там и тут они были починены и заменены либо обыкновенным стеклом, либо
раскрашенными деревянными щитами. Многие окна над ними были освещены; в
неподвижном воздухе витали странные запахи, раздавался негромкий гул
голосов, иногда глухие удары и стук рок-музыки, но всегда - очень тихо. На
одном из магазинчиков в дальнем углу была современная освещенная газетная
стойка, расколотая сбоку, а на другом - подальше - настоящая викторианская
вывеска, возвещавшая, что это "Торговцы продовольствием для семьи и
дворянства", а в окне виднелась куча выцветших жестяных банок. Другой
магазинчик, получше ухоженный, смахивал на лавку подержанных вещей и был
доверху заставлен мебелью. Что касается остальных, догадаться об их
предназначении было труднее; на них не было вывесок или написанных от руки
карточек, гласивших "Его Светлость Державный Иосиф!" или "Универмаг
Могущественного Гуизваба", перемежающихся рекламой женьшеня,
восстановителя для волос, чтений по Тароту, чая Гун Юн и живительных
тонизирующих средств для мужчин. Одно огромное сияющее оранжевое
объявление гласило: "А у тебя есть права???", словно пытаясь убедить меня
в том, что мне чего-то не хватает.
К счастью, Джип повернул не к этой двери, а к магазинчику рядом с
мебельным, содержавшемуся в наилучшем виде по всем стандартам: его
деревянные части были хорошо отлакированы, бронзовые украшения сверкали, а
в витринах аккуратными рядами располагалось все что угодно, начиная с книг
в нарядных обложках и кончая пучками перьев, палочек для курения
благовоний и чем-то, сильно смахивавшим на очень хорошие народные
украшения. Но что мне действительно бросилось в глаза - это картина:
безумный порыв наивного воображения; ярко раскрашенная, как попугай, и
какая-то по-детски прямолинейная, однако эффект она производила какой
угодно, но только не детский. Чернокожий мужчина в фантастической белой
военной форме, в полном обмундировании: с ярко-алым кушаком, золотыми
пуговицами и солнцезащитным шлемом, украшенным плюмажем, очень прямо и
гордо сидевший в седле на крылатом коне, вставшем на дыбы на фоне зигзагов
молний, пронзавших штормовое небо. В руке у него была кривая сабля, а
вокруг головы - сияющий нимб в виде золотого листа. На самом деле -
настоящая икона, только вот стиль был похож на африканский, может быть,
эфиопский, ибо она была явно христианская. А, может быть, нет? Внизу, на
аккуратной медной табличке я прочел: "Сен-Жак Мажер". Но это не
связывалось в моем представлении ни с одним из святых, каких я когда-либо
знал, причем меньше всего - дождь алых капелек, стекавших с кончика сабли.
Я обернулся, чтобы спросить у Джипа, но тот нетерпеливо промчался мимо
меня. Когда он распахнул дверь, на веревочке нежно звякнул колокольчик.
Из-за двери, находившейся за прилавком, так, словно его вытолкнули,
вылетел чернокожий мужчина, средних лет или даже старше, с элегантными
седыми бачками. На нем поверх коричневого вельветового пиджака был надет
аккуратный зеленый бязевый передник, как у дворецкого, чистившего серебро.
- Страшно сожалею, джентльмены, - начал он звучным голосом, - сегодня
наш магазин закрыт по делам... - тут он увидел Джипа и просиял. - Но,
конечно же, не для вас, капитан! Чем я могу?..
И задохнулся, ибо Джип рывком протянул длинную руку через прилавок,
схватил мужчину за пиджак и подтащил к себе над прилавком с такой
невероятной силой, что у того ноги оторвались от пола. Джип смотрел на
него сверкающими сузившимися глазами, приблизив лицо почти вплотную к его
лицу:
- Партия корня, Фредерик! Та, что сию минуту собирает пыль там, на
складе? Это ведь твой заказ, целиком, верно? Так как же это получается,
что ты до сих пор не приехал забрать ее, а?
Глаза мужчины расширились, он захлопал руками и беспомощно и
удивленно закаркал. Мне вдруг стало стыдно, и я схватил Джипа за запястье,
ощущение было такое, словно я ухватил стальной трос:
- Отпусти его, Джип! Он не сможет тебе ответить, если задохнется!
