"Элиас Годдедааль, помощник". Почему мы больше ничего не слышали об
Элиасе Годдедаале?
- Правильно, - сказал Джим. - Его ведь не было с остальными, когда ты
видел их в кафе?
- По-моему, нет, - ответил я. - Их было только четверо, и никто из
них не был похож на помощника.
В эту минуту вернулся мой портье.
- Капитан сам нанял какой-то фургон, - сообщил он, - и вместе с одним
из матросов погрузил на него три сундучка и большой саквояж. Наш швейцар
помогал им, но фургоном они правили сами. Швейцар думает, что они поеха-
ли в приморский район. Это была около часу дня.
- Они могли еще успеть на "Город Пекин", - заметил Джим.
- Сколько их у вас останавливалось? - спросил я.
- Трое, сэр, и еще гаваец, - ответил портье. - Второй матрос тоже уе-
хал, но я не знаю, когда и как.
- А мистер Годдедааль, помощник, здесь не проживал? - спросил я.
- Нет, мистер Додд, только эти четверо, - ответил портье.
- И вы о нем ничего не слышали?
- Нет. А почему вы их разыскиваете, мистер Додд? - осведомился
портье.
- Мы с моим другом купили их корабль, - объяснил я, - и хотели выяс-
нить кое-какие подробности. Крайне неприятно, что мы никого не нашли.
К этому времени вокруг нас собралось несколько любопытных - сенсаци-
онный аукцион еще не был забыт. И тут один из зевак, дюжий матрос, нео-
жиданно сказал:
- А помощник, наверное, еще в городе. Он ведь совсем больной. Гово-
рят, на "Буре" он не выходил из лазарета.
Джим дернул меня за рукав.
- Вернемся-ка в консульство, - сказал он.
Но даже в консульстве о мистере Годдедаале ничего не было известно.
Судовой доктор с "Бури" выдал справку, что он находится в тяжелом состо-
янии, сам помощник в консульстве не появлялся, а только прислал свои до-
кументы.
- У вас есть телефонная связь с "Бурей"? - спросил Пинкертон.
- Есть, - ответил клерк.
- Так, может, вы позвоните туда или позволите мне позвонить? Нам со-
вершенно необходимо увидеться с мистером Годдедаалем.
- Хорошо, - ответил клерк и взял телефонную трубку. Поговорив нес-
колько минут, он обернулся к нам.
- Мне очень жаль, - сказал он, - но мистер Годдедааль уехал с кораб-
ля, и никто не знает куда.
- Скажите, вы оплачиваете проезд потерпевших кораблекрушение на роди-
ну? - спросил я, когда мне в голову пришла неожиданная мысль.
- Если они просят об этом, - ответил клерк, - что бывает не всегда.
Сегодня утром мы оплатили проезд гавайца до Гонолулу, и, насколько я по-
нял из слов капитана Трента, остальные собираются вернуться на родину
вместе.
- Так, значит, вы еще не выдавали им деньги? - спросил я.
- Пока еще нет, - ответил клерк.
- А вы очень удивитесь, узнав, что они уже уехали? - спросил я.
- Этого не может быть, вы ошибаетесь, - сказал он.
- Однако так оно и есть, - настаивал я.
- Нет, нет, вы ошибаетесь, - повторил он.
- Разрешите воспользоваться вашим телефоном? - спросил Пинкертон и
после утвердительного ответа позвонил в типографию, которая обычно печа-
тала наши объявления.
Я не слушал этого разговора, потому что вспомнил вдруг размашистый
скверный почерк в книге гостиницы "Веселье" и осведомился у клерка, нет
ли у него образчика почерка капитана Трента. Тут я узнал, что капитан не
может писать, так как поранил правую руку незадолго до катастрофы, и что
даже корабельный журнал в последние дни вел за него мистер Годдедааль, а
сам Трент даже расписывался левой рукой. К тому времени, когда я получил
все эти сведения, Пинкертон уже повесил трубку.
- Ну, с этим все. А теперь займемся шхуной, - сказал он. - И, если
завтра к вечеру я не разыщу этого Годдедааля, мое имя не Пинкертон.
- Каким образом? - поинтересовался я.
- Увидишь вечером, - ответил Пинкертон. - А теперь после всей этой
канители с консульством, портье и сморчком Бэллерсом приятно будет пос-
мотреть на шхуну. Там, наверное, работа идет полным ходом.
