- Фройляйн Хольман, вам кажется, что этот молодой человек - сосуд из
чистого золота, а на самом деле он в лучшем случае позолоченная водочная
бутылка.
- Как образно, - сказал я.
- Дитя мое!.. - снова заволновалась фрау Залевски. - Приезжайте пос-
корее обратно! Ваша комната всегда будет ждать вас. И даже если в ней
поселится сам кайзер, ему придется выехать, когда вы вернетесь!
- Спасибо, фрау Залевски! - сказала Пат. - Спасибо за все. И за гада-
ние на картах. Я ничего не забуду.
- Это хорошо. Как следует поправляйтесь и выздоравливайте оконча-
тельно!
- Да, - ответила Пат, - попробую. До свидания, фрау Залевски. До сви-
дания, Фрида.
Мы пошли. Входная дверь захлопнулась за нами. На лестнице был полум-
рак, - несколько лампочек перегорело. Тихими мягкими шагами спускалась
Пат по ступенькам. Она ничего не говорила. А у меня было такое чувство,
будто окончилась побывка, и теперь серым утром мы едем на вокзал, чтобы
снова отправиться на фронт.
Ленц распахнул дверцу такси.
- Осторожно! - предупредил он. Машина была завалена розами. Два ог-
ромных букета белых и красных бутонов лежали на заднем сиденье. Я сразу
увидел, что они из церковного сада. - Последние, - самодовольно заявил
Ленц. - Стоило известных усилий. Пришлось довольно долго объясняться по
этому поводу со священником.
- С голубыми детскими глазами? - спросил я.
- Ах, значит, это был ты, брат мой! - воскликнул Готтфрид. - Так,
значит, он мне о тебе рассказывал. Бедняга страшно разочаровался, когда
после твоего ухода увидел, в каком состоянии кусты роз у галереи. А уж
он было подумал, что набожность среди мужского населения снова начала
расти.
- А тебя он прямо так и отпустил с цветами? - спросил я.
- С ним можно столковаться. Напоследок он мне даже сам помогал сре-
зать бутоны.
Пат рассмеялась:
- Неужели правда? Готтфрид хитро улыбнулся:
- А как же! Все это выглядело очень здорово: духовный отец подпрыги-
вает в полумраке, стараясь достать самые высокие ветки. Настоящий
спортсмен. Он сообщил мне, что в гимназические годы слыл хорошим футбо-
листом. Кажется, играл правым полусредним.
- Ты побудил пастора совершить кражу, - сказал я. - За это ты прове-
дешь несколько столетий в аду. Но где Отто?
- Уже у Альфонса. Ведь мы ужинаем у Альфонса?
- Да, конечно, - сказала Пат.
- Тогда поехали! Нам подали нашпигованного зайца с красной капустой и
печеными яблоками. В заключение ужина Альфонс завел патефон. Мы услышали
хор донских казаков. Это была очень тихая песня. Над хором, звучавшим
приглушенно, как далекий орган, витал одинокий ясный голос. Мне показа-
лось, будто бесшумно отворилась дверь, вошел старый усталый человек,
молча присел к столику и стал слушать песню своей молодости.
- Дети, - сказал Альфонс, когда пение, постепенно затихая, растаяло
наконец, как вздох. - Дети, знаете, о чем я всегда думаю, когда слушаю
это? Я вспоминаю Ипр в тысяча девятьсот семнадцатом году. Помнишь,
Готтфрид, мартовский вечер и Бертельсмана?..
- Да, - сказал Ленц, - помню. Альфонс. Помню этот вечер и вишневые
деревья...
Альфонс кивнул.
Кестер встал.
- Думаю, пора ехать. - Он посмотрел на часы. - Да, надо собираться.
- Еще по рюмке коньяку, - казал Альфонс. - Настоящего "наполеона". Я
его принес специально для вас.
Мы выпили коньяк и встали.
- До свидания, Альфонс! - сказала Пат. - Я всегда с удовольствием
приходила сюда. - Она подала ему руку.
Альфонс покраснел. Он крепко сжал ее ладонь в своих лапах.
- В общем, если что понадобится... просто дайте знать. - Он смотрел
на нее в крайнем замешательстве. - Ведь вы теперь наша. Никогда бы не
подумал, что женщина может стать своей в такой компании.
- Спасибо, - сказала Пат. - Спасибо, Альфонс. Это самое приятное из
всего, что вы могли мне сказать. До свидания и всего хорошего.
