как у старого солдата.
Я был вне себя от радости, увидев, что она ранена так легко, и восхи-
щался ее храбрым сердцем. Я обнял Катриону и поцеловал ранку.
- А меня неужто никто не поцелует? Я ведь еще отродясь не упустил
случая, - сказал Алан. И, отстранив меня, он взял Катриону за плечи. -
Дорогая, - сказал он, - ты настоящая дочь Эпина. Все знают, что он был
достойный человек, и он мог бы гордиться тобой. Если бы я когда-нибудь
надумал жениться, то искал бы себе вот такую подругу, достойную стать
матерью моих сыновей. А я, говоря без ложной скромности, принадлежу к
королевскому роду.
Он сказал это с глубоким и пылким восхищением, лестным для девушки да
и для меня тоже. Теперь позор, которым покрыл нас Джемс Мор, был смыт.
Но тотчас Алан снова стал самим собой.
- Все это прекрасно, дети мои, - сказал он. - Но Алан Брек чуточку
ближе к виселице, чем ему хотелось бы. Черт дери! Надо убраться подальше
от этого гостеприимного места.
Его слова нас образумили. Алан мигом принес сверху наши седельные
сумки и сундучок Джемса Мора; я подхватил узелок Катрионы, который она
бросила на лестнице во время стычки, и мы готовы были покинуть этот
опасный дом, но тут Базен, крича и размахивая руками, преградил нам
путь. Когда мы обнажили шпаги, он залез под стол, зато теперь сделался
отважен, как лев. Мы не уплатили по счету и поломали стул. Алан, усев-
шись на стол, перебил посуду. Джемс Мор сбежал.
- Вот! - крикнул я. - Сочтите сами! - И швырнул ему несколько луидо-
ров, ведь рассчитываться было некогда.
Он бросился на деньги, а мы, оставив его, выбежали за дверь. Дом с
трех сторон поспешно окружали матросы; Джемс Мор неподалеку от нас махал
шляпой, очевидно, стараясь их поторопить, а за спиной у него, словно ка-
кой-то дурак, нелепо размахивающий руками, вертелась мельница.
Алан понял все с одного взгляда и пустился бежать. Сундучок Джемса
был тяжелый; но, я думаю, он скорей готов был расстаться с жизнью, чем
бросить эту добычу и отказаться от своей мести; он бежал так быстро, что
я едва поспевал за ним, радостно удивляясь тому, что Катриона не отстает
от меня.
Завидев нас, матросы совсем перестали скрываться и погнались за нами
с криками и улюлюканьем. Мы опередили их на добрых двести шагов, и к то-
му же эти кривоногие моряки никак не могли состязаться с нами в беге.
Вероятно, они были вооружены, но на французской земле боялись пустить в
ход пистолеты. И, видя, что они не только не настигают нас, но все
больше отстают, я понял, что опасность миновала. Однако до последней ми-
нуты дело было жарким, и нам потребовалось все наше проворство. Дюнкерк
был еще далеко, но, когда мы перевалили через холм и увидели солдат гар-
низона, которые строем шли на учение, я вполне понял Алана.
Он сразу остановился и вытер лоб.
- Славный все-таки народ эти французы, - сказал он.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Очутившись под прикрытием стен Дюнкерка, мы стали держать военный со-
вет, решая, как быть дальше. Ведь мы силой оружия отняли дочь у отца, и
всякий судья немедленно вернет ее ему, а меня и Алана скорее всего заса-
дит в тюрьму; и хотя у нас было письмо капитана Пэллисера, которое могло
служить свидетельством в нашу пользу, ни Катриона, ни я не хотели преда-
вать его гласности. Так что всего разумней было отвезти Катриону в Париж
и вверить попечению вождя ее клана, Макгрегора из Бохалди, который охот-
но поможет своей родственнице и в то же время не пожелает опозорить
Джемса.
Мы ехали медленно, потому что Катриона бегать умела куда лучше, чем
ездить верхом, и после сорок пятого года ни разу не садилась в седло. Но
ранним утром в субботу мы наконец добрались до Парижа и с помощью Алана
нашли там Бохалди. Он жил на широкую ногу, в прекрасном доме, получая
пособия из Шотландского фонда и из частных средств; Катриону он встретил
как родную и вообще был очень любезен и скромен, но не особенно открове-
нен. Мы спросили, не знает ли он, что сталось с Джемсом Мором.
- Бедняга Джемс! - сказал он, с улыбкой качая головой, и у меня
мелькнула мысль, что ему известно больше, чем он хочет показать. Мы дали
ему прочитать письмо Пэллисера, и физиономия его вытянулась.
- Бедняга Джемс! - повторил он. - Конечно, есть люди и похуже Джемса
Мора. Но это просто ужасно. Ай-ай, должно быть, он совсем потерял голо-
ву. Это - пренеприятное письмо. Но при всем том, джентльмены, я не вижу,
для чего нам предавать его огласке. Плоха та птица, которая гадит в сво-
ем гнезде, а мы все дети шотландских гор.
