движения в противоположном направлении. И что еще более важно -- движение к
"идеальной" ситуации могло оказаться бесцельным, поскольку ни одно из
возможных значений размера денежной массы ни в коей мере не было бы истиной в
последней инстанции. Что действительно имеет значение, так это колебания
совокупного объема денег, а все, к чему призывала теория Гайера, сводилось к
требованию не допускать дальнейшего роста этого объема. Таким образом,
экономическая система, однажды достигнув состояния равновесия с существующим в
данный момент объемом денежной массы, в дальнейшем не должна была вновь и
вновь приспосабливаться к меняющейся ситуации.
Распространяя свои рассуждения на одни только банкноты и их влияние на
совокупную денежную массу, Гайер и Телькампф также игнорировали сложности,
возникающие при введении в анализ вкладов до востребования и последствий
изменения скорости их обращения.
Рассмотрим в качестве исходной ситуацию, когда имеется некоторое количество
вкладов до востребования и все или, по крайней мере, какая-то часть из них,
являются не вкладами соответствующих сумм наличных денег, а повторно
депонированными ссудами, ранее выданными банками и также не обеспеченными
золотом на все сто процентов. Такие вклады меняют объем эффективно
циркулирующей денежной массы за счет изменений в скорости обращения
(выраженной в числе чеков, выписанных за отрезок времени).
Таким образом, задача удержания размера денежной массы на одном уровне может
время от времени однозначно требовать увеличения количества находящихся в
обращении денег в виде банкнот. Так может случиться, например, в случае, когда
снижение депозитной активности (увеличение средней продолжительности времени,
в течение которого депозиты остаются невостребованными) требует от банков,
желающих поддерживать объем эффективной денежной массы на прежнем уровне,
выдачи новых займов, а новые заемщики предпочитают банкноты депозитам до
востребования. Как только средства депонированы в банке, с экономической точки
зрения уже не имеет значения, какая часть вкладов примет в дальнейшем форму
бумажных денег. Все зависит от выбора, сделанного публикой, -- в пользу
депозитов на текущем счету или банкнот.
Приверженцы менее жесткого направления денежной школы, а также сторонники
банковской школы рассматривали банкноты в качестве средства "экономии
драгоценных металлов", что, как правило, следовало понимать как
"предоставление более дешевого кредита". Будучи представителями наиболее
жесткого крыла денежной школы, Гайер и Телькампф рассматривали банкноты лишь в
качестве более удобного способа перемещения и транспортировки денег. Следует
отметить, что такие авторы, как Тук (Tooke) и Вагнер, видели единственный
недостаток увеличения массы бумажных денег в возможности их дальнейшего
обесценения (и роста уровня цен), а поскольку такое расширение часто не
сопровождалось падением покупательной способности денег, они делали вывод, что
рост денежной массы не всегда представляет собой зла [см. Wagner, "Beitrage
zur Lehre von den Banken", c. 81--86]. Гайер же, в конце концов, увидел, что
изменения объема денежной массы приводят к сдвигам в структуре производства с
определенными нежелательными последствиями.
В последующих работах Телькампф также придерживался мнения, что, если план
объединения эмиссии в одних руках и привязки ее к золоту не может быть
реализован, следующей лучшей альтернативой является шотландская система.
Похоже, что Телькампф относился к этой системе как к очень хорошему запасному
варианту.
