"Летящим по ветру", было достаточно трудно, но придумать такую, которая
объясняла бы, каким образом главное действующее лицо заслужило уважение
или, по крайней мере, сочувствие человека, подобного доктору Эркварду,
оказалось мне не под силу.
На этом кончились мои открытия. Я не узнал ничего нового, пока не уз-
нал всего. Теперь моему читателю известны все факты. Окажется ли он бо-
лее простительным, чем я, или, подобно мне, признает, что не в силах
найти им объяснения?
ГЛАВА XVIII
ПЫТЛИВЫЕ ВОПРОСЫ И УКЛОНЧИВЫЕ ОТВЕТЫ
Выше я довольно зло отозвался о Сан-Франциско (мои слова не следует
понимать буквально: израильтяне вряд ли отзывались с похвалой о стране
фараона!), и город прекрасно отомстил мне при моем возвращений. Никогда
еще он не был так красив. Светило солнце, воздух был свеж и бодрящ, на
лицах прохожих сияли улыбки, у всех в петлицах виднелись цветы. И, пока
я шел по направлению к конторе, где теперь работал Джим, мое мрачное ли-
цо казалось, вероятно, темным пятном на фоне общего веселья.
Контора, которую я искал, находилась в маленьком переулке и занимала
старый, покосившийся дом, по фасаду которого тянулась надпись: "Типогра-
фия Франклина Доджа", а снизу было приписано, судя по яркости букв, сов-
сем недавно: "Здесь работают только белые".
В конторе, в пыльном закутке, за столом сидел Джим. В его наружности
и одежде произошла разительная перемена - он казался больным; куда дева-
лись его прежняя энергия и работоспособность! Теперь он сидел, глядя на
столбцы цифр счетной книги, лениво грыз перо, по временам испускал тяже-
лый вздох и ничего не делал. Очевидно, он был целиком поглощен какими-то
тяжелыми мыслями. Он не заметил моего появления, и я некоторое время без
помехи разглядывал его. Неожиданно меня охватило мучительнее раскаяние.
Как я и предсказывал Нейрсу, я почувствовал, что сам себе противен. Я
вернулся домой, сохранив свою честь, а мой больной друг был лишен необ-
ходимого отдыха, ухода, питания. И, как Фальстаф, я спросил себя, что
такое честь, и, как Фальстаф, ответил себе - "воздух"!
- Джим! - окликнул я его наконец.
- Лауден! - задыхаясь, произнес он и вскочил на ноги весь дрожа.
Через мгновение я уже пожимал ему руку.
- Мой бедный друг! - сказал я.
- Слава богу, наконец-то ты вернулся! - всхлипывая, бормотал он и
хлопал меня по плечу.
- У меня нет для тебя хороших новостей...
- Ты приехал. Лучшей новости мне не нужно, - ответил он. - Как мне
тебя не хватало, Лауден!
- Я не мог сделать того, о чем ты мне писал, - сказал я, понизив го-
лос. - Все деньги пошли кредиторам. Я не мог...
- Ш-ш-ш!.. - остановил меня Джим. - Я был сумасшедшим, когда писал
это. Если бы мы решились на такое, я не мог бы взглянуть Мэйми в лицо.
Ах, Лауден, какая она замечательная!
- Я рад, что ты ни о чем не жалеешь, - сказал я, - другого я от тебя
и не ждал.
- Так, значит, "Летящий по ветру" оказался пустышкой? - продолжал он.
- Я не все понял в твоем письме, но это было мне ясно.
- Пустышка - это не то слово, - заметил я. - Кредиторы ни за что не
поверят, какого дурака мы сваляли. И кстати, - поспешил я переменить те-
му, - как банкротство?
- Тебе очень повезло, что тебя здесь не было, - ответил Джим, покачи-
вая головой, - тебе очень повезло, что ты не видел газет. В одной газете
писали, что у меня водянка мозга, в другой - что я лягушка, которая за-
теяла помериться с Лонгхерстом и лопнула с натуги. Довольно жестоко, ес-
ли подумать, что речь шла о человеке, у которого был медовый месяц. Я уж
не говорю о том, что они писали о моей наружности, о моей одежде и как у
меня по лицу градом катился пот. Но я поддерживал себя надеждой на "Ле-
тящего по ветру"... Как все это вышло, Лауден? Я что-то не понял.
