Мистер Риак и капитан переглянулись.
- Но где-то есть же между ними проход? - спросил капитан.
- Несомненно, - сказал Алан. - Только где? Хотя мне, - опять-таки не
знаю почему, запало в голову, что вроде к берегу посвободнее.
- Вон что? - сказал Хозисон. - Тогда, мистер Риак, надо будет держать
круче к ветру, а когда будем огибать Малл, сэр, как можно ближе к бере-
гу. Правда, все равно берег закроет нам ветер, а с подветренной стороны
будет торчать эта каменоломня. Ну, да отступать поздно, так что скрипим
дальше.
Он скомандовал рулевому, а Риака послал на фокмарс. Из экипажа на па-
лубе было только пять душ, включая капитана и помощника: все, кто был
годен - или, по крайней мере, годен и расположен к работе. Потому-то,
как я уже сказал, лезть на марс и выпало на долю мистера Риака, и теперь
он сидел там впередсмотрящим и кричал на палубу о том, что видел.
- К югу забито скалами, - предостерегал он, и потом, немного спустя:
- А к берегу и вправду как будто посвободней.
- Ну, сэр, - обратился Хозисон к Алану, - попробуем идти по вашей
указке. Только, сдается мне, с таким же успехом можно довериться слепому
скрипачу. Дай-то бог, чтоб вы оказались правы.
- Дай-то бог! - шепнул мне Алан. - Но где же я это слышал? Э, да лад-
но, чему быть, того не миновать.
Чем ближе мы подходили к оконечности суши, тем гуще было море усеяно
рифами - они торчали тут и там прямо у нас на пути, и мистер Риак то и
дело кричал, что надо менять курс. Иной раз это было более чем ко време-
ни; один риф, к примеру, прошел так близко от планшира, что когда о него
разбилась волна, мелкие брызги дождем посыпались на палубу, обдав нас с
головы до ног.
Было светло, как днем, и все эти опасности хорошо видно; оттого ста-
новилось, пожалуй, еще тревожнее. Хорошо видел я и лицо капитана: он
стоял подле рулевого, переминаясь с ноги на ногу, время от времени дыша
на пальцы, но упорно вслушивался, неотступно следил за морем, твердый,
как скала. Ни он, ни мистер Риак не отличились в сражении, но я увидел,
что в своем ремесле им храбрости не занимать, и это очень возвысило обо-
их в моих глазах, тем более что Алан, оказывается, побелел как полотно.
- Ох-хо-хо, Дэвид, - пробормотал он. - Не по душе мне такая смерть!
- Что я вижу, Алан! - воскликнул я. - Уж не струсили ли вы?
- Нет, - сказал он, облизывая пересохшие губы. - Но согласись, что
это студеная кончина...
К этому времени, то и дело меняя курс, чтобы не напороться на риф, но
по-прежнему держа круто к ветру и как можно ближе к берегу, мы обогнули
остров Айону и двинулись вдоль острова Малл. Прибой у оконечности мыса
был очень сильный, и бриг швыряло, как щепку. На руль поставили двух
матросов, а иной раз и Хозисон самолично приходил им на помощь, и стран-
но было видеть, как трое здоровенных мужчин всей своей тяжестью налегают
на румпель, а он, точно живое существо, сопротивляется и отбрасывает их
назад. Это усугубило бы и без того грозную опасность, да, по счастью,
море вот уже несколько миль как очистилось от подводных скал. А тут и
мистер Риак возвестил с марса, что видит прямо по курсу чистую воду.
- Вы оказались правы, - сказал Алану Хозисон. - Вы спасли бриг, сэр;
я не забуду этого, когда придет срок сводить счеты.
Я верю, что он произнес эти слова чистосердечно и что, более того,
сдержал бы их, так дорог был "Завет" сердцу капитана.
Впрочем, это лишь догадки, ибо сложилось все иначе, нежели он предпо-
лагал.
- У вались на румб! - выкрикнул вдруг мистер Риах. - С наветренной
стороны риф!
В ту же секунду бриг подхватило прибоем и паруса потеряли ветер. "За-
вет" волчком повернулся против ветра и тотчас ударился о риф с такой си-
лой, что все мы плашмя повалились на палубу, а мистер Риак едва не сле-
тел с мачты.
