ветра таких безнадзорных судов становилось все больше и больше. На
эти-то суда, и особенно на те из них, что стояли подальше от берега, Ло-
улесс и обратил свое внимание. Дик предоставил ему свободу действий, а
сам уселся на якорь, до половины зарытый в песок, и, прислушиваясь то к
реву урагана, то к пению моряков в ближайшем кабаке, скоро забыл обо
всем, кроме обещания лорда Фоксгэма.
Лоулесс тронул его за плечо и указал на небольшой корабль, который
одиноко качался на волнах у входа в бухту. Прорвавшийся сквозь тучи
бледный луч зимнего солнца вдруг озарил палубу, и силуэт судна четко вы-
рисовывался на фоне облака. Дик в это мгновение успел разглядеть на па-
лубе двух мужчин, которые спускали с борта шлюпку.
- Вот вам корабль на эту ночь, сэр, - сказал Лоулесс. - Запомните его
хорошенько!
Шлюпка отделилась от корабля; в ней сидело двое мужчин; держась по
ветру, они торопливо гребли к берегу.
Лоулесс остановил прохожего.
- Как зовется вон тот корабль? - спросил он, показав ему стоявшее у
входа в бухту судно.
- Это "Добрая Надежда" из Дартмута, - ответил прохожий. - А капитана
зовут Арблестер. Он гребет на носу вон той шлюпки.
Лоулессу ничего больше и не требовалось знать. Поспешно поблагодарив
прохожего, он двинулся на песчаную косу, к которой должна была пристать
шлюпка. Там он остановился, поджидая моряков с "Доброй Надежды".
- Кум Арблестер! - закричал он. - Какая счастливая встреча! Клянусь
распятием, такую встречу нужно отпраздновать! А это "Добрая Надежда"? Я
узнал бы ее среди десяти тысяч кораблей! Прекрасный корабль! Подплывай,
кум, мы с тобой славно выпьем! Помнишь, я тебе рассказывал о своем нас-
ледстве? Ну вот, я его наконец и получил. Я теперь богат и больше не
плаваю по морям. Я плаваю только по элю. Давай руку, приятель! Выпей со
старым товарищем.
Шкипер Арблестер, длиннолицый, немолодой, обветренный непогодами че-
ловек, с ножом, привязанным к шее тесемкой, и походкой и всеми повадками
ничуть не отличавшийся от наших нынешних моряков, удивленно и недоверчи-
во отшатнулся от Лоулесса. Но упоминание о наследстве и, главное, пьяное
добродушие, которое с таким искусством изобразил Лоулесс, скоро победили
недоверчивость шкипера, и он пожал руку бродяги.
- Я тебя не помню, - сказал он. - Но что за важность! Я и мой матрос
Том, мы всегда готовы выпить с кумом. Том, - сказал он, обращаясь к сво-
ему спутнику, - вот мой кум. Я не помню, как его зовут, но это неважно,
он превосходный моряк. Пойдем выпьем с ним и его приятелем.
Лоулесс повел их в недавно открывшийся кабак, стоявший несколько в
стороне, и поэтому менее переполненный, чем те, что находились ближе к
центру гавани.
Кабак этот представлял собой обыкновенный сарай, наподобие бревенча-
тых построек, которые в наши дни можно встретить где-нибудь в американс-
ких лесах. Вся мебель состояла из двух-трех шкафов, вделанных в стену,
нескольких голых скамеек и досок, положенных на пустые бочонки вместо
столов. Посреди комнаты горел костер, раздуваемый множеством сквозняков,
и пылавшие там обломки кораблей наполняли все помещение густым дымом.
- Вот она, услада моряка, - сказал Лоулесс. - Хорошо посидеть у слав-
ного огонька и выпить добрую чарочку, когда на дворе непогода и ветер
гуляет по крыше! Пью за "Добрую Надежду"! Желаю ей легкого плавания!
- Да, - сказал шкипер Арблестер, - в такую погоду на берегу куда луч-
ше, чем в море. А как по-твоему, матрос Том? Кум, ты говоришь складно,
хотя мне все не удается припомнить, как тебя зовут. Но что за важность,
ты говоришь очень складно. Легкого плавания "Доброй Надежде"! Аминь!