"Не понял ты, как же..." - подумал я про себя, а вслух сказал:
- Видишь ли, нам обоим не повезло. Я выручил чуть больше, чем пошло
на покрытие текущих расходов, а ты не сумел продержаться обещанных трех
месяцев. Как это случилось?
- Ну, об этом мы поговорим попозже, - сказал Джим, вдруг засуетив-
шись. - Мне надо браться за счета, а ты иди прямо к Мэйми. Она живет у
Спиди. Она ожидает тебя с нетерпением - ведь она смотрит на тебя, как на
любимого брата, Лауден.
Я был рад всякому предлогу, чтобы отложить наше объяснение и хотя бы
лишний час не касаться истории "Летящего по ветру". Поэтому я немедленно
последовал совету Джима. Миссис Спиди, которая еще переживала радость
встречи с любимым супругом, приветствовала меня с энтузиазмом.
- До чего же прекрасный у вас вид, мистер Додд, милый вы человек! -
объявила она любезно. - И как это коричневые красотки отпустили вас с
островов-то? Уж я вижу, что у Спиди совесть нечиста! - добавила она иг-
риво. - Он за ними приударял, верно?
Я - поспешил сообщить, что Спиди вел себя образцово.
- Ну, вы друг за друга горой стоите! - заключила миссис Спиди и про-
водила меня в скудно обставленную комнатушку, где Мэйми трудилась за пи-
шущей машинкой.
Она обошлась со мной так ласково, что я был тронут. Дружески протяну-
ла мне обе руки, пододвинула стул и достала из шкафа жестянку моего лю-
бимого табака и пачку папиросной бумаги того сорта, каким я всегда
пользовался.
- Видите, мистер Лауден, - воскликнула она, - ваш приезд не застал
нас врасплох! Все это было куплено еще в день вашего отплытия.
Насколько я могу судить, она с самого начала задумала устроить мне
приятную встречу, однако искренности, которая чувствовалась в ее любез-
ных словах, я, как оказалось, был обязан капитану Нейрсу. Он - за что я
навсегда останусь ему благодарен, - несмотря на занятость, выбрал время
навестить Мэйми и в самых лестных тонах рассказал ей о том, с какой
энергией я обыскивал бриг. Однако Мэйми не упомянула о его посещении,
пока я по ее требованию не описал ей наше плавание.
- Нет, капитан Нейрс рассказывал куда лучше! - воскликнула она, когда
я наконец умолк. - От вас же я почерпнула только один новый факт - что
вы так же скромны, как и мужественны.
Я с горячностью попытался ее разубедить.
- И не старайтесь, - заметила Мэйми, - я умею распознать героя, когда
его вижу. А услышав о том, как вы работали дни и ночи, словно простой
матрос, натирая на руках кровавые мозоли, и как вы сказали капитану:
"Так держать!" (по-моему, он сказал именно это) - во время страшной бу-
ри, когда он сам был испуган, и как вы вели себя, когда вам грозил
страшный мятеж (Нейрс из дружеских побуждений макал свою кисть в землет-
рясение и другие катаклизмы), и как вы все это делали, хотя бы частично,
ради Джима и меня, - так вот, услышав все это, я почувствовала, что мы
никогда не сможем выразить вам всю нашу благодарность и восхищение.
- Мэйми! - воскликнул я. - Не говорите о благодарности! Это слово
лишнее между друзьями. Мы с Джимом делили богатство, теперь будем делить
бедность. Мы сделали все, что было в наших силах, и больше не о чем го-
ворить. Я постараюсь подыскать себе работу, чтобы вы с Джимом могли уе-
хать куда-нибудь в леса и хорошенько отдохнуть: Джиму это совершенно не-
обходимо.
- Джим не может взять ваши деньги, мистер Лауден, - сказала Мэйми.
- Как это не может? - возразил я. - Он их возьмет - ведь я же брал
его деньги.
Вскоре после этого явился Джим и, не успев еще снять шляпу, уже заго-
ворил со мной на проклятую тему.
- Ну вот, Лауден, - сказал он, - мы собрались все вместе, дневные
труды окончены, у нас впереди целый вечер, так начинай же свой рассказ.
- Сперва поговорим о делах, - сказал я машинально, тщетно стараясь, в
который уже раз, придумать хоть какую-нибудь правдоподобную историю. - Я
хотел бы точно знать подробности нашего банкротства.
- Ну, это дело прошлое. Мы заплатили по семи центов за доллар, и это
еще хорошо. Судебный исполнитель... - При этих словах лицо его искази-
лось, и он поспешил заговорить о другом. - Но это все уже позади, а мне
хотелось бы узнать подробности истории с бригом. Я чего-то не понимаю, и
мне кажется, что за всем этим что-то кроется.
