два слова этому господину! - сказал Крильон, подходя к
гасконцу.
Тот взял герцога за руку и шепнул:
-Молчанье!
-К чему вы приехали сюда? - спросил герцог.
-Я хочу присутствовать на собрании генеральных штатов.
-Вы?
-Да, я!
-Но ведь это значит подставить грудь под удары всех
кинжалов, находящихся на содержании у Гизов!
-Ах, Крильон,- ответил гасконец, рассмеявшись, и,
внезапно переходя на "ты" с герцогом, продолжал: - Мне кажется,
ты начинаешь стариться! Как? Ты думаешь, что моя грудь, которую
не смогла пробить шпага французского короля, послужит ножнами
для лотарингских принцев? Да полно тебе!
-Но вы хоть не один здесь?
-Со мною моя "фламандка".
-Что это за "фламандка"?
-А вот эта самая шпага, которой сражался мои дед во
Фландрии!
-Нет такой доброй шпаги, которая не ломалась бы!
-Здорово! Крильон начинает трусить! Это даже забавно!
Покойной ночи, Крильон. Король прав - стало очень холодно. Я
иду спать!
Через четверть часа после того, как гасконский дворянчик
имел счастье скрестить шпагу с самим королем Франции, ворота
домика снова были тщательно заперты и таинственный незнакомец
вернулся в комнату, где Берта Мальвен жарко молилась. Увидав
гасконца, она радостно вскрикнула:
-Вы спасли меня! - Но, заметив его улыбку, немного
смутилась; однако она тотчас оправилась и продолжала: - Их было
четверо, но я нисколько не боялась. Я чувствовала, что с вами
не справиться и целой армии!
Гасконец взял руку девушки и, почтительно поцеловав ее,
воскликнул:
-Дорогая барышня, я знал, что Господь не оставит меня,
так как Он поручил мне вашу защиту!
Затем они уселись рядком - молодой человек с орлиным
взглядом, насмешливой улыбкой и львиным сердцем и хрупкая,
вспугнутая голубка. И они принялись болтать так, как болтают в
двадцать лет, краснея и волнуясь близостью друг друга.
Молодой гасконец много рассказывал о Наварре. о тамошних
нравах и обычаях, о патриархальных порядках наваррского двора и
т. п. В заключение он сказал:
-Дорогая Берта, милочка вы моя, не оставайтесь в Блуа,
куда французский король заезжает так часто в сопровождении
своих бесстыдных миньонов! Если вы хотите, я увезу вас с
дедушкой в Наварру. Сир де Мальвен спокойно окончит там свои
дни, а для вас мы подыщем подходящего муженька!
При последних словах Берта покраснела еще больше, и
гасконец не утерпел, чтобы не поцеловать ее. Вдруг в этот
момент послышался сильный стук в садовые ворота.
-О, боже мой! - пробормотала Берта.- Это опять пришли
они!
-Нет,- успокоил ее гасконец,- не бойтесь, эти люди -
ночные птицы, боящиеся дневного света! - и он, прицепив шпагу,
вышел открыть ворота.
Это пришел Крильон в сопровождении двух вооруженных
дворян из королевской гвардии.
-Вот,- сказал он,- я пришел сменить вас. Мы трое
останемся здесь, и миньоны уже не сунутся сюда!
-Это очень хорошо, спасибо вам, герцог,- ответил
гасконец,- тем более что мне надо прогуляться по городу.
Кстати, когда прибудет герцог Гиз?
-Его ждут утром.
-А герцогиня Монпансье?
-Мне кажется, она прибыла втихомолку этой ночью! -
ответил Крильон, подмигивая.
Гасконец представил герцога Берте, сказав:
-Я оставлю вас под охраной герцога Крильона. Это лучшая
шпага в мире.
Крильон поклонился и наивно возразил:
-После вашей - возможно! Гасконец накинул плащ и надвинул
на самый лоб шляпу.
-Куда вы? - спросил Крильон.
-Пройтись, по городу и подышать воздухом,- с тонкой
улыбкой ответил гасконец.
VI
Гасконец направился к уединенной уличке, спускавшейся
прямо к Луаре. Он внимательно осматривал дома и вдруг
воскликнул: "Ну конечно, это здесь! Вот и ветка остролистника!"