С этим согласились все, кроме, пожалуй, Алана; тут же было единодушно
решено, что мы с Катрионой поженимся, и Бохалди сам взялся устроить наш
брак, словно не было на свете никакого Джемса Мора; он обвенчал нас с
Катрионой, сопровождая обряд любезностями на изысканном французском язы-
ке. Только после этого, когда все выпили за наше здоровье, Бохалди ска-
зал нам, что Джемс в городе: он приехал сюда за несколько дней до нас и
слег от тяжелой, по-видимому, смертельной болезни. По лицу своей жены я
понял, куда влечет ее сердце.
- Что ж, пойдем проведаем его, - сказал я.
- Если ты не против, - сказала Катриона. То было самое начало нашего
супружества.
Джемс жил в том же квартале, что и вождь его клана, в большом доме на
углу; нас провели в мансарду, где он, лежа в постели, играл на шот-
ландских волынках. Видимо, он взял целый набор этих волынок у Бохалди и
развлекался ими во время болезни; хотя он был не так искусен, как его
брат Роб, но играл посвоему неплохо; и странно было видеть на лестнице
толпу французов, среди которых кое-кто смеялся. Джемс лежал на соломен-
ном тюфяке, опираясь спиной о подушки. Едва взглянув на него, я понял,
что дни его сочтены; и, надо сказать, умирал он в весьма неподходящем
месте. Но даже теперь я не могу без досады вспоминать о его смерти. Не-
сомненно, Бохалди его подготовил; он знал, что мы поженились, поздравил
и благословил нас, точно патриарх.
- Я жил и умру непонятым, - сказал он. - Но вас обоих я прощаю от
всей души.
И он продолжал в том же духе, совсем как прежде, а потом любезно сыг-
рал нам несколько песенок на волынке и, прежде чем мы ушли, взял у меня
взаймы немного денег. В его поведении я не заметил ни малейшего признака
стыда; но прощать он не уставал; похоже, что это ему никогда не надоеда-
ло. По-моему, он прощал меня при каждой встрече; и через четыре дня,
когда он скончался в ореоле смиренной святости, я от досады готов был
рвать на себе волосы. Я позаботился о том, чтобы его похоронили, но со-
вершенно не представлял себе, что написать на его могиле, и в конце кон-
цов решил поставить только дату.
Я счел за лучшее не возвращаться в Лейден, где мы выдавали себя за
брата и сестру и теперь выглядели бы весьма странно в новой роли. Больше
всего нам подходила Шотландия; и после того как я получил все свое иму-
щество, мы тотчас отплыли туда.
Ну вот, мисс Барбара Бэлфур (даме первое место) и мистер Алан Бэлфур,
наследник Шоса, моя повесть окончена. Если вы вспомните хорошенько, то
окажется, что многие из тех, о ком я рассказывал, вам знакомы, и вы даже
разговаривали с ними. Элисон Хэсти из Лаймкилнса качала вашу колыбель,
когда вы были еще слишком малы и не понимали этого, а когда вы немного
подросли, гуляла с вами в парке. А та прекрасная и достойная леди, в
честь которой названа Барбара, не кто иная, как сама мисс Грант, час-
тенько смеявшаяся над Дэвидом Бэлфуром в доме генерального прокурора. А
помните ли вы невысокого, худощавого, подвижного человека в парике и
длинном плаще, который приехал в Шос поздней ночью, в темноте, и вас
разбудили, привели в столовую и представили ему, а он назвался мистером
Джеймисоном? Или Алан забыл, как он по просьбе мистера Джеймисона совер-
шил отнюдь не верноподданнический поступок, за который по букве закона
его могли бы повесить: ведь он не более и не менее как выпил за здоровье
"короля, который сейчас за морем". Странные дела творились в доме добро-
го вига! Но мистеру Джеймисону я готов все простить, пускай он хоть по-
дожжет мои амбары; во Франции он известен как "шевалье Стюарт".
А за вами, Дэви и Катриона, я в ближайшие дни намерен хорошенько
присматривать, и мы увидим, посмеете ли вы смеяться над своими папой и
мамой. Правда, порой мы были не слишком разумны и понапрасну причинили
себе много горя; но когда вы подрастете, то сами убедитесь, что даже
хитроумная мисс Барбара и доблестный мистер Алан будут немногим разумнее
своих родителей. Потому что жизнь человеческая - забавная штука. Гово-
рят, будто ангелы плачут, а мне кажется, что чаще всего они, глядя на
нас, держатся за бока; но, как бы там ни было, я с самого начала твердо
решился рассказать в этой длинной повести истинную правду.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Совершенно (лат.).
2. Спасение народа - высший закон (лат.).
3. Верь тому, кто познал на опыте (лат.).
4. Ныне Принс-стрит. (Прим. автора.)
5. Полка Королевских шотландцев (франц.).
6. Например (лат.).
7. Вот постоялый двор Базена (франц.).
8. Нет, мсье (франц.).
