- Приятная компания! - воскликнул он. - И, однако же, я вам весьма
признателен, мистер Дьюси. Мы все едва не погибли, и у меня до сей час
голова раскалывается.
- Вы только подумайте, Франция! - изумлялся Далкахой. - Это уже дело
не шуточное!
- Так, стало быть, и вы наконец-то взяли в толк, что занятие мое не
пустая забава!
Держась за канат, Байфилд всматривался во тьму. Я стоял рядом с ним,
казалось, проходили часы, и уверенность моя крепла... однако все еще не
рассветало.
Наконец Байфилд поворотился ко мне.
- К югу видна береговая линия. Это, верно, Бристольский залив, а шар
опускается. Выбросьте немного балласта, ежели эти ослы хоть что-нибудь
оставили.
Я нашел два мешка с песком и высыпал его за борт. До побережья и
вправду было рукой подать. Но шар взмыл вверх как раз вовремя и не задел
гряду скал, а пролетел в нескольких сотнях футов над нею. Бурное море
билось о скалы; мы едва успели глянуть в грозный серый лик прибоя и
взлетели высоко, над ревущими волнами. Но мгновение спустя, к нашему
безмерному ужасу, шар уже скользил вдоль черных утесов, едва не задевая
их.
- Держитесь! - вскричал Байфилд, и только я успел покрепче вцепиться
в канат, как корзина ударилась о скалу. Трах! И все мы повалились друг
на друга! Бац! Новый удар тряхнул нас, как горошины в стручке. Я подоб-
рал под себя ноги и стал ждать третьего.
Но его не последовало. Шар бешено крутился вокруг собственной оси и
раскачивался из стороны в сторону, но раз от разу все медленнее. Мы под-
нялись с пола, побросали за борт пледы, плащи, инструменты - все, что
попало под руку, без разбору, и шар снова взлетел. Горная гряда, на са-
мую вершину которой мы наткнулись, отступила и пропала из виду, а мы по-
неслись вперед, в зыбкую мглу.
- Проклятие! - сказал Байфилд. - Неужто эта земля необитаема? Не мо-
жет этого быть!
И, однако же, насколько мы могли видеть, так оно и было. Нигде ни
огонька; на беду и луна скрылась. Добрый час мы - неслись сквозь тьму,
под однообразные жалобы и причитания Овценога, уверявшего, будто у него
сломана ключица.
Вдруг Далмахой вскинул руку. Со всех сторон нас окружала ночь, мы бы-
ли точно в черном мешке, но высоко в зените трепетали первые вестники
рассвета. Мало-помалу свет разливался все шире, нисходил и на нас и, на-
конец, коснулся далеких горных вершин; из-за них выглянул краешек восхо-
дящего солнца и алым потоком разлилась заря.
- Приготовить абордажный крюк! - Байфилд метнулся к веревке, потянул
изо всех сил, клапан открылся, и тот же час безликая, окутанная туманом
земля рванулась нам навстречу.
Мы падали сквозь солнечный свет, но земли он еще не коснулся. Ощети-
нившаяся лесами и рощами, она бросилась на нас из ночной тьмы, точно не-
виданный зверь из своего логова. Меж дерев едва мерцали воды пустынной
реки. С древесных вершин как раз под нами взлетели цапли и с пронзи-
тельным криком устремились к дальнему берегу.
- Нет, так не годится, - сказал Байфилд и закрыл клапан. - От этих
лесов надобно убраться подальше. А это еще что?
Впереди река нежданно разлилась широким сверкающим устьем, которое
усеивали стоявшие на якоре корабли. Высокие холмы полукольцом окружали
залив; на западе в глубокой впадине ярус за ярусом уходили от воды вверх
серые улицы какого-то города, и на розовом фоне зари вился дым из труб.
Круглый замок, стоявший на скалистой гряде, увенчивал город с юга, а под
скалой белели паруса брига, державшего курс в открытое море.
Мы пронеслись над рейдом к городу, наш абордажный крюк, точно рыба на
леске, волочился в какой-нибудь сотне футов над водою. С палуб, задирая
голову, на нас глядели люди. С одного корабля спустили шлюпку, думая нас
догнать, но, когда она коснулась воды, мы были уже в полумиле от кораб-
ля. Удастся ли нам миновать город? По приказу Байфилда мы скинули с себя
плащи и приготовились еще раз облегчить шар, если в том будет надоб-
ность, но, видя, что ветер переменил направление и нас несет к пред-
местьям и к устью гавани, Байфилд передумал.