- В самом бриге, во всяком случае, ничего не крылось, - сказал я, на-
тянуто засмеявшись.
- Это-то я и хочу уяснить себе, - возразил Джим.
- Почему я не могу ничего узнать у тебя о банкротстве? Словно ты ста-
раешься избежать этой темы, - заметил я, совершив непростительную ошиб-
ку.
- А ты словно стараешься избежать разговора о бриге, - сказал Джим.
Пути к отступлению были отрезаны, и по моей собственной вине.
- Мой милый, если тебе так не терпится - что ж, пожалуйста, - ответил
я и начал веселым тоном излагать историю нашего плавания.
Я говорил с одушевлением, остроумно - подробно описал остров и бриг,
изображал в лицах разговоры матросов и заявление кока, поддерживал нап-
ряжение... Роковое слово! Я так хорошо поддерживал напряжение, что оно
так и не разрядилось, и, когда я умолк - написать "кончил" я не решаюсь,
потому что никакого конца не было, - Джим и Мэйми уставились на меня в
удивлении.
- Ну, а что же дальше? - спросил Джим.
- Это все, - ответил я.
- Но как ты это объясняешь? - спросил он.
- Никак, - ответил я.
В глазах Мэйми появилось зловещее выражение.
- Но, черт побери, за него же предлагали пятьдесят тысяч фунтов! -
воскликнул Джим. - Тут что-то не так, Лауден. Получается какая-то чепу-
ха... Я знаю, что вы с Нейрсом сделали все, что было в ваших силах, но,
значит, вы были как-то обмануты. Опиум все еще спрятан на бриге, и я до
него доберусь.
- На нем ничего нет, кроме старого дерева и железа, я же говорю тебе,
- возразил я.
- Вот увидишь, - сказал Джим. - В следующий раз я отправлюсь сам и
возьму с собой Мэйми. Лонгхерст не откажет мне в сумме, достаточной для
того, чтобы зафрахтовать шхуну. Вот увидишь, когда я обыщу бриг...
- Но ты его не сможешь обыскать. Он сожжен!
- Сожжен? - воскликнула Мэйми, привстав со стула, на котором она до
сих пор сидела, сохраняя позу спокойного внимания.
Наступило довольно долгое молчание.
- Извини, Лауден, - прервал его наконец Джим, - но какого дьявола вы
его сожгли?
- Нейрс решил, что так будет лучше, - сказал я.
- Это, пожалуй, самое странное из всего, что мы слышали, - вставила
Мэйми.
- Действительно, Лауден, это как-то неожиданно, - добавил Джим, - и
как-то нелепо. Зачем тебе... Зачем Нейрсу понадобилось сжигать корабль?
- Не знаю. А какое это имеет значение? Мы же сняли с него все, что
можно было снять.
- Ты ошибаешься! - воскликнул Джим. - Совершенно очевидно, что вы
что-то проглядели.
- А почему вы были так уверены, что там ничего нет? - спросила Мэйми.
- Ну как я могу это объяснить! - воскликнул я. - Мы осмотрели все за-
коулки и щелки корабля и были совершенно уверены, что там больше ничего
не спрятано. Других объяснений у меня нет.
- Я начинаю в этом убеждаться, - произнесла она многозначительным то-
ном.
Джим поспешил вмешаться:
- Я одного не понимаю, Лауден. По-моему, ты не оценил всей странности
истории с бригом, - сказал он. - Я смотрю на нее как-то по-другому, чем
ты.
- Какой смысл продолжать эти разговоры! - воскликнула Мэйми, неожи-
данно вставая. - Мистер Додд не собирается сказать нам, ни что он дума-
ет, ни что он знает!
- Мэйми! - ахнул Джим.
- Незачем тебе так считаться с ним, Джеймс, - он ведь с тобой не счи-
тается, - возразила его жена, - и, заметь, он этого не отрицает. А кроме
того, он не в первый раз проявляет подобную сдержанность. Или ты забыл,
что он знал адрес Диксона, но сообщил его тебе, только когда тот успел
скрыться?
Джим умоляюще повернулся ко мне - мы уже все трое стояли.
- Лауден, - сказал он, - ты видишь, Мэйми чтото вообразила, и для
этого есть некоторые основания. Ведь даже я, Лауден, несмотря на весь
