кин расхвалил своего кандидата. - Гвардии поручик, нравом веселый и ко-
медии составляет, а по матери - из древней фамилии Боборыкиных.
Дмитриев-Мамонов был императрице представлен.
- Охти мне, старой! - сказала она со смехом. - Рисунок-то приятен, но
боюсь, что колер неисправен.
- Колер сама наводи, - отвечал светлейший...
Вскоре в Париже вышел двухтомный сборник пьес "Theatre de
I'Hermitage", юный фаворит Дмитриев-Мамонов угодил в неплохую компанию
авторов, средь которых были представлены, помимо самой Екатерины II,
граф Александр Строганов, известный в ту пору писатель Эстад, дипломаты,
Кобенцль и граф Ссгюр, писавший даже очень хорошо... Екатерина встретила
Потемкина словами:
- Здравствуй. Сколько у тебя денег в банке Екатсринослава?
- Триста сорок тыщ. Помни: мне нужно на эти деньги открыть училище
полевых хирургов. Имею еще шестьдесят тыщ.
- Подари их мне, - попросила императрица.
- Не дам ни копейки! Сам не трогаю - ради учреждения университета в
краях новороссийских.
- Ты, как всегда, паришь в облаках...
- Но высоко парю! - отвечал Потемкин.
Откуда-то издалека громыхнула пушка.
- Кто еще там стреляет? - удивился Потемкин.
- Сыночек мой построил в Павловске игрушечную крепость "Мариенталь" и
звуком этим призывает гостей к обеду... Совсем как в Германии: за стол
не сядут, пока не выстрелят.
Она протянула ему бумагу с грифом "Секретнейшс".
- Я тебя ждала. Прочти и проникнись этим...
"Мы видим уже себя при дверях той необходимости, в которую поставляет
нас оборона славы и безопасности границ наших, всяк безпристрастный
признает справедливость нашу. В чем, вверив Вам главное начальство над
армией, даем Вам ПОЛНУЮ ВЛАСТЬ..."
Екатерина в секретном рескрипте давала Потемкину полномочия своей
властью открыть войну с Турцией в тот момент, который он сочтет нужным;
Потемкину дозволялось самому установить ту критическую точку, когда Бул-
гакова следовало отозвать на родину.
- Слушай: я уже писала Булгакову, чтобы к моему приезду в Тавриду он
был там - ради политических консультаций, а коли война случится, ты его
при себе оставишь помощником.
- Сам буду писать ему, - отозвался Потемкин.
- Будь мудр, не спеши. Вольно ж тебе скакать по России так, что под
тобою все коляски ломаются. Помни, дружок: каждые сто верст нужна оста-
новка, дабы чинить поломанное...
На прощание они расцеловались. Потемкин буркнул:
- Все стоящее повалю, все упавшее подниму.
- С Богом!
Отпустив Потемкина, императрица позвала к себе Безбородко с вопросом:
прибыл ли курьер из Стокгольма?
- Да, прибыл. Разумовский уже persona grata.
- Меня интересует: нашел ли он себе любовницу?
- Конечно! Наш посол уже вступил в связь с придворной графиней Вреде,
урожденной баронессой Спаррс, которая не только близка ко двору Густава,
но и дружит с... Армфельдом.
- Какая умница! - похвалила его Екатерина. - Теперь мы будем знать
все, что творится при дворе моего брата.
После отбытия Потемкина на юг она погрузилась в мрачную апатию и ожи-
вилась снова, лишь отправившись в свое знаменитое путешествие-2 января
1787 года.
Через каждые 20-30 верст между городами были разбиты сады, в степи
отрывались глубокие колодцы. Потемкин создавал в садах деревни, заселял
их пришлыми и беглыми. Весь остаток 1786 года он посвятил стремительным
разъездам в пределах своего наместничества, всюду появлялся внезапно,
как домовой из-под печки, вызывая в одних ужас, в других восхищение...
Напротив Херсона соорудил город Алешки (с домами и магазинами) с такой
скоростью, с какой пекут блины.
13 декабря, ночуя в Кременчуге, Потемкин составил для Булгакова под-
робнейшие инструкции. Писал сам - при свечах, Попов чинил ему перья по-
острее. Булгаков должен был обязать турок в следующем:
1) Хранить в покое владенья грузинского царя Ираклия, принявшего про-
текторат Российской империи;
2) Ни одного беглеца из России, будь то раскольник или уголовный
преступник, не терпеть близ Очакова, а запорожцев, приюта у султана ищу-
щих, всех высылать за Дунай;
3) Пресечь злодейства закубанских племен, дабы не похищали русских
людей и скотину в станицах.
