припав к фальшборту, напряженно вслушивались, "нет ли бурунов". Я поня-
тия не имел, что кроется за этими словами, но чуял в воздухе опасность,
и она будоражила меня.
Часов, наверное, в десять, когда я подавал ужинать мистеру Риаку и
капитану, бриг с громким треском обо что-то ударился, и тотчас послыша-
лись крики. Оба вскочили.
- Налетели на риф! - воскликнул мистер Риак.
- Нет, сэр, - сказал капитан. - Всего-навсего на какую-то лодку.
И они поспешили на палубу.
Капитан оказался прав. Мы наскочили в тумане на лодку, она расколо-
лась пополам и пошла ко дну, а с ней - вся команда. Спасся лишь один че-
ловек; он, как я узнал потом, был пассажиром и сидел на корме; все ос-
тальные сидели на банках и гребли. В миг удара корму подбросило на воз-
дух и пассажир, сидевший с пустыми руками, хоть и связанный в движениях
ворсистым плащом ниже колен, подпрыгнул и ухватился за бушприт нашего
брига. Видно, он был удачлив, ловок и наделен недюжинной силой, если су-
мел спастись в подобной передряге. А между тем, когда капитан привел его
в рубку и я впервые его увидел, лицо у него было невозмутимое, словно
ничего не случилось.
Он был невысок ростом, но ладно скроен и проворен, как коза; лицо его
с открытым, славным выражением загорело до черноты, было усеяно веснуш-
ками и изрыто оспой; глаза, поразительно светлые, были с сумасшедшинкой,
в них плясали бесенята, и это одновременно привлекало и настораживало. А
скинув плащ, он вытащил и положил на стол пару превосходных, оправленных
в серебро пистолетов, и на поясе у него я увидел длинную шпагу. Он обла-
дал к тому же изысканными манерами и очень любезно выпил за здоровье ка-
питана. В общем, судя по первому впечатлению, я предпочел бы назвать та-
кого человека своим другом, а не врагом.
Капитан тоже внимательно изучал незнакомца - впрочем, скорее его
платье, чем его особу. И не удивительно: сбросив плащ, гость явился нам
в таком великолепии, какое не часто увидишь в рубке торгового брига:
шляпа с перьями, пунцовый жилет, черные плисовые панталоны по колено,
синий мундир с серебряными пуговицами и нарядным серебряным галуном -
дорогое платье, хоть и слегка пострадавшее от тумана и от того, что в
нем, как видно, спали.
- Я очень сожалею о вашей лодке, сэр, - сказал капитан.
- Какие чудесные люди пошли ко дну, - сказал незнакомец. - Я отдал бы
десять лодок, лишь бы увидеть их снова на земле.
- Ваши друзья? - спросил Хозисон.
- В ваших краях таких друзей не бывает, - был ответ. - Они бы умерли
за меня, как верные псы,
- Все же, сэр, - сказал капитан, продолжая зорко следить за гостем, -
людей на земле столько, что на всех их лодок не хватит.
- Верно, ничего не скажешь! - вскричал незнакомец. - Как видно, вы,
сэр, человек весьма проницательный.
- Я бывал во Франции, сударь, - произнес капитан, явно вкладывая в
свои слова какой-то иной, скрытый смысл.
- Как и много других достойных людей, смею заметить, - отвечал гость.
- Без сомнения, сэр, - сказал капитан. - К тому же в красивых мунди-
рах.
- Ого! - сказал незнакомец. - Так вот куда ветер дует! - И он быстро
положил руку на пистолеты.
- Не торопитесь, - сказал капитан. - Не затевайте лиха раньше време-
ни. Да, вы носите французский военный мундир, а говорите как шотландец,
ну и что ж такого? Много честных людей в наши дни поступает так же и,
право, нисколько от того не проигрывает.
- Ах, так? - сказал джентльмен в нарядном мундире. - Значит, и вы в
стане честных людей?
Это означало - в стане якобитов. Ведь в междоусобных передрягах по-
добного рода каждая сторона полагает, что лишь она вправе называться
честной.
- Судите сами, сэр, - ответил капитан. - Я истый протестант, за что
благодарю господа. (Это было первое слово, сказанное им при мне о рели-
гии; а позже я узнал, что на берегу он исправно посещал церковь...) При
всем том я способен сочувствовать человеку, который прижат к стене, но
не сдается.
