Сент-Брайд, чтобы без огласки нанять лошадей и пригласить мистера Кар-
лайля. Милорд должен оставить доверенность.
В это время в дверях появился сам милорд, и мы поделились с ним наши-
ми планами.
- Я и слышать об этом не хочу! - вскричал он. - Он подумает, что я
его испугался. С божьей помощью я останусь в своем доме, в нем и умру.
Не родился еще человек, который может выжить меня. Что бы ни было, здесь
я жил и здесь останусь, и наплевать мне на всех дьяволов и самого сата-
ну!
Я не могу передать здесь всей горячности его тона, но мы с миледи бы-
ли поражены, особенно я - свидетель его недавней сдержанности.
Миледи посмотрела на меня; взгляд ее дошел до самого моего сердца и
вернул мне самообладание. Я сделал ей незаметно знак уйти и, оставшись
наедине с милордом, который с полубезумным видом метался по комнате,
твердо положил ему руку на плечо.
- Милорд, - сказал я. - Мне придется говорить начистоту еще раз, и
если в последний, тем лучше, потому что я устал от этой роли.
- Ничто не изменит моего решения. Я не отказываюсь выслушать вас, но
ничто не изменит моего решения.
Он говорил твердо, без тени прежней ярости, и это оживило во мне на-
дежды.
- Ну что же, - сказал я. - Я могу позволить себе и напрасные разгово-
ры. - Я указал рукой на кресло, он уселся и посмотрел на меня. - Мне
помнятся времена, когда миледи не оказывала вам должного внимания.
- Я никогда не говорил об этом, пока это было так, - весь вспыхнув,
возразил милорд. - Но теперь все изменилось.
- И если бы вы знали, насколько! - заметил я. - Если бы вы знали, как
все изменилось! Теперь все наоборот. Теперь миледи ищет вашего взгляда,
вашего слова, - да, и напрасно. Знаете ли вы, с кем она коротает время,
пока вы разгуливаете по окрестностям? Она рада коротать свой досуг с не-
ким старым скучным управляющим по имени Эфраим Маккеллар. И мне кажется,
что вы на собственном опыте испытали, что это значит, потому что, если я
не ошибаюсь, вы некогда и сами вынуждены были проводить время в той же
компании.
- Маккеллар! - воскликнул милорд, порывисто вскакивая. - Боже мой,
Маккеллар!
- Ни мое, ни божье имя ничего не изменят в том, что я вам говорю, -
сказал я. - Это истинная правда. Вам ли, так много страдавшему, причи-
нять те же страдания другому? Таков ли долг христианина? Но вы так пог-
лощены новым другом, что все старые друзья забыты. Все они начисто изг-
ладились из вашей памяти. И все же они были с вами в самую мрачную пору,
и первая из них - миледи. А приходит ли вам на ум миледи? Приходит ли
вам на ум, что пережила она в ту ночь? И какой женой она с тех пор стала
для вас? Нет! Для вас вопрос чести - остаться и встретить его лицом к
лицу, и она обязана будет остаться с вами. Конечно! Честь милорда - ве-
ликое дело. Но вы-то мужчина, а она только женщина. Женщина, которую вы
поклялись защищать, и более того, - мать вашего сына.
- В том, что вы говорите, Маккеллар, много горечи, - сказал он, - но,
видит бог, боюсь, что это горькая правда. Я оказался недостоин своего
счастья. Позовите сюда миледи.
Миледи была поблизости, ожидая конца разговора. Когда я привел ее об-
ратно, милорд взял наши руки и прижал их к своему сердцу.
- У меня в жизни было двое друзей, - сказал он. - Все хорошее исходи-
ло от них. И раз вы единодушны в своем решении, я был бы неблагодарной
скотиной, если бы... - он замолчал, и глаза его наполнились слезами. -
Делайте со мной что хотите, - продол жал он, - но только не думайте... -
он снова приостановился. - Делайте со мной что хотите. Видит бог, я люб-
лю и уважаю вас!
И, выпустив наши руки, он повернулся и отошел к окну.
Но миледи побежала за ним, повторяя:
- Генри! Генри! - и с рыданиями обняла его.
Я вышел, прикрыл за собою дверь и от всего сердца возблагодарил гос-
пода.
