"Не могу представить, что в них кто-нибудь спит."
"Отлично! В конце-концов я имею право, выбирать, чего
я желала бы получить! "
"Простите.Я знаю, что вы правы.Я сам был таким, когда
попал сюда впервые. Но мой совет - уехать как можно скорее
и найти где-нибудь...ну...более подходящее место для юной
леди, если вы понимаете, что я имею в виду."
"Совсем нет. Мистер Туфля даже пытался помочь мне под-
няться вверх с моими вещами. Представьте, мне пришлось по-
том помогать ему спуститься. Бедняжка, из него все время
вываливались крошки! "
"Да, но они ...не наши люди." - сказал с отвращением
Морковка. - "Не убеждайте меня в обратном.Что касается ...
гномов. Некоторые из моих лучших друзей - гномы. Мои роди-
тели - гномы. Тролли? С троллями вообще нет проблем. Соль
земли. В переносном смысле. Глубоко под внешней корой чу-
деснейшие парни. Но...бессмертные...Попросту я хотел бы,
чтобы они убрались туда, откуда пришли, вот и все."
"Большинство из них пришло из окружающего нас мира."
"Просто они мне не нравятся. Прости."
"Я должна идти." - с возникшим холодком сказала Любими-
ца.Она замерла у темного входа в переулок.
"Ладно, ладно." - сказал Морковка. - "Гм-м.Когда я тебя
увижу снова? "
"Завтра. Мы же на одной работе с тобой, так? "
"Но может, когда у нас будет выходной, то мы могли
бы..."
"Пора идти! "
Любимица повернулась и побежала. Лунный ореол был еле
виден из-за верхушек крыш Невиданного Университета.
"Да.Отлично.Хорошо.Завтра." - повторял за ней Морковка.
Любимица ощущала, как вращается мир, когда, спотыкаясь,
налетала на тени. Она не может оставаться такой столь дол-
го! Она натолкнулась на нескольких людей на перекрестке и
уже собралась совершить это в глубине переулка, хватаясь и
сдирая с себя одежду...
Ее увидел Бундо Обрезок, недавно исключенный из Гильдии
Воров за излишний энтузиазм и неприличное поведение во
время налета, и весьма отчаянный человек. Одинокая женщина
в темном переулке была тем, чего он не мог допустить. Он
оглянулся и последовал за ней.
Последовало краткое затишье.А затем Бундо выскочил, ве-
сьма быстро, и не останавливался, пока не добежал до до-
ков, где была оставлена лодка до прилива. Он поднял сход-
ни, не дожидаясь появления прилива;и стал моряком, а через
три года помер, когда в далекой стране ему в голову угодил
броненосец, и за все это время никогда не рассказывал, что
же он увидал. Но он всегда передергивался, когда видел
пса.
Чуть позже выскочила Любимица и удалилась быстрым ша-
гом.
Леди Сибил Рэмкин открыла дверь и вдохнула полным носом
ночной воздух.
"Сэмюэль Бодряк! Вы пьяны! "
"Еще нет! Но надеюсь стать! " - радостно возразил Бо-
дряк.
"И вы даже не сменили свою униформу! "
Он посмотрел вниз и опять принялся за свое.
"Все в порядке! " - жизнерадостно сказал он.
"Гости будут здесь с минуты на минуту. Отправляйтесь в
свою комнату. Там для вас Вилликинс приготовил ванну и
одежду. Займитесь собой..."
"Забавно до чертиков! "
Бодряк погрузился в ванну с теплой водой и розовым оде-
колоном. Затем насухо вытерся и поглядел на одежду, лежав-
шую на кровати.
Одежда была сшита лучшим портным города. У Сибил Рэм-
кин было щедрое сердце. Она была женщиной, жаждущей всего
возможного и доступного.
Костюм был пурпурно-синего цвета, с кружевами на об-
шлагах и воротнике. Он был вершиной моды, если можно так
выразиться. Сибил Рэмкин желала, чтобы Бодряк вошел в
светское общество. Она никогда об этом не говорила, но он
знал, что она думает, что он слишком хорош для полицейско-
го.
В полном неведении он уставился на костюм. Прежде ему
не приходилось носить костюм. Когда он был ребенком, то
одевал любые имевшиеся тряпки, которые позднее сменили ко-
жаные бриджи и кольчуга Дозорного - удобная и практичная
одежда.
