Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#11| Мaneater part 2
Demon's Souls |#10| Мaneater (part 1)
Demon's Souls |#9| Heart of surprises

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Приключения - Стивенсон Р.Л. Весь текст 769.69 Kb

Сент Ив

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 46 47 48 49 50 51 52  53 54 55 56 57 58 59 ... 66
передайте-ка мистеру, как бишь вас, мою шаль.
   Я не осмелился поблагодарить ее даже взглядом. Мы двинулись  вниз  по
лестнице - впереди миссис Гилкрист, за нею Флора, поддерживаемая  братом
и мистером Робби; мы с майором замыкали шествие. Когда я шагнул на  пер-
вую ступеньку, рыжий сыщик рванулся было вперед. Я не сводил  взгляда  с
какого-то завитка на узорной шали миссис Гилкрист, но уголком глаза  за-
метил, как он тронул меня за рукав. Это прикосновение обожгло меня, точ-
но раскаленным железом. Но тут второй - Молескиновый жилет - дернул  ры-
жего за руку, и они опять зашептались. Я шел без шляпы, без плаща.  Вид-
но, они рассудили, что я ни о чем не подозреваю, просто провожаю дам  до
кареты и, несомненно, вернусь в залу. И они дали мне пройти.
   Едва мы оказались на шумной улице, я обежал карету  и  остановился  у
той ее дверцы, которую не видно было с крыльца. Рональд поспешил к куче-
ру (то был садовник Руби).
   - Мисс Флоре дурно. Гони домой во весь дух! - И он отскочил  назад  к
крыльцу.
   - Вот тебе гинея, только погоняй! - крикнул я с другой  стороны  и  в
темноте, под дождем сунул монету в мокрую ладонь Руби.
   - Это еще что? - Кучер оборотился на козлах, всматриваясь во тьму, но
я успел отпрянуть к подножке, однако дверцу уже захлопнули.
   - Вперед!
   Возможно, мне только померещилось, но одновременно с этим криком пос-
лышался голос Алена - он изрыгал проклятья где-то на лестнице  Благород-
ного собрания. Руби стегнул лошадей, и в тот же миг я рванул дверцу,  на
ходу впрыгнул в карету и... оказался на коленях у миссис Гилкрист.
   Флора подавила крик. Я быстро пересел на кучу ковров, лежавших на си-
денье напротив, и захлопнул дверцу. Миссис Гилкрист не проронила ни зву-
ка.
   Разумеется, мне следовало извиниться. Колеса с грохотом  подпрыгивали
на булыжной мостовой Эдинбурга, карету немилосердно трясло, стекла  дре-
безжали. Свет уличных фонарей не проникал внутрь, только грозный профиль
моей покровительницы всякий раз смутно вырисовывался на тусклом  желтею-
щем четырехугольнике окошка и вновь тонул в непроглядной тьме.
   - Сударыня, позвольте мне объясниться... хоть сколько-нибудь смягчить
ваше негодование... вполне естественное, разумеется...
   Ухаб, другой... И по-прежнему в карете мертвая тишина! Я не знал, что
делать. Руби гнал во всю мочь, и мы уже оставили позади последние редкие
островки света на Лотиан-роуд.
   - Я надеюсь, сударыня, еще пять минут... и если  только  вы  позволи-
те...
   Для вящей убедительности я протянул руку. В темноте она коснулась ру-
ки Флоры. Наши трепетные пальцы сомкнулись. Прошло пять, десять  блажен-
ных секунд. В этой душной тишине кровь в наших жилах, казалось,  пела  в
едином ритме: "Люблю, люблю тебя!"
   - Мусью Сент-Ив, - раздался наконец размеренный голос. (Флора вырвала
свою руку из моей.) - Насколько я могу разобраться в ваших делах - ежели
в этой путанице вообще можно разобраться, в чем я сильно сомневаюсь, - я
как будто только что оказала вам услугу, и притом уже вторую.
   - Услугу эту, сударыня, я не забуду до самой смерти.
   - Будем надеяться. Но только благоволите и сами не забываться.
   Мы проехали еще мили полторы-две в  полном  молчании,  и  тут  миссис
Гилкрист с треском опустила окошко и высунула в ночь  голову  в  круглом
чепце.
   - Руби!
   Кучер натянул поводья.
   - Здесь джентльмен выйдет.
   Это было очень мудро, ибо мы приближались  к  "Лебяжьему  гнезду".  Я
поднялся.
   - Миссис Гилкрист, у вас доброе сердце, а женщины умнее я никогда еще
не встречал.
   - Хм, - только и услышал я в ответ.
   Выходя из кареты, я оборотился, чтобы в  последний  раз  пожать  руку
Флоре, и нога моя запуталась в чемто мягком, что потянулось  за  мною  и
выпало на дорогу. Я нагнулся, поднял это, и тут дверца с треском захлоп-
нулась.
   - Сударыня... ваша шаль!
   Но кони взяли в галоп, меня обдало грязью, и я так и  остался  стоять
на холодной пустынной дороге.
   Я не сводил глаз с удалявшихся красных фонариков кареты, а когда  они
с последний раз подмигнули и исчезли, вновь послышался стук колес, и  на
дороге со стороны Эдинбурга замерцали две пары больших желтых фонарей. Я
едва успел метнуться вбок, перескочить через какой-то забор на размокший
под дождем луг и притаиться, скрючившись, причем в моих  бальных  туфлях
хлюпала вода, как тотчас мимо вскачь промчались два наемных  экипажа,  в
косых струях дождя мелькнули их огни, кучера бешено  нахлестывали  лоша-
дей.
 