- До свидания! До скорого свидания! Кестер и Лени, проводили нас на
вокзал. Мы остановились на минуту у нашего дома, и я сбегал за собакой.
Юпп уже увез чемоданы.
Мы прибыли в последнюю минуту. Едва мы вошли в вагон, как поезд тро-
нулся. Тут Готтфрид вынул из кармана завернутую бутылку и протянул ее
мне:
- Вот, Робби, прихвати с собой. В дороге всегда может пригодиться.
- Спасибо, - сказал я, - распейте ее сегодня вечером сами, ребята. У
меня кое-что припасено.
- Возьми, - настаивал Ленц. - Этого всегда не хватает! - Он шел по
перрону рядом с движущимся поездом и кинул мне бутылку.
- До свидания. Пат! - крикнул он. - Если мы здесь обанкротимся, прие-
дем все к вам. Отто в качестве тренера по лыжному спорту, а я как учи-
тель танцев. Робби будет играть на рояле. Сколотим бродячую труппу и бу-
дем кочевать из отеля в отель.
Поезд пошел быстрее, и Готтфрид отстал. Пат высунулась из окна и ма-
хала платочком, пока вокзал не скрылся за поворотом. Потом она оберну-
лась, лицо ее было очень бледно, глаза влажно блестели. Я взял ее за ру-
ку.
- Пойдем, - сказал я, - давай выпьем чего-нибудь. Ты прекрасно держа-
лась.
- Но на душе у меня совсем не прекрасно, - ответила она, пытаясь
изобразить улыбку.
- И у меня тоже, - сказал я. - Поэтому мы и выпьем немного.
Я откупорил бутылку и налил ей стаканчик коньяку.
- Хорошо? - спросил я.
Она кивнула и положила мне голову на плечо.
- Любимый мой, чем же все это кончится?
- Ты не должна плакать, - сказал я. - Я так горжусь, что ты не плака-
ла весь день.
- Да я и не плачу, - проговорила она, покачав головой, и слезы текли
по ее тонкому лицу.
- Выпей еще немного, - сказал я и прижал ее к себе. - Так бывает в
первую минуту, а потом дело пойдет на лад.
Она кивнула:
- Да, Робби. Не обращай на меня внимания. Сейчас все пройдет; лучше,
чтобы ты этого совсем не видел. Дай мне побыть одной несколько минут, я
как-нибудь справлюсь с собой.
- Зачем же? Весь день ты была такой храброй, что теперь спокойно мо-
жешь плакать сколько хочешь.
- И совсем я не была храброй. Ты этого просто не заметил.
- Может быть, - сказал я, - но ведь в том-то и состоит храбрость.
Она попыталась улыбнуться.
- А в чем же тут храбрость, Робби?
- В том, что ты не сдаешься. - Я провел рукой по ее волосам. - Пока
человек не сдается, он сильнее своей судьбы.
- У меня нет мужества, дорогой, - пробормотала она. - У меня только
жалкий страх перед последним и самым большим страхом.
- Это и есть настоящее мужество, Пат.
Она прислонилась ко мне.
- Ах, Робби, ты даже не знаешь, что такое страх.
- Знаю, - сказал я.
Отворилась дверь. Проводник попросил предъявить билеты. Я дал их ему.
- Спальное место для дамы? - спросил он.
Я кивнул.
- Тогда вам придется пройти в спальный вагон, - сказал он Пат. - В
других вагонах ваш билет недействителен.
- Хорошо.
- А собаку надо сдать в багажный вагон, - заявил он. - Там есть купе
для собак.
- Ладно, - сказал я. - А где спальный вагон?
- Третий справа. Багажный вагон в голове поезда.
Он ушел. На его груди болтался маленький фонарик. Казалось, он идет
по забою шахты.
- Будем переселяться, Пат, - сказал я. - Билли я как-нибудь протащу к
тебе. Нечего ему делать в багажном вагоне.
Для себя я не взял спального места. Мне ничего не стоило просидеть
ночь в углу купе. Кроме того, это было дешевле.
Юпп успел доставить чемоданы Пат в спальный вагон. Маленькое, изящное
купе сверкало красным деревом. У Пат было нижнее место. Я спросил про-
водника, занято ли также и верхнее.
- Да, - сказал он, - пассажир сядет во Франкфурте.
- Когда мы прибудем туда?
- В половине третьего.
Я дал ему на чай, и он ушел в свой уголок.
- Через полчаса я приду к тебе с собакой, - сказал я Пат.