Во мгновение ока я был на ногах. Риф, на который мы наткнулись, нахо-
дился где-то возле юго-западной оконечности Малла, неподалеку от крохот-
ного островка по названию Иррейд, чьи низкие берега чернели по левому
борту. Волны то обрушивались прямо на бриг, то молотили его, беднягу, о
риф, так что мы слышали, как его дробит в куски; а тут еще плеск пару-
сов, вой ветра, пенные брызги в лунном свете, ощущение опасности - от
всего этого у меня, должно быть, голова пошла кругом, во всяком случае,
я плохо соображал, что творится у меня перед глазами.
Вскоре я заметил, что мистер Риак с матросами возится подле шлюпки и,
все еще в помрачении рассудка, кинулся им подсобить; и едва принялся за
работу, как в голове у меня прояснилось. Наша задача была не из легких,
ибо шлюпка была закреплена на шканцах и забита всякой всячиной, а на па-
лубу непрестанно накатывали тяжкие волны, заставляя нас бросать работу и
хвататься за леера, но, пока было возможно, все мы трудились, как черти.
Тем временем из носового люка кое-как выкарабкались к нам на подмогу
раненые, те, что могли передвигаться; остальные, беспомощно распростер-
тые на койках, изводили меня воплями и мольбами о спасении.
Капитан оставался безучастен. Казалось, у него отшибло рассудок. Он
стоял, держась за ванты, разговаривал с самим собою и громко стонал вся-
кий раз, как бриг колотило о скалу. "Завет" был ему словно жена и дитя;
Хозисон мог спокойно наблюдать день за днем, как мучают несчастного Ран-
сома; но тут дело коснулось брига, - и видно было, что капитан разделяет
все страдания своего любимого детища.
За то время, пока мы возились со шлюпкой, мне запомнилось еще только
одно: взглянув туда, где был берег, я спросил Алана, что это за края, а
он ответил, что для него худшего места не придумаешь, так как это земли
Кемпбеллов.
Одному из раненых велели следить за волнами и кричать нам, если что
случится. И вот, когда мы почти уж были готовы спустить шлюпку, раздался
его отчаянный возглас: "Держись, Христа ради!" Мы вмиг поняли, что гото-
вится нечто страшное, и не ошиблись: надвинулся громадный вал; бриг под-
няло, как перышко, и опрокинуло на борт. Не знаю, окрик ли донесся слиш-
ком поздно или я недостаточно крепко держался, но, когда судно внезапно
дало крен, меня единым духом перебросило через фальшборт прямо в море.
Я камнем ушел под воду, вдоволь наглотался воды, потом вынырнул,
мельком увидел луну и снова погрузился с головой. Говорят, на третий раз
тонешь окончательно. Если так, я, видно, устроен не как все, потому что
даже не сосчитать, сколько раз я скрывался под водой и сколько раз
всплывал опять. И все это время меня мотало, и тузило, и душило, а потом
заглатывало целиком, и от всего этого я до того ошалел, что не успевал
ни пожалеть себя, ни испугаться.
В какой-то миг я заметил, что цепляюсь за кусок рангоута и что дер-
жаться на поверхности стало легче. А потом внезапно очутился на тихой
воде и понемногу опомнился.
Цеплялся я, оказывается, за запасную рею, а оглядевшись, поразился,
как далеко я от брига. Конечно же, я принялся кричать, но меня явно не
могли услышать. "Завет" еще держался на воде; но спустили шлюпку или
нет, мне с такого расстояния, да еще снизу, не было видно.
Пока я пробовал докричаться до брига, я заметил, что между мною и
судном тянется полоса воды, куда не доходят большие волны, но где зато
все кипит белой пеной, и расходится кругами, и вздувается пузырями в
лунном свете. То вся полоса разом хлестнет в одну сторону как змеиный
хвост, то на мгновение разгладится бесследно и тут же вскипает вновь.
Что это было такое, я и не догадывался, и оттого мне стало тогда еще
страшней; теперь-то я понимаю, что скорей всего то было сильное прибреж-
ное течение, "толчея": это она так быстро меня унесла, так безжалостно
кидала и бросала и, наконец, как бы наскучив этой забавой, вышвырнула
вместе с запасной реей в смежные с нею береговые воды.
