На дворе никого не было, кроме пажа Готье, забавлявшегося
с ручным соколом.
-Эй, Готье! - осторожно крикнул Генрих. Паж подошел
поближе и почтительно поклонился наваррскому королю.
-Мне до смерти скучно,- продолжал Генрих.- Не можешь ли
ты подняться ко мне наверх?
-Это будет, пожалуй, трудно, ваше величество, но...
попытаюсь!
Паж Готье был ближайшим другом Рауля, Рауль любил Нанси,
а Нанси была предана наваррскому королю, следовательно, и Готье
тоже втайне держал сторону наваррского короля.
Кроме того, вообще вся низшая дворцовая прислуга обожала
Генриха за веселость, ловкость и простоту обращения. Поэтому
Готье не остановился перед неприятностями, ожидавшими его в
случае обнаружения его проделки, и смело сказал часовому у
двери комнаты Генриха:
-Пропустите! У меня поручение от королевы-матери к его
величеству наваррскому королю.
Готье был любимым пажом короля Карла IX и пользовался
большим почетом, когда король находился в добром здравии.
Правда, в данный момент король был не в себе, но ведь он мог и
выздороветь; поэтому, руководствуясь такими соображениями,
часовой без соблюдения всяких формальностей пропустил пажа к
Генриху Наваррскому.
Генрих чрезвычайно обрадовался посетителю и сейчас же
увлек его к дальнему окну, чтобы там без помехи расспросить
обо всем. На вопрос, как обстоят дела, Готье ответил:
-Вашему величеству, вероятно, известно, что король
помешался? Ну, так королева объявила себя регентшей, и теперь в
Лувре водворился герцог Гиз. Всех швейцарцев отправили в
Сен-Жермен, и дозорную службу в Лувре держат ландскнехты. Вот
уже целый час, как в Лувре только и слышишь немецкую речь.
-Ну а что говорят обо мне?
-Говорят, что ваше величество предстанет на суд
парламента, который непременно приговорит вас к смертной
казни. Говорят также, что королева Екатерина очень опечалена
смертью одного из важных свидетелей против вашего величества, а
именно, Рене Флорентийца.
-Как, Рене умер? - воскликнул Генрих.
-Пока еще он не умер, но врачи говорят, что ему не выжить
от полученной раны.
-Да когда же он ранен?
-Сегодня днем.
-Кем?
-Какой-то неизвестной женщиной.
-Где же все это случилось?
-В одном из домиков ближайшей пригородной деревушки
Шайльо.
"Это - Сарра!" - подумал Генрих и спросил:
-Что же сталось с этой женщиной?
-Она исчезла неизвестно куда; королева-мать сейчас же
послала солдат с приказанием привести убийцу, но ее нигде не
могли найти... Однако, ваше величество, мне надо идти, а то еще
королева пронюхает, что навещаю вас.
-Но все-таки ты придешь еще разочек? - спросил Генрих.
-Постараюсь наведаться сегодня же вечером,- ответил
паж,уходя.
Целый день Генрих провел в тоскливом безделье, так как
ему решительно нечем было заняться.
Наконец около десяти часов вечера паж Готье пришел снова.
-Дела обстоят неважно, государь,- сказал он, входя.-
Королю все еще не лучше, и Лувр наводнен лотарингцами.
Говорят, что не сегодня-завтра будет избиение гугенотов. Но
это, разумеется, не мешает друзьям вашего величества думать о
вашем спасении, и я даже имею записку для передачи вам.
-Записку? От кого?
-От графа де Ноэ.
-Где ты видел его?
-В кабачке Маликана. Граф находится там под видом
трактирного слуги.
Готье передал Генриху записку, в которой было написано:
"Лагир спасся. Мы опять соединились, чтобы работать над
вашим освобождением".
Когда Генрих прочел эту записку, его взор загорелся
радостным блеском, и он сказал:
-С такими людьми, как мои гасконцы, не пропадешь. С ними
я не побоюсь целой армии. Я знаю, они способны сжечь Лувр, лишь
бы освободить меня!
XXIII
Поговорив с наваррским королем, Готье как ни в чем не
бывало направился к себе, но не успел он сделать несколько
шагов по коридору, как его остановил шедший навстречу офицер.
