вян. Все женщины обожают совать свой нос в чужие дела. Я помню Екатерину
еще ребенком с замашками уличного мальчишки. Когда она со своей побируш-
кой-матерью появлялась в Потсдаме, я всегда дрожал, как бы Фике не ста-
щила чего-нибудь или не раскокала. А сейчас, достигнув зрелости и возве-
дя в квадрат врожденные пороки, эта драчливая бабенка сокрушает равнове-
сие Европы, и, чтобы сдержать могущество русских армий, нам предстоит
впрягаться в единую упряжку...
Иосиф согласился объединить усилия для сдерживания России и спросил
Фридриха: нельзя ли окольными путями (хотя бы через интриги Шуазеля)
заставить Стокгольм накинуться на Россию со стороны Балтики, открыв пе-
ред нею второй фронт? Он сказал это с умыслом, ибо родная сестра Фридри-
ха, Ловиза-Ульрика, была женою шведского короля Адольфа.
- Мой юный друг, сейчас Швеция не рискнет... увы! Но передайте своей
благочестивой матушке: пусть она зорче озирает неприступные рубежи своей
великой империи, ведь от соседства с разбойничьей Россией добра ожидать
не следует!
При этих словах молодой император Иосиф вспыхнул:
- Пусть вся Европа знает: Вена никогда не смирится, если границы на-
шей Венгрии станут примыкать к границам России!
Фридрих III всегда помнил минувшую войну:
- Главное заблуждение Европы - думать, что Россия слабосильна. И не
станем наивно полагать, что русские только вчера выбрались из пеленок
варварства. Я много встречался с ними: они имеют подвижный интеллект, их
суждения полны здравого смысла. А если все эти качества еще подкреплены
мощью их государства, то... Простите, я не понимаю, неужели в Вене спят
каждую ночь спокойно?
- Я не сплю, мать не спит, один Кауниц дрыхнет. Условимся так: Вена
воздействует через Версаль, а ваша Пруссия - через Сент-джемский каби-
нет. Совместно станем давить на султана турецкого, приманивая его нашим
посредничеством к миру с Россией.
Фридрих понимал тайные вожделения Австрии:
- Чтобы оттянуть русских от Черного моря и Балкан, следует сунуть
Екатерине в зубы кусок польских владений.
- Как это сделать? - призадумался Иосиф.
- Но вы уже сделали это, - засмеялся король. - Вы забрали Ципское
графство (где, кстати, нет даже поляков, а живут одни русины). Забирайте
же соляные копи в Величках, наконец, смелее вторгайтесь в Галицию и Бу-
ковину. Когда мы поставим Петербург перед фактом растерзания Польши,
русским ничего не останется, как запросить своей доли с начинкой... Пе-
тербург - принципиальный противник разделов Речи Посполитой, но Белорус-
сия и Правобережная Украина охвачены давним стремлением войти в состав
русской государственности, и русский Кабинет не может не учитывать этих
желаний белорусов и малороссов...
Возвратясь в свои покои, король сказал де Катту:
- Молодой Габсбург согласен с моими планами. Это вам не его матушка,
которая плачет, воруя, и ворует, рыдая. Иосиф плакать не станет, но ему
свойственна краска стыда на непорочных еще ланитах. Он согласен разбой-
ничать, как и его предки, но при этом будет постоянно смущаться. Пруссия
же смущаться не будет!
...Перекраивая европейскую карту, Австрия и Пруссия еще не подозрева-
ли, что новорожденный младенец Буонапарте, лежащий в колыбели на далекой
Корсике, полностью сокрушит военную машину Фридриха Великого; он разло-
мает всю сложнейшую конструкцию Священной Римской империи, и лишь одна
Россия сможет устоять перед его неукротимым натиском. Но пока до этого
далеко...
Первые осенние листья закружились над парками Царского Села, Петерго-
фа и Ораниенбаума.
- Вот и осень, - вздохнула Екатерина. - Поздравь меня, граф Григорий:
твоя глупая Като стала великою княгиней Молдаванской!