За завтраком мы по желанию милорда все собрались к столу. Баллантрэ
успел к этому времени стянуть с себя свои латаные ботфорты и оделся в
более подходящий к случаю костюм; Секундра Дасс уже не был закутан в
свои покрывала, он облачился в приличный черный камзол, который только
подчеркивал его необычность, и оба они стояли, глядя в большое окно,
когда милорд с семейством вошел в залу. Они обернулись; черный человек
(как его уже успели прозвать в доме) склонился в земном поклоне, тогда
как Баллантрэ поспешил вперед, чтобы по-семейному приветствовать вошед-
ших. Однако миледи остановила его, церемонно сделав ему реверанс из
дальнего угла залы и удерживая при себе детей. Милорд несколько выдви-
нулся вперед; и вот все трое Дэррисдиров стояли лицом к лицу. Рука вре-
мени коснулась всех троих: на их изменившихся лицах я, казалось, читал
memento mori [39] и особенно меня поразило то, что меньше всего постра-
дал от времени самый порочный из них. Миледи уже совсем превратилась в
матрону, которой пристало почетное место за столом во главе сонма детей
и домочадцев. Милорд стал слаб на ноги и сутулился; походка у него сде-
лалась какая-то подпрыгивающая, словно он перенял ее у мистера Алексан-
дера. Лицо осунулось и как-то вытянулось; временами на нем мелькала
странная, как мне казалось, не то горькая, не то беспомощная усмешка. А
Баллантрэ держался прямо, хотя и с видимым усилием; лоб его пересекала
между бровями глубокая складка, губы были сжаты повелительно и строго. В
нем была суровость и отблеск величия Сатаны из "Потерянного рая" [40].
Глядя на него, я не мог подавить восхищения и только дивился, что он
больше не внушает мне страха.
И в самом деле (по крайней мере, за столом), он, казалось, утратил
свою былую власть, и ядовитые клыки его затупились. Мы знавали его чаро-
деем, повелевавшим стихиями, а сейчас это был самый заурядный
джентльмен, болтавший с соседями за обеденным столом. Теперь, когда отец
умер, а миледи примирилась с мужем, в чье ухо было ему нашептывать свою
клевету? Наконец-то мне открылось, насколько я переоценивал возможности
врага. Да, коварство его было при нем, он был по-прежнему двуличен, но
изменились обстоятельства, придававшие ему силу, и он сидел обезоружен-
ный. Да, это по-прежнему была гадюка, но яд ее остался на напильнике,
сточившем зубы. И еще вот о чем я думал, сидя за столом: первое, что он
был растерян, я бы сказал, удручен тем, что злая сила его перестала
действовать; и второе, что, пожалуй, милорд был прав и мы совершали
ошибку, обращаясь в бегство. Но мне вспомнилось бешено колотившееся
сердце бедного моего патрона, а ведь как раз заботясь о его жизни, мы и
собирались сдавать свои позиции.
Когда трапеза окончилась, Баллантрэ последовал за мной в мою комнату
и, усевшись в кресло (хотя я ему вовсе этого не предлагал), спросил ме-
ня, каковы наши намерения в отношении его.
- Что ж, мистер Балли, - сказал я, - на время двери этого дома будут
для вас открыты.
- То есть как это "на время"? - спросил он. - Я вас не совсем пони-
маю.
- Это как будто ясно, - сказал я. - Мы дадим вам пристанище во избе-
жание огласки, но как только вы привлечете к себе внимание какой-нибудь
из ваших пакостей, мы попросим вас удалиться.
- А вы, как я вижу, обнаглели. - И при этих словах Баллантрэ угрожаю-
ще насупил брови.
- Я прошел хорошую школу, - возразил я. - А вы, может быть, сами за-
метили, что со смертью старого лорда от вашего прежнего могущества ровно
ничего не осталось. Я больше не боюсь вас, мистер Балли; более того - да
простит мне это бог! - я нахожу некоторую приятность в вашем обществе!
Он расхохотался, но это было явное притворство.
- Я прибыл с пустым кошельком, - сказал он, помолчав.
- Не думаю, чтобы тут нашлись для вас деньги, - ответил я. - Не сове-
тую строить на этом ваши расчеты.
- Ну, об этом мы еще поговорим, - возразил он.
- Вот как? - заметил я. - А о чем же именно?
- Уверенность ваша неуместна, - сказал Баллантрэ. - У меня остался
хороший козырь: вы тут все боитесь огласки, а я нет.
