остальном с моей памятью все в порядке.
- Но что это была за травма, ты не помнишь?
- Нет, - бодро отозвался корабль. - Полагаю, я получил ее тогда же,
когда умер Консул и мне пришлось вернуться на Гиперион, но полной
уверенности у меня нет.
- А что было потом? Ты вернулся и с тех пор все время оставался в
башне?
- Да. Некоторое время я пробыл в Граде Поэтов, но в основном
находился здесь.
- А кто переправил тебя сюда?
- Мартин Силен. Поэт, с которым вы уже встречались.
- Ты знаешь об этом? - удивился я.
- Конечно. Именно я представил месье Силену данные о вашем процессе
и казни. Я помог передать взятки и раздобыл транспорт, чтобы переправить
вас в башню.
- Каким образом? - Мне почему-то представилось, как звездолет
садится за телефон и начинает обзванивать всех подряд.
- На Гиперионе нет инфосферы как таковой, однако я отслеживаю все
свободные частоты, а также перехватываю микроволновые,
волоконнооптические и мазерные сообщения.
- Иными словами, шпионишь для Силена.
- Совершенно верно.
- А что тебе известно о его планах в отношении меня? - Я снова
повернулся к роялю и начал наигрывать Баха.
- Месье Эндимион, - окликнул меня другой голос. Я обернулся и
увидел А.Беттика, который стоял на металлической лестнице.
- Хозяин решил, что вы заблудились. Я пришел проводить вас обратно
в башню. Вы как раз успеете переодеться к обеду.
Я пожал плечами, встал и направился к лестнице, а перед тем, как
последовать за андроидом, произнес, обращаясь к полутемной каюте:
- Приятно было поговорить, Корабль.
- Рад был познакомиться, месье Эндимион. До скорой встречи.
7
Факельные звездолеты "Бальтазар", "Распар" и "Мельхиор" вышли из
пылающих орбитальных дебрей и на целую астрономическую единицу
приблизились к безымянному солнцу, когда командор Стоун сообщила
капитану де Сойе, что воскрешение состоялось.
- Честно говоря, мы воскресили только одного, - призналась она.
Капитан де Сойя моргнул.
- А того, кому... ну, не повезло... вернули в саркофаг?
- Пока нет, - отозвалась командор. - С ним отец Сапиега.
- Их прислал Орден? - с надеждой в голосе поинтересовался де Сойя.
С курьерами Ватикана проблем всегда больше, чем с посланцами Ордена.
- Нет. - Командор Стоун покачала головой. - Оба из Ватикана,
легионеры Христа. Отец Гавронски и отец Вандрисс.
Капитан с трудом скрыл досаду. Легионеры Христа, пришедшие на смену
куда более либеральным иезуитам, начали обретать влияние где-то лет за
сто до Большой Ошибки; ни для кого не являлось секретом, что Его
Святейшество дает им самые ответственные поручения и наделяет весьма
широкими полномочиями.
- Кто выжил?
- Отец Вандрисс. - Стоун бросила взгляд на свой комлог. - Он уже
должен был прийти в себя.
- Отлично. В шесть сорок пять поднимите силу тяжести до одного "g",
примите на борт капитанов Хирна и Буле и проводите их в носовую кают-
компанию. А я навещу отца Вандрисса.
- Слушаюсь, сэр. - Командор Стоун отдала честь и исчезла.
Помещение по соседству с тем, где находился реаниматор, больше
напоминало часовню, нежели медицинский отсек. Капитан де Сойя преклонил
колена пред алтарем, а затем присоединился к отцу Сапиеге, который стоял
рядом с каталкой. Сапиега был старше большинства членов экипажа - ему
было по меньшей мере семьдесят стандартных, его лысина сверкала в свете
галогенных ламп. Де Сойе всегда казалось, что капеллан - человек
раздражительный и не слишком далекий, как те приходские священники, с
которыми он сталкивался в детстве.
Сапиега отступил в сторону. Капитан кивнул и посмотрел на тело на
каталке. На вид отцу Вандриссу было около тридцати, длинные темные
волосы завиты по ватиканской моде - точнее, завивка начинала входить в
моду, когда де Сойя последний раз был на Пасеме, три года назад по
объективному времени (а по субъективному всего два месяца).