- Друг Дикон, - продолжал Лоулесс, обращаясь к своему начальнику, - у
тебя, кажется, какие-то важные дела? Так ступай, не стесняйся. А я поси-
жу в этой славной компании, с двумя старыми моряками. Не беспокойся, ты
нас застанешь все за тем же делом, когда вернешься, и я ручаюсь, что эти
славные ребята от меня не отстанут. Мы ведь не какие-нибудь береговые
крысы, мы старые, тертые морские волки.
- Хорошо сказано! - подхватил шкипер. - Ступай, мальчик. А твоего
приятеля и моего доброго кума мы задержим здесь до рассвета, клянусь
святой Марией! Я так долго пробыл в море, что все кости мои пропитались
солью, и теперь, сколько бы я ни выпил, мне все мало.
Провожаемый таким напутствием. Дик встал, попрощался и торопливо по-
шел сквозь непогоду к "Козлу и волынке". Оттуда он послал сообщить лорду
Фоксгэму, что вечером в их распоряжении будет прочный корабль. Потом,
захватив с собой двух разбойников, кое-что смысливших в морском деле, он
отправился в гавань на песчаную косу.
Шлюпка с "Доброй Надежды" стояла среди множества других шлюпок, но
они узнали ее без труда, так как она была самая маленькая и самая хруп-
кая из всех. Когда Дик с двумя своими спутниками сел в эту жалкую скор-
лупку и они отчалили от берега, волны и ветер обрушились на них с такой
силой, что, казалось, они вот-вот пойдут на дно.
Как мы уже говорили, "Добрая Надежда" стояла на якоре далеко от бере-
га, и волны там были еще больше. Ближайшие корабли находились от нее на
расстоянии нескольких кабельтовых, но и на них не было ни одного челове-
ка; вдобавок повалил густой снег и стало так темно, что никто при всем
желании не мог бы заметить Дика и его товарищей. Стремительно вскарабка-
лись они на палубу, оставив привязанную к корме шлюпку плясать на вол-
нах. Так была захвачена "Добрая Надежда".
Это было славное, прочное СУДНО, закрытое палубой на носу и посредине
и открытое на корме. Одномачтовое, оно по роду своей оснастки было
чем-то средним между фелюгой и люггером [3]. По-видимому, дела шкипера
Арблестера шли превосходно, так как бочонки с французским вином заполня-
ли весь трюм. А в маленькой каюте, кроме образа девы Марии, который сви-
детельствовал о набожности капитана, находились запертые сундуки, кото-
рые говорили о его богатстве и запасливости.
Собака, единственная обитательница корабля, яростно лаяла и хватала
похитителей за пятки; пинком ноги ее загнали в каюту и там заперли вмес-
те с ее справедливым гневом. Пираты зажгли фонарь и подняли его на ван-
ты, чтобы корабль был виден с берега; потом открыли один из бочонков и
выпили по чаше превосходного гасконского вина за удачу своего предприя-
тия. Затем один из разбойников приготовил лук и стрелы на случай нападе-
ния, а другой подтянул шлюпку и спрыгнул в нее.
- Карауль хорошенько, Джек, - сказал молодой командир, готовясь спус-
титься в шлюпку. - Я вполне на тебя полагаюсь.
- Пока корабль стоит здесь, все будет в порядке, - ответил Джек. - Но
чуть только мы выйдем в море... Видите, как он задрожал! Несчастный ко-
рабль услышал мои слова, и сердце его забилось в дубовых ребрах. Посмот-
рите, мастер Дик, как стало темно!
И в самом деле, кругом воцарился необычный мрак. И в этом мраке одна
за другой вздымались волны, и "Добрая Надежда" бодро переваливалась с
волны на волну. На палубу падал снег, морская пена заливала ее; снасти
угрюмо скрипели под ветром.
- Зловещая погода, - сказал Дик. - Но не беда! Это всего только
шквал, а шквалы не бывают надолго.
Тем не менее унылый беспорядок, царивший в небе, и визгливые завыва-
ния ветра невольно угнетали его дух. Спустившись в шлюпку и отчалив от
"Доброй Надежды", он набожно перекрестился, моля бога заступиться за
всех, кто пускается в плавание сегодня ночью.
На песчаной косе собралось уже около дюжины разбойников. Дик предос-
тавил шлюпку в их распоряжение и приказал им немедленно отправиться на
корабль.
Пройдя несколько шагов в глубь берега. Дик увидел лорда Фоксгэма, ко-
торый спешил ему навстречу; лицо лорда было закрыто капюшоном; простой
крестьянский плащ скрывал от посторонних взглядов его сверкающие латы.
