глупо. Вот если с толком, тогда другое дело. А без толку получается пус-
тое маньячество. И в дупле я для понтов поселился. А идейное нищенство
такая хрень, пусть им хипаны занимаются. Зато я обрел свободу и прибли-
зился к конечному результату. Не так, что ли?
- Да нет, все так пока, - улыбнулся Шопенгауэр. - Дальше-то чего?
- Дальше - власть, деньги и слава, - без смущения сказал Вторник. - Я
чувствую, что это мое. И все получится. У меня всегда получалось. Это
мое, козлы! Я рожден для этого, суки! Деньги и власть, на х.. ! А все
другое, блядь, от лукавого. Пойдешь ко мне министром идеологии? В каби-
нет великой реформы? В правительство объединенного Хартлэнда?
- Мы же договорились, - внятно и тихо сказал Артур Шопенгауэр.
ГЛАВА ШЕСТАЯ, В КОТОРОЕ ВСУЕ ПОМИНАЕТСЯ ХРИСТИАНСТВО
А кому вечных ценностей за рубль десяток? Кому билет в коммунистический бардачок? Кому пять лет при дворе Людовика без права переписки с родными? Кому постель мадемуазель Лавальер? Кому место председателя совета директоров? Кому масло, куры и яйки? А бумаги туалетной? А косячок? А за жизнь? А о смысле жизни? А смерти? А на халяву? А сапогом закусить? Порохом занюхать? Неужели никто не хотел уничтожить весь мир, понимаете - весь мир целиком, вместе с собой, вместе с жизнью и человечеством, чтобы все кончилось одной точкой? Одной точкой, ясно?! Которую ты поставишь, ясно - именно ты! Да ты понимаешь, что выше этого ничего нельзя сделать? Что это предел? Разве что сотворить другую вселенную. Думаешь, нельзя? Можно, сука! Если захотеть, бля! Страшно, поди?
Так не хохотал даже Артур Шопенгауэр.
Он родился созидателем в глобальном смысле этого слова. Во вселенс-
ком. Он ведь говорил:
- Можно, например, убить человека - и в этом смысле быть разрушите-
лем, разрушителем конкретного людского существования. Но это локальный
смысл. В глобальном смысле ты не станешь разрушать мир. Наоборот, ты бу-
дешь делать этому миру добро, даже если попутно выпадет убивать. Но это
так, межличностные разборки. Самовыражение в естественной и первородной
агрессии либо реактивное избавление от каких-то комплексов. От пары тру-
пов миру не загнется. И от пары тысяч. И даже два миллиона трупов мир
переварит без особых хлопот. Наоборот, их смерть станет удобрением буду-
щего, потому что локальная смерть - это всегда составляющая часть жизни.
Чем больше опасности, сопряженной с возможной кровью, тем полнее и ярче
Жизнь. Трудно представит жизнь без войн и революций, наемных убийц и
сексуальных маньяков. Я уверен, что жизнь без наемных убийц и сексу-
альных маньяков не только невозможна, но ненужна, бесполезна и неполно-
ценна в важнейших точках. Их не надо изводить под корень: имею ввиду
киллеров и серийных убийц. Конечно, в каждом отдельном случае убийцу
надлежит ловить, судить и по возможности приговаривать к расстрелу. Хотя
таких лучше валить сразу при задержании, чтобы на суде козел не мог от-
вертеться.
Все это так, но вот моделировать какой-то мир без насилия просто глу-
по, это признак какой-то наивности, примитивности, философской ущербнос-
ти, непонимания главных проявлений существовани. Банальщину несу? Не од-
нажды это говорено? Знаете, я буду говорить до тех пор, пока толстовство
не будут изучать под разделом извращений эпохи. Вот тогда я, Артур Шо-
пенгауэр, замолчу, потому что станет противно изъясняться банальностями.
Но пока девять десятых интеллигенции думают каким-то обратным и больным
образом, а остальные воообще не думают - мне приходится повторять ба-
нальности. Для многих ведь это банальная ерунда и давно пройденный этап
в понимании... Нельзя с войнами завязывать! И насильничков нельзя изво-
дить! Как же без них-то? Как же без мафии и коррупции? С ними только бо-
роться нужно - а побеждать нельзя, побеждать именно как явления.
