Эдисон Электрик Лайт" в 1878 году, еще до изобретения лампочки Эдисона, и хотя
фирма Моргана активно содействовала слиянию компаний "Эдисон" и
"Томсон-Хьюстон" в 1892 году, она сыграла скорее роль инвестора, чем того, кто
гарантирует размещение ценных бумаг или размещает их. В 1892 году вопрос о
пригодности промышленных акций для открытой торговли все еще был открыт.
Поворотным моментом оказалась паника 1893 года. Во-первых, она на время
прекратила новые выпуски промышленных акций. Во-вторых, она дала возможность
сравнить за четыре года депрессии надежность промышленных и железнодорожных
акций. Промышленные акции выдержали испытание депрессией сравнительно неплохо.
В-третьих, хотя за годы депрессии слияний было совсем немного, число
промышленных корпораций, акции которых котировались в финансовых журналах,
выросло с тридцати в 1893 году до ста семидесяти в 1897 году [там же, с. 127].
Динамика слияний после депрессии
Тресты первыми начали торговать промышленными акциями на американских рынках,
и очевидно, что давление депрессии 1893--1897 годов уменьшило доходность
большого числа фирм, и их владельцы были готовы избавиться от них при первой
возможности. Самым выгодным способом продать фирму оказалась не продажа ее
товариществу, и даже не продажа акций после простого инкорпорирования.
Наивысшую цену приносила инкорпорация в составе достаточно большой группы
фирм, способной поддерживать устойчивое хождение своих акций на рынке. Причина
проста. При продаже отдельного предприятия обычной ценой был "утроенный
годовой доход", а рыночные акции можно было продать по цене в семь или десять
годовых доходов. Невин и Сирс так объясняют эту разницу:
Чтобы управлять предприятием, особенно специализированным предприятием в
перерабатывающей промышленности, кроме капитала нужны были определенные
умения. Обычно такие умения были только у тех, кто уже имел опыт работы в
данной отрасли. А значит, потенциальных покупателей можно было найти только
среди конкурентов...
Малая вероятность продать дело держала цены на промышленные предприятия на
низком уровне. Обычной ценой был "утроенный годовой доход"... Для сравнения,
владея частью успешно работающей железной дороги или текстильной фабрики можно
было продать акции по цене в семь или десять годовых доходов. Ясно, что
собственники промышленного капитала были в менее благоприятном положении из-за
отсутствия сложившегося и признанного рынка промышленных акций. [там же]
Важно подчеркнуть, что "имеющие хождение на рынке" значит акции, эмитированные
в достаточном количестве, чтобы поддерживать постоянную торговлю ими, а не
акции, которые только время от времени переходят из рук в руки. Преимущество
большой эмиссии акций не только в том, что возникает экономия на юридических,
бухгалтерских и дилерских издержках; эмитирование большого количества акций
позволяет поддерживать достаточно частые сделки купли-продажи, цена которых
может быть зафиксирована, а это чрезвычайно существенно для инвесторов.
С окончанием в конце 1897 года депрессии волна слияний практически завершила
перевод большей части американской промышленности в форму принадлежащих
публике корпораций, акции которых котируются на бирже. Первоначально эти
слияния представляли собой просто скупку фирм учредителями корпораций, при
этом выплата прежнему владельцу и представляла собой вклад в новую компанию.
Обычные планы слияния не предусматривали вложения новых средств ни в оборотный
капитал, ни в новые заводы. Но когда позднее экономисты оглянулись назад, они
обнаружили, что успешные слияния приводили к реорганизации производственных и
сбытовых операций компаний-участников, так что в результате возникало нечто
вроде интегрированной системы, а не просто конгломерат. Для проведения таких
реорганизаций требовались план, финансовые ресурсы и сильный менеджмент,
способный осуществлять планы. В типичном случае все три компонента
отсутствовали.
