лем.
"Да, сержант? " - сказал Морковка, не оборачиваясь.
"Что бы вы хотели, я должен делать следующим, сэр? "
"Разошлите их по отрядам, сержант. В каждый по крайней
мере один человек, один гном и один тролль. "
"Да, сэр. Чем они должны заниматься, сэр? "
"Их должны видеть, сержант. "
"Хорошо, сэр. Один из новобранцев... это мистер Тоскли-
вый, сэр. Он с улицы Вязов. Он - вампир, в самом деле, но
он работает на бойне, так что это по-правде не будет... "
"Поблагодарите его от души и отошлите домой, сержант. "
Двоеточие бросил взгляд на Любимицу.
"Да, сэр. Хорошо. " - сказал он с неохотой. - "Но с ним
не будет неприятностей, просто если ему потребуются эти
дополнительные гомогоблины, то... "
"Нет! "
"Хорошо. Отлично. Я, э-э, тогда прикажу ему убираться."
Двоеточие закрыл дверь. Петли подозрительно скрипнули.
"Они называют вас сэр. " - сказала Любимица. - "Вы за-
метили? "
"Я знаю. Это неправильно. Люди должны думать о себе,
говорит капитан Бодряк. Закавыка в том, что люди начинают
о себе думать, только если им прикажут. Как написать слово
'случайность'? "
"Не знаю. "
"Ладно. " Морковка по-прежнему не оборачивался. "За
прошедшую ночь мы захватили город, как мне кажется. Смысл
этого будет виден всем. "
Нет, не увидят, сказала про себя Любимица. Они увидят
тебя. Это как гипноз.
Люди живут твоим видением. Ты мечтаешь, почти как Боль-
шой Фидо, но только его мечта - это ночной кошмар, а ты
мечтаешь для всех. Ты действительно думаешь, что каждый
человек, в основном, прекрасен. И только в тот миг, когда
они рядом с тобой, любой их них тоже в это верит.
Откуда-то снаружи доносился звук марширующих костяшек.
Отряд Осколка совершал очередной круг.
"Ах, да. Он должен узнать об этом раньше или позже... "
"Морковка? "
"Гм-м? "
"Знаешь, когда Жвачка, тролль и я вступали в Дозор -
да-да - знаешь, почему нас было трое? "
"Разумеется. Представительство группы меньшинств. Один
гном, один тролль, одна женщина. "
"А-а. " Любимица заколебалась. Там снаружи все еще сиял
лунный свет. она могла бы сказать ему, сбежать вниз, обер-
нуться и быть в полном порядке где-нибудь за городом. Она
могла бы так поступить. Она была знатоком в убегании из
городов.
"Это было не совсем так. " - сказала она.
"Послушай, в городе масса народу, а Патриций настаивал,
что... "
"Поцелуй ее. " - сказал из-под кровати Гаспод.
Любимица замерла. Лицо Морковки приняло немного стран-
ный вид из-за того, что его уши только что услышали то, во
что запрограммированный ум отказывается верить. Он начал
краснеть.
"Гаспод! " - крикнула Любимица, принимая Собачий Облик.
"Я знаю, что делаю. Мужчина, Женщина. Это судьба. " -
сказал Гаспод.
Любимица встала. Морковка тоже вскочил, причем так бы-
стро, что его стул отлетел прочь.
"Я должна идти. " - сказала она.
"М-м. Не ходите... "
"А сейчас уходи. " - сказал Гаспод.
Так никогда не получится, сказала сама себе Любимица.
Никогда не получается. Оборотни должны крутиться с другими
оборотнями, ибо только те единственные, кто понимает...
Но...
С другой стороны... с тех пор как ей пришлось убегать
после каждой встречи...
Она подняла палец.
"Минутку. " - быстро проговорила она и одним движением
опустилась под кровать, вытащив Гаспода за загривок.
"Я тебе нужен! " Пес ныл, пока его несли к двери. "Мне
кажется, что он догадывается! Его идея хорошо провести
время, показывая Колосса Морпоркского! Пусти меня! "
Дверь захлопнулась. Любимица стояла, прислонившись к
ней.
Это закончится так же, как закончилось в Псевдополисе и
Квирме и...
"Любимица! " - позвал Морковка.
Она обернулась.
"Не говори ничего. " - сказала она. - "Все еще может
будет в порядке. "
И через миг на кровати заскрипели пружины.
И вскоре после этого для капрала Морковки Мир Диска
тронулся. И даже не побеспокоился остановиться, чтобы от-
менить хлеб и газеты.