 
   ГЛАВА XXXII
   ЧТО ПРОИЗОШЛО В ПЯТНИЦУ УТРОМ. ГОРДИЕВ УЗЕЛ РАЗРУБЛЕН
 
   Я вытащил часы. Слабый луч луны, едва заметный отсвет,  упал  на  ци-
ферблат. Четырнадцать минут второго!
   "Второй час ночи, темно и пасмурно!"
   Мне вспомнился зычный голос ночного сторожа: вот так же выкликал он в
ночь нашего побега из Замка, и это эхом отозвавшееся воспоминание, каза-
лось, отметило последний час одного бесконечно долгого рокового дня моей
жизни. И в самом деле, с той далекой ночи стрелки словно описали  полный
круг и вернулись к исходной точке. Я  пережил  зарю,  встретил  день,  я
грелся в лучах людского уважения и вновь - игрушка в руках судьбы - очу-
тился в ночном мраке, в зловещей тени проклятого Замка, все так же прес-
ледуемый законом, а надежды на спасение стало еще меньше,  и  мне  негде
было приклонить голову - разве что укрыть ее яркой узорной шалью  миссис
Гилкрист. И я подумал,  что  за  долгий,  долгий  день  этот  я  столько
странствовал, подвергался стольким опасностям, - и все  лишь  для  того,
чтобы сменить горчично-желтую одежду арестанта на узорную шаль  и  фрак,
который никак не вязался ни с шалью, ни со здешним климатом. Веселый за-
дор, овладевший мною на балу, воинственный дух, трепет прощального  при-
косновения руки Флоры - все погасло. С моря  наползал  туман,  и  я  по-
чувствовал себя белкою в колесе, ибо все усилия  мои  оказались  тщетны.
Да, то был час безрадостных раздумий.
   Вернее сказать, не один, а семь  безрадостных  часов,  -  ведь  Флора
должна была прийти только в восемь, да и то, если  ей  удастся  обмануть
двойной кордон соглядатаев. А куда податься и что делать  до  восьми?  В
город идти нельзя. По соседству - ни одной знакомой души, правда, где-то
поблизости "Привал охотников". Но даже если я его найду  (хотя  в  таком
тумане это будет нелегко), могу ли я рассчитывать на теплый прием, когда
подниму хозяина с постели и он увидит, что весь  мой  багаж  состоит  из
шерстяной узорной шали? Еще, чего доброго, подумает,  что  я  ее  украл!
Ведь я нес ее вниз по лестнице прямо на глазах у сыщиков, а узор этот ни
с каким другим не спутаешь, и уж, верно, во всей округе второй такой ша-
ли не сыщется, ее, конечно, все знают, изображенную  на  ней  орифламму,
которая развевается над натюрмортом из разных молочных продуктов и соло-
довых напитков, трактирщик, разумеется, тот же час узнает и ничего хоро-
шего обо мне не подумает. Такую шаль никак не  посчитаешь  частью  моего
туалета, и она уж никак не может сойти за дар любви.  Правда,  под  этим
кровом собираются подчас всевозможные сумасброды  -  взять,  к  примеру.
Шестифутовых верзил. Но какой это охотник появится среди ночи в  жабо  и
жилете, расшитом незабудками? Кроме того, за "Привалом охотников",  воз-
можно, следят. Да следить станут и за всеми остальными домами в округе.
   Кончилось тем, что я всю ночь просидел на раскисшем от  дождя  склоне
холма. Превосходнейшая миссис Гилкрист! Я завернулся в мантию этой дамы,
отличавшейся истинно спартанским духом, и скорчился на большом валуне, а
дождь поливал мою непокрытую голову и стекал по носу,  он  наполнял  мои
бальные туфли, пробирался за шиворот и даже игриво  струился  по  спине.
Безжалостный лисенок - нечистая совесть - терзал меня немилосердно, и  я
никак не мог от него отделаться и лишь крепче стискивал зубы,  когда  он
вгрызался мне в самое сердце. Один раз я даже с укором воздел руки к не-
бесам. И словно открыл душ. Небеса щедро окатили глупца потоком слез,  а
он сидел весь мокрый и думал: до чего же он глуп! Однако  те  же  небеса
милостиво скрыли его жалкую фигуру от всего остального мира, и я припод-
ниму лишь уголок этой завесы.
   Ночь была наполнена воем ветра в  скрытых  тьмою  оврагах  и  ропотом
струй, что сбегали по склону холма. Дорога тянулась у моих ног, ярдах  в