Вместе с костюмом лежала шляпа. Она была украшена жем-
чугом. Бодряку никогда прежде не доводилось носить голов-
ной убор, который бы не был откован из металла.Туфли были
длинные, с острыми концами.
Он всегда носил летом сандалии, а зимой традиционные
дешевые сапоги.
Капитан Бодряк ухитрился стать офицером.Но он совсем не
был уверен, что сможет стать джентльменом.Облачение в кос-
тюм очевидно было частью этого...
Гости прибывали. Он мог слышать у подъезда шум карет и
тарахтенье портшезов. Он выглянул в окно. Авеню Коронации
возвышалась над остальным Морпорком и давала не имеющий
себе равных обзор, впрочем если это было вам необходимо в
былые времена. Дворец Патриция стоял темной громадой в су-
мерках, с одним светящимся окном наверху. Он являлся цент-
ром хорошо освещенного места, по мере удаления от которого
становилось все темнее и темнее, и вы попадали в те районы
города, где не зажигались свечи, ибо зачем понапрасну тра-
титься. Вокруг Карьерного переулка сиял красный свет факе-
лов... ах да, Новый Год Троллей, понятно. Над зданием Ма-
гии Высокой Энергии В Невиданном Университете висело сла-
бое зарево.
Бодряк мог бы арестовать всех чародеев по подозрению,
что они чертовски умны, хоть бы и на половину. Но больше
всего огней можно было видеть вокруг "Канатов и Ножниц",
той части города, которую люди вроде капитана Бодряка
именовали не иначе как "городок".
"Сэмюэль! "
Бодряк, как сумел, завязал галстук. Ему доводилось ви-
деть троллей, гномов и драконов, но сейчас ему предстояло
встретить совершенно новый вид существ.
Богачей.
Всегда трудно вспомнить каким выглядел мир по прошест-
вии того, что ее мать деликатно называла определенным по-
ложением.
Например она помнила увиденные запахи. Реальные улицы и
дома... они там конечно присутствовали, но только как на
сером однотонном фоне выделяются звуки и, да-да, запахи,
полыхающие как блистающие линии... цветного огня и клубов
... цветного дыма.
Это было точкой, сутью всего происходящего. Это было
там, где все это разбивалось вдребезги. А после не было
подходящих слов для того, чтобы вы смогли отчетливо, хоть
на миг, увидеть восьмой цвет, а затем описывали его в се-
мицветном мире. Это было бы... "нечто зеленовато-пурпур-
ное".
Между двумя состояниями не было полного пересечения.
Иногда, хотя и не очень часто, Любимица думала, что она
счастлива от возможности видеть оба мира. И всегда бывали
двадцать минут после Изменения, когда все чувства были
усилены так, что мир вспыхивал во всем чувственном спектре
как радуга.
Существовали разновидности оборотней. Некоторые люди
вынуждены были бриться каждый час и носить шляпу, чтобы
скрыть уши. Они могли сойти за почти нормальных.
Но без сомнения она всегда могла их распознать.В толпе,
на запруженной улице оборотень всегда мог распознать дру-
гого оборотня. В их глазах всегда присутствовало нечто.
Ну и разумеется, если у вас было время, были еще и другие
отличия. Оборотни старались жить поодиночке и заниматься
работой, при которой не было контакта с животными. Они
пользовались духами и часто брились, будучи весьма разбор-
чивыми в еде. И вели дневники лунных фаз, с аккуратными
пометками красными чернилами.
Это было не жизнью - быть оборотнем в деревне. Глупые
цыплята терялись, а вы были подозреваемым номер один. Каж-
дый мог подтвердить, что в городе жилось лучше.
Это было превозмогающим все и вся.
Любимице доводилось видеть долгие часы существования
улицы Вязов, протекавшие за один час. Страх налетчика...
был тускло-оранжевой линией. След Морковки был расплываю-
щимся бледно-зеленым облачком, с окантовкой, которая под-
тверждала, что он слегка обеспокоен; там присутствовали
еще дополнительные оттенки старой кожи и блестящей стали.
Многочисленные следы, слабые или сильные, пересекали улицу
вдоль и поперек.
Был еще один след, пахнувший как старый обгаженный ко-
вер.
"Ты, сука." - раздался голос, обращавшийся к ней.
Она повернула голову. Гаспод выглядел не лучшим обра-
зом, даже с собачьей точки зрения, разве что был окружен
облаком неописуемых ароматов.
"Ах, это ты."
"Вер-р-р-но." - сказал Гаспод, лихорадочно почесываясь.