Споры в Германии завершились рядом публикаций, увидевших свет в начале 1870-х
годов, как раз накануне образования Рейхсбанка (Reichsbank). Среди этих
публикаций был памфлет Леопольда Лас-кера (Leopold Lasker) ["Bankfreiheit oder
nicht?", 1871]. Он утверждал, и, наверное, не без оснований [особенно в свете
того, что аргумент Лонгфилда оставался практически неизвестным немецкой
публике], что еще не было убедительно показано, почему банковская сфера должна
служить исключением из правила свободного предпринимательства, применимого к
любым другим областям экономической жизни, и что против идеи "Банкфрайхайта"
-- банковской свободы ("Bankfreiheit") -- так и не было приведено серьезных
аргументов. Два трактата на тему банков и кредита были опубликованы в эти годы
Вагнером и Книесом (Knies)соответственно [A. Wagner, "System der deutschen
Zettelbankgesetzgebung unter Vergleichung mit der Auslandischen, zugleich ein
Handbuch des Zettelbankwesens", 1870--1873. С. G. Knies, "Geld und Kredit", в
двух томах, 1873--1879]. Каждый из них поддерживал противоположные стороны
спора. Вагнер, однако, к тому времени успел попасть под влияние исторической
школы и, таким образом, уже не был столь бескомпромиссным приверженцем
свободной системы.
Он настаивал на том, что абсолютного решения в пользу какой-то одной из систем
не существовало вообще, и каждая из них могла быть оправдана при определенном
стечении обстоятельств. Однако Вагнер отказался лишь от немногих постулатов
своей прежней позиции и сохранил свои симпатии к идеалам свободного
банковского бизнеса.
Среди прочих, Вагнер стремился разрушить теорию о том, что эмиссия банкнот
приносит неисчислимые прибыли. Такой взгляд служил питательной средой для
критики Книеса в адрес свободной системы. Он писал, что производство банкнот
должно быть объектом специального регулирования, потому что их создание ничего
не стоит [там же, т. I, с. 313]. Вагнер же указывал на существование издержек
управления и, что особенно важно, на стоимость капитала значительных размеров,
необходимого для эмиссионного бизнеса.
Не признавал Вагнер и необходимости выделить банковский бизнес из прочих сфер
производственной деятельности и распространить на него принцип неограниченной
ответственности. Вместе с тем Вагнер считал целесообразным проведение реформы
всего свода законов о бизнесе, которое бы установило особые условия для
функционирования различных его сфер. Руководствуясь этой идеей, он приступил к
созданию "Нормативбедингунгена", который можно было бы применить к банковскому
бизнесу. В частности, размер банковского капитала должен был удовлетворять
некоторому минимальному уровню, номинал банкнот ограничивался снизу,
межбанковский обмен банкнотами должен был проводиться на регулярной основе
один либо два раза в неделю, а в отношениях с публикой устанавливался принцип
открытости.
Существование подобных правил рассматривалось Вагнером как явление, вполне
совместимое с идеей абсолютного "Банкфрайхайта". Что касается других правил,
часто включавшихся в банковское законодательство, например, контроля за
деятельностью банков, фиксации пропорций эмиссии по отношению к размерам
банковского капитала или закрепления определенных форм обеспечения векселей,
то их Вагнер считал несовместимыми с принципами абсолютного "Банкфрайхайта".
Однако если полную свободу не понимать слишком буквально, можно было и
согласиться на некоторые из этих правил.
Как и Михаэлис, Вагнер делал особый упор на необходимости быстрой ликвидации
неплатежеспособных банков. Если предъявленная к погашению банкнота не могла
быть оплачена в главном офисе выдавшего ее банка либо в его отделениях и
филиалах на местах и в течение короткого отрезка времени (например, трех дней,
как предлагал Вагнер) банк все еще не был в состоянии уплатить по своим
обязательствам, любой кредитор этого банка должен был иметь право обратиться в
суд с требованием о его ликвидации. Единственным оправданием для банка могли
служить лишь форс-мажорные обстоятельства, как, например, иностранная агрессия
[там же, с. 634].
Вагнер возражал Михаэлису в вопросе о том, какой из типов резервных
требований, предъявляемых к банковской эмиссии, лучше -- континентальный, он
же германский ("Дриттельдекунг"-"Dritteldeckung", или металлическое
обеспечение в размере одной трети эмиссии), либо система Пила (фиксированная
фидуциарная эмиссия). Книес и Михаэлис остановили свой выбор на системе Пила.
