обедаем, играем в сквош и так далее. Всегда дружески настроены. Мы
посредники, экспедиторы, простор большой. Иногда мы даже подкидываем друг
другу дела. Не предполагаете же вы...
- Видите ли, сэр... я хочу сказать - все ваши папки уничтожены, вся
ваша отчетность, даже проклятые телефонные книги! Это ведь неизбежно
должно помешать вашим делам, правда? Может даже...
Барри расхохотался:
- Вывести нас из игры? Никоим образом! Бумага - это только один из
способов, которыми мы ведем отчетность - причем довольно устаревший
способ. Все, что имеет какое-то значение, проходит через компьютерную
систему; это хранится на дискетах, дискеты автоматически переносятся на
винчестер, а винчестер - на стриммеры, и так весь день, каждый день. А
картриджи со стриммерами отправляются вон в тот маленький сейф,
несгораемый, причем отправляются все. Три разных уровня информации - и ни
один из не тронут, ни в одном кабинете. Все, что нам остается сделать, -
это просто еще раз распечатать их.
Лицо сержанта омрачилось.
- Понимаю... и ваши конкуренты знают об этой системе?
- О, они работают почти так же, - заметила Джемма. - Возможно, не
всегда так надежно, но это - давайте смотреть правде в глаза - их
собственный взгляд на вещи. Если бы они действительно хотели причинить нам
вред, они могли это сделать десятками способов получше. На самом деле,
офицер, потеря этих бумаг гораздо менее неприятна для нас, чем эта
совершенно БЕЗОБРАЗНАЯ липкая грязь, которую они размазали по этим самым
компьютерам...
- О да, мисс, - сказал сержант, выражение его лица было решительным и
жестким, - очень гадко, негигиенично и вообще. Похоже, эта дрянь и вправду
попала в вентилятор... Что ж, вы сумеете довольно скоро убрать это,
фотографы закончат с ней в любую минуту...
- Фотографы? - резко спросил Роуз. - Господи Боже, мужик, мой
компьютер похож на стену общественного сортира на Лайм-стрит! Что это вам
даст, если вы его сфотографируете?
Парень из криминальной полиции взглянул на него свысока с
самодовольной ухмылкой:
- Может быть, очень много, сэр. Видите ли, это не произвольно...
э-э... размазано; на ней определенно прослеживается какой-то рисунок. Не
письменность или что-то в этом роде, но... знаки, как мне кажется. Хотя мы
еще не знаем, что они означают. Вообще-то я хотел, чтобы вы взглянули на
них еще раз - весь персонал - до того, как их сотрут; для кого-то они
могут что-то значить, никогда нельзя знать наверное. В особенности, там
есть один, на нем что-то... еще. Мы можем начать с него - четвертый этаж
слева.
Все головы повернулись в одном направлении - ко мне.
- Похоже, это твоя неделя, Стив, - вздохнул Барри. - Пошли? И вот
что, Джемма, солнышко, скажи, пожалуйста, Джуди, чтобы дала знать
уборщицам, что они могут скоро приступать.
Мы столпились в моем офисе. Дэйв был уже там, сидя на перевернутом
шкафчике и куря одну сигарету за другой, чтобы задушить вонь, но
безуспешно. С различными возгласами, выражающими отвращение, мы собрались
вокруг сержанта, осторожно поворачивавшего мой компьютер то в одну
сторону, то в другую.
- Никаких предположений? Ну, хорошо. А как насчет этого?
Полиция предупредила нас не притрагиваться к компьютерам, но нам не
требовалось предупреждения. Я не особо приглядывался к тому, что там
висело. Даже сейчас это выглядело, как еще немного грязи, пучок измятых
перьев, слепленных вместе какой-то гадостью, прямо в центре экрана. Я
взглянул на сержанта и покачал головой.
- Странно, - сказал он. - Вы единственный, кому они оказали такую
честь. И это не просто дерьмо, по-видимому, это кровь, причем совсем
свежая. Но смешанная с чем-то - с каким-то порошком, как думают ребята. В
лаборатории скажут точно.
Мы смотрели на эту отвратительную дрянь в тревожном молчании, читая
мысли друг друга. Кровь? Откуда? Животного? Или человека? Затем в наши
мысли ворвался новый голос, негромкий и вопрошающий.