Молдавия с Валахией - извечные житницы султанов, их бездонный сундук,
из которого Османская империя черпала деньги нп будничные расходы. Ду-
найские княжества кормили столицу и армию османов, но за плоды трудов
своих народ получал едва ли треть их стоимости. А лишь гарем султана
ежедневно истреблял 20 баранов, 100 ягнят, 10 телят, 200 куриц, 300 цып-
лят, 100 голубей, 50 индеек и 50 гусей (это, читатель, лишь один гарем
за один день, а сколько было таких гаремов в Турции и сколько веков дли-
лось рабство!). Турецкие офицеры и чиновники имели право забирать у мол-
даван все, что хочется, и потому, куда-либо поехав, они нарочно завора-
чивали в Молдавию, чтобы вывезти оттуда целые обозы бесплатного добра...
Так хищнически терзала Турция эти дунайские княжества, поэтому, когда
сюда вступила армия Румянцева, Молдавия с небывалым жаром присягнула
России на верность. Учитывая состояние Сераля с Диваном, потрясенных
тем, что из-под самого их носа убрали жирную кормушку, французский посол
срочно запросил аудиенции у нового визиря.
- Русский флот, - взволнованно доложил он, - скоро войдет в Средизем-
ное море, а это крайне опасно для вашей империи.
Халиль-паша без сожаления отпустил посла Версаля.
- Прахоподобные спятили! - сказал он со смехом. - Где это видано,
чтобы русские корабли могли появиться в нашем же море, если дурак знает,
что между Петербургом и Стамбулом морских путей не существует. - Смот-
реть на глобус визирь отказался. - Мало ли что придумают в Европе! Вене-
ция запирает все моря, и она, боясь войны с нами, русских кораблей не
пропустит. Уберите эту круглую штуку и больше никогда мне не показывай-
те...
11. МАННА НЕБЕСНАЯ
Алехан Орлов с братом Феденькой под именем "графов Островых" уехали в
Европу и по дороге завернули в Лейпциг, где учились пажи.
Алехан спросил студента Александра Радищева:
- Чего вы тут шумели, государыню излишне беспокоя?
Радищев сказал, что они, студенты русские, в центр немецкого во-
ровства угодили, на ужин получают всего "два блюда с капустою и не-
большими кусочками старого и крепкого баранья мяса и с горьким маслом,
есть нельзя... Таковое кушанье, для немецких желудков весьма обыкновен-
ное, встревожило желудки русские, привыкшие более ко штям и пирогам".
Андрюша Рубановский на кровать жаловался:
- По два раза в ночь падаю, середка у нее проваливается, а перины
нет-тюфячок с соломкою... вот так!
Разругав порядки немецкие, Алехан Орлов подарил пажам 200 талеров -
ради устройства концертов увеселительных. На вопрос, куда путь держит,
кривился:
- Подлечиться надобно, измучился я, родненькие!
Дорога "графов Островых" лежала дальше - в Италию. Алехан и в чужих
краях не изменил привычкам. Пизанским дамам небрежно показывал "гвар-
дейские" фокусы: легко разгибал подковы, на улицах Пизы мертвой хваткой
останавливал шестерку лошадей. Однажды в доме маркиза Падулли фаворит,
дробя в пальцах орехи, нечаянно подбил осколком ореха глаз герцогу Вил-
лиму Глостеру, а когда тот разбушевался, требуя сатисфакции, Алехан свы-
сока отвечал аристократу:
- Чего шумишь? У нас на Руси никто бы и внимания на такой пустяк не
обратил. Подумаешь - синяк! Потерпи, заживет.
- Но я брат английского короля, - напыжился герцог.
- А я брат Гришки Орлова, неужто не слыхал?..
Сергей Домашнев, секретарь "графа", спрашивал его:
- А чего мы паримся тут в Италии?
- Наверное, ждем манны небесной.
- Но итальянцы меня часто тревожат: "Скажите, от чего граф Остров ле-
чится? Да ведь он быка свалит". Что тут ответишь?
- Так и отвечай: мол, быки тоже болеют...
Он шутил! Но зато по-настоящему страдали матросы на эскадре Спиридо-
ва, и смертность в командах была велика. Русский флот с дальними похода-
ми еще не освоился. Балтика замуровала его в локальных плаваниях, а
морская гигиена пребывала в зачаточном состоянии. Крупу сыпали в котлы
пополам с крысиным пометом, солонину разнесло в бочках, как непогребен-
ный труп, и текла из бочек мерзостная гниль. Матросы хлебали тухлую во-
ду, разбавляя ее уксусом до такой степени, что уже не понимали, где во-
да, где уксус. Сухари двойной закалки кончились еще на подходах к Дании
- открыли банкеты с тройной закалкой. Но сколько ни барабанили матросы
сухарями об стол, вежливо прося червяков покинуть свои убежища, паразиты
эти (почему-то ярко-красные, как рубины) не желали покидать столь уютно
прогрызенных лабиринтов. Старые матросы червями уже не брезговали, гово-
ря жестоко:
- Не вылезешь, сволочь? Ну, держись-я тебя съем...
