Аминь!
Священник набожно перекрестился, повернулся и поклонился алтарю.
Он сказал несколько слов солдатам, взял Дика за руку, провел его на
клирос и посадил рядом с собой на скамью. Молодой человек приличия ради
сейчас же опустился на колени и, казалось, погрузился в молитву.
Но мысли его и глаза блуждали по сторонам. Он заметил, что трое вои-
нов, вместо того чтобы вернуться домой, спокойно уселись в боковом прит-
воре; и он не сомневался, что они остались здесь по приказанию сэра Оли-
вера. Итак, он в западне. Эту ночь он проведет в церкви, среди мерцающих
огоньков и призрачных теней, глядя на бледное лицо убитого им человека;
а утром его возлюбленную у него на глазах обвенчают с другим.
Но, несмотря на грустные мысли, он овладел собой и терпеливо ждал.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В МОНАСТЫРСКОЙ ЦЕРКВИ
В монастырской церкви города Шорби служба шла, не прекращаясь, всю
ночь, то под пение псалмов, то под звон колокола.
За шпиона Пройдоху молились усердно. Он лежал так, как его положили:
мертвые руки, скрещенные на груди, мертвые глаза, устремленные в пото-
лок. А рядом, на скамье, юноша, убивший его, ожидал в сильнейшей тревоге
наступления утра.
Только однажды в продолжение этих часов сэр Оливер обернулся к своему
пленнику.
- Ричард, - прошептал он, - сын мой, если ты задумал сделать мне зло,
я хочу уверить тебя, что ты замышляешь против невинного человека. Я сам
признаю себя грешным перед лицом небес, но перед тобой я безгрешен.
- Отец мой, - так же тихо ответил Дик, - верьте мне, я ничего против
вас не замышляю; однако я не могу забыть, как неловко вы оправдывались.
- Человек может совершить преступление неумышленно, - ответил священ-
ник. - Человек может быть ослеплен, может выполнять чужую волю, не ве-
дая, что творит. Так было и со мной. Я заманил твоего отца в западню. Но
я не ведал, что творил, и да будет мне свидетелем бог, который видит нас
с тобой в этом священном месте.
- Весьма возможно, - ответил Дик. - Однако посмотрите, какую страшную
паутину вы сплели; я одновременно и пленник ваш и судья. Вы одновременно
и угрожаете мне смертью и стараетесь умилостивить меня. Мне кажется, ес-
ли бы вы всегда были честным человеком и добрым священником, вам не
пришлось бы ни бояться меня, ни ненавидеть. А посему вернитесь к своим
молитвам. Я повинуюсь вам, так как мне ничего другого не остается; но я
не желаю обременять себя вашим обществом.
Священник опустил голову на руки, точно склонясь под бременем горя, и
вздохнул так тяжело, что чуть было не пробудил в сердце юноши чувство,
похожее на сострадание. Сэр Оливер больше не пел псалмов. Дик слышал
лишь, как стучали четки в его руках и как он сквозь зубы бормотал молит-
вы.
Еще немного, и серый рассвет начал пробиваться сквозь расписные окна
церкви; мерцающие огоньки свеч побледнели. Свет понемногу становился все
ярче, и вдруг сквозь окна на юго-восточной стороне церкви Прорвались ро-
зовые солнечные лучи и заиграли на Стенах. Буря кончилась; снежные тучи
ушли, и новый зимний день весело озарил покрытую снегом землю.
Церковнослужители засуетились; гроб отнесли в покойницкую, кровавые
пятна на плитах счистили, чтобы они не омрачили зловещим своим видом
свадьбы лорда Шорби. Лица духовных особ, такие скорбные ночью, стали ве-
селее, чтобы не испортить предстоявшую радостную церемонию. Возвещая
приближение дня, в церкви появились набожные прихожане. Они падали ниц
перед алтарем и дожидались своей очереди исповедоваться.
Началась суета, во время которой нетрудно было обмануть бдительность
часовых сэра Дэниэла, стоявших у дверей. Обводя церковь усталым взором.
Дик остановил его на монахе, который оказался не кем иным, как Уиллом
Лоулессом.
Бродяга тоже узнал своего начальника и украдкой подмигнул ему.
Дик вовсе не собирался прощать старому плуту несвоевременное
пьянство, однако не хотел впутывать его в свою беду и дал ему понять,
как мог яснее, чтобы он убирался.
