Вопрос: В сборнике сценариев из <Миров братьев Стругацких>
издательства АСТ есть интерсная мне неувязка. В сценарии по повести
<Трудно быть богом> доблестный орел наш дон Рэба упорно именуется
как дон Раба, а к концу сценария снова становится Рэбой.
Это опечатка, или в сценарии дон Рэба должен был сменить имя?
Alex S.S. Rat < vrchance@ipk.edu.yar.ru>
Ярославль, Россия - 05/27/99 20:54:05 MSD
Это безусловно опечатка. Названный дон только однажды менял свое
имя: в самом первом варианте ТББ он назывался <дон РЭБИЯ>. Но Иван
Антонович Ефремов, прочитав, сказал: <Эт-то уж с-слишком! Т-такую
анаграмму только ленивый не р-разгадает...> Редакторы приняли его
сторону, и авторам пришлось пойти на попятный.
Вопрос: Возвращаясь к вопросу о 10 заповедях:
Борис Натанович, Ваша фраза: <...последовательное исполнение
Заповедей НЕЕСТЕСТВЕННО для хомо сапиенс, а иногда и
ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННО, противоречит его природе>.
Вы случайно не Бол-Кунаца имели в виду? Помните: <Именно то, что
наиболее естественно, - заметил Бол-Кунац, - менее всего подобает
человеку>.
Иван < fhrneh@mail.ru>
Москва, Россия - 05/27/99 20:57:30 MSD
Точнее сказать: не я имел в виду Бол-Кунаца, а Бол-Кунац имел в виду
эту нехитрую мысль - о неестественности для человека всего так
называемого естественного.
Вопрос: Уважаемый Борис Натанович!
В результате нашей бурной дискуссии о предсмертных мотивах поведения
Льва Абалкина в ЖвМ (в рамках версии <Абалкин - не робот
Странников>), было сформулировано несколько трактовок. Очень
хотелось бы знать трактовку авторскую, а также Ваши коментарии
относительно каждой из предложенных трактовок.
Александр Нешмонин < neshmonin@sprint.ca>
Торонто, Канада - 05/27/99 21:01:04 MSD
Дорогие друзья!
Авторская трактовка проста и совершенно прозрачна.
Абалкин - самый обыкновенный человек, без каких-либо признаков
патологии. Да, он странноват. Да, в детстве он был дик и мало
управляем. Да, он любит и понимает животных гораздо лучше среднего
землянина. Но все (без исключения) его странности и аномалии,
повторяю, отнюдь не выходят за те пределы, где начинается уже
патология. И уж конечно, он никакой не автомат Странников.
ВСЕ поведение его после смерти Тристана определяется
одним-единственным фактором: ему каким-то образом становится
известно, что:
а. Ему, Абалкину, категорически запрещается работать, жить, вообще -
быть на Земле;
б. Всякий, кто станет свидетелем попытки его, Абалкина, нарушить
этот запрет, должен срочно позвонить по такому-то телефону (по
прямому телефону Экселенца).
Авторы не считали нужным вводить еще какие бы то ни было
дополнительные <сущности> (<бритва Оккама!>) для объяснения
поведения Льва. Все, что происходит в повести дальше, есть прямое
следствие этой исходной установки и того обстоятельства, что каждый,
кто контактирует с Абалкиным, понимает и трактует его поступки
по-своему, в меру доступной ему информации и вообще - <в меру своей
испорченности>.
Я с большим интересом читал материалы дискуссии, но, как правило,
совершенно не понимал, ЧТО ИМЕННО, недостаток КАКОЙ ИМЕННО
информации заставляет авторов различных трактовок идти на построение
этих трактовок.
Было бы, наверное, интересно и полезно, если бы мне задали
конкретные вопросы, на которые не хватает (в тектсте повести)
конкретных ответов, и эта нехватка влечет необходимость построения
той или иной гипотезы.
На самом деле, есть только ОДИН вопрос без ответа: <Что произошло с
Тристаном?> Экселенц дал на этот вопрос неправильный ответ и загубил
ни в чем не повинного человека. Да и себя тоже.
На все прочие (возможные) недоумения в повести есть либо прямые
ответы, либо вполне прозрачные намеки, либо сама ситуация несет в
себе ответ (например, на вопрос: <А почему, собственно, Абалкину
понадобилось прятаться, скрываться, убегать? Почему он просто не
пошел к своему прямому начальству, к Горбовскому, наконец, и не
спросил прямо, открыто, в лоб,
по-светло-коммунистически - слушайте, ребята, в чем дело, в чем меня
подозревают? Тут бы все и разъяснилось бы. Ко всеобщему
удовлетворению>. Так ведь не пошел - ударился в бега. Почему?)
Вопрос: 1. Откуда Абалкин узнал номер спецканала Сикорки, известный
только Тристану? Навряд ли из протокола допроса Тристана
контрразведкой штаба <Ц>.
Павел < snake@omsk.org>
Омск, Россия - 05/27/99 21:05:06 MSD
Это главная загадка всей истории! В повести ответа нет. Опыт
показывает (нашлись такие читатели), что можно догадаться. Тут
главное - не совершать ошибки Сикорски, не предполагать сразу, что
Абалкин вырвал всю информацию у Тристана силой.
Вопрос: 2. Откуда Абалкин вообще узнал про детонаторы? Ведь Бромберг
рассказал ему только о инкубаторе. И о второй встрече с Бромбергом
упоминания нет.
