мою честь оды, я нарядилась в лучшее платье, дабы принять от послов
поздравления, и вдруг мы узнаем - в какой уже раз! - что армия снова за
Днестром, а побед-то наших кот наплакал... Никого не виню, - сумрачно
сказала Екатерина. - Во всем случившемся одна я виновата! Фельдмаршал
Салтыков предупреждал меня, что личной храбрости для командования еще
маловато. Есть такая слабая порода людей, которые хороши лишь в подчине-
нии у кого-либо, но давать им в подчинение других людей нельзя - они их
погубят... Голицын таков и есть.
Она спросила: каково суждение солдат о Румянцеве?
За всех ответил граф Кирилла Разумовский:
- С Румянцевым на войне страшно, зато и весело...
Екатерина распорядилась: Голицына отозвать ко двору, Румянцеву при-
нять Первую (наступательную) армию, а Вторую армию доверить опыту гене-
рал-аншефа графа Петра Панина. Пока скакали курьеры с пакетами о переме-
нах, Молдаванджи-паша послал фуражиров за Днестр в поисках лошадиного
корма. Но князь Голицын понял его действия как подготовку сильного удара
и решил противостоять ему. Хватился с опозданием, когда турки укрепились
за редутами. Пришлось слать в атаку отчаянных гренадеров. Запалив фитили
в гранатах, храбрецы кинулись в глубокий ров, залитый жидкою грязью, и
взяли редуты. Турки спасались бегством.
Вслед за сметенной армией Молдаванджи-паши выскочил из Хотина и за-
чумленный гарнизон, бросив крепость на произвол судьбы. 9 сентября с не-
малою опаской, обходя трупы, избегая брать что-либо из добра, русские
без единого выстрела вошли в город. Голицын бестолково попрощался с ар-
мией:
- Со мной вам худо казалось, так воюйте без меня...
Петр Александрович Румянцев прибыл! Распахнув дверцу кареты, он
тростью нащупал под собой молдаванскую землю и молодцевато выпрыгнул из
возка. Недоверчиво оглядел офицеров ставки.
- Избаловались! - грянул басом, грозя палкою. - Европа-то хохочет,
повторяя слова короля прусского. Но турки пущай и далее слепцами пребу-
дут. А кривых средь нас не сыщется.
- Я кривой, - подал голос Потемкин.
Румянцев долго обозревал его повязку на лбу.
- А камергеры в счет не идут, - дерзко заявил он.
- По именному указу ея имераторского величества, - доложил Потемкин,
- из камергеров переименован я в генерал-майоры...
Весь багаж Потемкина умещался в седельных саквах и хурджинах. Но дру-
гие офицеры, что побогаче, таскали за собой по два-три воза всякого доб-
ра, не считая походных метресс и оркестров. Очевидец пишет: "Труднее
всего было сладить с халатами. Как это ни воспрещалось, но любители по-
нежиться не отставали от халатов..." Конечно, имел халат и ленивец По-
темкин!
Однажды по росе вышел он в халате размяться, и сам не заметил, что за
ним наблюдает Румянцев, который и сказал с ядом:
- Ишь, как вас, камергеров, для войны-то принарядили!
Велел он одноглазому сопровождать его по лагерю, и-пошли, но лучше бы
не ходить. Солнце всходило выше, бивуак пробуждался, выбрались из шатров
офицеры, из палаток солдаты, все видели, как Румянцев водит за собой ка-
мергера в халате. Григорий Александрович признался, что утренняя нужда
подоспела.
- Ничего, потерпишь, - ответил безжалостно Румянцев и увлек его в
свой шатер, где собрал генералов. Очень приветливо Петр Александрович
попросил камергера в халате принять участие в общей беседе. - А без вас
как же? - сказал он. ("Потемкин слишком чувствовал тягость халата на
плечах, но всякий раз, как пытался уйти, Румянцев его удерживал, задавая
военные вопросы".) - Куда спешите, военачальник опытный? Мы без вас как
без рук. Ну-кось, скажите, что думаете, а мы послушаем...
Румянцев был в форме и при шпаге, все генералы тоже, а он, несчаст-
ный, один, как барин, в халате, и даже по нужде не отпускают. Такого по-
зора Потемкин еще не переживал. "Табель о рангах" - штука каверзная: Ру-
мянцев издевался с умыслом, ибо поручик стал сразу генералом, да еще из
халата его никак не вытряхнуть...
