340--344; Чандлер использовал статью: Shaw Livermore, "The Success of
Industrial Mergers", Quarterly Journal of Economics 50 (November, 1935): p.
94]. Такого масштаба подвижки в деловом мире должны были привлечь внимание
наблюдателей, понимавших, что форма треста возникла скорее в силу архаического
характера законов о корпорации, чем в результате внезапно открывшейся
универсальной полезности трестов.
В 1889 году такие понимающие наблюдатели нашлись в Нью-Джерси, где законы о
корпорациях были дополнены так, что стало возможным создавать холдинговые
компании -- корпорации, которые могут владеть акциями компаний, образующих
трест. Именно в этом и состояла юридическая функция доверенных лиц
(попечителей) и самих доверителей (trustees and trusts), от которых и получило
название все движение. В 1891 году Нью-Джерси сделал следующий шаг и принял
закон об общем статусе корпораций, который допускал осуществление операций
сразу в нескольких штатах, разрешал корпорациям владеть акциями других
корпораций и обеспечивал примерно такую же свободу выбора при создании
корпораций, какая была обеспечена английскими законами за несколько
десятилетий до этого. После этого тресты были преобразованы в корпорации,
причем некоторые из них стали фирмами-производителями, а остальные --
холдинговыми компаниями. "Стандард Ойл", первой принявшая статус треста, в
1899 году последней преобразовалась в корпорацию.
Инкорпорация кооперативов и неприбыльных предприятий
Разнообразие видов экономических организаций в западных странах проявляется в
существовании ряда предприятий, которые, будучи определенно и бесспорно
корпорациями, редко рассматриваются как корпорации в контексте политической и
хозяйственной жизни. Неприбыльные группы обычно инкорпорированы: церкви,
профсоюзы, госпитали, школы, благотворительные агентства и различные виды
кооперативов -- потребителей (включая клубы), служащих и поставщиков. Всем им
свойственны: ограниченная ответственность, право владеть собственностью, право
возбуждать дело в суде и быть преследуемым по суду. Между обычными деловыми
корпорациями и неприбыльными корпорациями или кооперативами примерно того же
размера и со схожими функциями есть и сходства, и различия. В той степени, в
какой все они являются хозяйственными организациями, которые действуют в
условиях ресурсных ограничений, сходства кажутся более значимыми, чем
различия. Но есть направления политической мысли, которые считают различия
чрезвычайно важными.
Так называемые неприбыльные организации обычно управляются советом директоров
или попечителей (trustees), которые могут быть несменяемыми, а могут быть и
выбраны какой-либо группой -- например, выпускников университета. Термин
неприбыльный означает только, что прибыли увеличивают средства корпорации и
используются на достижение целей корпорации, а не то, что здесь прибыли
невозможны. Однако ни владельцы неприбыльных корпораций, ни управляющие не
получают личных финансовых выгод от прибыли (разве что косвенно, если совет
попечителей определяет жалованье менеджеров с учетом прибыльности) -- важное
отличие от обычных деловых корпораций.
Кооперативные предприятия гораздо ближе к обычным деловым корпорациям,
поскольку предполагается, что они действуют ради финансовых выгод своих
членов. Различие между кооперативами определяется в первую очередь тем, кто из
участников имеет право на получение прибыли и на выбор руководства. Основные
группы участников любого предприятия таковы: собственники основных средств,
служащие, поставщики и потребители или оптовые сбытовики, и каждая группа
что-то вносит в предприятие в обмен на некоторый доход. В обычных деловых
предприятиях инвесторы предоставляют капитал в обмен на право получать
прибыль, а остальные участвуют ради получения определенных выплат. Но
существует много предприятий, в которых служащие в обмен на свой труд получают
право на прибыли, либо потребители получают продукты и услуги по ценам,
уменьшенным на величину прибыли, или поставщики формируют свои цены с учетом
своей доли в прибыли. Поскольку прибыль зависит как от случайных причин, так и
от успеха менеджеров, почти неизбежно, что группа, участвующая в деле ради
этого зависящего от случая дохода, будет настаивать на своем праве выбирать
менеджеров и требовать от них управления ради прибыли. Принято считать, что
участники, имеющие право выбирать менеджеров и получать прибыли, являются
владельцами предприятия, хотя совокупность множества держателей акций
настолько отличается от единоличного собственника, что использование для обоих
случаев одного слова может вводить в заблуждение.
При других формах организации предприятий собственность может принадлежать
менеджерам, а при социализме она принадлежит правительству. В зависимости от
того, кому принадлежат права получать прибыли и назначать менеджеров, возможны
шесть видов кооперативов -- инвесторов, служащих, потребителей, поставщиков,
менеджеров или государственные. Стройность этой классификации немного нарушают
схемы участия в прибылях, но почти во всех случаях можно выделить основную
группу, которая делится прибылью с другими только для того чтобы упрочить
собственное положение, по крайней мере, в длительной перспективе. Кооператив
инвесторов уникален только тем, что право получать долю прибыли и участвовать
в голосовании само по себе может быть передано другим -- независимо от того,
соединено оно или нет с положением служащего, поставщика или потребителя.
Обычный предел свободной передачи прав -- возможность приобрести все или
большинство долей в прибыли и в голосовании. Вопрос о свободной передаче прав
собственности неким образом должен помочь в нахождении ответов на два другие
вопроса, представляющие изрядный практический интерес. Почему господствующей
формой предпринимательских организаций являются кооперативы инвесторов, тогда
как возможен выбор между шестью формами? И почему именно кооперативы
инвесторов являются объектом гораздо большей враждебности и подозрительности,
чем все другие формы? В главе 10 мы вернемся к этим вопросам.