Великий визирь не верил французам, но не мог не поверить алжирским
беям, которые со слов тунисских пиратов точно доложили, что эскадра Спи-
ридова чинит паруса уже на Минорке.
- Не может быть! Как русские туда попали?
Весь свой гнев Турция излила на головы ни в чем не повинных венециан-
цев. Султан заявил Венеции решительный протест: почему пропущены русские
корабли из Балтики? Обтянув такелаж на Минорке, эскадра адмирала Спири-
дова уже плыла в Архипелаг; за Сицилией встретили острую скампавею с
пушками - в тучах брызг, взрываемых форштевнем, выросла фигура мрачного
рыцаря с мечом в руке, черный плащ с белым крестом стелился по ветру.
- Великий капитул славного ордена Мальтийского, - прокричал он, -
счастлив видеть благородный флаг России в своих пределах!
Скампавея вздрогнула от салютации, русская эскадра осиялась ответным
огнем. Спиридов сказал капитан-командору Грейгу:
- Вы удивитесь, Самуил Карлыч: Мальтийский орден рыцарский еще в
древности основан на наши православные денежки. Нас приветствовал мечом
и салютом посол Петербурга на Мальте лейтенант флота российского - Антон
Псаро... он из греков, ждущих нас!
Мальта стала для флота русского верным оплотом.
А над Балканами высится Черная Гора - Черногория...
Россия уже давно свыклась с тем, что лихая, бедовая жизнь постоянно
выдвигала самозванцев, и Петербург не особенно тревожили сообщения, что
покойный Петр III чуть ли не ежегодно возрождался из могильного праха в
захудалых гарнизонах, в городишках провинции, за его мнимое здравие рас-
кольники ставили свечи в потаенных часовнях. Но два года назад и Обрес-
ков (из Турции) и князь Голицын (из Вены) депешировали о появлении на
Черной Горе некоего Степана Малого [18], ставшего черногорским владыкой.
Послы докладывали, что Малый хорошо образован, знаток языков и хирургии,
черногорцам при нем живется ладно, а на стенке своих хором намалевал он
двуглавого российского орла. Никто не знает, кто он таков и откуда взял-
ся. Но когда однажды облокотились ему на плечо, Малый сказал: "Знал бы
ты, брат, на кого опираешься, так и бежал бы прочь, как от огня". В гор-
ном монастыре нашелся портрет Петра III, сравнили его с обликом Степана
Малого - ну точно он! Если русских самозванцев хватали, ноздри им рвали
и, ошельмовав по всем правилам, гнали - на каторгу, то Степана Малого
императрица стащить с Черной Горы не могла. Орловы нежились в Италии,
когда она позвала князя Юрия Долгорукого, еще молодого парня, но уже из-
раненного в войне с пруссаками, и велела ему под именем "купца Барышни-
кова" пробраться в Черногорию, чтобы самозванца тамошнего всенародно ра-
зоблачить:
- Остальное вам внушит граф Алексей Григорьевич...
Юрий сыскал Алехана в Пизе; тот наказал ему брать сто бочек пороху,
сто пудов свинца и втащить их на Черную Гору, ибо черногорцы нуждались в
припасах для борьбы с турками. В товарищи дал пирата Марка Войновича,
служившего дожам Венеции, порядки местные знавшего. Орлов напутствовал
князя:
- Черная Гора высока, так гляди, Юрка, как бы, Малого с нее сталки-
вая, ты и сам вверх тормашками не слетел оттуда...
С большим трудом Долгорукий с Войновичем взгромоздили на Черную Гору
свинец и порох. Степан Малый ничего общего с Петром III конечно же не
имел. Одет он был в белое греческое платье, на голове носил скуфью крас-
ную, на груди болталась икона русская, через плечо цепь золотая, а голо-
сок имел тонкий, как у ребенка. Долгорукий на лужайке перед монастырем