- Прошу прощения, мистер Балли, - сказал я. - Но только мы вовсе не
боимся огласки ваших похождений.
Он снова захохотал.
- Да, вы научились отражать удары. На словах все это очень легко, но
иногда и обманчиво. Предупреждаю вас: я буду напастью для этого дома.
Было бы разумнее с вашей стороны дать мне денег и отделаться от меня. -
И, махнув мне рукой, он вышел из комнаты.
Немного погодя вошел милорд, сопровождаемый стряпчим - мистером Кар-
лайлем. Нам подали бутылку старого вина, и мы выпили по стакану, прежде
чем приняться за дело. Затем были подготовлены и подписаны все необходи-
мые документы и все шотландские поместья переданы под мое и мистера Кар-
лайля управление.
- Есть один вопрос, мистер Карлайль, - сказал милорд, когда с этим
делом было покончено, - в котором я жду от вас большой услуги. Мой вне-
запный отъезд, совпадающий с возвращением брата, несомненно, вызовет
толки. Я хотел бы, чтобы вы опровергали всякие подобные сопоставления.
- Приму все меры, милорд, - сказал мистер Карлайль. - Так, значит.
Балл... мистер Балли не будет сопровождать вас?
- Как раз об этом я и хотел сказать, - продолжал милорд. - Мистер
Балли остается в Дэррисдире на попечении мистера Матокеллара, и я не хо-
чу, чтобы он даже подозревал, куда мы уехали.
- Но пойдут всякие толки... - начал было стряпчий.
- В том-то и дело, что все это должно остаться достоянием нас двоих,
- прервал его милорд. - Никто, кроме вас и Маккеллара, не должен знать о
моих переездах.
- Так, значит, мистер Балли останется здесь? Ага... Понимаю, - сказал
мистер Карлайль. - И полномочия вы оставляете... - тут он снова запнул-
ся. - Трудная задача предстоит нам с вами, мистер Маккеллар.
- Без сомнения, сэр, - сказал я.
- Вот именно, - сказал он. - Так, значит, у мистера Балли не будет
никаких прав?
- Никаких прав, - сказал милорд, - и, надеюсь, никакого влияния. Мис-
тер Балли плохой советчик.
- Само собой, - сказал стряпчий. - А кстати, есть у мистера Балли ка-
кие-нибудь средства?
- По моим сведениям, никаких, - ответил милорд. - Я предоставляю ему
в этом доме стол, очаг и свечу.
- Ну, а как насчет денег? - спросил стряпчий. - Поскольку мне предс-
тоит разделить ответственность, вы сами понимаете, что я должен пра-
вильно понять ваши на этот счет распоряжения. Так вот, как относительно
денег?
- Никаких денег, - сказал милорд. - Я хочу, чтобы мистер Балли жил
замкнуто. Его поведение в обществе не всегда делало честь семье.
- Да, и что касается денег, - добавил я, - он показал себя мотом и
вымогателем. Взгляните на этот реестр, мистер Карлайль, в него я внес те
суммы, которые, он высосал из имения за последние пятнадцать - двадцать
лет. Хорошенький итог, не правда ли?
Мистер Карлайль беззвучно свистнул.
- Я и не подозревал ничего подобного, - сказал он. - Еще раз прости-
те, милорд, если я покажусь навязчивым, но мне в высшей степени важно
понять ваши намерения. Мистер Маккеллар может умереть, и я тогда окажусь
единственным исполнителем вашей воли. Может быть, ваша милость предпоч-
тет, чтобы... гм... чтобы мистер Балли покинул страну?
Милорд посмотрел на мистера Карлайля.
- Почему вы меня об этом спрашиваете?
- Мне кажется, милорд, что мистер Балли вовсе не утешение для семьи,
- сказал стряпчий с улыбкой.
Вдруг лицо милорда исказилось.
- А ну его к черту! - воскликнул он и налил себе вина, но рука его
при этом так дрожала, что половину он пролил. Уже второй раз его спокой-
ное и разумное поведение нарушалось подобным взрывом враждебности. Это
поразило мистера Карлайля, и он стал украдкой с любопытством наблюдать
за милордом; а для меня это было подтверждением, что мы поступали пра-
вильно, оберегая здоровье и разум моего патрона.
За исключением этой вспышки, разговор наш был весьма плодотворен. Не