- Я бы добавил, - сказал Попов, - что Россия не нуждается в расшире-
нии пространств, и без того уже необъятных...
Севастополь встретил Потемкина порядком и салютом. Флагофицер Дмитрий
Сенявин доложил, что город отстроен, а кто здесь главный - не узнать:
все тут главные. Две эскадры отстаивались на рейдах, внушая уважительный
трепет.
- Чудотворно здесь все! - заметил Потемкин.
Мордвинов выразил ему сомнение:
- Добро бы матушка одна ехала погостить, а то ведь экую свору с собой
потащит-с императором да послами! Вот и думаю: что тут показывать-то?
Раритетов памятных не водится, корабли да пристань - одна утеха.
Потемкин косил одиноким глазом, морщился:
- Душа у тебя, Николай Семены ч, хуже деревяшки: засох в бумагах на
берегу, не разглядишь, что тут наворочено.
Мордвинов, кажется, обиделся:
- Ваша правда: вот именно что наворочено.
- И пусть! - отвечал Потемкин. - Но Севастополь в своем создании об-
ретет еще славу создания Санкт-Питерсбурга...
В честь светлейшего на реях и вантах стояли ряды матросов. Пушки па-
лили звонко и радостно. Потемкин оглядел свиту:
- А где же бригадир Федор Ушаков, куда его спрятали?
По суете, возникшей в рядах флотской элиты, было видно, что на-
чальству нежелательно личное общение безвестного Ушакова с его свет-
лостью, а Марко Войнович стал подлсйшс наговаривать на Ушакова, что сей
бригадир флотский непослушен и горд, делает все не так, как на флотах
мира принято...
- Сплетни о нем уже слыхивал! - ответил Потемкин. - Но любая сплетня
есть только сплетня. А сплетня, кем-либо повторяемая, становится отвра-
тительной клеветой... Явить мне Ушакова!
Путь на пользу-так официально именовалось предстоящее "шествие" Ека-
терины в Таврические края, для которого казна империи отпустила ПЯТНАД-
ЦАТЬ МИЛЛИОНОВ рублей. Большая политическая игра, которую затеяли Потем-
кин и Безбородко, стоила драгоценных свеч: пора уже было показать Евро-
пе, ради чего русский народ в кратчайшие сроки сотворил чудеса.
В ожидании приезда императрицы Потемкин зимовал в Киеве; отношения
его с фельдмаршалом Румянцевым не ладились, напротив, они стали чуж-
даться один другого, соперничая меж собою жестоко... Зима выдалась мяг-
кая, снежок падал пушистенький, по утрам Потемкин кормил на подоконнике
красногрудых снегирей. В конце декабря среди многочисленных гостей,
объедавших его постоянно, светлейший заметил нового человека. Это был
полуфранцуз, полунемец - принц Шарль Нассау Зигсн, явно желавший с ним
общения. Потемкин подошел к нему не сразу.
- Зачем вы здесь? - спросил он принца.
- Я женился на богатой пани, вдове Сангушко, и теперь желаю освоить
навигацию на Днестре и его притоках, чтобы сбывать польские товары в
черноморских портах.
- Имеете рекомендации?
- Имею. От короля польского, от императора германского, от короля ис-
панского, от принца де Линя и графа Ссгюра.
- Вот как! Вы знаете и французского посла?
- Мы дрались с ним на дуэли в Париже из-за благосклонности одной да-
мы, после чего и сделались друзьями.
- Рад буду вас выслушать, - сказал Потемкин.
Нассау-Зиген явился в Россию кружным путем. Мальчиком он уже сражался
за Францию с войсками Фридриха II, участвовал в кругосветном плавании
Бугенвиля, на острове Таити чуть не сделался королем таитян, пытался ос-
новать страну Дагомсю (о которой тогда никто и не знал), в Африке едино-
борствовал с тиграми и львами; это был человек исключительной храбрости,
что и доказал в недавней войне, совершив отчаянную попытку взять у анг-
личан с моря Гибралтар, чтобы потом вернуть эту крепость испанской коро-
не...
