107).
Приведенные факты иллюстрируют положение, что имелось воззрение, что смерть
наступает от того, что душу похитил умерший в образе животного. Одним из таких
животных является и змей.
Тураев, например, в истории древнего Востока говорит: "Существовало также
представление об особом духе смерти ekimmu, который блуждал повсюду, насылая
болезни. Сохранилось изображение этих вавилонских дьяволов -- это большей частью
крылатые, звероподобные фигуры" (Тураев 1924, 223). Сходные явления имеются в
Египте, 27-я глава "Книги мертвых" обращена с молитвой к богам, которые уносят
сердца. Но в Египте пожиратель (не похититель) мертвецов имеет несколько иной
вид:
он находится у огненного озера, и умерший его поражает, о чем речь будет ниже.
Здесь интересно будет привести житие коптского святого Пизенция, относящееся к
VII веку. Пизенций описывает муки, которые переживает мумия. Мумия для него --
человек, ведший грешное и нечестивое существование. Речь ведется от лица мумии:
"И случилось, что когда я был ввергнут в тьму кромешную, я увидел огромное озеро
более чем в 200 локтей, и оно было наполнено гадами (reptiles); каждый гад имел
семь голов, и тело их было подобно скорпионам. В этом месте также обитал Великий
Червь, один вид которого ужасал глядевшего на него. В пасти его были зубы,
подобные железным кольям. И один (из этих гадов) схватил меня и сбросил меня
этому червю, который никогда не переставал есть; и сейчас же все другие гады
собрались вокруг него, и когда он наполнил свою пасть моей плотью, все эти гады,
собранные вокруг него, тоже наполнили свои пасти". И там же: "Когда мои глаза
были раскрыты, я видел смерть, витающей в воздухе в многообразных видах, и в это
мгновенье ангелы, не знающие милосердия, подошли и выхватили мою несчастную душу
из тела и, связав ее в образе черного коня, они понесли меня прочь к Аменти".
Эти материалы содержат очень много сказочных аксессуаров. Здесь и огненное
озеро, и многоголовость змея, и унесение человека в воздух, и даже конь, и,
конечно, эти материалы приближают нас к пониманию того, откуда идет сказка.
Аналогия здесь довольно полная. Достаточно вычеркнуть из этих материалов момент
смерти, чтобы получилась чистая фантастика, лишенная религиозной основы. Такую
"фантастику" мы видим в сказке. Эти случаи содержат момент смерти в очень ясной
форме. Забыто здесь только, что сам похититель создался из животных,
представляющих ду-
331
шу. В более ранних случаях (которые очень редки) это еще ясно. Так, эскимосский
торнарсук, похищающий души шаманов, может быть рассмотрен как предступень к
змею. Он имеет вид моржа с присосами. Нансен, анализируя слово "торнарсук",
приходит к заключению, что оно означает "отвратительная душа" (Nansen). Связь с
душой имеют и эринии. Эта связь ясна исследователю, но не всегда ясна народам,
верующим в подобные существа.
Но для более точного понимания все же не хватает еще одного элемента. Все наше
внимание пока было обращено на фигуру похитителя. Фигура похищенного, т. е. в
сказке -- царевны или вообще женщины, красавицы, осталась вне поля зрения.
Женщина как объект похищения в приведенных материалах еще не встречалась. К
изучению этого элемента теперь и надо обратиться.
24. Внесение эротического момента.
Умершим, существовавшим в силу объективизации души как самостоятельные существа,
приписывались два сильнейших инстинкта: голод и половой голод. На первых порах
на первом месте стоит голод. Смерть-пожирательница древнее других видов смерти.
С этой точки зрения египетские пожиратели умерших должны быть признаны весьма
архаичными. Здесь, как и в Вавилоне, еще совершенно отсутствует эротический
момент, который так пышно разрастается, например, в Греции.
По мере того как идет вперед общественное развитие, на первый план выдвигается
удовлетворение полового чувства. Эти два вида голода иногда ассимилируются, как
в русской сказке: "Схватил змей царевну и потащил ее к себе в берлогу, а есть ее
не стал; красавица была, так за жену себе взял" (Аф. 148). В первобытном
обществе нет места для проявления индивидуальной эротики. Такая эротика
появляется сравнительно поздно и вносится в уже имеющиеся и создавшиеся ранее
религиозные представления, в частности в представление о смерти-похищении.
