав Блуа, мы не нашли
заказанных свежих лошадей. А в это время нас настиг отряд из
пятнадцати человек, которым командовал...
-Герцог Гиз. '
-Вы это тоже знаете? Каким образом? Пибрак рассказал
Генриху о монахе. Выслушав его, наваррский король продолжал:
-Произошла жаркая схватка. Мои молодцы бились как львы,
но враги задавили нас численностью. Лагир и Ноэ попались в руки
герцога Гиза, а мне с Гектором удалось убежать. Около Парижа
моя лошадь пала, и тогда Гектор отдал мне свою. Что у него за
лошадь! И вот я примчался сюда. Маликан, зажги лампу и дай мне
поесть, я умираю с голода.
-Но почему же вы не ехали к себе в Гасконь, государь? -
спросил Пибрак.
-Как, вы хотели бы, чтобы я покинул своих друзей на
произвол судьбы? Ведь их ждет эшафот, от которого я должен
спасти их!
Маликан принес еду и питье, и Генрих с жадностью стал
утолять голод и жажду. В это время Пибрак сосредоточенно
думал о чем-то. Когда Генрих утолил первый голод, капитан
спросил его:
-Я вижу, что вы были замаскированы, государь. Ваша маска
не развязалась в сражении?
-О, нет.
-Значит, вашего лица никто не видел?
-Никто, как никто не слыхал моего голоса.
-В таком случае никто не может доказать, что вы были в
числе похитителей. Вам следует сейчас же вернуться в Лувр,
государь, а завтра утром повидаться с королем.
-Сначала надо посоветоваться с королевой Маргаритой.
-Ее величества нет в Лувре.
-Как?
Пибрак достал письмо Маргариты и, подавая его, сказал:
-Королева-мать исчезла, ваше величество - тоже, королева
Маргарита - тоже. Я не знал, что случилось, и потому взял на
себя смелость вскрыть адресованное вам письмо.
Генрих прочел поданное ему письмо и упавшим голосом
