все дела с имуществом, да и ехать домой. Он очень жалел, что приходится
так спешить, и всем другим тоже было очень жалко: им хотелось, чтобы он
погостил подольше, только они не знали, как это устроить. Он, конечно,
говорил, будто бы они с Уильямом собираются взять девочек с собой в Анг-
лию; и все этому радовались, потому что девочки будут с родными и хорошо
устроены; девочки тоже бы" ли довольны и так этому радовались, что сов-
сем позабыли про "вой несчастья, - одно только и говорили: пускай король
про дает все поскорей, а они будут собираться. Бедняжки так были до-
вольны и счастливы, что у меня сердце разрывалось, глядя, как их оплета-
ют и обманывают, но только я не видел никакой возможности вмешаться и
что-нибудь в этом деле переменить.
Провалиться мне, если король тут же не назначил и дом и негров к про-
даже с аукциона - через два дня после похорон. Но кто хотел, тот мог ку-
пить и раньше, частным образом. И вот на другой день после похорон, ча-
сам к двенадцати, радость девочек в первый раз омрачилась. Явилось двое
торговцев неграми, в король продал им негров за хорошую цену, с уплатой
по чеку в трехдневный срок, - так это полагалось, - и они увезли двоих
сыновей вверх по реке, в Мемфис, а их мать - вниз по реке, в Новый Орле-
ан. Я думал, что и у бедных девочек, и у негров сердце разорвется от го-
ря; они так плакали и так обнимались, что я и сам расстроился, на них
глядя. Девочки говорили, что им даже и не снилось, чтобы семью разделили
или продали куда-нибудь далеко, не тут же, в городе. Никогда не забуду,
как несчастные девочки и эти негры обнимали друг друга и плакали, все
это так и стоит у меня перед глазами; я бы наверняка не вытерпел, не
стал бы молчать и донес на нашу шайку, если бы не знал, что продажа не-
действительна и негры через неделюдругую вернутся домой.
Эта продажа наделала в городе много шума; большинство было решительно
против: говорили, что просто позор - разлучать мать с детьми. Нашим мо-
шенникам это сильно подорвало репутацию, но старый дурак все равно гнул
свою линию, что ему ни говорил герцог, а герцог, по всему было видно,
сильно встревожился.
На следующий день был аукцион. Утром, как только совсем рассвело, ко-
роль с герцогом поднялись ко мне на чердак и разбудили меня; и по одному
их виду я сразу понял, что дело неладно. Король спросил:
- Ты был у меня в комнате позавчера вечером?
- Нет, ваше величество. (Я всегда его так называл, если никого чужих
не было)
- А вчера вечером ты там был?
- Нет, ваше величество.
- Только по-честному - не врать!
- По-честному, ваше величество. Я вам правду говорю. Я даже и не под-
ходил к вашей комнате, после того как мисс Мэри Джейн показывала ее вам
и герцогу.
Герцог спросил:
- А ты не видел - входил туда кто-нибудь или нет?
- Нет, ваша светлость, что-то не припомню.
- Так подумай, вспомни!
Я задумался и вижу, что случай подходящий; потом говорю:
- Да, я видел, как негры туда входили, и не один раз.
Оба так и подскочили на месте, и вид у них был сначала такой, будто
бы они этого не ожидали, а потом - будто бы ожидали именно этого. Герцог
спросил:
- Как? Все сразу?
- Нет, не все сразу... то есть я, кажется, не видел, чтобы они все
оттуда выходили, вот только, пожалуй, один раз...
- Ну-ну? Когда же это было?
- В тот день, когда были похороны. Утром. Только не очень рано, пото-
му что я тогда проспал. Я только что хотел сойти вниз по лестнице - и
увидел их.
- Ну, дальше, дальше! Что они делали? Как себя держали?
- Ничего не делали. И, по-моему, никак особенно себя не держали. Они
вышли оттуда на цыпочках; должно быть, ходили убирать комнату вашего ве-
личества или еще зачем-нибудь, - думали, что вы уже встали; а как увиде-
ли, что вы еще спите, решили убраться поскорее от греха, чтобы не разбу-
дить вас, не потревожить.
- Ах черт, вот так штука! - сказал король, и оба они с герцогом смот-
рели растерянна и довольно-таки глупо.