- Сар! Простите, сар! - на всех лицах появились улыбки облегчения, и
мы благодарно обернулись. Это была начальница наших уборщиц,
жизнерадостная пухлая особа лет пятидесяти с лишним, само спокойствие и
материнское добродушие. В окружавшем нас разгроме она казалась воплощенным
противоядием.
- О, миссис Макзи, - рассеянно начал Барри, - мы ужасно извиняемся,
что нам пришлось притащить сюда вас и ваших девушек! Но вы видите...
- А, все в порядке, сар! - сочувственно отозвалась миссис Макзи. -
Оно, конечно, ужасно, а? Но мы все отскребаем на славу, вот увидите! А
теперь где вы хотите, чтоб мы... - она замолчала, вернее - задохнулась;
сначала я подумал, что от этой дешевки - сигарет Дэйва, потом - что у нее
начался сердечный приступ. Ее глаза вылезли из орбит, из горла вырвался не
звук, а тихий странный хрип, одной рукой она схватилась за свой халат.
Второй рукой она сделала движение, словно хотела поднять ее, но потом рука
безвольно упала. Я изумленно уставился на нее, так же, как и остальные; но
когда я встретился с ней взглядом, ее глаза словно затянула пелена.
Клэр тронула пожилую женщину за руку, и та вздрогнула:
- Миссис Макзи! Вы хорошо себя чувствуете?
- В чем дело, дорогуша? - мягко спросил сержант, но вопрос все равно
прозвучал как требование. Она отвела затуманенные глаза, но сержант
продолжал настаивать: - Вы что-то увидели? Что-то, что вы узнали? Кто-то
оставил знак... это кто-то, кого вы знаете? Может, вы тогда захотите нам
рассказать об этом? - Судя по всему, миссис Макзи хотела чего угодно,
только не этого. - Давайте же, дорогая! - В голосе сержанта зазвучали едва
заметные угрожающие нотки: - Вы же знаете, что придется - рано или поздно.
Барри бросил предостерегающий взгляд на сержанта, но было уже поздно.
Уборщица подняла глаза на полисмена, и ее лицо замкнулось, как капкан для
крыс:
- О чем это вы толкуете? - резко спросила она. - Хотите сказать мне в
лицо, что я это сделал? Что я связан с этими, кто это сделал?
Барри распростер руки:
- Миссис Макзи, ну, конечно, нет... вас здесь все знают...
- Не позволю никому сказать мне, что я такое натворил, - упрямо и
чуть пронзительно заявила уборщица. - Я уважаемая женщина, мой муж был
проповедник, а я дьяконша! Сколько я на вас работаю? Пять лет, вот
сколько! Я не буду стоять и смотреть, как этот мальчишка говорить мне, что
я имею отношение к таким грязным вещам, как ОБЕЙЯ... - Она явно сказала
слишком много. И попыталась проглотить последнее слово, но мы все услышали
его. Миссис Макзи раздраженно фыркнула, затем повернулась на каблуках и
зашагала прочь. Она могла бы показаться смешной на своих толстых,
коротких, как у куропатки, ножках, но для этого у нее был слишком
серьезный вид. Я быстро обменялся взглядом с Клэр; та кивнула и поспешила
вслед за миссис Макзи.
- Как? "Оби"... - резко переспросил полисмен, ни к кому в особенности
не обращаясь. Мы переглянулись и пожали плечами. Он повернулся к Дэйву: -
Ну, сэр, я полагаю, вы могли бы... вы ведь примерно того же
происхождения...
- Нет, черт побери, я не могу! - прошипел Дэйв, с поразительной
быстротой отбросив свое обычное хладнокровие. - Происхождение? Да вы
родились ближе к ней, чем я, так почему же вы сами не знаете, дьявол вас
раздери? Она с Тринидада, а я нигериец. Я Ибо, из Биафры, если это вам
хоть что-нибудь говорит! Что между нами общего?
- Ничего, совершенно ничего, Дэйв, - сказал я, скривившись. - Так
что, пожалуйста, возвращайся к своей обычной манере ленивой ящерицы и иди
спроси у нее. Она по-настоящему питает к тебе слабость, в конце концов,
хотя это еще ничего не говорит о вкусах.
- Это из-за букв после моей фамилии, - жизнерадостно сказал Дэйв.