Когда Д. П. Морган в конце 1890-х годов присоединился к этому движению, его
фирма устранила эти недостатки. В 1898 году он создал компанию "Федерал Стил",
и план реорганизации предусматривал продажу привилегированных акций для
финансирования нового завода. Он также выступил в качестве гаранта размещения,
согласившись приобрести все привилегированные акции, которые не выкупят
остальные крупные акционеры или публика. В совете директоров люди Моргана
следили за выполнением планов. Наконец, Морган использовал распространившуюся
в США в конце XIX века по требованию британских инвесторов британскую практику
приглашения для аудита счетов корпорации независимых, "лицензированных"
бухгалтеров -- и можно не сомневаться, что были отобраны подходящие
бухгалтера.
Столь много критиковавшаяся американская практика выпуска привилегированных
акций была подобна тогдашней британской практике. Говоря об Англии, Котрелл
описывает, как в результате неблагоприятного опыта с акциями промышленных
компаний, купленных в период бума в первой половине 1870-х годов, обычные
акции приобрели репутацию "слишком рискованных бумаг". По обычным акциям
ударило также "долговременное снижение прибыльности английской промышленности
от середины 1870-х до середины 1890-х годов". Параллельное снижение
прибыльности американской промышленности способствовало распространению
трестов. Далее, говоря об Англии, Котрелл отмечает:
За тридцать лет перед первой мировой войной тип ценных бумаг, выпускаемых
публичными компаниями, совершенно изменился. В 1884 году только 227 публичных
компаний из 1 585 упоминаемых в Burden выпускали более одной разновидности
ценных бумаг, но уже в 1915 году 75% всех компаний в текстильной и
сталеплавильной промышленности выпускали и привилегированные акции, и
облигации, 75% "иных" торговых и промышленных компаний выпускали
привилегированные акции, а 50% этой последней группы выпускали и облигации.
[Cottrell, Industrial Finance, p. 167]
Котрелл отмечает с другой стороны, что практика выпуска не полностью
обеспеченных облигаций прекращается между 1895 годом, когда средняя непокрытая
фондами доля акций, упоминаемых в Official Intelligence сэра Г. Бурдета
(первое издание -- 1882 год), составляла 33,2%, и 1915 годом, когда такая
практика сохранилась только для акций финансовых и страховых компаний.
Совершенно очевидно, что инвесторы конца XIX века верили, что консолидация
промышленных предприятий обещает монополистические прибыли -- и нет сомнения,
что именно это убеждение эксплуатировали учредители трестов. Джордж А. Стиглер
следующим образом подытоживает выгоды слияния для первых учредителей трестов:
В чем преимущества слияния перед сговором? Частичный ответ в указании на
незаконность сговора после 1890 года. Но не следует преувеличивать значение
этого. Об эффективности закона Шермана в случаях сговора нельзя было ничего
сказать до 1899 года, когда было принято решение по делу "Эддистон Шел"; а
потом в то же время имела место волна слияний в Англии, где сговор не мог быть
основанием для судебного преследования. Следует также упомянуть, что слияния
функционируют устойчивее, но зато при сговоре удается избежать роста издержек
из-за увеличения масштабов производства. Я склонен подчеркнуть значение
другого преимущества слияний: они позволяли капитализировать возможные
монопольные прибыли и распределять часть этих капитализированных прибылей в
пользу профессиональных учредителей. Слияния открыли для Моргана и Моора новую
и крайне обильную сферу бизнеса: производство монополий [George A. Stigler,
"Monopoly and Oligopoly by Merger", chap. 8 in The Organisation of Industry
(Homewood, Ill.: Richard D. Invin, 1968), pp. 102--103].