Лоулесс, казалось, понял его, так как сразу исчез за колонной; Дик
облегченно вздохнул.
Каков же был его ужас, когда он почувствовал, что кто-то дергает его
за рукав, и увидел рядом с собой старого разбойника, погруженного в мо-
литву.
Внезапно сэр Оливер встал со своего места и, проскользнув мимо скаме-
ек, подошел к воинам, стоявшим в боковом приделе. Если так легко было
возбудить подозрения священника, значит, уже поздно, и Лоулесс такой же
пленник, как и Дик.
- Не шевелись, - прошептал Дик. - Мы в отчаянном положении, и все
из-за твоего вчерашнего свинства. Неужели, увидев меня здесь, где я не
имею ни права, ни охоты находиться, ты - чтоб тебе издохнуть! - не мог
почуять недоброе и убраться?
- Нет, - ответил Лоулесс, - я думал, вы получили вести от Эллиса и
сидите здесь по его поручению.
- От Эллиса? - спросил Дик. - Разве Эллис вернулся?
- Конечно, - ответил бродяга. - Он вернулся прошлой ночью и жестоко
отколотил меня за то, что я был пьян. Итак, вы отомщены, мастер Шелтон!
Бешеный человек этот Эллис Дэкуорт! Он прискакал сюда из Кравена, чтобы
расстроить свадьбу; а уж если он что задумал, то добьется своего.
- Что касается нас с тобою, брат, - хладнокровно сказал Дик, - мы оба
люди конченые. Я сижу здесь в качестве заложника и должен отвечать голо-
вой за ту самую свадьбу, которую он собирается расстроить. Клянусь рас-
пятием, у меня прекрасный выбор - потерять возлюбленную или жизнь! Лад-
но, жребий брошен, пусть пропадает жизнь.
- Клянусь небом! - воскликнул Лоулесс, приподнимаясь. - Я ухожу!
Но Дик положил руку ему на плечо.
- Друг Лоулесс, сиди смирно, - сказал он. - У тебя есть глаза, взгля-
ни-ка вон туда в угол, за алтарь. Разве ты не видишь, что при малейшей
твоей попытке подняться вон те вооруженные люди встанут и схватят тебя?
Покорись, друг. Ты был храбр на корабле, когда думал, что утонешь в мо-
ре; будь храбр и теперь, когда придется умирать на виселице.
- Мастер Дик, - задыхаясь, сказал Лоулесс, - уж очень неожиданно все
это обрушилось на меня. Дайте мне минутку передохнуть, и, клянусь обед-
ней, я буду таким же храбрецом, как вы.
- Я в храбрости твоей не сомневаюсь! - сказал Дик. - Если бы ты знал;
как мне не хочется умирать, Лоулесс! Но раз слезами горю не поможешь,
стоит ли плакать?
- Вы правы! - согласился Лоулесс. - Э, что тревожиться из-за смерти!
Она все равно придет, начальник, рано или поздно! А смерть на виселице,
говорят, легкая смерть, хотя ни один повешенный еще не вернулся с того
света, чтобы подтвердить это!
Кончив свою речь, отважный плут откинулся на спинку скамьи, скрестил
руки и принялся поглядывать вокруг с самым наглым и беспечным видом.
- Сейчас надо вести себя смирно, - сказал Дик. - Мы ведь не знаем,
что задумал Дэкуорт. Если дело обернется плохо, мы все-таки попытаемся
убраться отсюда.
Умолкнув, они услышали отдаленные звуки веселой музыки, которая,
приближаясь, становилась все громче и веселей. Колокола на колокольне
гудели оглушительно, церковь наполнилась людьми, которые стряхивали с
себя снег, похлопывали руками и дули на окоченевшие пальцы. Западная
дверь широко распахнулась, и за ней стала видна часть залитой солнцем
заснеженной улицы. Утренний холод ворвался в церковь. Все это свиде-
тельствовало о том, что лорд Шорби хочет венчаться как можно раньше и
что свадебная процессия приближается.
Воины лорда Шорби уже расчищали проход в среднем-приделе, оттесняя
народ копьями. Затем показались музыканты. Флейтисты и трубачи побагро-
вели от натуги, а барабанщики и цимбалисты колотили так, точно старались
заглушить друг друга.
Подойдя к дверям храма, они остановились и построились в два ряда,
отбивая такт ногами по мерзлому снегу. Пышный свадебный кортеж прошел
между рядами, наряды были так разнообразны и ярки, столько было выстав-
лено напоказ шелка и бархата, мехов и атласа, вышивок и кружев, что про-
цессия эта сверкала на снегу, словно клумба цветов или расписное окно в
стене.