С минуту они стояли в раздумье, почесывая головы, а потом герцог зас-
меялся этаким скрипучим смехом и говорит:
- Нет, вы только подумайте, как эти негры ловко разыграли комедию!
Прикинулись, будто им жалко уезжать из этих мест! И я тоже поверил, что
им жалко, и вы поверили, да и все остальные. И не говорите мне после
этого, что у негров нет актерского таланта! Ведь вот какие комедианты,
просто кого угодно одурачили бы! На мой взгляд, мы их дешево отдали.
Будь у меня капитал и свой театр, мне бы и не надо лучших актеров, - а
тут мы взяли да и продали их чуть не даром, за какие-то гроши. Да еще и
гроши-то пока не наши. Послушайте, а где же эти гроши, где этот самый
чек?
- В банке лежит, дожидается срока. А где же ему быть?
- Ну, тогда все в порядке, слава богу.
Я прикинулся, будто бы оробел, а сам спрашиваю:
- Что-нибудь случилось?
Король набросился на меня с руганью:
- Не твое дело! Знай помалкивай и заботься о своих делах, если они у
тебя есть! Да смотри помни это, пока ты здесь, в городе, - слышишь? - А
потом говорит герцогу: - Ничего не поделаешь, придется стерпеть; будем
держать язык за зубами, вот и все.
Они стали спускаться по лестнице, и тут герцог опять засмеялся и го-
ворит:
- Быстро продали, да мало нажили! Выгодное дельце - нечего сказать!
Король огрызнулся на него:
- Я же старался, думал, что лучше будет поскорей их продать! А если
прибыли никакой не оказалось и убыток большой, а в итоге - нуль, то я
виноват не больше вашего.
- Да, а если бы послушались моего совета, то негры остались бы в до-
ме, а нас бы тут не было.
Король огрызнулся, однако соблюдая осторожность, а потом переменил
направление и опять набросился на меня. Он задал мне хорошую трепку: я
не доложил ему, что негры вышли из его комнаты на цыпочках, - и сказал,
что всякий дурак на моем месте догадался бы, что дело нечисто. А потом
стал и себя ругать: будто бы все это оттого и вышло, что он поднялся в
то утро ни свет ни заря, даже не отдохнул как следует, и будь он прок-
лят, если когда-нибудь еще встанет рано. И они ушли, переругиваясь; а я
очень обрадовался, что удалось это дело свалить на негров, да еще так
ловко, что им это нисколько не повредило.
ГЛАВА XXVIII
А там, гляжу, пора и вставать. Я спустился с чердака и пошел было
вниз; но когда проходил мимо комнаты девочек, то увидел, что дверь в нее
открыта, а Мэри Джейн сидит перед своим раскрытым сундуком и укладывает
в него вещи - собирается в Англию. Только в ту минуту она не укладывала,
а сидела со сложенным платьем на коленях и плакала, закрыв лицо руками.
Я очень расстроился, глядя на нее, да и всякий на моем месте расстроился
бы. Я вошел к ней в комнату и говорю:
- Мисс Мэри Джейн, вы не можете видеть людей в несчастье, и я тоже
иной раз не могу. Скажите, что такое случилось?
И она рассказала. Конечно, это было из-за негров, так я и знал. Она
говорила, что теперь и поездка в Англию для нее все равно что пропала:
как она может там веселиться, когда знает, что мать никогда больше не
увидится со своими детьми! А потом расплакалась пуще прежнего, всплесну-
ла руками и говорит:
- Ах, боже мой, боже! Подумать только, что они больше никогда друг с
другом не увидятся!
- Увидятся, еще и двух недель не пройдет, - я-то это знаю! - говорю
я.
Вот тебе и на! Сорвалось с языка, я и подумать не успел. И не успел я
пошевельнуться, как она бросилась ко мне на шею к говорит:
- Повтори это еще раз, и еще, и еще!
Вижу, я проговорился сгоряча да еще наговорил лишнего, а как выпу-
таться - не знаю. Я попросил, чтобы она дала мне подумать минутку; а ей
не терпится - сидит такая взволнованная, красивая и такая радостная и
довольная, будто ей зуб вырвали. Вот я и принялся раскидывать умом. Ду-
маю: по-моему, человек, который возьмет да и скажет правду, когда его
припрут к стенке, здорово рискует; ну, сам я этого не испытал, так что
наверняка сказать не могу, но все-таки похоже на то; а тут такой случай,
что, ей-богу, лучше сказать правду, да оно и не так опасно, как соврать.