Божество избирает себе возлюбленную или возлюбленного среди смертных. Смерть
происходит оттого, что дух-похититель возлюбил живого и унес его в царство
мертвых для брака. Там, где еще не развилась индивидуальная любовь, там
стремление похитителя есть просто стремление к противоположному полу, а позднее
-- к определенной, избранной индивидуальности этого пола. Так, Паркинсон
сообщает следующее с острова Новая Ирландия: духи умерших, т. е. тех, которые
похоронены в земле, называются tangou или kenit. Днем они невидимы, ночью они
показываются живущим в форме огненных искр или огоньков. Духи умерших мужчин
преследуют женщин, духи умерших женщин подкрадываются к мужчинам. Все живущие
быстро пускаются в бегство при приближении духов, так как они при-
332
носят болезнь, муки и смерть (Parldnson 308). И там же: духи нерожденных детей
или женщин, умерших в родах, известны как gesges. Они ходят и днем в образе
мужчин или женщин, украшают себя особыми, сильно пахучими травами и поэтому их
можно узнать издали. Они пытаются заманить живых мужчин и женщин и соблазнить их
на половое общение. Они преследуют особенно тех, которые имели общение с членами
того же тотема. Эти gesges живут в ущельях и камнях.
Эротическая окраска представлений о смерти все усиливается. Штернберг назвал это
явление "избранничеством". "Божество или иное существо избирает себе
возлюбленную и уносит ее в царство смерти". Штернберг пишет: "идея эта настолько
укрепилась в уме первобытного человека, что даже целый ряд трагических фактов
жизни индивида приписывается избранничеству. Так, смерть от молнии, случайная
гибель в огне, на воде, смерть, причиненная хищным зверем -- тигром, медведем,
крокодилом и т. д., приписывается тому, что тот или другой дух, возлюбив того
или другого человека, убивает его, чтобы овладеть им в мире духово (Штернберг
1936, 140).
Что это явление позднее, видно потому, что оно особенно распространено в
античной Греции, тогда как на более ранних ступенях развития оно носит еще очень
общий, недифференцированный характер. Греки знали любовное похищение как один из
видов смерти. Известно изречение Артемидора: "Если больному снится брачное
соединение с богом или с богиней, то это означает смерть" (Radennacher 1903,
113). Таблички, найденные в гробницах, изображают женщину, похищаемую прекрасным
крылатым юношей из круга причитающих родственников (112). "Смерть в древней вере
воспринималась как брак с божеством смерти, умерший праздновал свадьбу с ним"
(Guntert 151). Это сказывается и в свадебной обрядности. "Свадьба -- типичное
изображение на саркофагах; брачные боги -- боги смерти; похоронная процессия и
свадебная процессия одинаковы; невесту приводят ночью при факелах, брачная
постель уподоблена смертному ложу, и шествие вокруг алтаря аналогично
погребальным обрядам" (Фрейденберг 78). Нет необходимости приводить все те
материалы, которые привели исследователей античности к этим заключениям.
25. Похищение в мифах.
От этих общих замечаний мы перейдем к мифам. Что касается мифов, то здесь можно
привести целый ряд сказаний различных первобытных народов о том, как то или иное
животное похитило себе человека. С развитием религии животное заменяется богом,
но боги эти все же сохраняют зооморфность: на колеснице Плутон, бог преисподней,
уносит Кору, дочь Деметры. Пелопс уносит Ипподамию на чудесной колеснице через
море. Колесница, летающая по воздуху,
333
есть субститут некогда имевшегося здесь животного. Список богов, похищающих в
греческой мифологии любовниц из людского рода, весьма внушителен. Мальтен,
специально изучавший похищение Коры, приходит к заключению, что этот мотив вырос
из представления о похищении людей смертью. Эротический момент присоединился
позже (Malten 1909). Сказка архаичнее этих мифов:
в них похититель еще не имеет человеческого облика, он сохраняет природу
животного-пжирателя, которая здесь почти утрачена. Зато миф о Борее, похитившем
Орифию в то время как она играет с подругой, нимфой Фармакеей, на берегу Илисса,
и уносящем ее во Фракию на скалу Сарпедона, имеет очень близкую параллель в
сказках, где девушка, гуляющая в саду, уносится вихрем.