-Ба, господин Готье! - сказал он.- Вы откуда?
-Я ходил к наваррскому королю с поручением от ее
величества королевы-правительницы.
-Но ведь, кажется, один раз вы уже были у наваррского
короля сегодня?
-Да, ее величество посылала меня.
-Вот, знаете ли, странность! А я только что от ее
величества, которая сказала мне: "Я не поручала ничего пажу
Готье и не собиралась ничего поручать ему. Если же ему так
нравится водиться с врагами отечества, то отправьте его в
Венсен к Пибраку". Ничего не поделаешь!.. Пожалуйте шпагу, мой
юный друг, и пойдемте со мной!
Офицер взял под руку растерявшегося пажа Готье и увел
его.
Ввиду этого нечего удивляться, что весь следующий день
Генрих Наваррский тщетно поджидал пажа. Готье не шел, и
Генриху было решительно не с кем обменяться парой слов, так как
вся стража состояла из ландскнехтов, говоривших только
по-немецки.
Так прошел весь день. К вечеру в дверь комнаты Генриха
постучали. Генрих с радостью крикнул: "Войдите", но велико же
было его разочарование, когда вошедший опять-таки оказался
ландскнехтом.
-Опять немец! - недовольно пробурчал Генрих.- Говоришь ли
ты по крайней мере по-французски, каналья, черт возьми?
Ландскнехт молчаливо закрыл дверь и, подойдя к Генриху,
поднял забрало. Король вскрикнул и удивленно отступил на шаг
назад: перед ним был сам Амори де Ноэ.
-Тише, ваше величество! - шепнул он.
-Но как ты попал сюда?
Ноэ подвел Генриха к окну и сказал:
-Взгляните туда, где стоят два часовых-ландскнехта,
государь.
-Ну что же?
-Это Гектор и Лагир!
-О, мои гасконцы! - с восхищением прошептал Генрих.
-А в прихожей расхаживает еще один ландскнехт. Это
Пибрак, которому удалось бежать из Венсенской крепости.
-Значит, теперь я могу уйти отсюда? - весело произнес
Генрих.
-Да, через окно! - и Ноэ вытащил из-под доспехов связку,
которая оказалась веревочной лестницей.
-Но допустим, что я выберусь из Лувра, произнес Генрих
Наваррский.- А дальше?
-У Сен-Жерменского собора стоят наготове оседланные
лошади. Только надо торопиться, так как через час начнется
избиение гугенотов.
-Какое избиение?
-О, королева Екатерина - страшная женщина; она
воспользовалась припадком безумия короля, чтобы устроить
давно задуманное побоище.
-Но гугеноты будут защищаться!
-Им придется пасть в неравном бою.
-Но адмирал...
-Дом Колиньи оцеплен войсками!
-Тогда Конде...
-Герцог Конде в Венсенской крепости!
-Так как же ты хочешь, чтобы я спасался бегством, если
мои братья подвергаются такой опасности? - крикнул Генрих.
-Я хочу избавить вас от ненужной и верной смерти,
государь.
-Умереть со своими - значит восторжествовать! - сказал
Генрих и по привычке схватился за то место, где у него
обыкновенно висела шпага.
Увы! Шпаги не было.
-Государь, но ведь, это безумие,- умоляюще крикнул де
Ноэ.
-Шпагу, дайте мне скорее шпагу! - крикнул Генрих в ответ.
И словно Господь Бог захотел явить чудо: в ответ на этот
страстный крик открылась другая дверь, и на пороге ее
показалась Маргарита со шпагой в руке.
Маргарита сверкала красотой и отвагой, ее ноздри
раздувались, на щеках выступил румянец волнения. Она была
прекрасна, словно неземной призрак.
-Вот шпага моего отца, государь! - сказала наваррская
королева.
Генрих в немом восторге опустился на колени и принял из
рук жены оружие. Поцеловав лезвие шпаги, он вскочил и
крикнул:
-Ко мне, Наварра!
На этот призыв открылись обе двери, и в одной появились
Рауль и Ожье де Левис, а в другой - Пибрак и паж Готье.
