его к выводу о том, что количество бумажных денег в обращении должно быть
жестко привязано к массе депонированных взамен металлических денег, а эмиссия
должна находиться в руках одного-единственного банка. Хотя он опубликовал свои
взгляды в Америке еще в 1842 г. [в издававшемся Хантом (Hunt) "Merchants'
Magazine and Commercial Review", Vol. IV, c. 70.], в то время Телькампфу не
удалось обратить на себя сколько-нибудь существенного внимания. Возвратясь в
Германию, Телькампф стал профессором политической экономии в Бреслау (Breslau)
и был, кроме того, избран членом прусского сената, возглавив там дискуссии по
поводу банковского законодательства. В своей первой книге ["Uber die Neuere
Entwicklung des Bankwesens in Deutschland mit Hinweis aufdessen Vorbilder in
England, Schottland and Nord-Amerika and auf die franzosische Societe Generate
du Credit Mobilier", 1836] Телькампф сосредоточился на борьбе со все еще
бытовавшим в некоторых кругах общества убеждением, что банковский бизнес
обладал возможностью неограниченного расширения реального богатства. [В
частности, Телькампф критиковал взгляды фон Герстнера.] Говоря о свободе,
Телькампф проводил четкое разграничение между эмиссионной и депозитной сферами
банковского бизнеса. Он считал недопустимым позволять любому частному лицу
заниматься эмиссией банкнот без всяких на то законодательных ограничений. Он
делал исключение из этого правила при соблюдении двух условий. Во-первых,
эмитенты должны нести неограниченную ответственность. Ограниченная
ответственность, по мнению Телькампфа, является не правом, на которое во имя
свободы могли претендовать банки, а привилегией, даруя которую, государство
подрывало естественный принцип ответственности, лежащий в основе свободной
торговли. Во-вторых, эмитенты должны быть полностью освобождены от
обязательств кредитовать правительство.
Хотя конечной целью, к которой, с точки зрения Телькампфа, стоило стремиться,
являлась централизация банковской эмиссии [см. также его "Essays on Law
Reform, Commercial Policy, Banks, etc., in Great Britain and the United States
of America", 1859.], реальных перспектив достижения такого единения в
тогдашней Пруссии не существовало. А бурный рост числа банков в сопредельных
государствах и их ничем не ограниченная эмиссия привели Телькампфа к поддержке
создания в Пруссии своих собственных частных банков для вытеснения из страны
чужих банкнот. Телькампф рекомендовал использовать для учреждения новых банков
шотландскую модель ["Uber die Neuere Entwicklung...", c. 5], предполагая, что,
если бы акционеры отвечали бы по своим обязательствам всем своим имуществом,
их корыстные интересы выступили бы в роли необходимых ограничителей эмиссии.
[Стоит заметить, что Телькампф (вместе с Э. И. Бергиусом (E. J. Bergius))
участвовал в переводе на немецкий книга МакКаллоха "Treatise on Metallic and
Paper Money and Banks", в которой защищалась денежная доктрина. На немецком
языке книга вышла в 1859 г. под названием "Geld und Banken".]
Наибольшую известность среди германских экономистов того времени получил
Адольф Вагнер. В той же степени, в какой Телькампф был последовательным
приверженцем денежной теории, Вагнер был сторонником банковской школы. Работая
в то время, когда денежная теория приобретала в континентальной Европе
значительное влияние, Вагнер в своей первой книге ["Beitrage zur Lehre von den
Banken", 1857] поставил себе целью сделать две вещи: во-первых, объяснить с
экономической точки зрения недостатки системы привилегированных банков, и,
во-вторых, исследовать подоплеку Закона Пила. Вагнер весьма тщательно изучил
английскую литературу по этим и связанным с ними вопросам и остался под
особенно сильным влиянием трудов Джеймса Уилсона. Именно благодаря Вагнеру
основные обвинения в адрес Закона Пила и денежной доктрины, выдвинутые к тому
времени в Англии, стали известны читателям в Германии. Сам он считал, что на
пути образования банков не должно воздвигаться никаких законодательных
препятствий. Выступая против законодательного установления масштаба эмиссии и
доли обязательных резервов, Вагнер тем самым полностью соглашался с позициями
сторонников свободы. Он негативно оценивал Закон Пила, и не только потому, что
тот базировался на ошибочных теориях денежной школы. Оборотной стороной
привилегированной позиции Банка Англии первоначально были обязательства в
периоды кризисов оказывать банкам помощь посредством выдачи льготных кредитов.
