необходимостью, если следует оставить нейтральными монетарные факторы.
Открытие такой банковской системы, которая бы не служила источником
катастрофических отклонений от нормы и которая бы сама с наименьшей
вероятностью порождала колебания, а с наибольшей -- предпринимала бы верные
шаги в ответ на действия публики, является на сегодняшний день самой важной
нерешенной экономической проблемой.
Не приходится сомневаться в том, что современная банковская система во многом
повинна в экономических потрясениях. Гораздо сложней определить, какая именно
из ее особенностей порождает такие отклонения. Представляется, однако,
бесспорным, что львиная доля колебаний является результатом изменений в уровне
наличной денежной массы, который обеспечивается банком. Коммерческие банки
удерживают свои резервы на относительно стабильном уровне, а их кредитные
операции достаточно четко следуют за динамикой денежной массы центрального
банка (за исключением периодов депрессии). [В период между ноябрем 1925 г. и
мартом 1935 г. среднемесячные цифры отношения наличных к депозитам в
лондонских клиринговых банках находились в интервале от 10 до 12 процентов. За
тот же период времени этот показатель для Банка Англии варьировал в пределах
от 11.5 до 65.5 процента. Даже отбросив эти крайние значения, колебания в
интервале между 30, а в некоторых случаях 25, и 50 процентами могут считаться
вполне нормальным диапазоном.] Конечно, динамика эта многократно, скажем, в
десять раз, преумножена коэффициентом экспансии. Однако при проведении своей
политики центральный банк принимает во внимание этот факт. Именно соображения
подобного рода представляются серьезным подспорьем теории, не так давно
развитой Мизесом ["Geldwertstabilisierung und Konjunktuipolitik", с. 61]. В
соответствии с ней, в условиях свободной банковской системы колебания могут
быть в значительной степени сокращены, хотя и не устранены полностью. И не
вызывает ни малейшего сомнения, что такая система дает по сравнению с
централизованной системой гораздо меньше простора для совершения манипуляций с
деньгами.
Какой бы вердикт, однако, ни был вынесен двум этим системам с точки зрения их
стабильности, вряд ли проблема этого выбора уже когда-нибудь еще приобретет
практический смысл. Для подавляющего большинства вмешательство государства в
банковскую сферу стало настолько неотъемлемой частью общепринятой системы, что
предложения об отказе от него вызвало бы только насмешки. Одним из результатов
такого отношения стало то, что банковская сфера отвоевала себе исключение из
правил о неплатежеспособности, принятых в других областях бизнеса и гласящих,
что за ликвидацию компании необходимо платить. Важно также заметить, что
поскольку законы о банкротстве почти никогда не применялись с необходимой
скрупулезностью в отношении банков, вряд ли можно утверждать, что практический
опыт свидетельствует о неприменимости свободной конкуренции в банковской
сфере.
Те же призывы в пользу свободы банковского бизнеса, которые время от времени
выдвигаются сегодня, в основном исходят от тех, кто на самом деле не является
сторонником этой свободы как таковой. Эти призывы являются продуктом теории
"денежного чуда" ("money magic"). Такие требования свободы основываются на
представлении, что она сможет предоставить кредитные ресурсы практически в
неограниченных объемах. Эта теория видит источник всех экономических и
социальных проблем в дефиците банковских услуг, который является результатом
банковской монополии [см. Hake and Wesslau, "Free Trade in Capital", 1890;
Henry Meulen, "Free Banking" (1st Edition, 1917, and Edition, revised 1934)].
Что касается практической политики, то здесь все тенденции направлены на
усиление централизации. Когда в ХIX в. был сделан выбор в пользу контроля за
эмиссией банкнот, депозитный бизнес в силу разных причин был оставлен
"свободным". Теперь же появляются признаки приближающегося контроля и за этой
сферой. Этот контроль обеспечит окончательную концентрацию монетарной власти в
руках центрального органа и явится вполне логичным следствием философии
централизации и денежной доктрины. Сильные тенденции подобного рода уже
наблюдаются в Германии и Соединенных Штатах. И если в Соединенных Штатах они
существуют лишь в виде планов [см. Чикагский стопроцентный план банковской
реформы (Chicago 100 percent Plan of Banking Reform), изложенный Хартом (A. G.