-А! - крикнул Генрих, с энтузиазмом глядя на жену.- Пусть
сюда придут еще Гектор и Лагир, и тогда вы увидите, хорошо ли
закалены наваррские шпаги. Наварра, ко мне!
Но каким же образом Маргарита могла появиться в самую
критическую минуту на помощь к супругу? Читателю это станет
ясно с двух слов.
Мы оставили Маргариту в тот момент, когда она прибыла в
Анжер в сопровождении безутешного Ожье де Левиса. Она
рассчитывала погостить у брата Франсуа, но, к ее огорчению,
герцога не оказалось в Анжере: он охотился в дальнем лесу.
Весь день Маргарита провела в напряженной борьбе с Ожье,
который все порывался покончить с собой. Наконец Маргарите уже
к самому вечеру удалось вырвать у него обещание, что он
подождет до следующего утра, и, добившись от него этой
отсрочки, она, уйдя к себе в комнату, отпустила Нанси.
Может быть, другая камеристка воспользовалась бы
свободным временем для того, чтобы пойти поболтать с
возлюбленным, но у Нанси была непреодолимая страсть разведывать
и разнюхивать, не делается ли поблизости чего- нибудь
особенного. Поэтому она принялась шнырять по замку и наконец
попала в какую-то комнату, где стоял рабочий стол, с горящей на
нем масляной лампой. На столе лежало письмо, и Нанси поспешила,
конечно, прочесть его. Но в тот момент, когда она дочитывала
последние слова, в коридоре послышались шаги, и Нанси еле-еле
успела спрятаться за драпировки.
Она не пожалела о том, что забрела в эту комнату, так как
увидела, что вошедшими были герцог Франсуа и Нансей, один из
самых приближенных офицеров королевы Екатерины.
Из разговора этих двух лиц Нанси поняла, что герцог
нарочно приказал сказаться отсутствующим; ему хотелось
задержать Маргариту подольше в Анжере, а тем временем в Париже
должно было состояться избиение гугенотов, в котором не пощадят
и Генриха Наваррского.
Как только беседовавшие вышли из комнаты, Нанси кинулась
к Маргарите и рассказала ей все слышанное. Конечно, Маргарита
сейчас же решила пуститься в обратный путь, чтобы поспеть на
выручку своему мужу.
Рауль по ее приказанию стал хлопотать насчет лошадей, а
Маргарита позвала Ожье и сказала ему:
-Вы только что просили у меня разрешения умереть, так как
считаете себя предателем по отношению к вашему государю? Ну,
теперь выяснилось, что его жизнь находится в опасности. Надо
спасти его или умереть за него! Едем в Париж, господин Ожье!
Через несколько минут они уже скакали верхом по
направлению к Парижу и через два дня к вечеру подъезжали к
Лувру.
-Что за странность! - сказала Маргарита.- В мое
отсутствие в Лувре многое изменилось! Прежде дворцовую стражу
несли швейцарцы, а теперь повсюду видны одни только
ландскнехты.
-Должно быть, король в Сен-Жермене? - заметила Нанси.
-Нет, милочка, его величество в Лувре, потому что флаг
поднят.
Нанси с недоумением пожала плечами и соскочила с лошади,
чтобы приказать часовому открыть ворота. К ее удивлению, это
было сделано не сразу. Сначала часовой вызвал дежурного
офицера, и только тогда, когда последний убедился, что перед
ним действительно наваррская королева со свитой, было отдано
распоряжение впустить приезжих.
Маргарита въехала во двор, и здесь мрачные предчувствия
еще более сжали ее сердце. В луврском дворе кипели какие-то
военные приготовления, но среди всего этого суетящегося народа
совершенно не было видно знакомых лиц.
Наваррская королева стала поспешно подниматься по главной
лестнице, торопясь встретить кого-нибудь, кто мог бы ввести ее
в курс событий. На второй площадке она вдруг увидала знакомое
лицо.
-Мирон, мой добрый Мирон! - крикнула Маргарита.- Вы,
наверное, знаете хоть что-нибудь!
Оказалось, что Мирон знал многое, и его сообщение привело