Закон Пила, сохранив за Банком Англии его привилегии, в то же время освободил
его от обязательств [там же, с. 212]. Наиболее весомым дефектом системы
крупных привилегированных центральных банков, с точки зрения Вагнера, были
злоупотребления государственной властью над подобными банками, выражавшиеся в
стремлении заставить их инвестировать слишком много средств в государственные
бумаги и слишком сильно снижать ставки [там же, с. 233]. В то время как во
Франции братья Перейр вместе со своими сторонниками считали пороком системы
единственного банка установление ставки процента на слишком высоком уровне,
Вагнер считал таковым прямо противоположное -- поддержание чрезмерно низкого
уровня процентной ставки.
В своей более детальной критике денежной теории, опубликованной несколько лет
спустя, Ватер впервые в Германии обратился к теории обеспечения "банковской
массы". Эта теория была тесно связана со знаменитым принципом автоматического
возврата банкнот. Состояла она в следующем: пока банкноты выдаются в ходе
действительного банковского бизнеса, то есть обеспечиваются краткосрочными
активами, они возвращаются в банки естественным путем по истечении срока
кредитования. По этой причине размеры эмиссии постоянно находятся под
контролем. С этого момента теория обеспечения "банковской массы" заняла весьма
влиятельную позицию в германских дискуссиях о банках и законодательстве.
Наиболее интересная трактовка предложений о либерализации банковского бизнеса
в Германии была дана в дискуссиях Германского Экономического (Deutsche
Volkswirte) Конгресса [см. доклад о слушаниях в Viertelijahrschrift for
Volkswinschaft and Kulturgeschichte," 1863, т. III, с. 241 и далее по тексту]
в начале 60-х годов, а также в трудах одного из самых известных его членов
Отто Михаэлиса (Otto Michaelis). Конгресс поставил своей целью выработать
законодательную основу для свободного банковского бизнеса. Было признано, что
если банковские компании учреждались в соответствии с принципом неограниченной
ответственности, это делало излишним принятие специального законодательства о
банках. Если же, напротив, реальной практикой стала бы ограниченная
ответственность, то, возможно, понадобилось бы сформулировать ряд юридических
положений, или так называемый "Normativ-bestimmungen". Вопрос о том, что
именно должно в него войти, стал предметом довольно оживленных дискуссий, в
результате которых по ряду пунктов согласие так и не было достигнуто. Все
участники дискуссии, похоже, согласились с тем, что на размеры эмиссии и долю
резервов не должно накладываться никаких ограничений. В то же время, они не
были столь единодушны по вопросу о том, должны ли для обеспечения банкнот
использоваться лишь специально оговоренные виды активов. Макс Вирт (Мах Wirth)
придерживался мнения, что все банкноты должны обеспечиваться золотом и
покрытием "банковской массы". Он считал, что цены государственных и иных
долгосрочных ценных бумаг недостаточно стабильны для того, чтобы служить в
качестве хорошего обеспечения. [Столь детальная дискуссия по поводу
вексельного обеспечения, послужившая новой отправной точкой для банковских
дебатов, вероятно, объяснялась двумя свойственными Германии факторами:
во-первых, чрезвычайно значительными колебаниями стоимости ценных бумаг во
всех германских государствах, включая Пруссию; и, во-вторых, печальным опытом
попыток в приграничных государствах использовать в качестве обеспечения
векселей активов типа "креди мобилье".] Михаэлис полагал, что ни ломбардные
кредиты, ни государственные бумаги не могли служить в качестве подходящего
средства для обеспечения банкнот, в связи с чем нью-йоркская система
депонирования облигаций была, с его точки зрения, недопустима. Хотя Михаэлис
считал уместным рекомендовать банкам использовать для обеспечения своих
банкнот векселями "банковской массы", он не видел необходимости в
законодательном закреплении этого положения. Большинство Конгресса не
поддержало оговорки о том, что векселя, учитываемые эмиссионным банком, должны
иметь, по крайней мере, две подписи. Никакой поддержки не получили также
предложения о наложении ограничений на масштабы и тип деятельности банков (в
дополнение к эмиссионной), о законодательных положениях по обеспечению
депозитов, об ограничении размеров депозитных обязательств банков, а также о
заблаговременном предупреждении о снятии вкладов. Конгресс, таким образом,
отверг как неприемлемые все идеи прусского "Нормативбедингунгена"
("Normativ-bedingungen").