Павел < snake@omsk.org>
Омск, Россия - 05/27/99 21:09:03 MSD
Правильно. Абалкин представления не имел о детонаторах. Именно
поэтому, придя в музей, он с таким любопытством их рассматривал -
особенно тот, где значок показался ему знакомым.
Вопрос: 3. Если Абалкин ничего не знал о детонаторах, то что он
вообще делал в музее?
Павел < snake@omsk.org>
Омск, Россия - 05/27/99 21:14:28 MSD
Он пришел на свидание с любимой женщиной. Он только что хорошенько
отхлестал старых и молодых дураков, вообразивших о нем бог знает
что, и очень довольный, решил начать новую жизнь - жизнь свободного
человека.
Вопрос: 1. Мы ведь абсолютно ничего не знаем, что там произошло
между Абалкиным, контрразведкой и Тристаном. Сикорски, например,
считал, что Абалкин убил Тристана, но перед этим может даже пыткой
вытащил из него какую-то информацию. А что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗНАЛ
Абалкин? Немного: что ему запрещено проживание на Земле и, МОЖЕТ
БЫТЬ, номер канала связи с Сикорски. <Может быть> - потому что еще
совсем не факт, что это именно он, Абалкин, звонил чересчур
подозрительному Сикорски (может быть - это было просто неправильное
соединение). Известно также, что Абалкину было КРАЙНЕ НЕПРИЯТНО
вспоминать обо всем, что связано со смертью Тристана. Это может в
равной степени означать как его причастность к убийству, так и
скорбь о потере друга, или, скажем, глубочайшее потрясение от
результатов пыток. Наиболее благородная версия событий - это
Тристана захватывает контрразведка, Абалкин рискуя жизнью,
предпринимает отчаянную попытку его спасения, находит Тристана в
УЖАСНОМ состоянии - например, полумертвого, с выворочеными
суставами, с выколотыми глазами, разможженными суставами и
отрезанными пальцами. Тристан, чуствуя приближение смерти и видя
крайнюю самоотверженность Абалкина, успевает сообщить ему только о
запрете на его проживание на Земле (и, может быть, номер Сикорски,
как человека, ответственного за этот запрет)...
Александр Нешмонин < neshmonin@sprint.ca>
Торонто, Канада - 05/27/99 21:17:30 MSD
Очень близко к <истине>. Один только существенный прокол: Тристан
НИКОГДА и НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ничего не сказал бы АБАЛКИНУ.
Но если предположить на минутку, что он, Тристан, был в бессознанке
и бредил?..
Вопрос: Подскажите, пожалуйста, почему <умклайдет> из повести-сказки
<Понедельник начинается в субботу> и сценария <Чародеи> был назван
именно так, а не иначе?
Yuri Zubakin < 2:5010/67.20@FIDOnet.org>
Россия - 05/27/99 21:22:24 MSD
Насколько я помню, название это возникло так: я взял немецко-русский
словарь, раскрыл его наугад и наткнулся на слово umkleiden. Звучание
нам понравилось, мы поиграли этим словом так и сяк - образовался
<умкляйдет>. Никакого смысла в это слово мы не вкладывали.
(Umkleiden означает - <переодевать>, а также <обивать, обтягивать> и
<окружать>).
Вопрос: Боpис Hатанович! Может, я и ошибаюсь, но ваши pанние
пpоизведения были какими-то более фантастичными, чем последующие. То
бишь pаньше вы пpидумывали все: и миp будущего, и - что особенно
здоpово - людей будущего. И ведь какой замечательный обpаз коммунаpа
вы смогли создать - это же был действительно честный, светлый - но
пpи этом еще и живой человек! И погpужаясь в миp ваших книг,
действительно веpилось, что не все так уж плохо, что будущее
человека действительно светло! Впоследствии же вы пеpешли к иным
книгам, в котоpых в миpе будущего жили сегодняшние люди.
Пpоизведения стали более психологическими, даже филосфскими - но и
более мpачными (точнее, менее светлыми).
А тепеpь - внимание! Сам вопpос:
Hе возникало ли у Вас на поздних этапах твоpчества желания вновь
написать что-то совсем светлое и чистое - такое, чего пока нет в
жизни, но можно создать в книге?
Konstantin Korzunov
Россия - 05/27/99 21:25:58 MSD
Мы всегда писали тот мир, в котором нам хотелось бы жить, и населяли
его нашими знакомыми. В этом смысле мы НИЧЕГО не выдумывали. Еще в
начале 60-х нам казалось, что Мир Полудня достижим, хотя бы
теоретически. Потом мы поняли, что дело плохо: в окружающей нас
реальности нет никакой почвы, из которой могли бы появиться хотя бы
ростки этого мира. И в дальнейшем мы использовали Мир Полудня просто
как удобный и уже готовый антураж, на фоне которого развивались
интересующие нас идеи-события. Светлого и чистого в наших вещах (в
лучших наших вещах) ровно столько, сколько его в реальном мире.
Поэтому читатель-эскапист, ищущий в книге способ уйти от реальности
(а таких - великое множество), разочаровался в поздних Стругацких.
Но никогда у нас не возникало даже тени желания <написать
светлое-чистое - такое, чего нет в жизни, но можно создать в книге>.
По-моему, не для того книги пишутся, чтобы уводить читателя в
иллюзорные миры. По-моему, книга только тогда по-настоящему хороша,
когда жестко сцеплена с реальностью и не содержит внутри себя
ничего, кроме правды.
Вопрос: Уважаемые члены клуба <Экселенц>, помнится, дискуссия