- Правда? - спросил якобит. - Что ж, если говорить начистоту, я из
числа тех честных джентльменов, которых в сорок пятом и сорок шестом го-
ду настигла беда. И уж если быть до конца откровенным, мне не поздоро-
вится, попадись я в лапы господ красных мундиров. Итак, сэр, я направ-
лялся во Францию. В этих местах крейсирует французское судно, оно должно
было меня подобрать, но прошло мимо в тумане - от души жаль, что вы не
поступили так же! Мне остается сказать одно: у меня найдется чем вознаг-
радить вас за беспокойство, если вы возьметесь высадить меня там, где
мне надобно.
- Во Франции? - сказал капитан - Нет, сэр, не могу. Если бы там, от-
куда вы сейчас, - об этом еще стоит поговорить.
Тут он, к несчастью, заметил в углу меня и мигом отослал в камбуз
принести джентльмену ужин. Можете мне поверить, я ни минуты не потратил
даром, а когда вернулся в рубку, увидел, что гость снял свой туго наби-
тый кушак и вытряхнул из него на стол две или три гинеи. Капитан же пе-
реводил взгляд с гиней то на кушак, то на лицо незнакомца; мне показа-
лось, что он заметно возбужден.
- Половину - и я к вашим услугам! - вскричал он.
Незнакомец смахнул гинеи обратно в кушак и снова надел его под жилет.
- Я уж вам говорил, сэр. Моего здесь нет ни гроша. Деньги принадлежат
вождю моего клана, - он почтительно коснулся своей шляпы, - а я всего
лишь гонец. Глупо было бы не пожертвовать малой толикой ради того, чтобы
сберечь остальное, но я счел бы себя последней скотиной, если бы слишком
дорого заплатил за спасение собственной шкуры. Тридцать гиней, если вы
высадите меня на побережье, и шестьдесят - если в ЛохЛинне. Хотите - бе-
рите, нет - дело ваше.
- Так, - сказал Хозисон. - А если я выдам вас солдатам?
- Просчитаетесь, - ответил гость. - Имущество у моего вождя, было бы
вам известно, конфисковано, как и у всякого честного человека в Шотлан-
дии. Его поместье прибрал к рукам человек, именуемый королем Георгом, и
ренту теперь взимают, вернее, пытаются взимать, его чиновники. Но, к
чести Шотландии, беднякиарендаторы не забывают своего вождя, даже если
он в изгнании, и эти деньги - часть той самой ренты, на которую зарится
король Георг. Вы, сэр, мне кажется, человек с понятием, так скажите са-
ми, если эти денежки попадут туда, где их может заграбастать прави-
тельство, много ли перепадет на вашу долю?
- Не слишком, конечно, - отозвался Хозисон и, помолчав, сухо приба-
вил: - Если про них узнают. А я, надо думать, сумею держать язык за зу-
бами, если постараюсь.
- Тут-то я вас и проведу! - вскричал незнакомец. - Подвох за подвох!
Если меня схватят, всем станет известно, что это за деньги.
- Ну, видно, делать нечего, - сказал капитан. - Шестьдесят гиней, и
кончено. По рукам?
- Порукам, - сказал гость.
Капитан вышел - что-то очень поспешно, как мне показалось, - и мы с
незнакомцем остались в рубке одни.
В те времена, когда сорок пятый год был еще так недалек, очень многие
изгнанники с опасностью для жизни возвращались на родину - повидаться с
друзьями либо собрать немного денег; что же до вождей шотландских гор-
цев, у которых конфисковали имущество - только и слышно было разговору,
как их арендаторы отказывают себе в последнем, чтобы изловчиться посы-
лать им деньги, а собратья по клану буквально на глазах у солдатни ухит-
ряются собирать эти деньги и переправляют на материк под самым носом у
доблестного британского флота. Все это, разумеется, я знал понаслышке, а
вот теперь собственными глазами видел человека, которому грозила смерт-
ная казнь за каждую из этих провинностей и еще одну сверх того: он не
только участвовал в мятеже, не только переправлял контрабандой ренту, но
и пошел служить под знамена французского короля Людовика. И, как будто
всего этого было мало, он носил на себе пояс, набитый золотыми. Каковы
бы ни были мои взгляды, такой человек не мог не вызвать у меня живейшего
интереса.
- Значит, вы якобит? - сказал я, ставя перед ним ужин.