Но я вообще-то о любви к миру заговорился. Странные вещи говорю, но
на самом деле пошлые как раз в простоте и обыденности. Можно любить мир
и жить ради мира, при этом повалив тьму народа и вообще нагрешив по са-
танинской мерке. Можно, говорю, пустить пару миллионов в распыл, но при
этом в глобальном смысле сохранив позитивное значение. Для мира позитив-
ное. Для истории. Мир не поперхнется, если пятилетнему мальчику спилить
голову электропилой. Мир не заметит. Родители заметят, а миру все равно,
мир не предаст этому значения. Он будет крутиться дальше, люди будут ра-
доваться, влюбляться, зарабатывать деньги и тратить их. Люди будут жить
правильной либо неправильной жизнью, а головешка будет лежать в кустах и
никому сильно не помешает. Не помешает она писать книги и творить музы-
ку, любить ближних и крушить дальних, или наоборот.
Более того, мир настолько огромен, что и пара миллионов насильственно
убиенных для него не сильно важнее раздавленного муравья. Именно огром-
ность мира обнуляет значение всех этих деяний. Если бы в мире было
только десять человек, то убийство девяти из них было бы деянием против
жизни. Но в нашем мире убийство тех же девяти человек не относится к
разряду важных для мира деяний, сильно ему вредящих или спасающих. Не те
деяния. Они важны только для убийцы как его жизненный путь и для убитых
как конец их жизненного пути. А у мира свои дела, для мира любой террор
просто яркая страничка в истории, просто эпизод картины жизни, какой-то
фрагмент, иллюстрирующий зло рядом с фрагментом, иллюстрирующим добро. И
не более того. И нечего на Адольфа пенять, если сам мудак. И нечего ме-
шать разные вещи, мешать такие принципиальнло разные вещи, как идеологию
и мораль.
Например, такие утверждения: все фашисты - звери, либералы - иудушки,
все коммунисты - слегка кровожадные и чуток недоумки... Такие высказыва-
ния только одно характеризуют, того, кто так изъясняется. Просто дурачку
внушили, каждый день показывая зверя-фашиста, дуба-коммуниста и вора-де-
мократа. На земле куча добрых, нежных и сентиментальных нацистов. Комму-
низм не синоним умственной недоразвитости, как ошибочно считают многие
наши интеллектуалы - да нет, даже марксистом может быть идеальная умни-
ца. Там просто инстинкт другой, а не разница в уровнях понимания. У нас
почему-то убеждения вяжутся порочными нитями либо с моральными свойства-
ми, либо с уровнем понимания, причем всегда, и всегда неосознанно. До-
пустим, не любит свою страну - наверное, козел. Хочет фонари украсить
банкирами - ну, значит, дурачок. На самом деле не козел и не дурачок.
Есть три вещи в характеристики любой личности, совершенно различных -
я напомню, что они не связаны ничем. Я назову: уровень понимания, мо-
ральный императив, ну и третье, его сложнее назвать. Скажем примерно так
- взгляд на предпочтительный путь развития своей страны в частности и
человечества в целом, то, что есть собственно идеология. Вот три вещи,
несомненно наличествующие в каждом и только в совокупности дающие це-
лостность. Ну уровней понимания бессчестное множество, хотя можно про-
вести линию, делящую на два. Одни в каком-то возрасте начинают думать и
в результате к другому возрасту по законам мышления <додумывают> мир до
конца. В совокупности они дают узкую элиту, назовем ее элитой онтологи-
чески проработанных индивидов. В ней, конечно, много подуровней, и
кто-то наверняка передостиг других. В каких-то вопросах он понял больше,
приблизился в понимании к Абсолюту, к некой точке всезнания, наверное,
той, где Господь Бог пребывает. Ну а вторая часть просто вообще думать
не начинала, то есть они думают, конечно, эти люди, нельзя сказать об
отсутствии у них процесса мысли. Но думают как-то криво, косо, не по
правилам того, как на земле полагается думать. И в результате у них все
оценки кривые и косые. Например, если их не любят, они понимают это неп-
равильно. И они патологически не разумеют свох правителей. И всегда ка-
кая-то сука им виновата. Ну ладно, Бог им судья. О моральном императиве
я говорил; там никто не прав, даже сатанисты.