- Отец Вандрисс, вы слышите меня?
Молодой священник молча кивнул. Насколько было известно де Сойе,
сразу после воскрешения язык какое-то время не слушается.
- Что ж, - проговорил капеллан, - я, пожалуй, займусь вторым. - Он
нахмурил брови и поглядел на де Сойю так, словно капитан был виноват в
неудачном исходе процедуры. - Непорядок, святой отец. Пройдет несколько
недель, если не месяцев, прежде чем отец Гавронски станет самим собой.
Ему предстоят тяжкие муки. - Де Сойя промолчал. - Не хотите на него
взглянуть? Тело... гм... лишь отдаленно напоминает человеческое.
Внутренние органы видны отчетливо и...
- Займитесь делом, отец, - перебил де Сойя. - Вы свободны.
Сапиега как будто хотел что-то сказать, но тут прозвучал звуковой
сигнал, извещавший об изменении силы тяжести. Отец Вандрисс, который как
раз пытался сесть, рухнул обратно на каталку. Сапиега медленно двинулся
к выходу. После нулевой гравитации даже сила тяжести в один "g" казалась
непереносимой.
- Отец Вандрисс, - тихо повторил де Сойя, - вы меня слышите?
Молодой священник снова кивнул. Судя по выражению глаз, его терзала
адская боль. Кожа Вандрисса поблескивала, словно ее минуту назад
пересадили - или он только что родился. Неестественно розовая, будто
обожженная, а крестоформ - лиловый, в два раза крупнее обычного...
- Вы знаете, где находитесь? - прошептал капитан. "И кто вы такой?"
- мысленно добавил он. Человек, которого воскресили, мог пребывать в
полуобморочном состоянии от нескольких часов до нескольких дней. Де Сойя
знал, что курьеры проходят спецподготовку, однако не представлял, как
можно подготовить к смерти и воскрешению. Помнится, инструктор в
семинарии выразил эту мысль без обиняков: "Даже если мозг забывает,
клетки помнят, как умирали и как были мертвыми".
- Я помню. - Голос отца Вандрисса напоминал зубовный скрежет. - Вы
капитан де Сойя?
- Совершенно верно. Капитан отец де Сойя.
Вандрисс попробовал приподняться на локте, но у него не вышло.
- Ближе, - прошептал он, не в силах оторвать голову от подушки.
Де Сойя наклонился над каталкой. От Вандрисса пахло формальдегидом.
Лишь немногие среди служителей Церкви были посвящены в таинства
воскрешения; де Сойя к таковым не относился. Он мог совершить крещение,
причастить, соборовать (должность капитана космического корабля
последнюю возможность предоставляла гораздо чаще, нежели две первые),
однако ни разу не присутствовал при воскрешении, а потому не имел ни
малейшего понятия, каким образом из расплющенных чудовищной гравитацией
костей, бесформенной груды плоти и мозговой жидкости вновь возникло
человеческое тело. Наверно, все дело в крестоформе, этом божественном
чуде...
Вандрисс зашептал ему на ухо:
- Должны... поговорить... - Слова давались курьеру с громадным
трудом.
- Через пятнадцать минут начнется совещание, на которое прибудут
капитаны двух других кораблей. Вас перенесут на кресло и...
- Не надо. - Вандрисс покачал головой. - Послание... только для
вас.
- Хорошо. - Выражение лица де Сойи осталось прежним. - Вы не хотите
подождать, пока...
Вандрисс снова качнул головой. Кожа у него на лице топорщилась,
словно из-под нее выпирали мускулы.
- Сейчас... - Де Сойя молча ждал продолжения. - Вы должны... взять
звездолет-"архангел"... Компьютер знает, куда лететь...
Значит, и мне придется умереть, подумал де Сойя. Господи, ну почему
меня не миновала чаша сия? ["И, отойдя немного, пал на лице Свое,
молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует меня чаша сия..."
Евангелие от Матфея, 26:39.]
- Что мне сказать остальным? - спросил он.
