собак, которые оказались настолько доверчивыми, что даже не выставили
часовых.
Полное отсутствие признаков жизни на захваченном корабле сбило испанцев
с толку. Внезапно темноту ночи разорвали языки пламени со стороны гавани, и
бортовой залп двадцати пушек обрушился на "Сан-Фелипе".
Оглашая воздух проклятиями, перепуганные испанцы бросились прочь с
корабля, который начал тонуть. Охваченные безумной паникой перед этой
непонятной атакой, оии устроили драку около мостиков, стремясь как можно
скорее очутиться в относительной безопасности на островке и даже не думая о
том, кем был произведен этот смертоносный залп.
Маркиз Риконете, высокий тощий человек, изо всех сил старался
восстановить порядок.
-- Прекратите это безобразие, вы, собаки!
Его офицеры бросились в толпу и с помощью ударов и брани в какой-то
мере привели матросов в чувство. К тому времени, как "СанФелипе" погрузился
на восемь саженей, испанцы, высадившиеся на берег и наконец очнувшиеся,
стояли наготове, ожидая дальнейших событий. Но чего именно ожидать, нс знали
ни они, ни маркиз, который в бешенстве громогласно требовал у неба и ада
объяснения происходящего.
Вскоре его требования были удовлетворены. В ночной тьме показались
неясные очертания огромного корабля, который медленно двигался по
направлению к Пасти Дракона. Плеск весел свидетельствонал о том, что судно
верповали[1] из гавани, а послышавшийся вскоре скрип блоков -- о том, что на
нем поднимают паруса.
Вглядывавшиеся в темноту маркиз и дон Клементе сразу же все поняли.
Пока они повели моряков эскадры захватывать корабль, на котором, как они
думали, находились все корсары, последние, в свою очередь, захватили судно
адмирала, предварительно выяснив, что на нем никого нет, и обратили его
пушки против испанцев на "Сан-Фелипе". И теперь эти проклятые пираты на
великолепном флагманском корабле "Мария Глориоса" вышли в море под самым
носом адмирала.
Адмирал и экс-губернатор мерзко сквернословили до тех пор, пока дон
Клементе внезапно не вспомнил о пушках, которые держали под обстрелом
пролив, и которые Блад оставил, несомненно, заряженными, так как эти орудия
в бою не участвовали. Педросо немедленно сообщил адмиралу о том, что он еще
в состоянии побить пиратов их же оружием. Это известие сразу же вдохнуло в
маркиза энтузиазм.
-- Клянусь, -- завопил он, -- что эти собаки не уйдут из Сан-Доминго,
даже если мне придется потопить свой собственный корабль! Немедленно к
пушкам!
Адмирал в сопровождении сотни испанцев спотыкаясь побежал к батарее.
Они добрались до нее как раз в тот момент, когда "Мария Глориоса" входила в
Пасть Дракона. Меньше чем через пять минут она должна была оказаться в
пределах досягаемости пушек. Шесть орудий стояли наготове заряженными;
промахнуться на таком близком расстоянии было невозможно.
-- Канонир -- рявкнул маркиз. -- Немедленно отправь в ад этого
проклятого пирата.
Канонир тотчас взялся за дело. Сзади блеснул свет -- испанцы из рук в
руки передавали потайной фонарь. С помощью фонаря канонир зажег запальный
шнур и перешел к следующей пушке.
-- Подожди, -- приказал маркиз. -- Подожди, пока корабль не окажется на
линии прицела.
Но при свете фонаря канонир сразу же понял, что из этого не выйдет
ничего хорошего. С проклятием он подбежал к следующей пушке, осветил фонарем
ее запальное отверстие и тут же побежал
1 Верповать -- двигать судно, завозя на лодке вперед якорь (верп),
и подтягивать потом к нему корабль на канате.
дальше. Так канонир перебегал от одного орудия к другомуу, пока не
добрался до последнего. После этого он двинулся в обратную сторону с фонарем
в одной руке и с брызжущим огнем запалом в другой, шагая так медленно, что
маркиз пришел в бешенство.