Около четырех часов утра капрал Морковка проснулся, это
тайное время известно только ночным людям, как-то: пре-
ступникам, полицейским и прочим недотепам. Он лежал на
своей узкой кровати, прижавшись к стене и разглядывая ее.
Вне всяких сомнений это была интересная ночь.
Хотя он и был в самом деле простаком, но отнюдь не глу-
пым, а потому всегда понимал то, что можно было бы назвать
механикой. Он был знаком со многими девушками и брал их на
многочисленные бодрящие прогулки, чтобы увидеть изумитель-
ную работу доменных печей и лицезреть интересные граждан-
ские здания до тех пор, пока те окончательно теряли инте-
рес. Ему часто приходилось патрулировать Подвальчики Пу-
тан, хотя миссис Пальма и Гильдия Белошвеек пытались уго-
ворить Патриция именовать район Улицей Возвращающейся При-
вязанности. Но он никогда не видел их в связи с собой, а
потому и не был окончательно уверен, как уже бывало, где
же он приходился впору. Возможно это было не совсем то, о
чем он собирался писать родителям. Они и так знали об
этом.
Он выскользнул из кровати. Из-за задернутых гардин в
комнате было удушающе жарко.
Позади, он услышал, как Любимица скатилась во впадину,
оставленную его телом.
Затем весьма энергично обеими руками он распахнул што-
ры и впустил белый свет полной луны.
Он слышал, как позади вздыхает во сне Любимица.
Там далеко на равнине бушевали бури. Морковка видел
вспышки, пронзающие горизонт, и ощущал запах дождя. Но го-
родской воздух оставался недвижен и раскален, еще горячее
из-за далекого зрелища грозы.
Башня Искусств чернела перед его взором. Он видел ее
каждый день. Она возвышалась над половиной города.
Позади заскрипела кровать.
"Я думаю пора идти... " - начал он и повернулся.
Когда он поворачивался, то не заметил отблеск лунного
света с вершины башни, отразившийся от металла.
Сержант Двоеточие сидел снаружи на лавке, покинув рас-
каленную атмосферу Дома Дозора.
Откуда-то изнутри доносился стук молотка. Жвачка поя-
вился минут десять назад, с сумкой инструментов, парой
шлемов и решительным выражением лица. И Двоеточие, черт
возьми, знать не знал, над чем трудится маленький дьяволе-
нок. Он вновь пересчитал, очень медленно, помогая себе
ставя галочки, имена на планшете. Ни капли сомнения. Сей-
час в Ночном дозоре насчитывалось двадцать человек. А мо-
жет быть и больше. Осколок пришел весьма серьезный и при-
вел к присяге еще двух человек, еще одного тролля и дере-
вянного болвана откуда-то из Компании Нарядной Одежды
Пробковой-Туфель*. Если так будет продолжаться, то они
смогут открыть старые Дома дозоров около главных ворот,
совсем как в былые времена.
Он не мог припомнить, когда в Дозоре было двадцать че-
ловек.
* И как излагалось в официальной, много времени спустя
событий описывавшей их, народной песне Анк-Морпорка, со-
провождаемой оловянным свистком и носовым пассажем:
"Как гулял я по Нижнему Бродвею,
Пришли вербовщики, хватая людей за ноги и говоря,
Чтобы те собирались добровольно вступать в Дозор,
Иначе, если те не захотят,
То им поотшибают головы.
И так я шел по улице персикового Пирога
И улице Олоферна вместо этого,
Напевая ту-ра-ли и т.д. "
Она никогда не была по-настоящему популярной.
В то время это все казалось хорошей идеей. Без сомнения
помогло полностью обуздать происходящее. Но утром Патриций
собирался выслушать доклад об этом и пожелает увидеть
старшего офицера.
В настоящий момент сержант Двоеточие не имел четкого пред-
ставления, кто у них старший офицер. Он ощущал, что им мог
быть капитан Бодряк, так и, не вполне понятно как, капрал
Морковка. Но капитана не было поблизости, а капрала Мор-
ковка был только капралом, и Фред Двоеточие испытывал
ужасное предчувствие, что когда лорд Ветинари вызывал ко-
го-нибудь для того, чтобы побыть с тем ироничным и отпус-
кать сентенции вроде 'Скажите мне пожалуйста, кто им соби-
рается платить жалованье! ' , то для него, Фреда Двоето-
чие, было бы лучше поспешно покинуть Анк без риска быть
наказанным.
