- Плевать, - сказал он. - Мы уже приехали.
Иосиф нашел, что Бахчисарай похож на итальянскую Геную. Пестрые толпы
татар, ослики в тесноте улочек. А перед кофейнями вертелись дервиши и,
приведя себя в экстаз, падали в обморок. Впрочем, дервиши разбежались
сразу, как только разнесся слух, будто русская столица переносится в
Бахчисарай... Вечером Потемкин угощал приятелей чебуреками, татарской
бузой и лилейными щербетами. Сам же выпил множество бутылок кислых щей,
поел клюквы и сказал:
- Все! В лимане Днепровском явилась турецкая эскадра.
Дс Линь и Нассау-Зиген велели седлать лошадей:
- Скачем! Нельзя упустить такое зрелище...
Появление турецкой эскадры у берегов Тавриды - грозная демонстрация
силы. Предупредительная! Но и стратегическая, ибо, крейсируя под стенами
Очакова, турки заграждали русским кораблям подходы к Кинбурну. Екатерина
сказала Иосифу:
- Видите? Османы очень быстро забыли о Чесме...
На ночь горы вокруг Бахчисарая были иллюминированы плошками. Диплома-
тов разместили в бывшем гареме хана, где хранились удивительные восковые
цветы, сделанные еще бароном де Тоттом. Никто не догадывался, что этот
прохвост обладает и талантом скульптора. Екатерина сказала, что видит в
этом рок:
- Не странно ли, что все, сделанное Тоттом, рано или поздно попадает
мне в руки. Он отлил для Крым-Гирея двести пушек - они мои, украсил дво-
рец для ханов-и дворец стал моим...
Ханские покои реставрировал Осип де Рибас, налепивший всюду столько
золота, что впору зажмуриться. По стенам красовались арабские надписи:
"Что ни говори завистники, ни в Дамаске, ни в Исфагани не сыщем подобно-
го..."
- Все, мерзавец, испортил! - негодовал Потемкин. - Знай я, что он ни-
чего не смыслит в Востоке - не поручал бы ремонт ему. Разве кто помелом
мажет золото по стенкам? Помню, вот тут висела прекрасная люстра, где
она? Вместо нес приляпана фитюлька, какие в трактирах бывают... Все раз-
воровал!
- А кто ремонт делал? - спросила Екатерина.
- Арестанты, маляры да солдаты.
- А где красок купили?
- Да на базаре...
Перед сном Потемкин навестил могилу Крым-Гирея; ему перевели эпита-
фию: "Ненавистная судьба зарыла здесь в землю алмаз нити Гирссв... Не
прилепляйся к миру: он нсвечсн. Смерть есть чаша с вином, которую пьет
все живущее". Потемкин, скорбный, думая о смерти, вернулся во дворец.
Дипломаты пили вино, молодо дурачились. В покоях императрицы еще не гас
свет...
- Ты почему не спишь? - вошел к ней Потемкин.
- Я пишу стихи, посвященные "Князю Потемкину".
Стихи, написанные ею в Бахчисарае, уцелели:
Лежала я вечор в беседке ханской,
В средине басурман и веры мусульманской.
О, Божьи чудеса! Из предков кто моих
Спокойно почивал от орд и ханов сих?
А мне мешает спать среди Кахчисарая
Табачный дым и крик... Не здесь ли место рая
Хвала тебе, мои друг! Занявши здешний край,
Ты бдением своим все вящс укрепляй
На следующий день возник ослепительный Севастополь.
Яков Иванович выехал навстречу поезду, свидание состоялось близ Ин-
кермана - в убогой татарской сакле. Посторонних никого не было, и Булга-
ков радовался этому.
- Дабы избежать подозрений турецких, я приплыл с австрийским
интсрнунцием. Известно ли вам, что начались народные волнения во Фланд-
рии? Сие угрожает Иосифу потерей Бельгии... Но допрежь дел важных прошу
выслушать просьбу личную.
Булгаков сказал, что давно состоит в связи с француженкой, имея от
нее детей. Сейчас он оставил их на корабле. Ему желательно обвенчаться,
прижитых сыновей узаконить в браке. Екатерина сразу же согласилась сох-
ранить сыновьям дворянство и фамилию отца.
- Пусть семья твоя останется здесь. Но сейчас нам не до свадеб и гу-
лянок. Давай садись, Яков Иваныч, и сообща со светлейшим обговорим, как
тебе вести себя в Константинополе, и надо поспешать... Эскадра султана
уже рядом!