-- Скорее, болван! Стреляй! -- взревел он.
-- Взгляните сами, ваше превосходительство. -- Канонир осветил фонарем
запальное отверстие ближайшей пушки. -- Забито ершом, то же самое и в других
пушках.
Адмирал излил свой гнев в таких колоритных выражениях, которые могут
прийти на ум только испанцу.
-- Он ни о чем не забыл, этот проклятий пиратский пес!
Мушкетная пуля, метко пущенная с фальшборта каким-то корсаром, разбила
фонарь вдребезги. Вслед за этим взрыв сатанинского хохота донесся с палубы
"Марии Глориосы", которая шла через Пасть Дракона, направляясь в открытое
море.
САМОЗВАНЕЦ
I
Быстрота, как известно, во все времена являлась одним из решающих
факторов успеха в военных действиях на суше и на море. Это хорошо усвоил
капитан Блад, большинство операций которого были так же внезапны, как
нападение ястреба на добычу.
Находясь в зените славы, Блад действовал настолько мобильно, что
испанцы искренне верили в его контакты с сатаной, утверждая, что только
человек, продавший душу дьяволу, может так побеждать время.
Искрение забавляясь доходившими до него слухами о сверхъестественном
могуществе, которым наделяли его суеверные испанцы, Блад старался во
возможности обращать эти слухи себе на пользу, внушая еще больший страх
своим врагам. Но когда вскоре после захвата в Сан-Доминго "Марии Глориосы"
-- мощного флагманского корабля эскадры адмирала испанского военно-морского
флота в Карибском море маркиза Риконете -- капитан услышал обстоятельный
рассказ о том, как он на следующее утро после выхода из Сан-Доминго напал на
Картахену[1], находящуюся на расстоянии двухсот миль, то это навело его на
мысль, что одна-две фантастические ис
1 Картахена -- портовый город на территории нынешней Колумбии, в
то время принадлежавший Испании.
тории о его похождениях, дошедшие до него за последнее время, могли
иметь более существенное основание, нежели простой суеверие.
В придорожной таверне в Кристианстаде[1], на острове Сен-Круа, куда
"Мария Глориоса" (кощунственно переименованная в "Андалузскую девчонку")
зашла за дровами и водой, Блад случайно услышал повествование об ужасах,
которые вытворяли он и его команда во время рейда на Картахену.
Блад забрел в эту таверну, разгуливая по городу без определенной цели,
что было одной из его излюбленных привычек. В таких прибежищах моряков со
всего света всегда можно была почерпнуть полезные сведения. Ему не в первый
раз случалась обзаводиться информацией о самом себе, однако никогда еще она
не носила такого необычного характера.
Рассказчиком был крупный рыжеволосой и краснолицый голландец, владелец
торгового судна с берегов Шельды, по имени Клаус, со смаком описывающий
грабежи, насилия, избиения, а также убийство двух городских коммерсантов --
членов Французской Вест-Индской компании.
Блад без приглашения затесался в эту группу, намереваясь узнать
побольше. Его присутствие было встречено с радушием, вызванным как
элегантностью костюма, так и спокойной, властной манерой держаться.
-- Мое почтение, господа. -- По-французски капитан Блад говорил не так
бегло, как по-испански, чему способствовали два года, проведенные в тюрьме
севильской инквизиции, но все же достаточно уверенно. Без лишних церемоний
усевшись на табуретку, он постучал по грязному сосновому столу, подзывая
трактирщика.
-- Когда, вы сказали, это произошло?
-- Десять дней назад, -- ответил голландец.
-- Не может быть. -- Блад покачал головой, тряхнув локонами парика. --
Я точно знаю, что десять дней назад капитан Блад был в Сан-Доминго. Кроме
того, вряд ли он мог поступать так злодейски, как вы описывали.
Клаус, неотесаный субъект, чей характер был под стать цвету его волос и
физиономии, выслушал опровержение без особого восторга.
-- Пираты есть пираты. Все они друг друга стоят. -- И, как бы
демонстрируя свое отвращение, он плюнул на посыпанный песком пол.