- Ничего. Передайте командование кораблем... старшему офицеру... а
"Волхвами" будет командовать капитан Буле... У нее другие задачи...
- Могу я узнать, какие именно? - Де Сойя с громадным трудом
сохранял спокойствие. Всего лишь тридцать секунд назад весь смысл его
жизни заключался в том, чтобы одержать победу и сохранить в целости
"Бальтазар" и весь отряд, а теперь...
- Нет, - прошептал Вандрисс. - Эти приказы... вас не касаются. -
Священник был бледен и явно изнемогал от напряжения. Де Сойя вдруг
осознал, что находит удовольствие в мучениях ближнего, и вознес про себя
молитву о прощении.
- Итак, - произнес он, - я должен покинуть свой корабль. Могу я
взять личные вещи? - Он имел в виду фарфоровую статуэтку, которую
незадолго до своей смерти на Возрождении-Вектор ему подарила сестра.
Хрупкая вещица, которую при ускорениях помещали в стазис, сопровождала
капитана на протяжении всех лет, какие он провел в космосе.
- Нет. Отправляйтесь немедленно.
- От чьего лица вы мне приказываете? - справился де Сойя.
- От лица Его Святейшества Папы Римского Юлия Четырнадцатого. -
Лицо курьера исказила гримаса боли. - Приказ имеет приоритет "омега",
который перекрывает все распоряжения Ордена и Генерального Штаба.
Понимаете, капитан де Сойя?..
- Понимаю. - Де Сойя почтительно наклонил голову.
Названия у звездолета класса "архангел" не было. Факельщики никогда
не казались де Сойе прекрасными - похожи на бутылочные тыквы, мостик и
боевая палуба кажутся крохотными рядом с огромным двигателем Хоукинга и
сферой ускорителя, однако по сравнению с авизо они выглядели верхом
совершенства. Тот представлял собой нагромождение асимметричных сфер и
додекаэдров, между которыми вились бесчисленные кабели, тянувшиеся от
двигателя Хоукинга; подо всем этим была погребена крохотная пассажирская
каюта.
Капитан вкратце объяснил Хирну, Буле и Стоун, что его срочно
вызывают по делам, и передал командование над "Бальтазаром" и отрядом
бывшим подчиненным, которые никак не могли прийти в себя от изумления, а
затем переправился на одноместном боте на авизо. Он запрещал себе
оглядываться, но перед тем как бот пришвартовался к "архангелу", все же
не выдержал и бросил прощальный взгляд на "Бальтазар", из-за корпуса
которого, будто из-за горизонта некоей чудесной планеты, вставало
солнце.
На мостике авизо обнаружились панель управления и тактический
процессор. Размерами мостик напоминал каюту де Сойи на "Бальтазаре",
разве что на факельщике отсутствовали все эти кабели, приборы и два
амортизационных кресла. По соседству с мостиком располагалась каютка,
служившая одновременно штурманской и платяным шкафом.
Де Сойе сразу бросилось в глаза, что амортизационные кресла резко
отличаются от обычных. Стальные, начисто лишенные обивки конструкции в
форме человеческого тела больше напоминали столы в прозекторской, нежели
кресла. По ребру кресел бежала кромка - для того, чтобы жидкость не
сливалась на пол; во время ускорения силовое поле наверняка
поддерживается только у кресел, дабы то, что в начале полета составляло
тело человека, не разлетелось по каюте в краткий период невесомости. Де
Сойя заметил раструбы, по которым, очевидно, подавалась вода или
специальный раствор - чем там моют стальные кресла?
- Ускорение через две минуты, - произнес металлический голос. -
Пристегнитесь.
Ни тебе "здравствуйте", подумалось де Сойе, ни даже "пожалуйста".
- Корабль? - позвал он. Разумеется, на корабле Ордена не могло быть
настоящего ИскИна - как не могло их быть на всей подвластной Ордену
территории, - однако де Сойе вдруг показалось, что Ватикан сделал
исключение для авизо.
- До начального ускорения одна минута тридцать секунд, - сообщил
металлический голос. Де Сойя понял, что расспрашивать бортовой компьютер