Ежели так, и жалеть его не надобно: пущай мучается!
10. НОВЫЕ УЗЛЫ
Начиналось! Перед отправкой эскадр, дабы предохранить корабли от
быстрого разрушения, их борта обшивали просмоленным войлоком, а сверху
обстегивали тесом, - готовились в дальний путь.
Черногорцы уже восстали, Греция ждала русских освободителей, но флот
еще не имел баз в Средиземном морс, и Екатерина в эти дни писала на Кор-
сику: "Господи! Защита и спасение Отечества от несправедливой узурпации,
борьба за свободу - вот то, чему Европа уже несколько лет свидетельница
в ваших подвигах". Она обращалась к партизанам Корсики, которые из кус-
тарников-макй подстреливали французских оккупантов: "Долг всякого чело-
века - помогать вам!" Екатерина искала союзника в безбрежии морей, в ко-
торые уплывала ее первая эскадра. Паскуале Паоли, вождь корсиканцев,
запрашивал Петербург: чем конкретно Россия может оказать помощь его
стране?
- И что вы ответите? - спросил Панин императрицу.
- Вот и не знаю... Пушек самим не хватает. А испанские корабли от
Мексики теперь стали плавать севернее: Мадрид беспокоится, что мы, русс-
кие, сеем и пашем, рожаем и умираем уже в Калифорнии - под боком колоний
испанских. Англичан тоже надобно остерегаться, и потому пушки нужны для
укрепления Камчатки... Ладно! Если не партизаны Корсики, так рыцари
Мальтийского ордена всегда придут нам на помощь в морях южных...
Вольтер прислал очередное письмо: "Здесь (в Европе) появился манифест
Грузинцев, из коего ясно видеть можно, что они не хотят более снабжать
Мустафу девицами". Екатерина отвечала без промедления: "Грузинцы воспро-
тивились Туркам и отказываются платить им ежегодную дань, состоящую в
наборе девушек... войски мои перешли горы Кавказские и объединились с
Грузинцами". Вольтер сообщал, что собирается умирать, и потому требовал
от царицы подробнейших реляций, дабы на том свете вручить их лично в ру-
ки Петру Великому от имени Екатерины Великой! Императрица в ответ желала
его здоровью окрепнуть так же, как окрепли ее Азов с Таганрогом, а все
реляции о победах бралась доставить в преисподнюю сама. Желая оказать
России практическую помощь, Вельтер предложил проект боевой колесницы.
"Не мое ремесло выдумывать, как людей убивать, но два отличных Немецких
душегуба уверяли меня, что оные колесницы..." - и далее следовало кра-
сочное описание того возвышенного момента, когда колесница, подобно мо-
лотилке с серпами, начнет косить головы с легионов турецких.
В июне Екатерина, как всегда, праздновала годовщину своего вступления
на престол. Неожиданно во дворце явилась Дашкова, сразу замешавшаяся в
сонме иностранных посланников. Екатерина не могла миновать дипломатов, а
подойдя к ним, волей-неволей была вынуждена обратить внимание и на свою
"подругу":
- Ах, моя любезная! Как я счастлива видеть вас...
Будучи статс-дамой, Екатерина Романовна, чтобы выехать за границу,
обязана получить разрешение от престола, и она учла, что в присутствии
иностранцев Екатерина не сможет ей отказать.
- Езжайте, голубушка, - сказала императрица, - свежий воздух восста-
новит ваши силы. Но я так жалею, что вы покидаете нас...
Дипломаты уже обратили внимание, что в Петербурге давненько не видать
Алехана и Федора Орловых, которые ранее объявили себя болящими. На воп-
росы о братьях Екатерина лишь улыбалась. Она-то знала, что немощь Алеха-
на была мнимой, богатырь больше месяца валялся в постели, лишь симулируя
слабость. Но "болезнь" давала повод для "лечения" за границей.
Кронштадт уже покинула первая эскадра под вымпелом адмирала Спиридо-
ва; шла спешная загрузка второй эскадры контр-адмирала Джона Эльфинсто-
на... Екатерина запросила Адмиралтейств-коллегию, чего хочет за службу
этот волонтер, недавно приехавший из Англии. Ей ответили, что Эльфинстон
желает денег и чин мичмана для своего сынишки.