Нет у добра превосходства перед злом, и у зла превосходства нет. Все
нужно, все полезно, и всего на земле примерно одинаковое количество,
причем баланс регулируется по естественным природным законам.
Одни говорят, что двадцатый век по насилию переплюнул всю историю,
другие говорят, мол, средневековье злое. Ну раз они так по-разному гово-
рят, один вывод: уровень жестокости примерно равен на все времена. Есть
какие-то прогибы и всплески, но в целом линия держится приемлимой сере-
дины, а наличие тенденции мы бы сразу заметили. Впрочем, наличие тенден-
ции уже давно бы опрокинуло мир, он бы умер от переизбытка зла. Или от
переизбытка добра, что нетрудно себе представить. Это произошло бы в том
случае, если количество жестокости линейно зависит от времени, как мно-
гие всерьез полагают. Ну это неправильные эсхатологи полагают. Они у нас
привычно ждут коммунизма через двадцать лет или Конца Света в следующую
субботу, судьба их такая. А на самом деле баланс поддерживается, вопрос
только, на каких энергетических состояниях: низких или высоких. Там от-
дельная тема возникает с этими состояниями, а пока сильно хочется заме-
тить, что вовсе не религии или идеологии поддерживают баланс.
Вот когда христианство заплевали насмерть - один Ницше плюнул так,
что подбил всех ангелов, причем навсегда - так вот, возникло интересное
утилитарное оправдание. Наверное, последнее из рационально возможных.
Никто не будет всерьез говорить, что христианство есть благодать, потому
что благодать где-то есть, а где ей быть, как не на Голгофе - это все
аргументация плохих умов, куда попадает и Толстой, и Соловьев, и еще не-
мало ребят... Утилитарное оправдание в сути одно, там идет без мистики и
старика Зосимы, без соплей, одним словом - все сводится только к поддер-
жанию баланса, будто десять заповедей держат на себе мир. Не убий, не
укради - а без этого мир развалится. Совершенно ведь правильно, что лю-
дишек надо держать, что животные инстинкты ведут к хаосу. А цивилизация
очень тонкий и сложный механизм, весьма подверженный энтропии со стороны
мало-мальски серьезного беспредела чувств.
Это правильно, но вопрос лишь в том, что именно выступает скрепляющей
субстанцией. Действительно десять заповедей? И вот здесь сомнения
больше, чем утверждения - во-первых, если жестко подумать, а во-вторых,
если что-то промоделировать, представить себе воображаемые ситуации или
просто посмотреть на историю. Куда ближе к истине такое тавтологичное
определение: баланс держится на балансе. Без определяющего влияния мора-
лина. Возьмем простейшие примеры сбалансированных состояний: политичес-
кую карту мира и высшее общество при дворе монарха. На протяжении исто-
рии характер межгосударственных отношений определялся чем угодно, но не
религией, моралью и заповедями. Казалось бы, кристализованная воля к
власти провоцирует на состояние перманентной войны. На самом деле перма-
нентной крови в истории нет. Народы хотят мира и правильно делают, пос-
кольку мир есть стратегически более выгодное позиция.
Если две страны воюют, очки всегда набирает третий. Как, например,
Америка в мировые войны. Воевать обычно невыгодно как раз с точки зрения
наращивания могущества. Всегда идет истощение ресурса. Пускай парал-
лельно страдает противник. Но полная картина мира такова, что в ней не
только ты и противник, которые взаимно убиваются - есть еще десятки на-
родов, которые стоят в стороне и накапливают себя. Через долгое или ко-
роткое время все позиции достаются остающимся в стороне. Любой нор-
мальный лидер осознает эту нехитрость. И войны обычно приключаются по
легко распознаваемым причинам. Или от недомыслия ситуация вбивается в
такой тупик, что из него можно выйти только насилием, или кто-то уверен
в тотальном перевесе, в том, что взаимно равного убивания не получится -
