- Дэви, увези меня от него! - воскликнула она. - Готовится что-то не-
доброе. Ему нельзя верить. Да, готовится недоброе. Сердце мое полно
страха. Что нужно здесь английскому военному кораблю? И что тут написа-
но? - Она протянула мне письмо. - Я чувствую, оно принесет Алану нес-
частье. Вскрой письмо, Дэви, вскрой и прочти.
Я взял письмо, взглянул на него и покачал головой.
- Нет, - сказал я. - Мне это противно, не могу я вскрыть чужое
письмо.
- Не можешь даже ради спасения друга? - воскликнула она.
- Не знаю, - ответил я. - Кажется, не могу. Если б только я был уве-
рен!
- Нужно просто сломать печать! - настаивала она.
- Знаю, - сказал я. - Но мне это противно.
- Дай сюда, - сказала она. - Я вскрою его сама.
- Нет, не вскроешь, - возразил я. - Это немыслимо. Ведь дело касается
твоего отца и его чести, дорогая, а мы оба его подозреваем. Да, место
опасное, у берега английский корабль, твоему отцу прислали оттуда
письмо, и офицер со шлюпки остался на берегу! Он, конечно, не один, с
ним должны быть еще люди. Я уверен, что сейчас за нами следят. Конечно,
письмо надо вскрыть. А все-таки ни ты, ни я этого не сделаем.
Все это я сказал, обуреваемый чувством опасности, подозревая, что
где-то рядом прячутся враги, и вдруг увидел Алана, который бросил сле-
дить за Джемсом и шел один среди дюн. Он, как всегда, был в своем воен-
ном мундире и имел бравый вид; но я невольно вздрогнул при мысли о том,
как мало пользы принесет ему этот мундир, если его схватят, бросят в
шлюпку и отвезут на борт "Морского коня" - дезертира, бунтаря, да еще
приговоренного к казни за убийство.
- Вот человек, - сказал я, - который больше всех имеет право вскрыть
или не вскрыть письмо, как сочтет нужным.
Я окликнул Алана, и мы с Катрионой встали на ноги, чтобы он мог нас
видеть.
- Если это правда... если нас снова ждет позор... сможешь ты его пе-
ренести? - спросила она, глядя на меня горящим взглядом.
- Мне задали почти такой же вопрос после того, как я увидел тебя
впервые, - сказал я. - И знаешь, что я ответил? Что если я люблю тебя
так, как мне кажется, - а ведь я люблю тебя гораздо больше! - я женюсь
на тебе даже у подножия виселицы, на которой его повесят.
Покраснев, она подошла ко мне совсем близко, крепко прижалась ко мне,
взяла меня за руку; так мы стояли и дожидались Алана.
Он подошел со своей всегдашней загадочной улыбкой.
- Ну что я тебе говорил, Дэви? - сказал он.
- Всему свое время, Алан, - ответил я. - А сейчас серьезная минута.
Что тебе удалось узнать? Можешь говорить прямо, Катриона наш друг.
- Я ходил понапрасну, - сказал он.
- В таком случае мы, пожалуй, преуспели больше, - сказал я. - По
крайней мере тебе во многом надо разобраться. Видишь? - продолжал я,
указывая на корабль. - Это "Морской конь", и командует им капитан Пэлли-
сер.
- Я и сам его узнал, - сказал Алан. - Этот корабль причинил мне до-
вольно хлопот, когда стоял в Форте. Но чего ради он подошел так близко?
- Сперва послушай, для чего он здесь, - начал я. - Он доставил вот
это письмо Джемсу Мору. А почему он не уходит, когда письмо передано,
что в этом письме, отчего за дюнами прячется офицер и один он там или
нет - в этом уж ты разбирайся сам.
- Письмо Джемсу Мору? - переспросил Алан.
- Вот именно, - подтвердил я.
- Ну, я могу добавить к этому еще кое-что, - сказал Алан. - Ночью,
когда ты крепко спал, я слышал, как он разговаривал с кем-то по-фран-
цузски, а потом хлопнула дверь.
- Алан! - воскликнул я. - Да ведь ты же всю ночь проспал как убитый,
я этому свидетель.
- Никогда нельзя знать, спит Алан или не спит! - объявил он. - Однако
дело, кажется, прескверное. Поглядим-ка, что тут написано.
Я отдал ему письмо.
- Катриона, - сказал он, - простите меня, дорогая. Но на кон постав-
лена моя шкура, и мне придется сломать печать.
- Я сама этого хочу, - сказала Катриона.
Он вскрыл письмо, пробежал его глазами и взмахнул рукой.