- Да, - ответил он, принимаясь за еду. - А ты, судя по твоей вытяну-
той физиономии, верно, виг? [2]
- Середка наполовинку, - ответил я, опасаясь его рассердить. На деле
же я был самый завзятый виг, какого только удалось воспитать мистеру
Кемпбеллу.
- А это значит - пустое место, - отрезал он. - Но что я вижу, мистер
Середка-Наполовинку! Бутылка-то пуста? Мало того, что содрали шестьдесят
гиней, так еще и жалеют глоток спиртного!
- Я схожу попрошу ключ, - сказал я и вышел на палубу.
Стоял все такой же густой туман, но волнение почти улеглось. Никто
точно не знал, где мы находимся; ветер (или то немногое, что от него ос-
талось) нам не благоприятствовал, и бриг был вынужден лечь в дрейф. Кое-
кто из матросов еще прислушивался, нет ли бурунов, но капитан и оба по-
мощника, сойдясь в кучку, о чем-то шушукались на шкафуте. Сам не знаю
почему, мне сразу подумалось, что они затевают недоброе, и первые же
слова, которые я услышал, тихонько подойдя поближе, более чем подтверди-
ли мою догадку. Произнес их мистер Риак - так, словно вдруг напал на
удачную мысль:
- А что если выманить его из рубки?
- Нам выгодней, чтобы он оставался там, - возразил Хозисон. - Чтобы
ему негде было развернуться со шпагой.
- Это-то верно, - сказал Риак. - Но так просто его не возьмешь.
- Вздор! - сказал Хозисон. - Отвлечем его разговорами, а потом схва-
тим за руки, вы с одной стороны, я с другой. Если же так не получится,
можно и иначе, сэр: ворвемся в обе двери и скрутим его, пока он не успел
обнажить шпагу.
При этих словах ужас и гнев охватили меня, и я возненавидел этих алч-
ных, двуличных, кровожадных людей, с которыми судьба свела меня на бри-
ге. Первым моим побуждением было убежать, но оно быстро сменилось дру-
гим, более дерзким.
- Капитан, - сказал я, - тот джентльмен спрашивает коньяку, а бутылка
вся. Вы не дадите мне ключ?
Все трое вздрогнули и обернулись.
- Ба, вот и случай достать огнестрельное оружие! - воскликнул Риак. -
Слушай, Дэвид, - обратился он ко мне, - ты знаешь, где лежат пистолеты?
- Как же, как же, - подхватил Хозисон. - Дэвид знает, Дэвид - славный
малый. Понимаешь, Дэвид, дружище, этот головорез с Шотландских гор нав-
лекает на судно опасность - я уж не говорю о том, что он заклятый враг
короля Георга, храни его господь!
Никогда еще с тех пор, как я попал на "Завет", меня так не обхажива-
ли: "Дэвид - то, Дэвид - се..." Но Я ответил: "Да, сэр", - как будто это
было в порядке вещей.
- Беда, что наше огнестрельное оружие, от мушкетов до последнего пис-
толета, сложено в рубке, прямо под носом у этого человека, - продолжал
капитан, - и порох там же. Ну, и если за оружием приду я или мой помощ-
ник, это наведет его на подозрение. Но мальцу вроде тебя, Дэвид, ничего
не стоит прихватить с собой рог пороху да пару пистолетов, и это пройдет
незамеченным. Сумеешь изловчиться - я этого не забуду, если тебе понадо-
бятся друзья; а они тебе еще как понадобятся, когда мы придем в Кароли-
ну.
Тут мистер Риак шепнул ему что-то на ухо.
- Совершенно верно, сэр, - ответил капитан и вновь обратился ко мне:
- И еще, Дэвид: у того человека пояс набит золотом, так вот даю слово -
кое-что перепадет и тебе.
Я сказал, что сделаю, как он пожелает, хотя, по правде говоря, голос
едва меня слушался. Тогда капитан дал мне ключ от рундучка со спиртным,
и я медленно направился обратно в рубку. Что мне делать? Они были псы и
воры, они разлучили меня с родиной, убили несчастного Рансома - так неу-
жели мне расчистить им дорожку к новому убийству? Но вместе с тем во мне
говорил и страх, я понимал, что ослушаться - значит пойти на верную
смерть: много ли могут против команды целого брига один подросток да
один взрослый, будь они даже отважны, как львы?