Впереди шла невеста, печальная, бледная, как снег. Она опиралась на
руку сэра Дэниэла; ее сопровождала подружка, маленькая леди, с которой
Дик познакомился прошлой ночью. Следом за невестой шел в сверкающей
одежде сам жених, приволакивая подагрическую ногу. Когда он ступил на
порог храма и снял шляпу, стало видно, как порозовела от волнения его
лысина.
И вот наступил час Эллиса Дэкуорта.
Оглушенный, раздираемый противоречивыми чувствами, Дик сидел, впив-
шись руками в спинку передней скамьи. Вдруг он заметил движение в толпе.
Люди подались назад, глядя вверх и воздевая руки. Подняв голову, Дик
увидел трех человек, которые, натянув луки, склонились с хоров. Взлетели
стрелы, и, прежде чем толпа успела вскрикнуть, неведомые стрелки, как
птицы, вспорхнули со своих жердочек и исчезли.
В церкви поднялся невообразимый переполох; священнослужители в ужасе
повскакали со своих мест; музыка смолкла; колокола звонили еще несколько
мгновений, но слух о беде скоро долетел даже до колокольни, и звонари,
раскачивавшиеся на веревках, тоже прекратили свою веселую работу.
Прямо посреди церкви лежал мертвый жених, пронзенный двумя черными
стрелами. Невеста упала в обморок. Возвышаясь над толпой, стоял
разъяренный и застигнутый врасплох сэр Дэниэл; длинная стрела, трепеща,
торчала из его левого предплечья; другая задела его темя, и по лицу
струилась кровь.
Задолго до того, как начались поиски, виновники этого трагического
происшествия прогремели по винтовой лестнице и скрылись через боковую
дверь.
Несмотря на то, что Дик и Лоулесс были заложниками, они вскочили при
первой тревоге и отважно пытались пробиться к дверям. Но им помешали
тесно сдвинутые скамейки и столпившиеся в испуге священники. Они стои-
чески возвратились на свои места.
Внезапно сэр Оливер, бледный от ужаса, поднялся на ноги и, указывая
рукой на Дика, подозвал сэра Дэниэла.
- Вот Ричард Шелтон! - крикнул он. - О горький час! Он виновен в про-
литой крови! Хватайте его! Прикажите его схватить! Ради спасения нас
всех хватайте его и крепко свяжите. Он поклялся нас погубить!
- Где он? - проревел сэр Дэниэл, ослепленный гневом и горячей кровью,
что струилась по его лицу. - Тащите его сюда! Клянусь крестом Холивуда,
он раскается в своем преступлении!
Толпа расступилась, и стрелки хлынули на клирос.
Дика схватили, стащили со скамьи и поволокли за плеща по ступеням ал-
таря. Лоулесс сидел тихо, как мышь.
Сэр Дэниэл, отирая кровь и мигая, смотрел на своего пленника.
- А, - сказал он, - попался, дерзкий изменник! Клянусь самыми страш-
ными клятвами, за каждую каплю крови, которая сейчас стекает мне в гла-
за, ты заплатишь стоном! Ведите его прочь! - продолжал он. - Здесь ему
не место! Тащите его в мой дом! Я измучу пыткой каждый вершок его тела.
Но Дик, оттолкнув стражников, возвысил голос.
- Я в храме, - воскликнул он. - В священном храме! Сюда, отцы мои!
Меня хотят вытащить из храма...
- Из храма, который ты осквернил убийством, мальчик, - перебил ка-
кой-то человек высокого роста, одетый в пышное платье.
- Где доказательства? - вскричал Дик. - Меня обвиняют в преступлении
и не приводят ни одного доказательства. Да, я домогался руки этой девуш-
ки! И она, беру на себя смелость заявить об этом, благосклонно относи-
лась к моим домогательствам. Ну и что ж? Любить девушку не преступление;
добиваться ее любви тоже не преступление. Ни в чем больше я не виновен.
Дик так отважно настаивал на своей невиновности, что кругом раздался
одобрительный ропот. Однако немало было и обвинителей, громко рассказы-
вавших, как нашли его прошлой ночью в доме сэра Дэниэла, кощунственно
переодетого монахом. Среди этой суматохи сэр Оливер внезапно указал на