Вагнер же предпочитал "Дриттельдекунг". Даже признавая, что выбор значения для
этого норматива (одна треть) совершенно произволен, он все же считал такой
подход гораздо менее жестким, нежели систему Пила или американскую систему
депонирования облигаций.
Говоря об опыте, который Германия извлекла из событий 1866 г., заставившем
многих обратить внимание на преимущества системы центрального банка и
согласиться с доводами его сторонников, Вагнер признавал, что такие
преимущества действительно были продемонстрированы. Тем не менее, он считал,
что эти преимущества вовсе не обязательно являются преимуществами
исключительно привилегированного и монопольного центрального банка. Не только
Прусский Банк, но и близкие к нему по масштабам банки, такие как банки
Франкфурта, Лейпцига и Бремена, а также более мелкие центральные банки, или,
как их можно было бы назвать, центральные банки второго порядка, в разгар
кризиса оказывали поддержку фирмам с добротной репутацией [там же, с. 357].
Частичное отречение от своих идей Вагнера, когда-то являвшегося
бескомпромиссным приверженцем Банкфрайхайта, ознаменовало конец активной
оппозиции централизованной банковской системе в Германии.
Глава X. Дискуссия в Англии в период после 1848 г.
Наше описание того, как менялись в Англии взгляды на преимущества и недостатки
свободной банковской системы в сравнении с монополизированной системой
эмиссионной деятельности, закончилось на работах Джеймса Вилсона,
опубликованных в конце 40-х годов прошлого века. Начиная с 1844 г., а может
быть и раньше, единственный вопрос практического плана в Англии формулировался
следующим образом: следует ли накладывать ограничения на размер эмиссии в
условиях централизованной банковской системы? Собственно же проблема выбора
между свободной и привилегированной эмиссионной деятельностью обсуждалась
крайне редко. Тем не менее, дискуссия, разгоревшаяся по этому вопросу среди
специалистов континентальной Европы в области экономики и финансов, не могла
остаться полностью незамеченной их английскими современниками.
Английская экономическая литература 50-х годов демонстрирует почти полное
пренебрежение проблемой банковской свободы. Ссылки на эту проблему чрезвычайно
редки, и едва ли можно назвать что-то еще, кроме пары посвященных ей работ.
Одной из этих работ является книга профессора одного из ирландских
университетов Р. Х. Миллса (R. H. Mills), чей курс лекций, посвященный
банковской сфере, был опубликован отдельным изданием ["The Principles of
Currency and Banking", 1857]. Миллс, в частности, говорил следующее: "безумные
масштабы экспансии и контракции бумажных денег являются неизбежным следствием
системы, имеющей до сих пор многочисленных сторонников и которая лишь недавно
была взята под контроль, ...системы, допускающей существование в стране
большого числа эмиссионных банков" [там же, с. 70]. Чтобы обосновать это
утверждение, Миллс дословно процитировал аргументацию Лонгфилда, и, похоже,
что эта цитата по сей день осталась единственным упоминанием лонгфилдовских
аргументов. [Найссер (Neisser) недавно использовал ту же аргументацию в своей
статье "Notenbankfreiheit?" в журнале Weltwirtschaftliches Archiv за октябрь
1930 г.] И это несмотря на то, что его взгляды представляют собой, пожалуй,
самый важный дискуссионный вопрос в теории данной проблемы.
Вторая из двух вышеупомянутых работ принадлежала перу Херберта Спенсера
(Herbert Spenser). [Статья "Essays on State Tampering with Money and Banks"
была впервые опубликована в журнале Westminster Review за 1858 г., а затем
включена в третий том книги "Essays Scientific, Political and Speculative".] В
ней он решительно отверг государственное вмешательство в сферу банковского
бизнеса и поддержал идею жесткого применения законов о банкротстве к
неплатежеспособным банкам. Спенсер считал, что это оказалось бы достаточным и
эффективным средством контроля за сверхэмиссией.
Несколько событий, произошедших в 60-х годах, способствовали возобновлению