На вопрос, должны ли были векселедержатели получить преимущественные права по
сравнению с другими кредиторами (держателями депозитов) в случае ликвидации
банка, был дан отрицательный ответ. Большое значение придавалось всеми
участниками дискуссии обязанности банка платить по своим векселям в день
предъявления под страхом ликвидации. [Вот что говорит об этом Михаэлис: См.
"Viertelijahrschrift for Volkswirtschaft and Kukurgeschichte", 1863, т. III,
с. 251. Здесь важно дать следующее пояснение: все вышесказанное вовсе не
означает, что банк в этом случае не имел бы возможности преодолеть временные
затруднения либо, напротив, что для полной гарантии платежеспособности его
следовало бы заставить хранить стопроцентные резервы. На самом деле, вполне
естественно ожидать, что поток векселей, возвращающихся в банк, время от
времени превышает его привычную ожидаемую величину плюс некоторый допуск на
отклонение от нормальной ситуации, т. е. ту величину, на которую рассчитывает
банк, поддерживая адекватные резервы. Если же столь неожиданный всплеск спроса
все-таки происходит, но банк, тем не менее, в состоянии выполнить все свои
обязательства, если он успеет вернуть ранее выданные займы и за счет этого
расплатиться по векселям, такой банк сможет выйти на денежный рынок и занять
там средства на необходимое время. Банк, являющийся платежеспособным в том
смысле, что он в состоянии выполнить свои обязательства в течение достаточно
короткого отрезка времени, но в данный конкретный момент страдающий от
нехватки ликвидных средств, вряд ли столкнется с трудностями при попытке
получить такой займ.] Такой акцент на необходимости принудительной ликвидации
банков за невыполнение банками своих обязательств явился определенным
новшеством по сравнению с предшествовавшей тому практикой. И раньше
периодически раздавались голоса о необходимости принуждения к быстрому
возобновлению выплат, установления системы наказаний в зависимости от
продолжительности приостановок и, наконец, ликвидации банков по прошествии
более или менее долгого времени после начала приостановки выплат. Однако, как
правило, приостановки выплат на определенные сроки считались явлением
допустимым и даже нормальным.
Особый упор Михаэлис, равно как и Конгресс в целом, сделали на важности
депозитного бизнеса, значением которого до тех пор обычно пренебрегали.
Конгресс рекомендовал учреждение кредитных и депозитных банков [там же, с.
258]. Когда же Конгресс два года спустя вновь вернулся к этой теме
["Viertelijahrschrift for Volkswirtschaft and Kukurgeschichte", 1865, т. II,
с. 206 и далее], Михаэлис горячо поддержал отделение кампании за развитие
банковского бизнеса от борьбы за свободу эмиссионной деятельности, поскольку к
тому времени он осознал, сколь эфемерны надежды на завоевание свободы в
эмиссионной сфере. Он сделал это, несмотря на свое полное теоретическое
несогласие с общепринятым жестким разграничением эмиссионной и депозитной сфер