- Вонючий хорек! - воскликнул он, скомкал бумагу и сунул ее в карман.
- Ну, надо собирать пожитки. Здесь меня ждет верная смерть.
И он повернул к постоялому двору.
Первой заговорила Катриона.
- Он вас продал? - спросила она.
- Да, дорогая, продал, - ответил Алан. - Но благодаря вам и Дэви я
еще могу от него ускользнуть. Мне бы только сесть в седло! - добавил он.
- Катриона поедет с нами, - сказал я. - Она больше не может оста-
ваться с этим человеком. Мы обвенчаемся.
Она крепко прижала к себе мою руку.
- Вот, значит, как! - сказал Алан, оглядываясь. - Ну, что ж, сегодня
вы оба славно поработали! И должен тебе сказать, дочка, из вас получится
прекрасная пара.
Он привел нас к мельнице, и я увидел моряка, который затаился и сле-
дил за берегом. Мы, конечно, подошли к нему с тыла.
- Смотри, Алан! - сказал я.
- Тес! - остановил он меня. - Это уж моя забота.
Моряк, вероятно, был оглушен шумом мельницы и не замечал нас, пока мы
не подошли к нему почти вплотную. Но вот он повернулся, и мы увидели,
что это здоровенный красномордый детина.
- Я полагаю, сэр, - сказал Алан, - вы говорите по-английски?
- Non, monsieur! [8] - ответил он с ужасным акцентом.
- Non, monsieur! - передразнил его Алан. - Так вот как вас учат фран-
цузскому на "Морском коне"? Ах ты мошенник, болван, дубина, вот я сейчас
попотчую шотландским сапогом твою английскую задницу!
И прежде чем тот успел пуститься наутек, Алан бросился на него и дал
ему такого пинка, что он ткнулся носом в землю. Потом он, шатаясь, встал
на ноги и кинулся в дюны. Алан следил за ним со зловещей улыбкой.
- Пора и мне уносить ноги из этих краев! - сказал Алан. И он бегом
бросился к задней двери гостиницы, а мы не отставали от него.
Войдя в одну дверь, мы по воле случая столкнулись нос к носу с Джем-
сом Мором, который вошел в другую.
- Ну-ка! - сказал я Катрионе. - Быстрей! Беги наверх и собирай вещи.
Это зрелище не для твоих глаз.
Джемс и Алан стояли теперь лицом к лицу посреди длинной комнаты. Что-
бы добраться до лестницы, Катрионе пришлось пройти мимо них, а подняв-
шись на несколько ступеней, она обернулась и еще раз взглянула на Джемса
и Алана, но не остановилась. На них и в самом деле стоило посмотреть.
Алан был бесподобен, его лицо сияло любезностью и дружелюбием, за кото-
рыми сквозила угроза, и Джемс, почуяв опасность, как чуют пожар в доме,
приготовился к неожиданностям.
Нельзя было терять времени. На месте Алана в этой глуши, окруженный
врагами, сам Цезарь мог бы испугаться. Но Алан остался верен себе: он
начал разговор в своем обычном насмешливом и простодушном тоне.
- Нынче у вас, кажется, опять выпал удачный денек, мистер Драммонд, -
заметил он. - А не скажете ли вы нам, что у вас было за дело?
- Дело это личное, его не объяснить в двух словах, - ответил Джемс. -
Время терпит, и я все расскажу вам после обеда.
- А вот я в этом не уверен, - сказал Алан. - Я так полагаю, что это
будет сейчас или никогда. Видите ли, мы с мистером Бэлфуром получили
важные известия и собираемся в путь.
В глазах Джемса мелькнуло удивление, но он сохранил твердость.
- Мне довольно сказать одно слово, чтобы вы отказались от своего на-
мерения, - сказал он. - Стоит лишь объяснить мое дело.
- Так говорите же, - сказал Алан. - Смелей! Или вы стесняетесь Дэви-
да?
- Мы оба можем разбогатеть, - сказал Джемс.
- Да неужто? - воскликнул Алан.
- Уверяю вас, сэр, - сказал Джемс. - Речь идет о сокровище Клуни.
- Не может быть! - воскликнул Алан. - Вы чтонибудь узнали про сокро-
вище?
- Я знаю место, где оно спрятано, мистер Стюарт, и могу показать вам,
- сказал Джемс.
- Вот это удача! - сказал Алан. - Не напрасно я приехал в Дюнкерк.
Стало быть, в этом заключалось ваше дело, да? Надеюсь, мы все поделим
поровну?
- Да, сэр, в этом и заключалось дело, - подтвердил Джемс.