-- На эту тему я не стану с вами спорить. Но так как мне точно
известно, что десять дней назад капитан Блад был в Сан-Доминго, то,
следовательно, он не мог находиться в то же самое время в Картахене.
1 Кристианстад -- город на острове Сен-Круа <Санта-Крус) -- одном
из Виргинских островов, принадлежавшем сначала Голландии, затем
Франции
-- Значит, вам точно известно? -- ухмыльнулся голландец. -- Тогда могу
сообщить вам, сударь, что я слышал эту историю в СанХуан-де-Пуэрто-Рико[1]
от капитана одного из двух испанских судов, бывших тогда в Картахене. Вы же
не можете знать об этом лучше, чем он. Эти два галеона чудом добрались до
Сан-Хуана. Проклятый пират погнался за ними, и они никогда не спаслись бы от
него, если бы удачный выстрел не повредил фок-мачту корсарского корабля и не
заставил его убрать парус.
Но ссылка на очевидца не произвела на Блада впечатления.
-- Ба! -- воскликнул он. -- Испанцы ошиблись -- вот и все!
Торговцы недружелюбно взглянули в сторону вновь прибывшего, в голубых
глазах которого, ярко блестевших под черными бровями на смуглом лице,
светилось холодное презрение. Своевременное появление трактирщика прервало
спор, и Блад смягчил растущее раздражеане собеседника, предложив голландцу,
редко употреблявшему чтолибо, кроме рома, распить с ним бутылку
превосходного канарского вина.
-- Здесь не могло быть ошибки, сударь, -- настаивал Клаус. "Арабеллу",
большой красный корабль Блада, нельзя не узнать.
-- Если испанский капитан сказал вам, что за ними гналась "Арабелла",
то он солгал. Ибо я точно знаю, что "Арабелла" сейчас ремонтируется на
Тортуге[2].
-- Вы слишком много знаете, -- не без сарказма заметил голландец.
-- Я всегда хорошо информирован, -- последовал вежливый ответ. -- Это
приносит много пользы.
-- Да, если сведения верные. Но на этот раз вы здорово дали маху.
Поверьте, сударь, капитан Блад находится сейчас где-то поблизости.
-- В это я охотно верю, -- улыбнулся Блад. -- Только я не понимаю,
почему вы так думаете.
Голландец грохнул по столу своим пудовым кулаком.
-- Разве я не говорил вам, что где-то неподалеку от Пуэрто-Рико он
повредил фок-мачту в бою с этими испанцами? Теперь он, безусловно, стал на
ремонт на одном из соседних островов.
-- Гораздо более вероятно, что ваши испанцы, панически боясь капитана
Блада, готовы видеть "Арабеллу" в каждом корабле, попадающемся им навстречу.
Только вовремя поданное вино помогло голландцу вытерпеть столь упорное
недоверие. Когда они выпили, он возобновил разговор об испанских кораблях.
По его мнению, они все еще находились в ПуэртоРико и не только из-за
ремонта, но и потому, что, будучи богато на
1 Главный город острова Пуэрто-Рико.
2 Тортуга -- остров в Карибском море (один из Подветренных островов),
в то время принадлежавший Франции и служивший убежищем пиратам.
груженными и наученными горьким опытом, они вряд ли отважутся выйти в
море без конвоя.
Последние сведения всерьез заинтересовали капитана Блада, которому
порядком надоело выслушивать описания его вымышленных злодейств в Картахене
и сражений с испанскими галеонами.
Вечером в салоне "Андалузской девчонки", роскошно отделанном шелком и
бархатом, резными позолоченными панелями, сверкавшем хрусталем и серебром,
свидетельствовавшими о богатстве испанского адмирала, кому корабль
принадлежал до недавних пор, капитан Блад созвал военный совет. Он состоял
из одноглазого гиганта Волверстона, Натаниэля Хагторпа -- спокойного,
добродушного джентльмена из Западной Англии и низенького штурмана Чеффинча.
Всех этих людей сослали на каторгу вместе с Бладом за участие в восстании
Монмута. В результате этого совета "Андалузская девчонка" в ту же ночь