Однако на пристани царила полная тишина и спокойствие. И, если не
считать дымка, поднимавшегося над камбузом, на "Норе Крейн" не было за-
метно никаких признаков жизни. Пинкертон побледнел и, стиснув зубы,
прыгнул на борт шхуны.
- Где капитан этой... - Он не докончил фразы, потому что не нашел
слова, достаточно сильного, чтобы выразить свои чувства.
Вопрос его, казалось, был обращен в пустоту. Однако из дверей камбуза
высунулась чья-то голова - очевидно, кока.
- Закусывает у себя в каюте, - ответил этот субъект, что-то пережевы-
вая.
- Шхуна разгружена?
- Нет, сэр.
- И разгрузка даже не начиналась?
- Да нет, начиналась. Завтра мы возьмемся за дело поживей.
- Ну, кому-то это даром не пройдет, - сказал Пинкертон и решительным
шагом направился к каюте.
Там за накрытым столом сидел смуглый толстяк и увлеченно расправлялся
с жарким. При нашем появлении он оторвался от еды и смерил взглядом Пин-
кертона, который, скрестив руки на груди, смотрел на него в упор, сурово
сжав губы. На добродушном лице капитана появилось удивление, смешанное с
досадой.
- Так вот что вы называете спешкой? - сказал наконец Джим.
- А вы кто такой? - воскликнул капитан.
- Кто я такой? Я Пинкертон, - ответил Джим, как будто это слово было
магическим талисманом.
- Вы не очень-то вежливы, - возразил капитан, но это имя, по-видимо-
му, произвело на него впечатление, потому что он все-таки встал и пос-
пешно добавил: - Когда-нибудь надо же и пообедать, мистер Пинкертон.
- Где ваш помощник? - рявкнул Джим.
- Где-то в городе.
- Ах, где-то в городе! - язвительно повторил Пинкертон. - А теперь я
вам скажу, что я о вас думаю: вы мошенник, и, если бы только я не боялся
запачкать свой башмак, я бы пинком вышвырнул вас вместе с вашим обедом
на пристань.
- Я вам тоже кое-что скажу, - ответил капитан багровея. - Для такого,
как вы, я корабль не поведу, даже если бы вы меня на коленях умоляли. Я
привык иметь дело с людьми порядочными.
- Я могу вам назвать имена кое-каких порядочных людей, с которыми вам
больше не придется иметь дело! - отрезал Джим. - Это вся компания Лонг-
херста. Уж об этом я позабочусь! Собирайте свои вещи, да побыстрей, и
забирайте с собой свою паршивую команду. Я сегодня же вечером найду себе
настоящего капитана и настоящих матросов.
- Я уйду, когда мне будет удобно, а удобно мне будет завтра утром! -
крикнул нам вслед капитан.
- Сегодня весь мир словно перевернулся, - пожаловался Пинкертон, ког-
да мы вышли на пристань. - Сначала Бэллерс, потом портье с зубочисткой,
а теперь этот мошенник. А где мне искать капитана, Лауден? Ведь Лонг-
херст час назад ушел домой, да и остальных никого не найти.
- Я знаю, где, - ответил я. - Садись скорей. - И, когда мы сели в
пролетку, добавил, обращаясь к извозчику: - Гони к трактиру Черного То-
ма.
Добравшись до этого заведения, мы пересекли большой зал и, как я и
надеялся, нашли в задней комнате Джонсона и весь его клуб. Стол был
сдвинут к стене. Один из торговцев копрой играл в углу на губной гармо-
нике, а посредине Джонсон и еще какой-то моряк, обняв друг друга за пле-
чи, неуклюже, но с большим усердием отплясывали неизвестный мне танец. В
комнате было холодно и в то же время душно. Газовая горелка, ежеминутно
грозившая обжечь головы танцоров, бросала вокруг неверный свет. Музыка
звучала визгливо и заунывно, а лица всех присутствующих были так серьез-
ны и торжественны, словно они находились в церкви.
С нашей стороны было бы, конечно, невежливо прерывать это унылое ве-
селье, поэтому мы тихонечко пробрались к стульям, точно слушатели, опоз-
давшие на концерт, и стали ожидать конца пляски. Но вот, наконец, торго-
вец, как видно, выдохся и оборвал мелодию на середине такта. С прекраще-
нием музыки остановились и танцоры. Несколько мгновений они покачива-
лись, все еще обнимая друг друга, а затем разошлись в разные стороны,
поглядывая на зрителей в ожидании аплодисментов.