- Так, так, - сказал Алан и продолжал все с тем же детским любо-
пытством: - Стало быть, оно не имеет отношения к "Морскому коню"?
- К чему? - переспросил Джемс.
- И к тому малому, которого я только что угостил пинком возле мельни-
цы? - продолжал Алан. - Ну нет, приятель! Я вывел тебя на чистую воду.
Письмо Пэллисера у меня в кармане. Ты пойман с поличным, Джемс Мор. Ты
никогда больше не сможешь смотреть в глаза честным людям!
Джемс был ошеломлен. Секунду он постоял неподвижно, весь бледный, по-
том затрясся от ярости.
- Это ты мне говоришь, выродок? - заорал он.
- Грязная свинья! - воскликнул Алан и нанес ему такой сильный удар в
лицо, что хрустнула челюсть, и еще через мгновение их клинки скрести-
лись.
Когда лязгнула сталь, я невольно попятился прочь от дерущихся. Но тут
я увидел, что Джемс едва отразил выпад, который грозил ему верной
смертью; в голове у меня застучала мысль, что он ведь отец Катрионы и,
можно сказать, почти мой отец, и я со шпагой в руке бросился их разни-
мать.
- Прочь, Дэви! Ты что, рехнулся? Прочь, черт бы тебя побрал! - взре-
вел Алан. - Иначе кровь твоя падет на твою же голову!
Дважды я отводил их клинки. Меня отшвырнули к стене, но я снова бро-
сился между ними. Они не обращали на меня внимания и кидались друг на
друга, как звери. Уж не знаю, как меня не проткнули насквозь или сам я
не проткнул одного из этих рыцарей, - все это было будто во сне; но
вдруг я услышал отчаянный крик на лестнице, и Катриона заслонила собой
отца. В тот же миг острие моей шпаги погрузилось во что-то мягкое. Я вы-
дернул шпагу - кончик у нее был красный. Я увидел, что по платку девушки
течет кровь, и мне стало дурно.
- Неужели вы хотите убить его у меня на глазах? Ведь он все-таки мне
отец! - кричала она.
- Ладно, моя дорогая, с него хватит, - сказал Алан, отошел и сел на
стол, скрестив руки, но не выпуская обнаженной шпаги.
Некоторое время она стояла, заслоняя отца, глядя на нас широко раск-
рытыми глазами и часто дыша; потом резко обернулась к отцу.
- Уходи! - сказала она. - Я не хочу видеть твой позор! Оставь меня с
честными людьми. Я дочь Эпина! Ты опозорил сынов Эпина. Уходи!
Это было сказано с такой страстью, что я очнулся от ужаса, в который
поверг меня вид окровавленной шпаги. Они стояли лицом к лицу; по платку
Катрионы расползлось красное пятно. Джемс Мор был бледен, как смерть. Я
хорошо знал его и понимал, какой это для него удар; однако же он сделал
вид, будто ему на все наплевать.
- Что ж, - сказал он, вкладывая шпагу в ножны, но со злобой косясь на
Алана, - если драка кончена, я только захвачу свой сундучок...
- Никто отсюда ничего не вынесет, - заявил Алан.
- Но позвольте, сэр! - воскликнул Джемс.
- Джемс Мор, - сказал Алан, - лишь по случаю того, что ваша дочь вы-
ходит замуж за моего друга Дэви, я позволяю вам убраться отсюда подоб-
ру-поздорову. Но послушайте моего совета, поскорей уносите ноги от гре-
ха, не то будет поздно. Предупреждаю вас, терпение мое может лопнуть.
- Черт возьми, сэр, ведь там мои деньги! - сказал Джемс.
- Сочувствую вам от души, - сказал Алан, скорчив забавную гримасу. -
Но теперь, видите ли, эти деньги мои. - И он продолжал уже серьезно: -
Мой вам совет, Джемс Мор, скорее покиньте этот дом.
Мгновение Джемс как будто колебался; но, видимо, он довольно испытал
на себе, как великолепно Алан владеет шпагой, потому что неожиданно снял
шляпу (при этом лицо у него было как у приговоренного к смертной казни)
и распрощался с каждым по очереди. Затем он ушел.
В тот же миг я словно очнулся.
- Катриона! - воскликнул я. - Это я... это моя шпага... ах, я тебя
сильно ранил?
- Ничего, Дэви, я люблю тебя и за эту боль. Ведь ты защищал моего от-
ца, хоть он и дурной человек. Смотри! - И она показала мне кровоточащую
царапину. - Смотри, благодаря тебе я стала мужчиной. У меня теперь рана,