3. СЕВАСТОПОЛЬ - ПОЛТАВА
Жарища началась с утра - нестерпимая! И все гости были счастливы выб-
раться из карст; в громадном шатре Потемкина их ожидала благословенная
прохлада, внутри таял зеленоватый сумрак, оркестр играл приглушенно, не
мешая вести беседы, а лакеи двигались бесшумно, разнося бокалы с напит-
ками...
- Итак, что же увидим дальше? - спросил Иосиф.
- Дальше? - воскликнул Потемкин. - Смотрите...
Разом ударили пушки, стена шатра оказалась кулисою, которая и распах-
нулась настежь. Внутрь ворвался ярчайший свет солнца, возникла синева
моря, панорама бухт Севастополя, а внизу, под ними, двигались линейные
корабли, фрегаты, суда бомбардирскис и прочие. Ветер напружил их паруса,
в белом дыму залпов они разрушали макеты крепостей, разбрасывая сооруже-
ния точными попаданиями ядер, воспламеняя обломки брандскугелями.
- Что за чудо? - оторопел Сегюр.
Потемкин, звеня шпорами, распахнул кулисы пошире.
- Рекомендую: ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО - ФЛОТ ЧЕРНОМОРСКИЙ!
Среди дипломатов возникла немая сцена. Де Линь, конечно, запечатлел
ее на своих скрижалях: "Граф Сегюр в недоумении, Фицгерберт философски
равнодушен, граф Кобенцль пытается уловить взгляд своего императора, а
все придворные застыли с открытыми ртами". Принц Нассау-Зигсн - с за-
вистью-произнес:
- Какая честь служить флоту Черноморскому!
Все восемь бухт Севастополя лежали перед ними, планировка юрода была
идеальна. Офицерские дома. Казармы, Магазины. Кузницы. Склады. Кара-
ульни. Сараи. Такелажни. Гауптвахты.
"Слава Екатерины", первый линейный корабль флота, вдруг воздел над
собой кейзер-флаг Потемкина, салютуя лично императрице. - Не сон ли это?
- сказала она. - Хочу пощупать. И юные фрейлины, подпрыгивая, защебета-
ли: - Мы тоже хотим... поехать скорее - щупать, щупать!
Ради этого дня Екатерине сшили адмиральскую форму. Ей понравился бе-
лый мундир, но штаны с трудом натянула.
- Боже, куда делась стройная принцесса Фике? Гости увидят один мой
зад и уже не разглядят моего флота...
Портные срочно соорудили "адмиральскую юбку" (неслыханный случай в
истории флотов всего мира). Юбка была из белого сукна. понизу обшитая
зеленым бордюром, что вполне гармонировало с зеленым жилетом и отворота-
ми мундира.
- Так лучше, - сказала императрица, оснащая свои руки испанской
тростью и деревянной табакеркой...
Свита проследовала за нею к пристани. На воде раскачивались катера,
покрытые шелковыми тентами, гребцы были подобраны на славу - крепыши,
загорелые, белозубые. Их рассадили по веслам таким манером: блондинов по
левому борту, а брюнетов по правому. Матросы были при галстуках, их го-
лову прикрывали от солнца черные шляпы с плюмажами из петушиных перьев.
- Здорово, ребята! - сказала Екатерина. - Сами видите, куда я забра-
лась, чтобы только на вас поглядеть.
Черт дернул одного парня сразу же ей ответить:
- От евдакой-то дамы чего не станется!
Потемкин сунул к носу оратора кулак с перстнями:
- Цицерон тамбовский... А евдакое нюхал ли?
Зрелище двух эскадр черноморских было великолепно.
- Флот большой, но зачем он нужен здесь России?
На это ворчание Фицгсрбсрта Потемкин ответил:
- А затем, чтобы никто об этом больше не спрашивал...
Гребцы, откинувшись телами назад, загребли пенную воду. Поднявшись на
палубу "Славы Екатерины", Иосиф II и дипломаты с удивлением обозревали
Севастополь с его строениями.
- Все это очень хорошо, - сказал Иосиф, - но мне бы хотелось видеть и
то, что осталось тут от турок.
- Остались кусты кизиловые, - ответил Потемкин.
Гости разбрелись по отсекам, осматривая внутренность кораблей, их ба-
тарейные палубы. Среди офицеров, представлявшихся Екатерине, Потемкин
выделил бригадира Федора Ушакова:
- Полюбуйся: лучший офицер моего флота!
Екатерина потом спросила: а Войнович? а Мордвинов?