-и с этими словами троекратно постучал в дверь.
В доме ничто не шевельнулось в ответ, но стук привлек
внимание старухи-соседки; она высунулась в окно и спросила:
-Вам что нужно, барин?
-Здравствуйте, добрая женщина,- ответил гасконец,- я
приезжий и ищу гостиницу для постоя.
-Но вы ошибаетесь, барин,- ответила старуха,- этот дом
принадлежит прокурору, мэтру Гардуино, которому никогда и в
голову не приходило пускать постояльцев!
-Но что значит в таком случае вот это? - спросил
гасконец, показывая на ветку остролистника.- Это знак, которым
во всех странах указывают на гостиницу.
-Ах, Господи Боже,- воскликнула старуха,- вы правы,
бариночек! Но пусть я лишусь Царства Небесного и стану
гугеноткой, если я тут хоть что- нибудь понимаю! Чтобы мэтр
Гардуино, этот глухой скряга, стал держать гостиницу?.. Это
невозможно!
-Однако вы видите, что это так!
-Уж не обошлось здесь дело без вмешательства дьявола,
если только в последнюю неделю - надо вам сказать, бариночек,
что меня целую неделю не было дома, и я вернулась в город
только этой ночью,- ну так вот, если только мэтр Гардуино не
умер, и его дом не купил кто-нибудь другой!
-Все это очень возможно, добрая женщина! - отозвался
гасконец и постучал с новой силой.
Внутри дома послышался шум, затем дверь приоткрылась, и
юношеский голос спросил:
-Кто стучится и что нужно?
-Гасконь и Беарн! - ответил ранний визитер.
Тогда дверь распахнулась; на ее пороге показался молодой
человек лет двадцати двух и почтительно поднес руку гасконца
к своим губам.
-Здравствуй, Рауль! - сказал гасконец.
-Здравствуйте, монсеньор,- ответил юноша. Гасконец
проскользнул в дом, и Рауль - это был уже знакомый нам бывший
паж короля Карла IX, красавец Рауль, о котором день и ночь
мечтала пронырливая Нанси и который в течение минувшего времени
пережил много приключений,- поспешил запереть дверь.
-Теперь поговорим, Рауль, друг мой! - сказал гасконец,
усаживаясь верхом на скамейку.- Прежде всего не титулуй меня
монсеньором.
-А как же прикажете называть вас?
-Зови меня сир де Жюрансон. Позволяю даже называть меня
просто де Жюрансон.
Рауль в ответ молча поклонился.
-Давно мы с тобою не виделись, милый Рауль! - продолжал
гасконец.
-Целых два года! Но я употребил это время с пользой, как
видите... и проложил себе дорогу...
-В сердце герцогини? - улыбаясь спросил гасконец.
-Ну вот!..- скромно ответил Рауль.- Как знать?.. Может
быть...
-Иначе говоря, ты изменил Нанси?
-О нет, я по-прежнему люблю Нанси!
-В таком случае?
-Я служу вам, ухаживая за герцогиней.
-А, это другое дело! Но поговорим серьезно. Когда вы
прибыли?
-Вчера вечером. Старый Гардуино был предупрежден, он
вывесил ветку остролистника.
-И герцогиня приняла его дом за гостиницу?
-Она ни минуты не сомневалась в этом!
-Ну а как она нашла самого Гардуино?
-Она далека от мысли предположить, что он - один из
деятельнейших вождей гугенотов.
-Отлично! Как велика свита герцогини?
-Мы прибыли вдвоем с нею. Герцогиня никого больше не
взяла, так как хочет пробыть в Блуа так, чтобы никто не
подозревал о ее присутствии. Вечером у нее назначено совещание
с герцогом Гизом, который должен прибыть сегодня утром.
-Значит, кроме тебя, никого нет при ней?
-Да, если не считать маленького пажа, которого граф Эрих
де Кревкер с друзьями подверг жестоким истязаниям.
-Он, должно быть. очень любит их?
-Ненавидит, как я!
-А где герцогиня?
-Наверху. Она спит.