- И так и эдак плохо, - объявил он. - Попробуем пустить в ход абор-
дажный крюк. Поручаю его вам, Дьюси, а я займусь клапаном. - И он сунул
мне складной нож. - Когда скажу - рубите.
Мы спустились еще на несколько футов и теперь скользили над холмами.
Абордажный крюк коснулся земли, мы и глазом моргнуть не успели, как он
вспахал какой-то огород и вырвал с корнем десятка два кустов смородины,
потом высвободился из них и застрял под стрехами деревянного сарая. Тут
нас отчаянно тряхнуло, и шар остановился. Раздался оглушительный треск;
я успел подняться с полу и увидел, как сарай рухнул, точно карточный до-
мик, а из-под развалин выскочили две обезумевшие от ужаса свиньи и кину-
лись наутек прямо по цветочным клумбам. Потом я снова шлепнулся на дно
корзины, оттого, что крюк застрял в железных chevaux-de-frise [67] и на
сей раз накрепко.
- Держитесь! - завопил Байфилд, ибо корзина дергалась, накренялась и
вертелась волчком. - Не руби! А, черт!
Наш канат зацепился за край высокой каменной ограды; рвущийся вверх
шар - огромный прекрасный цветок на тоненьком стебельке - навис над мо-
щеным двором... О, ужас! Оттуда, задрав головы и остолбенев от изумле-
ния, глядел на нас целый взвод английских солдат в красных мундирах!
Как только я увидел ненавистную форму, нож мой сам метнулся к канату.
В две секунды я его перерезал, бессильно поникший было "Люнарди" взмыл
вверх - и только они нас и видели. Но Предо мною и сейчас отчетливо,
словно высеченные резцом скульптора, стоят их лица - простодушные лица
деревенских парней - глаза вытаращены, рты разинуты; все до единого сов-
сем еще мальчишки, верно, зеленые новобранцы на учении: вытянулись перед
рыжим сержантом, а сержант - сразу видно, ирландец! - взявшись обеими
руками за концы, держит за спиной стек и тоже уставился на наш шар. Зре-
лище это промелькнуло и исчезло, и тут только до моего сознания дошли
выкрики Байфилда. А он изрыгал подряд все известные ему английские руга-
тельства и наконец, обессилев, умолк. Пока он переводил дух, я успел
вставить:
- Мистер Байфилд, вы открыли не тот клапан. Нас относит, как вы и
предвидели, по направлению... ну да, мы уже над открытым морем. Как хо-
зяин этого шара, я предлагаю опуститься на некотором расстоянии вон от
того брига; сколько я понимаю, он убавляет паруса, что может означать,
по-моему, только одно: нас оттуда заметили и готовятся спустить шлюпку.
Байфилд внял голосу рассудка и, сердито ворча, все же взялся за дело.
"Люнарди" скользнул вниз, словно чайка со скалы, и, косо пролетев над
бригом с подветренной стороны на расстоянии менее кабельтова, окунулся в
воду.
Я говорю "окунулся", потому что спуск этот прошел совсем не так лег-
ко, как можно было ожидать. Правда, "Люнарди" держался на воде, но его
гнало ветром. Он волочил за собою корзину, точно накренившееся ведро, и
мы все четверо, насквозь промокшие и ослепленные летящей пеной и брызга-
ми, ухватились за канаты, за сетку, более того, пытались даже вцепиться
ногтями в промасленный шелк оболочки. А шар в этой новой для него сти-
хии, казалось, обуяло какое-то дьявольское злорадство. Если мы пытались
взобраться на него, он подавался под нами, как пуховая подушка; порою он
погружал нас в волны и не давал нам ни секунды передышки, мы даже не
могли оглянуться назад. Все же я разглядел одномачтовое суденышко, кото-
рое спешило за нами, но оно было еще далеко - более мили с подветренной
стороны, и я подивился: неужто капитан брига предоставил ему спасать
нас. По счастью, я ошибся. Позади раздался крик, скрип уключин, когда
гребцы сушили весла, и чья-то рука ухватила меня за ворот. Так, одного
за другим, нас выудили из корзины - редкостный улов! - и выручили "из
весьма затруднительного положения, сэр, сроду в такое не попадал", - как
справедливо выразился минутой позже мистер Овценог, уже сидя в шлюпке на
банке и протирая очки.