Потемкин промолчал, и это был его лучший ответ.
Нассау-Зиген, понимавший толк в делах флота, с поклоном еще раз на-
помнил Екатерине, чтобы располагала его морскими познаниями и беззавет-
ной храбростью:
- Турецкая эскадра шляется под стенами Очакова, действуя на меня как
вино. Дайте мне три ваших корабля, и я клянусь уничтожить турок сразу же
- в Днепровском лимане.
- Благодарю. Но мой посол в Турции хлопочет о мире...
Вечером корабли осветились праздничной иллюминацией, усталых гостей
спровадили катерами на берег-отдыхать. Екатерина указала Потемкинку уст-
роить ужин в кают-компании флагмана:
- И чтобы никаких иностранцев-одни русские...
Близость турецкого флота всех бодрила воинственно.
- Слава Богу, - начала речь Екатерина, - здесь люди свои, чужих нету.
Коли сор явится, сами его и выметем... Будем откровенны: России предсто-
ит еще новое испытание. Спасибо флоту Российскому! Одной рукой облокоти-
лись мы на море Балтийское, другой на море Черное, и отныне, коли что я
скажу, Европа меня выслушает с почтением. - Екатерина вылила вино из бо-
кала, попросила водки. - Я пью за вас, господа офицеры, за великий народ
российский, способный выплескивать моря и передвигать горы. Все недос-
татки нашей нации меркнут при ярком свете доблести и мужества, как мерк-
нут перед бриллиантами оконные стекла, как бы они ни сверкали... Виват
все вы! Виват я, грешная! Виват - России!
- Виват... виват... виват! - отозвались офицеры.
Стоя за ее спиною, фаворит изображал ревность.
- Дурак ты, - шепнула ему Екатерина и пошла вокруг стола, чокаясь со
всеми и целуясь. Задержавшись подле Ушакова, она тихо сказала ему: - Хо-
тя вы и командовали на Неве яхтами моими, но теперь я жалею, что мало
вас знала...
В этом году виноградники Судака обещали дать 18 тысяч бутылок первого
вина. Флот существует, армия готова, магазины заполнены провиантом, но
из России уже доходили черные слухи о предстоящем голоде. Потемкину не
хотелось об этом думать. Утром он скорчился от боли. Роджерсон, осмотрев
князя, обнаружил у него непомерное вздутие печени.
- Хотите жить - будьте умеренны в желаниях.
- Будь сам умерен! Учить-то вы все горазды...
Дорога до Балаклавы казалась волшебным садом из роз, императрицу
встречал эскадрон гречанок под командованием известной в Тавриде краса-
вицы - Елены Сарандаки. Амазонки были в малиновых юбках, гусарские спен-
серы у них из бархата зеленого, а тюрбаны - из розового шелка, осыпанно-
го алмазными блестками. Глаза мужчин разгорались при виде такой экзоти-
ческой красоты, а гречанки скакали над пропастью, паля в небо из ружей -
огнем боевым, частым, гулким... Ламбро Каччиони при въезде в Балаклаву
встречал гостей чарками с крепчайшей "мастикой".
- Я вот о чем подумала, - сказала Екатерина, пробуя вино и рыбу, -
тебе, Ламбро Ликургович, в случае войны опять бы хорошо в Архипелаге
греческом показаться. Денег дам!
- Мне бы только добраться живым до Триеста, где полно негоциантов из
родной мне Ливадии, там я денег и сам достану...
Посещение Кафы доставило совсем иное удовольствие: здесь Потемкин ос-
тавил руины, как они есть, ничего не поправляя; он рассудил верно, что
России не мешает иметь свою "Помпею" для будущих раскопок. Затем он от-
вез гостей в Карасубазар, где Старов создал для него маленький замок,
вокруг которого был разбит парк, в нем гуляли белые ангорские козы. Под
сенью старого дуба шумел водопад, обложенный мрамором. Иосиф выглядел
смущенным, он отводил от русских глаза:
- К сожалению, я должен покинуть вас. Начались волнения в Бельгии, и
надо бояться революции... Де Линь! - окликнул он вдруг. - Не вы ли и за-
теяли революцию во Фландрии?
- У меня там родовой замок, но служу я Австрии.
- Однако ваш младший сын строит в Брюсселе баррикады, с которых под-
лая чернь стреляет по моим войскам.
Ответ де Линя показался всем очень странным:
- У моего сына большие способности к инженерии...
Иосиф уехал. Но появилась женщина красоты бесподобной. Это была Софья