- Юный Шелтон, - сказал он, - неужели вы действительно намерены выйти
в море?
- Милорд, - ответил Дик, - дом сторожат всадники; подойти к нему с
суши, не подняв тревоги, невозможно; теперь, после того, как сэр Дэниэл
узнал о нашем приключении, легче оседлать ветер, чем незаметно подк-
расться к этому дому с суши. Отправясь морем, мы, конечно, рискуем уто-
нуть; но зато, если мы не утонем, мы увезем девушку.
- Ведите меня, - сказал лорд Фоксгэм. - Я последую за вами, чтобы по-
том не пришлось стыдиться своей трусости; но, признаться, я предпочел бы
лежать сейчас у себя дома в постели.
- Идемте, - сказал Дик. - Я представлю вам человека, который поведет
наш корабль.
И он повел лорда в убогий кабак, где назначил свидание своим подчи-
ненным. Некоторые из разбойников слонялись снаружи возле дверей; другие
вошли уже внутрь и столпились вокруг Лоулесса и двоих моряков. Судя по
их раскрасневшимся лицам и мутным глазам, они давно перешли границы уме-
ренности; когда Дик, сопровождаемый лордом Фоксгэмом, появился в кабаке,
они вместе с Лоулессом пели древнюю заунывную морскую песню, и ураган
подпевал им.
Молодой предводитель окинул взором кабак. В огонь только что подбро-
сили дров, и черный дым валил так густо, что углы просторной комнаты по-
тонули во мраке. И все же он сразу убедился, что разбойников здесь го-
раздо больше, чем случайных посетителей. Успокоившись на этот счет. Дик
подошел к столу и занял свое прежнее место на скамье.
- Эй, - крикнул шкипер пьяным голосом, - кто ты такой?
- Мне нужно поговорить с вами на улице, мастер Арблестер, - сказал
Дик. - А разговор будет вот о чем.
И он показал ему золотую монету, которая ярко блеснула при свете
костра.
Глаза моряка вспыхнули, хотя он так и не узнал нашего героя.
- Ладно, мальчик, - сказал он, - я пойду с тобой... Кум, я сейчас
вернусь. Пей на здоровье, кум!
И, держась за Дика, чтобы не упасть, он двинулся к дверям.
Едва он перешагнул через порог, десять сильных рук схватили его и
связали; две минуты спустя, связанный, с затычкой во рту, он уже лежал
на сеновале, засыпанный сеном. Рядом с ним бросили его матроса Тома; им
предоставили возможность до самого утра размышлять о своей печальной
участи.
Скрываться больше было незачем, и лорд Фоксгэм условным сигналом выз-
вал своих воинов; захватив нужное количество лодок, они целой флотилией
двинулись на свет фонаря, прикрепленного к мачте. Не успели они взоб-
раться на палубу, как с берега донесся яростный крик моряков, обнаружив-
ших пропажу своих лодок.
Но ни воротить свои лодки, ни отомстить за них моряки не могли. Из
сорока воинов, собравшихся на украденном корабле, восемь человек бывали
прежде в море и сразу превратились в матросов. С их помощью поставили
паруса. Подняли якорь. Лоулесс, нетвердо держась на ногах и все еще на-
певая какую-то - морскую балладу, взялся за руль. И "Добрая Надежда"
сквозь ночную мглу двинулась в открытое море навстречу огромным валам.
Дик стоял возле штормовых снастей. Непроглядную тьму ночи прорезали
только свет огней "Доброй Надежды" и отдельные мерцающие огоньки домиков
в Шорби, уплывающие вдаль; да еще изредка виднелись, когда "Добрая На-
дежда" проваливалась между волнами, гребни белой пены; на мгновение они
вздымались снежным каскадом и так же быстро исчезали за кормой.
Некоторые из разбойников лежали на палубе, держась за что попало, и
громко молились, другие страдали морской болезнью и, забравшись в трюм,
разлеглись там среди всякой клади. Эта страшная качка да пьяная лихость
Лоулесса заставили бы хоть кого усомниться в благополучном исходе плава-
ния.
Однако Лоулесс, руководимый каким-то чутьем, по громадным волнам про-
вел судно мимо длинной песчаной отмели и благополучно причалил к камен-
ному молу; здесь "Добрую Надежду" наскоро привязали, и она, поскрипывая,
качалась в темноте.
ГЛАВА ПЯТАЯ
"ДОБРАЯ НАДЕЖДА" (продолжение)