Джип ничего не сказал, однако отпустил мужчину, и тот чуть не
свалился на прилавок.
- Но, капитан, - выдохнул он, - я не имею ни малейшего... я, право,
не понимаю... если я как-то нарушил, я... я уже ведь не так молод, как
раньше, вы понимаете, мне уже не так легко договориться о таких вещах,
как... я полагаю, что не... - Даже задыхаясь, он сохранял изысканность
выражений.
- Значит, сами вы не могли приехать? - подсказал я. Он глубоко вобрал
воздух в легкие и пригладил свои растрепанные бачки.
- Нет, сэр, право же, нет! Более мелкие грузы я могу поместить в
своей машине, но корни - это крупный груз, для фургона, а фургона я больше
не держу.
Джип задумчиво постучал по покрытому мрамором прилавку и оглядел
магазинчик:
- Ах, вот как? Так зачем же заказываешь так много? Значит, ты
собираешься оставить его у нас и брать по тюку, по мере того, как они тебе
понадобятся?
Фредерик позволил себе изобразить жалобную ухмылку:
- При таких ставках на тоннаж и места, сэр? Едва ли. Нет, у меня
имеется исключительно любезный сосед, у которого есть подходящий фургон, и
он обещал мне подъехать и забрать корни, когда у него выдастся свободный
часок. Однако до сих пор ему не удалось выкроить время, и, естественно, в
таких вещах никому не хочется оказывать давление...
Выражение морщинистого лица Джипа стало очень холодным:
- Может, сейчас как раз тот случай, когда надо бы. Ладно, Фред, давай
познакомь нас. Сию минуту.
- Как пожелаете, капитан, как угодно... - заикаясь, бормотал старик,
когда Джип без всякого сопротивления выволок его из-за прилавка. - Но
уверяю вас... М-р Каффи... в высшей степени приятный и всегда готовый
помочь коллега по торговле... - Джип мягко вывел Фредерика на улицу. -
Такая крупная закупка... так много преимуществ, если закупить, э-э,
навалом, если вы позволите мне прибегнуть к столь вульгарному выражению...
Это целиком и полностью по его инициативе...
- И что теперь? - осведомился Джип с тихой угрозой в голосе. - Пора
уже нам перекинуться парой слов с таким предприимчивым парнем. Ну, и какая
из них его дверь?
Это оказался мебельный магазин. Я нажал пластмассовую кнопку звонка,
на котором было написано "Каффи", услышал резкое пронзительное эхо в доме,
но никакого движения не последовало. Нажал снова, и опять - ничего. В
окнах верхнего этажа тоже не было света. Я еще раз нажал кнопку звонка, и
старик растерянно заморгал:
- Как странно! Чаще всего он бывает дома в это время. И его фургона
нет на обычном месте. Возможно, он где-нибудь вывозит мебель...
- Возможно, - согласился я. И посмотрел на Джипа. - Если только не
выполняет ваше маленькое поручение именно сейчас...
Джип круто развернулся:
- Склад... поехали! Он бросился прочь вдоль по улице, таща за собой
упирающегося владельца магазина, который, спотыкаясь, следовал за Джипом,
а его передник хлопал в тяжелом воздухе.
- Но, капитан... мой магазин... он не заперт...
- Да не взлетит же он на воздух! Стив, на сей раз ты можешь как
следует жать на газ?
- Если ты уверен, что это так...
- Уверен. Еще как уверен, черт побери! Хотя был бы счастлив, если
ошибаюсь.
- Что ж... - я сглотнул. - Попробую.
Шины взвизгнули на булыжниках, когда мы резко свернули за угол, и
Фредерик, сидевший на заднем сидении, ударился головой и добавил к визгу
свою ноту.