- Но ведь с собакой нельзя: проводник остается в вагоне.
- Можно. Ту только не запирай дверь.
Я пошел обратно мимо проводника, он внимательно посмотрел на меня. На
следующей станции я вышел с собакой на перрон, прошел вдоль спального
вагона, остановился и стал ждать. Проводник сошел с лесенки и завел раз-
говор с главным кондуктором. Тогда я юркнул в вагон, прошмыгнул к
спальным купе и вошел к Пат, никем не замеченный. На ней был пушистый
белый халат, и она чудесно выглядела. Ее глаза блестели.
- Теперь я опять в полном порядке, Робби, - сказала она.
- Это хорошо. Но не хочешь ли ты прилечь? Очень уж здесь тесно. А я
посижу возле тебя.
- Да, но... - Она нерешительно показала на верхнее место. - А что,
если вдруг откроется дверь и перед нами окажется представительница союза
спасения падших девушек?..
- До Франкфурта еще далеко, - сказал я. - Я буду начеку. Не усну.
Когда мы подъезжали к Франкфурту, я перешел в свой вагон, сел в углу
у окна и попытался вздремнуть. Но во Франкфурте в купе вошел мужчина с
усами, как у тюленя, немедленно открыл чемодан и принялся есть. Он ел
так интенсивно, что я никак не мог уснуть. Трапеза продолжалась почти
час. Потом тюлень вытер усы, улегся и задал концерт, какого я никогда
еще не слышал. Это был не обычный храп, а какие-то воющие вздохи, преры-
ваемые отрывистыми стонами и протяжным бульканьем. Я не мог уловить в
этом никакой системы, так все было разнообразно. К счастью, в половине
шестого он вышел.
Когда я проснулся, за окном все было бело. Снег падал крупными
хлопьями. Странный, неправдоподобный полусвет озарял купе. Поезд уже шел
по горной местности. Было около девяти часов. Я потянулся и пошел умы-
ваться. Когда я вернулся, в купе стояла Пат, посвежевшая после сна.
- Ты хорошо спала? - спросил я.
Она кивнула.
- А кем оказалась старая ведьма на верхней полке?
- Она молода и хороша собой. Ее зовут Хельга Гутман, она едет в тот
же санаторий.
- Правда?
- Да, Робби. Но ты спал плохо, это заметно. Тебе надо как следует по-
завтракать.
- Кофе, - сказал я, - кофе и немного вишневой настойки.
Мы пошли в вагон-ресторан. Вдруг на душе у меня стало легко. Все выг-
лядело не так страшно, как накануне вечером.
Хельга Гутман уже сидела за столиком. Это была стройная живая девушка
южного типа.
- Какое странное совпадение, - сказал я. - Вы едете в один и тот же
санаторий.
- Совсем не странное, - возразила она.
Я посмотрел на нее. Она рассмеялась.
- В это время туда слетаются все перелетные птицы. Вот, видите столик
напротив?.. - Она показала в угол вагона. - Все они тоже едут туда.
- Откуда вы знаете? - спросил я.
- Я их знаю всех по прошлому году. Там, наверху, все знают друг дру-
га.
Кельнер принес кофе. Я заказал еще большую стопку вишневки. Мне нужно
было выпить чего-нибудь. И вдруг все стало как-то сразу очень простым.
Рядом сидели люди и ехали в санаторий, некоторые даже во второй раз, и
эта поездка была для них, по-видимому, всего лишь прогулкой. Было просто
глупо так сильно тревожиться. Пат вернется так же, как возвращались все
эти люди. Я не подумал о том, что они едут туда вторично... Мне было
достаточно знать, что оттуда можно вернуться и прожить еще целый год. А
за год чего только не случается. Прошлое научило нас не заглядывать да-
леко вперед.
Мы приехали перед вечером. Солнце заливало золотистым светом засне-
женные поля, а прояснившееся небо было таким голубым, каким мы его уже
давно не видели. На вокзале собралось множество людей. Встречающие и
прибывшие обменивались приветствиями. Хельгу Гутман встретила хохочущая
блондинка и двое мужчин в светлых брюках гольф. Хельга была очень воз-
буждена, словно вернулась в родной дом после долгого отсутствия.
- До свидания, наверху увидимся! - крикнула она нам и села со своими
друзьями в сани.
Все быстро разошлись, и через несколько минут мы остались на перроне
одни. К нам подошел носильщик.
- Какой отель? - спросил он.
- Санаторий "Лесной покой", - ответил я.