И они также превысили чины. Ниже чина сержанта были
только четыре чина. Валет становился неуправляемым, когда
кого-нибудь еще выдвигали в капралы, ибо число мест для
карьеры было строго ограничено. Кроме того в головы До-
зорных вбили, что путь их продвижения в чине - это при-
звать еще с полдюжины Дозорных. Следуя темпам прогресса
Осколка, то он собирался стать генерал-лейтенантом в конце
месяца.
Но что было наиболее странным - Морковка по-прежнему
оставался...
Двоеточие глянул вверх, услышав звон разбитого стекла.
Чей-то неясный золотой силуэт прошиб насквозь верхнее ок-
но, прыгнув в тень, и умчался прочь, пока тот сумел что-то
сообразить.
Дверь Дома Дозора распахнулась и на пороге появился с
мечом в руке Морковка.
"Куда оно подевалось? Куда?.. "
"Не знаю. Черт, что это такое? "
Морковка замер.
"Гм-м. Не уверен. " - сказал он.
"Морковка... "
"Сержант? "
"Я бы на твоем месте, что-нибудь на себя накинул, па-
рень. "
Морковка замер, вглядываясь в предрассветный мрак.
"Слушай, я повернулся, а оно пролетело и... "
Тот посмотрел на меч в руке, как-бы не осознавая, что
же он держит в руке.
"Ах, черт! " - сказал он.
Морковка бросился обратно в комнату, сгребая на ходу
бриджи. пока он сражался с ними, внезапно в его голове со-
зрела мысль, кристальная как лед.
Ты - зануда, вот кто ты? Не задумываясь вытаскиваешь
меч, не так ли? Ты все сделал неверно! А сейчас она убежа-
ла и ты никогда ее больше не увидишь!
Он повернулся. Маленький серый пес внимательно наблюдал
за ним из-за двери.
Испытав подобное потрясение, она могла никогда не Обер-
нуться назад, подсказывали ему его мысли. Кого волнует,
что она оборотень? Тебя тоже не беспокоило, пока ты не
узнал! Между прочим несколько бисквитов от твоей персоны
могли бы сослужить пользу маленькому псу в дверях, хотя,
поразмыслив, шансы наличия у тебя бисквита ничтожно малы,
так что и думать забудь об этом. Бог мой, ты что по-насто-
ящему запуталась во всем этом, да?
...думал Морковка.
"Тяв, тяв. " - сказал пес.
Морковка наморщил от усердия лоб.
"Это ты говоришь, разве не так? " - сказал он, указывая
на пса мечом.
"Я? Псы не разговаривают. " - поспешно ответил Гаспод.
- "Послушай, мне нужно узнать. Я остался один. "
"Расскажи мне, куда она умчалась. Немедленно! Или... "
"Да-а? Послушай. " - мрачно сказал Гаспод. - "Первое,
что мне припоминается в своей жизни, самое первое - это
когда меня в мешке швырнули в реку. С кирпичом в придачу.
Меня. Припоминаю, что у меня были шатающиеся лапы и смеш-
ные наизнанку уши, помню-помню, я был пушистым, а впрочем
ладно, ибо это оказался Анк. Хорошо, что я смог выбраться
на берег. Но это было началом, и никогда ни на минуту не
становилось лучше. Я помню, что брел по берегу внутри меш-
ка, таща кирпич. Мне понадобилось три дня, чтобы прогрызть
путь наружу. Продолжай. Угрожай мне! "
"Прости? " - сказал Морковка.
Гаспод почесал ухо.
"Может я смог бы ее выследить. " - сказал Гаспод. -
"получив хорошее поощрение. "
Он поощряюще сдвинул брови.
"Если ты ее найдешь, то я дам тебе все, что ты пожела-
ешь. " сказал Морковка.
"Ах, да. Если. Ах, да. С этим все в порядке, при нали-
чии если. А как насчет кое-чего прямо сейчас? Посмотри на
эти лапы, эй? Стерты до костей. А этот нос, который уже
ничего не обоняет. Это очень нежный инструмент. "
"Если ты немедленно не примешься за поиски. " - сказал
Морковка. - "то я сам лично... " Он заколебался. Ему нико-
гда не приходилось быть жестоким с животными в своей жиз-
ни.
"Передам дело капралу Валету. " - сказал он.
"Как раз то, что мне нравится. " - с горечью ответил
Гаспод.
Он уткнулся носом в землю. В конце-концов все было по-
нятно. Запах Любимицы висел в воздухе, как радуга.
"Ты по-настоящему умеешь разговаривать? " - спросил