Если бы последствия экономического действия определялись мотивами и
намерениями, или даже надеждами действующих лиц, то за два последних
десятилетия XIX века американская перерабатывающая промышленность вполне могла
бы превратиться в царство промышленных монополий. Но, как обычно и бывает,
конечные последствия не имели ничего общего ни с чьими намерениями. [Томас
Шеллинг в значительной степени снял покров таинственности с того факта, что
коллективные последствия действий отдельных людей зачастую весьма отличаются
как от намерений этих людей, так и от последствий для них самих. См.: Thomas
Schelling, Micromotives and Macrobehavior (New York: W. W. Norton and Company,
1978). "Невидимая рука" есть знакомый аспект этой же проблемы.] Слившиеся
компании редко могли сохранить свою долю рынка [Yale Brozen, Concentration,
Mergers and Public Policy (New York: Macmillan Publishing Co., 1982), pp.
214--218]. Иногда они не могли сохранить темпы роста, характерные для их
отрасли, а порой им приходилось постигать, что нельзя сохранить свою долю
рынка при попытках контролировать цены. [Господствующая на рынке фирма может
контролировать цены, сокращая собственное производство. Чтобы сохранить свою
долю на растущем рынке, следует, напротив, расширять производство.] По словам
Стиглера, "...с течением времени рыночная доля компаний, возникших в
результате слияний, почти повсеместно существенно снижалась" [там же, с. 102].
Кроме сокращения их доли на рынке у трестов были и другие проблемы. Даже такой
образцовый трест, как "Стандард Ойл", извлекал прибыли главным образом за счет
снижения издержек и назначения тех же цен, что и у конкурентов [F. M. Sherer,
Industrial Market Structure and Economic Performance, 2d ed. (Chicago: Rand
McNally, 1980), pp. 336--337] -- и трестам, которые не могли снижать свои
издержки, приходилось плохо. [Хронику успехов и провалов трестов см.: Alfred
D. Chandler, The Visible Hand (Cambridge: Harvard University Press, 1977), pp.
337--344. Здесь он рассматривает работу Shaw Livermore, "The Success of
Industrial Mergers", Quarterly Journal of Economics 50 (November 1935): pp.
94.]
Существенно то, что учредители начала XX века, каковы бы ни были их мотивы и
ожидания, преобразовали значительную часть американской промышленности в форму
корпоративных предприятий, достаточно больших, чтобы число их акционеров было
велико и чтобы акции часто перепродавались. Благодаря этому американская
промышленность стала хозяйством принадлежащих публике корпораций. Этот тип
предприятий не столь быстро распространялся в Англии, во Франции и в Германии,
но после второй мировой войны он стал повсеместным.
Были ли акции корпорации более ценными, чем сами предприятия?
Каковы бы не были мотивы, привлекавшие инвесторов к акциям, эта форма
инвестиций представляла собой два действительных преимущества. Акции, имеющие
хождение на рынке, представляли собой форму страхования долгосрочного
инвестиционного риска, и, кроме того, они создавали возможности лучше
контролировать организационные издержки (agency costs). В более общих
терминах, можно сказать, что акции, имеющие хождение на рынке, делали
возможным децентрализацию инвестиционных решений, что само по себе
представляло существенное организационное преимущество. Этот момент мы
рассмотрим в следующих трех разделах.
1. Акции, имеющие хождение на рынке, и инвестиционный риск
Возникшие после промышленной революции в период с 1880 по 1914 год большие
предприятия связывали очень значительные капиталы, причем на длительный срок
-- в масштабах совершенно несопоставимых с коммерческими предприятиями
средневековья или эпохи Возрождения. Ключевое слово -- "связывали". Железные
дороги, сталелитейные заводы, сети электроснабжения требовали гигантских
капиталов, и только редчайшие проекты сулили столь высокую прибыль, что могли
окупиться в приемлемо короткие сроки. Если же предприятие оказывалось
неудачным, то редко приходилось надеяться, что высокоспециализированное
имущество этих предприятий можно будет ликвидировать по разумной цене. Риск
подчеркивался тем, что срок жизни оборудования (и срок окупаемости инвестиций
за счет прибыли и амортизационных отчислений) зачастую превосходил
продолжительность жизни смертных, взявшихся им управлять, и не было
уверенности, что их преемники окажутся компетентными или честными менеджерами.