пятидесяти ниже камня, на котором я сидел. Часу в третьем (как я  прики-
нул) в той стороне, где лежало "Лебяжье гнездо", появились  фонари,  они
быстро приближались, и наконец подо мною с грохотом прокатили два  наем-
ных экипажа и скрылись во влажной опаловой дымке, окутавшей  вдали  огни
Эдинбурга. Я слышал, как бранился один из кучеров, и понял, что мой щед-
рый кузен испугался непогоды и преспокойно отправился  с  бала  прямо  в
отель Дамрека, чтобы улечься в постель, предоставив погоню за мной своим
наемникам.
   После этого - представьте! - я урывками засыпал и вновь просыпался. Я
следил, как луна в туманном ореоле катилась по небу, и вдруг видел перед
собою багровое лицо и угрожающий перст  мистера  Роумена,  и  принимался
объяснять ему и мистеру Робби, что,  предлагая  мне  заложить  мое  нас-
ледство за летающее помело, они не принимают в расчет действующую модель
Эдинбургского замка, которую я, прихрамывая, таскал  с  собою  на  цепи,
точно каторжник ядро. Потом я мчался вместе с Роули в малиновой  карете,
и мы прорывались сквозь тучу красногрудых малиновок... и тут я пробудил-
ся: птицы и вправду щебетали вокруг, а над холмом вставала заря.
   Говоря по чести, силы мои почти иссякли.
   В этот час, когда мужество мне изменило, да еще холод и дождь,  будто
сговорясь, обрушились на меня, я едва не лишился рассудка; к тому же са-
мый обыкновенный голод терзал меня ничуть не меньше  угрызений  совести.
Наконец, закоченевший,  измученный,  не  в  силах  думать,  действовать,
чувствовать, я поднялся с камня, на  котором  претерпел  такую  муку,  и
сполз вниз, на дорогу. Оглядевшись вокруг, не видно ли  где  сыщиков,  я
заметил на расстоянии двух пистолетных выстрелов или даже менее того до-
рожный столб, на котором что-то белело - какая-то полуоторванная афишка.
Чудовищная мысль! Неужто за голову Шандивера объявлена награда? Поглядим
хотя бы, как его там расписывают. Впрочем, по правде сказать, влекло ме-
ня туда не любопытство, а самый низменный страх. Я думал, что после этой
ночи ничто уже не заставит меня дрожать, но, покуда шел  к  висевшей  на
столбе бумажонке, понял, что глубоко заблуждаюсь.
   НЕОБЫКНОВЕННЫЙ
   ПОДЪЕМ В ВОЗДУХ
   НА ГИГАНТСКОМ ВОЗДУШНОМ ШАРЕ "ЛЮНАРДИ"!!!
   Дипломированный профессор Байфилд, всемирно  известный  представитель
наук Аэростатики и Аэронавтики, имеет честь сообщить знатным и благород-
ным господам Эдинбурга и его окрестностей...
   Это было внезапное и радостное потрясение - я снова почувствовал поч-
ву под ногами, как выразился бы воздухоплаватель Байфилд. Я воздел  руки
к небесам. Я разразился сатанинским смехом, который оборвался  рыданием.
От смеха и рыданий мое изможденное тело дрожало, как лист, и я  брел  по
полю неверными шагами, качаясь из стороны в сторону под напором  неудер-
жимой бессмысленной веселости. Один раз посреди очередного приступа сме-
ха я вдруг стал как вкопанный и невольно  подивился  звуку  собственного
голоса. Просто непостижимо, как у меня хватило воли и  соображения  доп-
лестись наконец до условленного места встречи  с  Флорой.  Впрочем,  тут
ошибиться было невозможно: сквозь туман вырисовывались очертания продол-
говатого низкого холма, увенчанного еловой  рощицей,  которая  к  западу
сходила на нет, как спинной плавник огромной рыбины.  Я  не  раз  прежде
смотрел на него с другой стороны, а в день, когда Флора стояла рядом  со
мною во дворе Замка и показывала на дымок, вьющийся из трубы  "Лебяжьего
гнезда", я глядел прямо сквозь эти ели. Только с этой стороны вдоль  то-
го, что можно было бы назвать рыбьим хвостом, тянулась трещина, а по ней
шла тропа в старую каменоломню.
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 46 47 48 49 50 51 52  53 54 55 56 57 58 59 ... 66
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (2)

Реклама