Вспышка темперамента прошла у него так же быстро, как и возникла. Он
закурил новую сигарету. - Все эти из Вест-Индии просто помешаны на
образовании - хуже, чем шотландцы. О'кей, спрошу.
Но когда Дэйв появился через несколько минут, вид у него был
несколько взъерошенный:
- Она расскажет, - сообщил он. - Думаю, Клэр сумела убедить ее лучше,
чем я. И потом... ну, может быть, что-нибудь подобное и могли сделать у
меня на родине, только это называлось бы по-другому. Но что касается
городского населения, образованных слоев - мы с таким никогда даже не
встречались. Только где-нибудь в глухой провинции - там, где люди только
что слезли с дерева, - так бы вы сказали сержант, а? Джуджу - вот как они
это называют. - Дэйв скорчил гримасу. - Ну и выражение - моего старика
хватил бы удар, если бы он услышал, что я его употребляю. "Придержи свой
скверный язык" и все такое - вот что бы он сказал.
- Джуджу? - Барри нахмурился. - Так ведь это же...
Его слова были прерваны возвращением миссис Макзи, опиравшейся на
руку Клэр. Она разразилась речью с места в карьер:
- Я хочу, чтоб вы поняли, сар, обо всем ЭТОМ я ничего не знаю -
совсем ничего. Но было время, когда я кое-что повидал - раньше. Когда мой
покойный муж, он был рядовой медицинской службы дома, на Тринидаде, Божья
воля призывал нас в миссии - часто. Тогда был плохое время - на другом
острове, далеко от нас - и разные люди уезжал, они бояться за свою жизнь,
на Ямайку и Тринидад - куда могли, даже на Кубу. Мы их много видел вокруг
миссий, мы стал все знать про их жизнь. Бедные люди, горькие люди с плохой
кровью, они должны платить долги; эта Вещь продолжался... - женщина
поежилась, словно от одной мысли об этом ей становилось не по себе. -
Работа дьявола. ОБЕЙЯ. УАНГА, так они называл это в своем страхе. Мы
воевать с ней, как могли, любовью, но были такие люди - они слишком далеко
зашел в темноту, чтобы видеть свет. Там мы видел, как делают вещи... как
здесь. Правда, даже тогда - не такие плохие. Я не помнил знаки, сначала...
нет, пока...
Она глубоко и судорожно вздохнула и показала на отвратительное пятно
из крови и перьев на моем экране:
- Хотите знать, что есть ОБЕЙЯ? Вот это - там - ОБЕЙЯ. Вы это взять и
сжечь.
- Буду рад, - сказал Барри, несколько неуверенным тоном. - Но что же
это?
- Это плохо - вам надо знать еще? О'кей. Это называть
"силь-дон-педро", а что это значит, я знаю не больше вашего и не хочу
знать - никогда. Иногда его пользуют МАЗАНЧА, иногда - ЗОБОП или
ВЛИНБЛИНДИНГ. Пользуют с этими знаками и не для хороших дел. И это все,
что я вам скажу, потому что это все, что я знаю.
- Погодите минутку, - поспешно сказал полицейский. - Должен ли я
понимать?...
Не обращая на него внимания, миссис Макзи повернулась к Барри:
- А теперь, сэр, извините меня, пожалуйста, но тут куча работы, а я
всех задерживал.
С невозмутимым спокойствием она повернулась и снова удалилась.
Полицейский дернулся ей вслед, но не сделал попытки задержать ее. Вместо
этого он обернулся к Дэйву.
- Что все это значит, черт побери? Она что, пыталась сказать мне, что
это сделали эти - как там она их назвала? Эти типы - беженцы? И откуда,
кстати, были эти беженцы?
- В этом-то вся и соль, - отозвался Дэйв, наслаждаясь, как вампир. -
Вы спрашиваете меня - похоже, что этот погром нам учинил кто-то из
вест-индских бродяг, откуда-то с Саут-стрит.
- Из Вест-Индии? - Барри заморгал. - Но почему Вест-Индия?
- Ну, я не думаю, что в городе так уж много гаитян, - а ты?
- ГАИТЯН?
- Вы же слышали, что сказала дама. Вот откуда приезжали беженцы. Со
счастливого маленького острова Гаити. А ОБЕЙЯ - это просто местное