Hart) в статье под заголовком "The Chicago Plan of Banking Reform" в Review of
Economic Studies, February, 1935], то в Германии они уже представляют собой
свершившийся факт.
Приложение. О функционировании "автоматического механизма" кредитного контроля
С тем, чтобы прояснить логику, изложенную на с. 236--242, мы прилагаем
следующий арифметический пример:
1. Случай вексельной эмиссии
Предположим, что существуют два банка (либо две группы банков), А и B, с
одинаковыми масштабами бизнеса в начальный период. Каждый из банков в
расчетный день выдает займов на 10,000, получая точно такую же сумму в
качестве возврата ранее выданных им займов.
В один из таких дней А расширяет свои кредитные операции на 10,000, возврат
которых должен произойти через четыре клиринговых периода. Предположим теперь,
что (а) когда B изымает золото из банка A, он не увеличивает свою эмиссию
мгновенно до уровня, при котором его резервная пропорция достигает прежней
отметки; эмиссия B возрастает лишь в размерах, позволяющих заменить банкноты,
не вернувшиеся в банк в обычные сроки и, таким образом, задержавшиеся в
обращении (это дает B возможность кредитовать всего лишь в прежних масштабах);
(b) А сокращает объемы своей эмиссии в обращении на величину потерь в своих
золотых резервах, т. е. на величину сальдо, образовавшегося в результате
клиринга векселей с банком В. Таким образом, суммарная эмиссия А и В остается
неизменной на всем протяжении рассматриваемого периода времени.
Начальное положение
A B
Банкноты 40,000 40,000
Золото 4,000 4,000
Возврат займов 10,000 10,000
А получает на 5,000 собственных банкнот и банкнот В -- также на 5,000. В
получает собственных банкнот на 5,000 и банкнот А -- также на 5,000. Таким
образом, векселя клирингуются без какого-либо перемещения золота.
Положение к Первому Клирингу с момента экспансии банка А
A B
Банкнот 50,000 40,000
Золото 4,000 4,000
Возврат займов 10,000 10,000
А получает на 5,555 своих собственных банкнот и на 4,444 -- банкнот банка В. В
получает собственных банкнот на 4,444 и банкнот А -- на 5,555. В изымает у А
золота на 1,111.
Второй Клиринг
A B
Банкноты 48,889 41,111
Золото 2,889 5,111
Возврат займов 10,000 10,000
А получает на 5,433 своих собственных банкнот и на 4,567 -- банкнот В. В
получает собственных банкнот на 4,567 и банкнот А -- на 5,433. В изымает у А
золота на 826.
Третий Клиринг
A B
Банкноты 48,063 41,937
Золото 2,063 5,937
Возврат займов 10,000 10,000
А получает на 5,341 своих собственных баннкот и на 4,659 -- банкнот В. В
получает собственных банкнот на 4,659 и банкнот А -- на 5,341. В изымает у А
золота на 682.
Четвертый Клиринг
A B
Банкноты 47,381 42,619
Золото 1,381 6,619
Возврат займов 20,000 10,000
А получает на 10,530 своих собственных банкнот и на 9,470 -- банкнот В. В
получает собственных банкнот на 4,735 и банкнот А -- на 5,265. В теряет золота
на 4,205 в пользу А.
В результате Четвертого Клиринга положение следующее:
A B
Банкноты 51,586 38,414
Золото 5,586 2,414
2. Случай депозитного кредитования
На сей раз мы вправе предположить, что получатели чеков, выписанных заемщиками
дополнительных 10,000, обналичивают чеки в своих банках немедленно. Логично
предположить также, что, если только депозитный бизнес не распределен между
банками неравномерно, каждый из них получит половину всех чеков.
Начальное положение
A B
Депозиты 40,000 40,000
Наличные деньги 4,000 4,000
Положение к Первому Клирингу А
A B
Депозиты 50,000 40,000
Наличные деньги 4,000 4,000
B получает на 5,000 чеков, вышеописанный на банк A, на которые нет
соответствующих взаимных претензий со стороны банка А на средства В. Таким
образом, В предъявляет претензии к А на сумму в 5,000 наличными.
Положение после Первого Клиринга уже безнадежно для А
A B
Депозиты 45,000 45,000
Наличные деньги -1,000 8,000 + 1,000