В западной системе права возникли разнообразные формы корпораций,
соответствующие разнообразию условий, в которых люди решают действовать как
группа, права и ответственность которой отличаются от прав и ответственности
членов группы. При этом сферой деятельности групп может быть не только
экономика. Хозяйственная деятельность распределяется между неприбыльными
организациями и несколькими формами кооперативных корпораций в соответствии с
экономическими, политическими или социальными силами, отличными от правовых
ограничений на разнообразие возможных форм организации. В западных странах
такие ограничения не очень важны.
Развитие корпораций во Франции и в Германии
Те же экономические силы, которые в XIX веке подтолкнули Англию и США принять
общие законы об инкорпорации и предоставить учредителям самим определять
детали внутреннего устройства своих компаний, примерно так же действовали во
Франции и в Германии. Та же потребность в удобной форме групповой
собственности на предприятия, которая была бы приспособлена к различнейшим
формам и видам бизнеса, постепенно преодолела сопротивление и привела к
выработке системы, в которой для инкорпорации было довольно простой
регистрации. В континентальном опыте были даже свои попытки -- такие же, как в
штатах США -- не признавать корпорации, учрежденные в других странах.
Во Франции борьба против свободы создания корпораций питалась глубокой идейной
враждой государственной бюрократии к миру торговли и промышленности. По словам
одного комментатора (1863): "Государственный совет (Conseil d'Etat) видит в
бизнесе только простофиль, нуждающихся в защите, шарлатанов, которых нужно
держать в узде, и злоупотребления, которые следует предотвращать". Тот же
комментатор отмечал: "Желание регулировать все до последней мелочи ... скорее
мешает хорошему, чем предотвращает злоупотребления". [Описание этой борьбы см.
в: Charles E. Freedeman, "The Coming of Free Incorporation in France,
1850--1867", Explorations in Economic History, 2d ser. 4, N 3 (Spring-Summer,
1967): p. 212. Фридеман приписывает первую из цитируемых фраз Адольфу Блейзу,
а вторую -- Шарлю Лескуеру. (там же, с. 220, 227)]
До 1856 года во Франции существовало два способа создания корпораций.
Акционерное общество (Societe anonyme) могло быть создано только с разрешения
правительства. Создание коммандитного товарищества (Societe en commandite par
actions) не требовало правительственных актов, но в нем акционеры передавали
весь контроль над предприятием в руки управления, то есть примерно так же, как
в товариществах, активные участники получают всю полноту власти за счет
пассивных партнеров. В начале 1850-х годов французская экономика переживала
быстрый подъем. Коммандитные товарищества учреждались массово, а акционеров и
кредиторов нередко обдирали как липку.
До принятия английского закона о компаниях от 1856 года немало английских фирм
ради выгод ограниченной ответственности регистрировались во Франции как
коммандитные товарищества -- и это было важным аргументом в пользу
либерализации закона о компаниях в 1856 году. Но в том же году Франция резко
ужесточила условия создания коммандитных обществ. До принятия закона 1856 года
в парижском округе существовали коммандитные общества с совокупным уставным
капиталом в 581 млн. франков; годом позже соответствующая величина составляла
только 74 млн. франков [там же, с. 218--218]. В том же году подъем французской
экономики сменился спадом, и некоторые полагали, что два эти события
взаимосвязаны. Другим аргументом в пользу либерализации французских законов о
корпорации было то, что французские инвесторы, лишившиеся возможности покупать
акции французских компаний, начали вкладывать средства в иностранные компании.
Подобно американским штатам европейские правительства столкнулись с тем
фактом, что при чрезмерной ограничительности их законов о корпорации граждане
начинают создавать компании в соседних государствах. Выяснилось, что
невозможно запретить корпорациям, созданным в условиях сравнительно
либерального иностранного законодательства, действовать на территории с более
ограничительными законами о деловых предприятиях. В соответствии с
конституцией Соединенных Штатов корпорации, созданные в одном штате, должны бы
были признаваться корпорациями и во всех других штатах. Несмотря на это, штаты
имели возможность запрещать корпорациям, учрежденным в других штатах, вести
дела на их территории. [Самым важным был процесс Bank of Augusta v. Earle, 13
Pet. 519, 10 L. ed. 274. В XIX -- начале XX века этот процесс возбудил
множество споров по вопросу о том, какими должны быть трансакции предприятия
внутри штата, чтобы требовать от него регистрации в качестве иностранной
корпорации, и не является ли необходимость такой регистрации ущемлением
конституционных прав иностранной корпорации.] Но постепенно получила
распространение практика, когда иностранные корпорации могли
зарегистрироваться и получить право на ведение бизнеса в каждом штате. В
Европе пришли к тому же результату. В 1849 году бельгийский кассационный суд
принял решение, что французские корпорации не являются законными юридическими
лицами для бельгийского права, но в 1854 году обе страны договорились о том,
что французским компаниям будет разрешено действовать в Бельгии, а бельгийским
-- во Франции. Такого рода взаимные соглашения в 1860-х годах связали всю
Европу [Freedeman, "The Coming of Free Incorporation in France", pp.
218--219]. А в 1867 году после трехлетних дебатов Франция приняла закон, по
которому можно было создавать акционерные общества (Societe anonyme), причем
на условиях, удовлетворявших требованиям тогдашней деловой практики и без
особого правительственного разрешения. [Фридеман отмечает, что между 1868 и
1876 годами были образованы 798 акционерных обществ, то есть больше, чем за 60
лет перед тем, когда для этого требовалось согласие правительства. Но процесс