-Если бы я был уверен, что она не проснется,- улыбаясь
сказал гасконец,- я поднялся бы к ней, чтобы посмотреть на нее
во сне.
-Она очень чутко спит!
-Но я пришел сюда, во всяком случае, не для этого. Мне
нужно повидать Гардуино!
В этот момент в глубине комнаты открылась одна из дверей
и из нее показался маленький, сухощавый, сгорбленный старичок,
вся жизнь которого, казалось, сосредоточилась лишь в глазах. И
действительно, его взор горел совершенно юношеской энергией.
Не говоря ни слова, старик подошел поближе и стал
внимательно всматриваться в гасконца. Когда же тот достал из
кармана половинку золотой монеты, распиленной особенным
образом, старик - это и был сам Гардуино - почтительно
поклонился и сказал:
-Не угодно ли вам будет последовать за мною, чтобы
убедиться в наших средствах?
-Пойдем! - ответил гасконец.
Гардуино провел его через целый ряд помещений, каждый раз
тщательно затворяя за собою двери, и наконец спустился в хорошо
замаскированный подземный тайник. Когда железные двери
последнего, скрипнув, закрылись, гасконец так и ахнул: весь
пол тайника был покрыт кучами золота и серебра.
VII
На больших часах замка Блуа пробило десять. Приемная
королевских покоев была переполнена придворными, ожидавшими
пробуждения Генриха III.
В одной из оконных ниш шептались между собой Келюс и
Шомберг.
-Это животное Можирон навлек на нас неприятность,- сказал
Шомберг.- Король лег спать в отвратительном расположении духа,
повернувшись спиной ко всем нам!
-Король совершенно прав,- небрежно ответил Келюс.- Надо
быть такими идиотами, как Можирон, д'Эпернон и ты, чтобы
оторвать порядочных людей от приятного ужина и повести их в
туман и мороз на неприятное приключение!
-А знаешь ли, этот бешеный гасконец убил бы нас всех друг
за дружкой!
-Не исключая короля! Этим и объясняется для меня его
дурное расположение духа: король не любит встречать людей,
владеющих шпагой не хуже его самого!
-А Можирона ты видел сегодня?
-Он провел дурную ночь; его лихорадит, а голова распухла,
словно тыква.
-А этот дьявол Крильон, которого нам уже совсем удалось
было отодвинуть в тень, опять сразу вошел в милость короля!
В то время как миньоны разговаривали таким образом, в
приемной послышался серебристый звук колокольчика, которым
Генрих III обыкновенно оповещал пажей о своем пробуждении.
Среди ожидавших началось сильное движение, а два
камер-пажа, сидевших у дверей спальни на скамеечке, сейчас же
вскочили и бросились к королю. Келюс, на правах первого
камердинера короля, последовал за ними.
При входе его король отложил в сторону молитвенник, по
которому читал утренние молитвы, и сказал:
-Здравствуй, Келюс! Как ты спал?
-Плохо, государь.
-Я тоже, вернее сказать, я вовсе не спал. Я провел ночь в
размышлениях!
-Вот как? - сказал Келюс, который никак не мог понять, в
хорошем или дурном расположении теперь король, настолько было
непроницаемо лицо Генриха.
-Да,- продолжал последний,- я много размышлял, милый мой,
и, кажется, нашел секрет бедствий, терзающих человечество, всех
несчастий, нарушающих спокойствие государства!
-Черт возьми! - отозвался Келюс.- Неужели вы нашли этот
секрет, государь?
-Да! Первая причина всех бедствий человечества - женщина!
-Вот золотые слова!
-Не правда ли, милый? Это слабое, хитрое, изменчивое,
скрытное, наглое, бесстыдное существо, словом,- причина всех
наших бед!
-Это правда,государь!
-И вот рассуди и трепещи! Что могло случиться прошлой
ночью! Проклятый гасконец чуть-чуть не убил меня... он попал
мне в плечо, и если бы на мне не было ладанки, предохраняющей
меня от всех бед, то...
Келюс не мог упустить такой прекрасный случай ввернуть
льстивую фразу и сказал:
-Ну вот еще! Неужели вы думаете, государь, что Провидение
не оглянется несколько раз, прежде чем позволить убить
французского короля?