- Хорошая пляска, - сказал кто-то.
Но, очевидно, такая похвала не удовлетворила исполнителей, потому что
они не преминули тут же высказать и свое мнение.
- Ну что ж, - сказал Джонсон, - может, я и плохой моряк, зато танце-
вать я умею.
А его бывший партнер с почти трогательной убежденностью добавил:
- Я легок на ногу, будто перышко.
Заметив, откуда дует ветер, я, как вы легко догадываетесь, сначала
отпустил несколько комплиментов по поводу танцевального искусства Джон-
сона, а потом, задобрив его этой лестью, увел в коридор и, рассказав о
нашем положении то, что нашел нужным, попросил стать нашим капитаном
или, если это его не устраивает, порекомендовать нам какого-нибудь под-
ходящего человека.
- Чтобы я да пошел в капитаны! - вскричал он. - Ни за что на свете!
- Но ведь вы же помощник, - возразил я.
- Конечно, помощник, - засмеялся Джонсон, - потому-то в капитаны я и
не пойду. Но я вас выручу. Я уговорю Артп Нейрса. Вы же его видели. Пер-
воклассный моряк и умеет подать товар лицом.
После чего он сообщил мне, что мистер Нейрс, который через шесть ме-
сяцев должен был получить под свою команду прекрасный барк, пока, ожи-
дая, чтобы поулеглись слухи, живет очень уединенно и будет рад переме-
нить обстановку. Я подозвал Пинкертона и объяснил ему положение дел.
- Нейрс! - воскликнул Джим, едва только услышал это имя. - Да ведь
лучше ничего и придумать нельзя! Такого моряка поискать, Лауден.
Все было решено, и Джонсон обещал на следующее утро привести к нам
Нейрса еще до шести часов, а Черный Том, к которому мы обратились за со-
ветом, обязался к тому же часу подобрать нам четырех бравых моряков, ру-
чаясь даже, что они будут трезвы, как стеклышко, хотя в последнем мы и
позволили себе усомниться.
Когда мы вышли из трактира, на улицах уже горели фонари. Везде по
холмам разбегались яркие цепочки огней, а на невидимых волнах бухты под-
нимались и опускались сигнальные огни стоявших там бесчисленных судов.
Мы расплатились с извозчиком и пошли пешком к ресторанчику "Пудель",
чтобы поужинать.
По дороге туда я заметил, что расклейщик афиш наклеивает на будку ка-
кое-то объявление. Это меня удивило, потому что час был уже поздний, и,
остановившись, я стал ждать, когда объявление будет полностью разверну-
то. Пинкертон терпеливо стоял рядом. Вот что я прочел:
ДВЕСТИ ДОЛЛАРОВ НАГРАДЫ офицерам и матросам потерпевшего крушение
брига "ЛЕТЯЩИЙ ПО ВЕТРУ", если они обратятся лично или письменно в кон-
тору Джеймса Пинкертона до полудня завтрашнего дня.
- Это ты придумал. Пинкертон? - воскликнул я.
- Да. И хозяин типографии времени зря не терял. Не то что этот мошен-
ник капитан, - ответил мой друг. - Но это еще не все, Лауден. Ведь мы же
знаем, что Годдедааль болен, так я распорядился послать по одному такому
объявлению во все больницы, во все аптеки и всем докторам Сан-Франциско.
Разумеется, Пинкертон благодаря своим деловым связям получил в типог-
рафии большую скидку, и все же я испугался тех затрат, в которые нам
обошлось это объявление.
- Долларом больше, долларом меньше, какое это имеет значение? - пе-
чально ответил Джим, когда я высказал ему свои сомнения. - Мы будем
рассчитываться за все через три месяца, Лауден.
До конца нашей прогулки мы хранили унылое молчание. Даже в "Пуделе"
мы почти ничего не ели и совсем не разговаривали. Только когда Пинкертон
допил третий бокал шампанского, он откашлялся и сказал, виновато глядя
на меня:
- Лауден, ты не хотел говорить со мной на одну тему. Я не буду тебя
расспрашивать, только скажи мне - ты решил промолчать не потому, что...
- он запнулся, - не потому, что ты мной недоволен?
- Пинкертон! - воскликнул я.
- Погоди, не перебивай, - продолжал он, - дай я кончу. Я высоко ценю
твою деликатность, хотя сам я ее лишен. Я отлично понимаю, что, как бы
недоволен ты мной ни был, ты скорее умрешь, чем заговоришь об этом. Я и