Он с надеждой взглянул на нее. "Только попросить, понимае-
те, получить это прямо сейчас, глядя на положение вещей,
во спасение души, если она существует, но как я полагаю,
для меня нет ни малейшего шанса нюхнуть..."
"Ни единого."
"Только спросить.Не в обиду будь сказано."
Любимица наморщила морду.
"Как ты умудряешься так смердеть? Я думала, что ты во-
няешь, пребывая в человечьем обличьи, но сейчас..."
Гаспод возгордился.
"А как же, порожденье." - сказал он. - "этого и не про-
исходит. Я должен был над этим работать. Если бы ты была
настоящей собакой, то это было бы похоже на состояние по-
сле бритья. Между прочим, тебе нужен ошейник, мисс. Никто
не тронет тебя, если на тебе одет ошейник."
"Благодарю."
Гаспод казалось над чем-то размышлял.
"Э...ты же не будешь разрывать сердца."
"Вопреки всему мне этого хочется." - сказал Любимица.
"Хорошо, хорошо." - скороговоркой сказал Гаспод. - "Ку-
да ты собираешься? "
Он перешел на быстрый вперевалку шаг, чтобы поспеть за
ней.
"Обнюхать вокруг дома Заложи-Молоток. Я не просила тебя
идти со мной."
"Ничего не остается делать." - сказал Гаспод. - "Дом
Ребер не выбрасывает своих отходов до полуночи."
"У тебя нет дома, куда можно пойти? " - спросила Люби-
мица, когда они проходили мимо ларька "жареная картошка с
рыбой".
"Дом? У меня? Дом? Ах, да. Конечно. Нет проблем.
Смеющиеся дети, большие кухни, трехразовое питание, рядом
смешной кот, собственное одеяльце и местечко у камина, он
старый тюфяк, но мы его любили, и т.д. Никаких проблем. Я
рад, что избавился от этого." -сказал Гаспод.
"Я только сейчас заметила, что у тебя нет ошейника."
"Он...свалился."
"Правда? "
"Он весил как все их фальшивые бриллианты."
"Я это заметила."
"Они позволяют мне вытворять все, что мне нравится." -
сказал Гаспод.
"Я понимаю."
"Иногда я не появляюсь дома в течение нескольких дней."
"Да ну? "
"Иногда даже неделю."
"Верно."
"Но они всегда рады видеть меня, когда я возвращаюсь."
- сказал Гаспод.
"Мне припоминается, что ты говорил о том, что ночуешь в
Университете." - сказал Любимица, когда они увернулись от
телеги на улице Блеска. На миг запах Гаспода стал неразли-
чимым, но чудесным образом запах возник вновь.
"Да, верно." - сказал он. - "Ну, ты знаешь, каково это,
семья...Все дети дергают тебя, дают бисквиты и т.п., взро-
слые постоянно треплют.Действует на нервы.А потому я час-
тенько сплю там."
"Ну-ну."
"Может чаще, чем следовало на самом деле."
"Да ну? "
Гаспод слегка заскулил.
"Ты должна быть осторожной. Такая юная сучка вроде тебя
может нарваться на серьезные неприятности в этом собачьем
городе."
Они добрались до деревянного сарая за мастерской Зало-
жи-Молоток.
"Как ты..." - Любимица замерла.
Там было много различных запахов, но один, острый как
пила, возобладал над всем.
"Фейерверк."
"И страх." - сказал Гаспод. - "Много, много страха..."
Он понюхал доски. - "Человеческий страх, не гнома. Ты
сама бы сказала, если бы это был страх гномов. А это кры-
синый яд, чувствуешь...Фу-у! После всего этого поневоле
станет плохо."
"Я ощущаю запах одного мужчины и одного гнома." - ска-
зала Любимица.
"Да.Один мертвый гном."
Гаспод сунул свой кургузый нос под дверь и с шумом втя-
нул воздух. "А здесь совсем другое дело." - сказал он. -
"Здесь только запах гнома, который тесно связан с запахом
реки и все-такое...Запах масла и...смазки...и все сорта -
эй, куда ты уходишь? "
Гаспод семенил за Любимицей, направлявшейся назад на
улицу Блеска, носом вплотную к земле.
"Иди по следу."
"Во имя чего? Ты же знаешь, он не поблагодарит тебя."
"Кто же это? "
"Твой молодой человек."
Любимица остановилась так внезапно, что Гаспод налетел
на нее.
"Ты имеешь в виду капрала Морковку? Он совсем не мой