Здесь, в полосе полного штиля, я ощутил, что замерзнуть можно с не
меньшим успехом, чем утонуть. До берегов Иррейда было рукой подать, я
различал в свете луны пятнышки вереска, искристые изломы сланца на ска-
лах.
- А что? - сказал я себе. - Пустяки осталось - неужели не доплыву?
Пловец я был не ахти какой: Эссен-Уотер в наших местах воробью по ко-
лено, но когда я схватился за рею обеими руками, а ногами принялся бить
по воде, то обнаружил, что продвигаюсь вперед. Трудное это было занятие
и убийственно медленное; однако, пробултыхавшись эдак с час, я заплыл
довольно далеко меж двумя мысами, в глубь песчаной бухточки, окруженной
невысокими холмами.
Бухточка была тихая-тихая, ни единого всплеска волны; ярко светила
луна, и во мне шевельнулась мысль, что никогда еще я не видел такого
безлюдного, пустынного места. Но все-таки это была суша, и когда, нако-
нец, стало так мелко, что можно было выпустить рею и брести к берегу, не
скажу, что владело мною с большей силой - усталость или благодарность.
Чувствовал я, во всяком случае, и то и другое: усталость, какой еще не
знал до этой ночи, и благодарность создателю, какую, полагаю, испытывал
достаточно часто, хоть никогда прежде не имел для нее столь веских осно-
ваний.
ГЛАВА XIV
ОСТРОВОК
Итак, я ступил на берег, открыв этим самую горестную страницу моих
приключений. Было половина первого ночи, и хоть горы и защищали берег от
ветра, ночь стояла холодная. Садиться на землю я не рискнул из опасения,
что окоченею, а вместо этого разулся и, превозмогая смертельную уста-
лость, принялся расхаживать туда-сюда босиком по песку, хлопая себя по
груди, чтобы согреться. Ни один звук не выдавал присутствия поблизости
человека или домашней скотины; ни один петух не пропел, хотя было, веро-
ятно, как раз время первых петухов; лишь буруны разбивались вдали о ри-
фы, вновь напоминая об опасностях, пережитых мною, и тех, что угрожали
моему другу, - и что-то боязно стало мне бродить у моря в такой глухой
час, в таком глухом и пустынном месте.
Едва занялась заря, я надел башмаки и стал карабкаться на холм - та-
кого тяжкого подъема преодолевать мне еще не случалось - то, поминутно
оступаясь, пробирался между огромными гранитными глыбами, то прыгал с
одной на другую. Когда я достиг вершины, уже совсем рассвело. От брига
не осталось и следа; должно быть, он снялся с рифа и затонул. Шлюпки то-
же нигде не было видно. В океане - ни единого паруса, на суше, насколько
хватало глаз, - ни человека, ни жилья.
Страшно было думать об участи, постигшей моих недавних спутников,
страшно глядеть дальше на эти пустынные места. Да у меня и без того было
довольно напастей: промокшее платье, усталость, а тут еще живот стало
подводить от голода. И я двинулся на восток по южному берегу в надежде
набрести на какой-нибудь домишко, обогреться, а возможно, и разведать
кое-что о тех, с кем меня разлучило несчастье. На худой конец, рассудил
я, скоро взойдет солнце и хоть одежду мне высушит.
Немного спустя мне преградил дорогу заливчик или, быть может, узкий
фиорд; он, казалось, довольно глубоко вдавался в сушу, а так как переп-
равиться через него мне было не на чем, то поневоле пришлось свернуть и
попробовать обойти его стороной. Идти было попрежнему очень трудно; по
сути дела, не только весь Иррейд, но и прилегающий к нему кусок Малла,
так называемый Росс, - это сплошное нагромождение гранитных скал, а меж-
ду скалами густо растут кусты вереска. Сначала заливчик, как я и предви-
дел, все сужался, но через некоторое время, к удивлению моему, стал
вновь раздаваться вширь. Я только озадаченно поскреб в затылке, все еще
не догадываясь, в чем тут дело, пока, наконец, дорога вновь не пошла в
гору и у меня мгновенно вспыхнула догадка: земля, на которую меня забро-
сило, - бесплодный крохотный островок, со всех сторон отрезанный от суши
солеными водами океана.
Вместо долгожданного солнца поднялся густой туман, а там и дождь по-
шел, так что положение у меня было самое плачевное.