- Стоп! - рявкнул Джип, сгорбившийся на сидении, измученный и
бледный. Я с силой ударил по тормозам, и Джип вцепился напряженными руками
в панель приборов, собираясь с духом; у него еще было достаточно сил,
чтобы продержаться какое-то время. Я чуть не оторвал заднюю часть машины,
она, как безумная, вильнула, прежде чем я, проехав юзом и оставляя
извилистый след, остановил ее. Я выключил зажигание и навалился на руль, с
трудом сдерживая дурацкий смех облегчения. Подумать только, а ведь я
всегда раньше останавливался на красный свет.
- Приехали! - объявил Джип.
Проследив за его взглядом, я увидел ту же тускло освещенную улицу,
совершенно тихую и обыденную, те же леса, бледный свет над дверью склада,
набережную, а за ней - скрытый за тенью пустоты океан. И кругом - ни души.
Но Джип щелкнул пальцами и указал рукой. Из теней позади нас мои фары
вырвали ответный двойной отблеск и слабо высветили темную массу мебельного
фургона. Затем тихонько вздохнул морской ветерок, темная линия,
разделяющая двери склада на мгновение как бы сгустилась.
Джип сражался с дверной ручкой. Наконец, ему удалось выбраться, и он
бросился бежать. Я вылез не так ловко и помчался за ним следом. Я нагнал
его у дверей: они были приоткрыты и тихонько поскрипывали на ветерке. Джип
осторожно отворил дверь. Внутри была чернота, наполненная сотней особых
запахов. Ничто не двигалось, и я ступил внутрь вслед за Джипом, увидел его
силуэт, то тут, то там отбрасывавший тени в неярком свете, пробивавшемся
снаружи, затем подошедший к чему-то, напоминавшему валявшийся на полу у
двери мешок. Джип что-то проворчал, нагнулся и перевернул его. Перед нами
пустотой зияло мертвое лицо, как насмешливое отражение моего изумления, с
широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью. Я не знал этого человека, и
теперь уже никогда не узнаю.
- Ремендадо, - хрипло прошептал Джип. - Дневной дежурный, я должен
был сменить его минут десять назад...
Я, пошатываясь, отступил назад, в смертельном страхе, меня тошнило.
Под моей ногой что-то стукнуло. Джип поднял глаза - и вдруг с криком
отскочил, а в это время в луче света сверкнул меч, и лезвие со свистом
разрезало воздух как раз в том месте, где он только что стоял. Джип исчез
в тенях, а те вдруг ожили, всюду теснились какие-то силуэты, стучали ноги.
Чьи-то руки попытались схватить меня, но только скользнули по телу,
отбросив меня назад и ударив о дверь. Это спасло меня, ибо перед моим
лицом взвился новый язык металла.
Я был на свободе. Я нырнул вниз и схватил меч, о который
споткнулся...
Я даже не думал о таком. Я вообще ни о чем не думал. Наверное, я
закричал: я помню крик, но других голосов не было слышно. Но вот что
действительно сделал - это бросился в сторону, к полоске света,
пробивавшемся из-под двери, - и за дверь, захлопнув ее за секунду до того,
как на нее навалились тяжелые тела. А потом, споткнувшись о ступеньку, я
помчался прочь...
Просто бросился бежать со всех ног. Это была не слепая паника, если
такое вообще бывает; я знал, что делал - это был эгоистичный и позорный
поступок. Я бежал не за помощью - ничего подобного, я просто удирал в
смертельном страхе. Это напоминало попытку измерить ускользающую,
осыпающуюся под ногами яму. Эти руки, цеплявшиеся за меня в темноте,
напрочь лишили меня какого бы то ни было самообладания и обнажили чисто
животные инстинкты. Я бежал, чтобы спасти СЕБЯ. И в силу какой-то безумной
превратности я помчался не в том направлении, прочь от машины, в сторону
прятавшихся в тенях доков и лежавшего за ними ночного океана.
На бегу я услышал, как распахнулась дверь. Я оглянулся, и потом мне
было уже не до того, чтобы останавливаться. Три фигуры, огромные и
долговязые, громко стуча ногами, выскочили на туманно освещенную фонарем
улицу. Их длинные кафтаны развевались; через секунду они бросились за
мной. И в руке у каждого сверкал не просто нож, но громадный меч с широким
лезвием, отбрасывая тусклые блики.
Вот тут-то я точно заорал и помчался еще быстрее. Но мне казалось,