Надо будет запомнить это и обдумать как-нибудь на свободе: что-то уж
очень трудно, против всяких правил. Такого мне еще видеть не приходи-
лось. Ну, думаю, была не была: возьму да и скажу на этот раз правду, хо-
тя это все равно что сесть на бочонок с порохом - и взорвать его из лю-
бопытства - куда полетишь? И я сказал:
- Мисс Мэри Джейн, нет ли у нас знакомых за городом, куда вы могли бы
поехать погостить денька на три, на четыре?
- Да, к мистеру Лотропу. А зачем?
- Пока это не так важно зачем. А вот если я вам скажу, откуда я уз-
нал, что ваши негры увидятся со своей матерью недели через две здесь, в
этом самом доме, и докажу, что я это знаю, - поедете вы гостить к мисте-
ру Лотропу дня на четыре?
- Дня на четыре! - говорит она. - Да я год там прогощу!
- Хорошо, - говорю я, - кроме вашего слова, мне больше ничего не нуж-
но. Другой бы поклялся на Библии - и то я ему не так поверил бы, как од-
ному вашему слову.
Она улыбнулась и очень мило покраснела, а я сказал:
- С вашего позволения, я закрою дверь и запру ее.
Потом я вернулся, опять сел и сказал:
- Только не кричите. Сидите тихо и выслушайте меня, как мужчина. Я
должен вам сказать правду, а вам надо взять себя в руки, мисс Мэри, по-
тому что правда эта неприятная и слушать ее будет тяжело, но ничего не
поделаешь. Эти ваши дядюшки вовсе не дядюшки, а мошенники, настоящие
бродяги. Ну вот, хуже этого ничего не будет, остальное вам уже легко бу-
дет вытерпеть.
Само собой, это ее здорово потрясло; только я-то уже снялся с мели и
дальше валял напрямик и все дочиста ей выложил, так что у нее только
глаза засверкали; все рассказал, начиная с того, как мы повстречали это-
го молодого дурня, который собирался на пароход, и до того, как она бро-
силась на шею королю перед своим домом и он поцеловал ее раз двадцать
подряд. Тут лицо у нее все вспыхнуло, словно небо на закате, она вскочи-
ла да как закричит:
- Ах он скотина! Ну что ж ты? Не трать больше ни минуты, ни секунды -
вымазать их смолой; обвалять в перьях и бросить в реку!
Я говорю:
- Ну конечно. Только вы когда хотите это сделать; до того, как вы по-
едете к мистеру Лотропу, или...
- Ах, - говорит она, - о чем я только думаю! - И опять валится; - Не
слушай меня, пожалуйста... не будешь, хорошо? - я кладет свою шелковис-
тую ручку мне на руку, да так ласково, что я растаял и на все согласил-
ся. - Я и не подумала, так была взволнована, - говорит она, - а теперь
продолжай, я больше не буду. Скажи мню, что делать, и как ты скажешь,
так я и поступлю.
- Так вот, - говорю я, - они, конечно, настоящее жулье, оба эти про-
ходимца, только так уж вышло, что мне с ними вместе придется ехать и
дальше, хочу я этого или нет, - а почему, лучше не спрашивайте; а если
вы про них расскажете, то меня, конечно, вырвут у них из лап; мне-то бу-
дет хорошо, только есть один человек, - вы про него не знаете, - так вот
он попадет в большую беду. Нам нужно его спасти, верно? Ну разумеется.
Так вот и не будем про них ничего говорить.
И тут мне в голову пришла неплохая мысль. Я сообразил, как мы с Джи-
мом могли бы избавиться от наших мошенников: засадить бы их здесь в
тюрьму, а самим убежать. Только мне не хотелось плыть одному на плоту
днем, чтобы все ко мне приставали с вопросами, поэтому я решил подождать
с этим до вечера, когда совсем стемнеет. Я сказал:
- Мисс Мэри Джейн, я вам скажу, что мы сделаем, и вам, может быть, не
придется так долго гостить у мистера Лотропа. Это далеко отсюда?
- И четырех миль не будет - сейчас же за городом, на этой стороне.
- Ну, это дело подходящее. Вы теперь поезжайте туда и сидите спокойно
до девяти вечера или до половины десятого, а потом попросите отвезти вас