- Гибралтар устоял, - вздохнул он печально.
Они подружились, чему страшно удивилась Екатерина, писавшая: "Стран-
но, что тебе князь Нассау понравился, когда повсюду имеет репутацию су-
масброда..." Но Потемкин полюбил этого "последнего палладина Европы"
(как именовали принца Нассау-Зигена в газетах). Он говорил Потемкину:
- Я служил под знаменами Франции, Австрии, Испании, Турции, Польши...
Не рискну предлагать себя России!
- Но вы же сейчас... поляк? - спросил Потемкин.
- Навигация на Днестре, - сознался принц Нассау-Зиген, - не главное,
ради чего я появился в Киеве. Король польский просил вашу императрицу о
встрече с нею на пути в Тавриду, однако она не соизволила ему даже отве-
тить. Его величество огорчен. Или ему отказаться от встречи, или же
встретиться без ее согласия, что может вызвать оскорбление его досто-
инства...
Потемкин сам составлял маршрут "шествия" и знал, что часть пути Ека-
терины проляжет близ рубежей польских.
- Если вашему королю не везет в жизни, согласен ему помочь, - сказал
он. - Императрица вряд ли откажет ему во встрече... хотя бы в Каневе! Я
надеюсь, вы, принц, будете сопровождать и меня в таврическом путешест-
вии. Не слишком ли будет тосковать в Подолии ваша супруга?
- О нет! С женщинами удобнее общаться посредством писем.
- Завидую вам: у меня этот способ не получается...
- Париж, - сказал Нассау-Зиген, - увлечен Россией, и даже театры Па-
рижа заняты сюжетами из русской истории... Нс настал ли теперь тот важ-
ный исторический момент, когда от недоверия, зарожденного кардиналом Ри-
шельс, мы обратимся к сердечности?
- Это зависит не от нас - от Версаля.
- Вержен сильно болен, - по секрету сообщил принц.
- Жаль, - отозвался Потемкин. - Ибо, как бы Шуазель-Гуфье ни мутил
турок на Босфоре, но потепление климата между Парижем и Петербургом
все-таки заметно... Только бы французы не вздумали укреплять бастионы
Очакова!
Об этом разговоре Нассау-Зигсн оповестил Сегюра, который ответил, что
доверие Потемкина следует закрепить: Сегюр заклинал принца не покидать
Киев ради свидания с женой и дождаться приезда императрицы... Потемкин
подарил Нассау-Зигену крымскую Массандру.
- Вы сохранили связи в Испании? - спросил он.
- Конечно, в Мадриде я свой человек и знаю, что Испания склонна к
дружбе с Россией... А вам нужны апельсины?
- Не надо нам апельсинов. Россия уже привыкла выращивать тепличные
ананасы, будут у нас на базарах и апельсины свои дешевле репы... Гибрал-
тар вы не взяли у англичан, - сказал Потемкин, - не попробовать ли нам
взять у турок Очаков?
- Очаков неприступен - как и Гибралтар!
- Вот и хорошо-нам больше чести...
ЗАНАВЕС
Под этим "занавесом" мы, читатель, развернем детективную картину зна-
менитых "потемкинских деревень", о которых пора уже знать правду. Снача-
ла развернем Советскую историческую энциклопедию, которая признает та-
ланты Потемкина, особо отмечая, что он не только удовлетворял собствен-
ное честолюбие, но стремился "и к укреплению международных позиций Рос-
сии, к развитию ее экономики - в последнем бесспорная историческая зас-
луга Потемкина", Если это так, то откуда же взялись эти навязшие в зубах
"потемкинские деревни"?
Ответ лежит на поверхности: если бы Потемкин построил только "потем-
кинские деревни", Европа и не толкала бы Турцию на войну с Россией, -
война была неизбежна именно потому, что враги России не могли смириться
с основательным укреплением России на лучезарных берегах Черного моря.
"Потемкинскими деревнями" никого не запугаешь, а вот потемкинская Новая
Россия внушала страх неприятелям... С чего же нам начать?
Начнем с клеветы! Клевета на Потемкина сопровождает его множество
лет. Этой клеветой были наполнены газеты Геббельса, который сравнивал
индустрию СССР с "потемкинскими деревнями", эта же клевета живуча и по-
ныне в неонацистских изданиях ФРГ и Австрии, где имя Потемкина снова