- Дам! Но требую полного подчинения...
Явился Панин, чем-то явно озабоченный. Предчуя недоброе, Екатерина
встала, а Никита Иванович опустился в кресло (на подобные мелочи этикета
императрица не обращала внимания).
- Неприятное известие, государыня: прусский король отправился в Нейс-
се для свидания с Иосифом, сыном Марии-Терезии.
- Разве Вена простила пруссакам Силезию?
- В политике прощают всякое...
Было ясно, что любое усиление России вызовет невольное сближение всех
ее врагов, тайных и явных.
- Я никогда не доверяла Ироду. Однако это известие меняет все дело в
нашей ближайшей политике.
"Северный аккорд" явно фальшивил. Фридрих пренебрегал его заветами,
третировал авторитет могучей соседки, пройдоха-король желал иметь в по-
литике личную выгоду.
- Печально, что Ирод опередил и ас, - заметила Екатерина, поймав себя
на мысли, что ей хочется закатить Панину оплеуху...
Четверка лошадей белой масти, впряженных в карету, носила громкие
имена - Шуазель, Питт, Кауниц и Панин, отчего казалось, что король Прус-
сии держит в руках вожжи всей европейской политики. Фридрих ехал с сек-
ретарем де Каттом:
- Чтобы наследник венского престола кинулся мне на грудь, орошая ее
слезами, для этого нужно было дождаться, чтобы русская армия Румянцева с
песнями прошлась по Молдавии и Валахии.
Он прибыл в Нейссе, чистенький силсзский городок, славный произ-
водством мебели и кружев. Здесь был приготовлен дом для встречи импера-
тора. 25 августа прикатил Иосиф, высокий и благообразный юноша; Фридрих
встретил его на лестнице, распахнув объятия. Пикантность свидания заклю-
чалась в том, что король принимал гостя на земле Силезии, которую отнял
у Австрии и закрепил за собою в двух кошмарных войнах... Иосиф сразу из-
винился:
- Три года назад, объезжая Богемию, я горячо желал повидать вас, но
матушка и князь Кауниц сочли мое желание неприличным. Ныне я счастлив
исправить невежливость, к которой меня принудило педантство старших мен-
торов. Впрочем, - досказал император, - Вена уже смирилась с потерей Си-
лезии, попавшей в ваши добрые, гениальные руки. Этим мы убрали с дороги
мешавший нам камень.
- Браво! - гортанно выкрикнул король. - Не следует забывать, что
пруссаки и австрийцы - германцы. Будем же впредь умнее: Германия имеет
свои задачи в Европе! А наша встреча в Нейссе - великолепный залог буду-
щей дружбы Габсбургов и Гогенцоллернов, столь долго разделенных враждою
и клеветами.
За вежливой преамбулой начиналось подлое дело.
- Пока жива моя матушка, - признался Иосиф, - мое влияние на события
в Европе всегда ограничено, однако ни я сам, ни моя матушка не допустим,
чтобы Валахия и Молдавия стали русскими провинциями. Вена имеет свои ис-
торические притязания на эти области, а Буковина отлично укладывается в
географию Австрии.
- Буду откровенен и я, - ответил король; взмахнув тростью, он предло-
жил императору прогулку по саду. - Я не большой охотник до традиций, но
в роду Гогенцоллернов существует древнейший завет: овладеть польскою По-
меранией, чтобы - через Данцие - объединить марку Бранденбургскую с мар-
ками Восточной Пруссии. Для этого потребно отсечение части земель
польских... Вы знаете, что я, вступая в альянс с Россией, вынужден те-
перь выплачивать ей из своего кармана. Не такие у меня дела, чтобы я
транжирил денежки по пустякам. И нелегко они королям достаются!
- О, я это знаю по себе, - согласился Иосиф...
Лакей подал на подносе белый хлеб, размоченный в сливках, и Фридрих,
не снимая перчаток, стал кормить садовых павлинов, кричавших от голода.
Он умышленно задел больное место Габсбургов, небрежно сообщив, что на
ярмарках в Австрии славяне устраивают публичные гулянья по случаю побед
войск Румянцева.
- Я разгоню эти ярмарки, - обозлился Иосиф.
- Напротив, - возразил король, - не вздумайте раздражать их придирка-
ми, иначе Екатерина сразу найдет повод для вмешательства в защиту сла-