Наряду с этим в Греции имелись представления и о смерти-похитительнице, но уже
лишенной образности. Так, в "Алкесте" Еврипида героиню уносит Танатос,
безличное, бледное божество, самое имя которого означает смерть. Или, как
говорит Дитерих, самому Гадесу приписывается страсть пожирать людей (Dieterich
1893, 47). Специально только за мужчинами гоняются Гарпии.
Если, таким образом, генетически мотив похищенной красавицы становится ясным, то
это еще не означает, что здесь уже ясно все окончательно. Можно возразить, что
царевна, похищенная "смертью" в лице дракона и т. д., все же никогда не умирает.
Судьба ее двоякая. В более ранних материалах она отбита у змея женихом. Таким
образом она имеет как бы два брака: один насильственный со зверем -- брачная
жизнь ее со зверем прослеживается в сказках типа "Амур и Психея", другой -- с
человеком, царевичем. Но есть и случаи, когда двух женихов нет. Змей не
сменяется женихом, а превращается в прекрасного царевича. Это мы имеем в "Амуре
и Психее". Позднее, похищенная богом, она остается женой бога. Не случайно, что
наряду со змеем в сказке фигурирует Кощей, птицы, медведи и т. д. Судьба
похищенной царевны приводит нас к комплексу лесного дома. Здесь она получает
брачное посвящение через Кощея, после чего переходит в руки человеческого
жениха. Дальнейшее развитие этого момента мы проследим при анализе брачной ночи
царевича и царевны.
V. Водяной. змей
26. Водяная природа змея.
Уже в приведенных примерах рыба, акула, кит, змей, бочка всегда связаны с водой.
Эта сторона змея также должна быть рассмотрена. В сказке змей также водяное
существо.
Нам необходимо установить, есть ли водяная природа змея позднее привнесение, или
же эта сторона его существа исконно присуща ему. С водяными существами в сказке
мы встречались уже выше, когда речь шла об искусниках. Там мы видели хозяев
334
стихий, в том числе и водяной стихии. Напомню о старике, который держит
поднятыми свои колени. Пока он держит колени поднятыми, вода в озере стоит
высоко. Как только он колени опускает, опускается и вода. Точно таким же
существом является змей. Поднятие змея из воды неизменно влечет за собой
поднятие воды.
Все функции змея, рассмотренные нами до сих пор, не прочно связаны с его
обликом. Проглатывать и извергать может и рыба, и ящерица, и птица -- животные,
составляющие змея. Охранитель вод более прочно связан с обликом сперва змеи, а
потом змея-дракона. Это представление о змее-охранительнице вод можно встретить
уже у самых первобытных народов, например у австралийцев. "Приблизительно в 50
метрах от источника Алисы, -- говорят Спенсер и Гиллен, -- есть ущелье, о
котором говорится, что в нем обитает дух большой мертвой змеи и множество живых
змей, ее потомков" (Spenser, Gillen 444). Этот змей (или эта змея) широко
распространен в Австралии. В описаниях отдельных случаев имеются три черты,
общие им всем. Змея имеет большие размеры и фантастический вид, она живет в воде
и может ее поглотить, задержать и вновь извергнуть; она пожирает людей, которые
или погибают от этого, или приобретают магические силы и здоровье. В
юго-восточной Австралии верили в змею, "которая проживает в глубоких и
постоянных водоемах и представляет стихию воды, имеющую такую жизненную важность
для людей всех частей Австралии". Змея под названием Куррея описывается как
"змееподобное чудовище огромных размеров". Другие называются Кария, и они
"глотают свои жертвы целиком" (Radcliff-Brown 343-344). В других местах это
чудовище зовется Иеро и "описывается как огромный угорь или змея... У него