ГЛАВА XXXIV
КАПИТАН КОЛЕНСО
- Но что же нам делать с шаром, сэр? - спросил рулевой шлюпки.
Ежели бы это зависело от меня, я бы, верно, поддался первому нелепому
побуждению и попросил его оставить "Люнарди" себе на память, как вознаг-
раждение за труды: до того опостылел мне сей летательный аппарат. Однако
же Байфилд велел распороть шов в промасленном шелку и отрезать от шара
корзину, которая к тому времени совсем погрузилась в воду, так что под-
нять ее уже не было никакой возможности. Едва это исполнили, "Люнарди"
поник и сделался совершенно послушен. Его привязали к рым-болту на корме
шлюпки, и матросы снова взялись за весла.
Зубы у меня стучали от холода. Вся эта спасательная операция заняла
немало времени, и еще целая вечность ушла на то, чтобы добраться до бри-
га, который покачивался на волнах; паруса на грот-мачте праздно повисли,
ветер надувал только паруса на фок-мачте.
- Все равно как кита на буксире тащим, сэр, - задыхаясь, вымолвил
гребец позади меня.
Я круто оборотился. Голос, говор - да и лицо! - были в точности те
же, что и у рулевого, но если так говорить мог бы и англичанин, то уж в
чертах его лица не было ничего английского. Эти два матроса поразительно
походили друг на друга, точно близнецы, точно гуртовщики Сим и Кэндлиш.
Обоим лет под сорок, оба уже с сединой в волосах, вокруг глаз у обоих
морщинки, как у всех моряков, принужденных постоянно щуриться, вглядыва-
ясь в даль. Я присмотрелся к остальным; трое передних гребцов, хоть и
совсем еще юнцы, и чертами лица и сложением до неправдоподобия напомина-
ли старших: те же долговязые фигуры, серьезные продолговатые лица, смуг-
лая кожа и задумчивый взгляд, - иными словами, все тот же Дон-Кихот Ла-
манчокий в разные годы своей жизни. В ушах у всех - и молодых и старых -
поблескивали серебряные серьги.
Я раздумывал об этом сходстве, когда раздалась команда "суши весла!
", и мы остановились борт о борт с бригом, у самого трапа. Когда я под-
нялся по трапу, мне протянул руку и учтиво помог ступить на палубу высо-
кий старик, худощавый и сутулый, в свободном синем кителе и парусиновых
штанах; судя по достоинству, с каким он держался, то был капитан кораб-
ля, а судя по чертам лица - глава этого семейства. Он приподнял фуражку
и обратился ко мне весьма любезно, но, как я теперь припоминаю, в голосе
его сквозила усталость.
- Рискованное приключение, господа.
Мы подобающим образом его поблагодарили.
- Я рад, что мог быть вам полезен. Тот катер вряд ли подобрал бы вас
скорее, чем минут через двадцать. Я уже передал туда сигнал, надеюсь,
они доставят вас обратно в Фалмут в целости и сохранности, хоть вы и по-
рядком промокли.
- Мои друзья, конечно, воспользуются столь счастливой возможностью, -
сказал я. - Что же до меня, это отнюдь не входит в мои намерения.
Капитан помолчал, словно взвешивая мои слова; они, без сомнения, оза-
дачили его, но он добросовестно силился меня понять. Глаза у него были
серые, взгляд удивительно прямой и открытый, как у ребенка, но зрачки
какие-то затуманенные, и какая-то в них рассеянность, отчужденность,
словно окружающий мир со всеми своими заботами и суетой мало его касает-
ся. Странствия научили меня наблюдательности, и я вспомнил, что уже ви-
дывал такой взгляд: так смотрят поверх очков глубокие старики, которые
зарабатывают свой жалкий кусок хлеба, сидя на краю дороги и разбивая
камни.
- Боюсь, что я не совсем вас понял, сэр.
- Ведь это один из знаменитых Фалмутских пакетботов, не так ли? -
спросил я.
- И да и нет, сэр. Это и в самом деле был пакетбот и, смею сказать,
знаменитый. - Капитан поднял глаза к небу, потом опустил их, и я встре-
тил его взгляд, в котором была какая-то тихая покорность. - Но теперь,
как видите, старого вымпела на мачте уже нет. Теперь бриг этот уже не
