Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
SCP 090: Apocorubik's Cube
SCP 249: The random door
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
История - Валентин Пикуль Весь текст 2293.8 Kb

Фаворит (роман-хроника времен Екатерины I)

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 140 141 142 143 144 145 146  147 148 149 150 151 152 153 ... 196
хвостик. Даже гостями не хочу их видеть...
   Родной брат ее, Фридрих-Август, влачил жалкое существование то в  Ба-
зеле" то в Люксембурге, побирался крохами по дворам Германии,  но  между
братом и сестрой не возникло даже переписки. Один только раз принц  про-
сил у сестры денег для голодающих в Ангальт-Цербсте, но императрица  де-
нег не дала, а на всю просимую сумму закупила для своих земляков  хлеба.
И отправила с обозом: пусть едят! "Знаю я, как деньги в руки давать этим
принцам, - говорила она. - Жена моего братца туфель да тряпья себе наку-
пит, а обыватели хлеб только во сне увидят...". Однако с  помощью  Марии
Федоровны ее немецкие родственники, тихо и незаметно, как вода  в  кора-
бельные трюмы, просачивались в Россию через всякие щели и дырочки. После
путешествия по Европе великокняжеская чета затихла в Павловске, подальше
от императрицы, а друзей Павел с Марией отвадили от себя, чтобы не  пов-
торилось истории с Бибиковым (умершим в Астрахани)  и  князем  Куракиным
(сосланным прозябать в деревню). А ведь Екатерина еще не все о них  зна-
ла! Не знала и того, что ее невестка наделала колоссальных долгов, желая
обеспечить многочисленную родню в Монбельяре... "Малый" двор все  больше
запутывался в долгах. Конечно, и Павел и Мария надеялись расплатиться  с
кредиторами только в том случае, если Екатерина вытянется в гробу, а они
будут коронованы на престоле. Однако, судя по очень  бодрому  настроению
императрицы, о смерти она не помышляла, напротив,  похвалялась  железным
здоровьем, отличной памятью и неустанными заботами...  Павел  между  тем
изнывал от нетерпения, жаждая  кипучей  государственной  деятельности  и
большой власти. Жене он жаловался:
   - Ну что мне этот Павловск, строенный близ  большой  дороги,  по  со-
седству с резиденцией матери! Ах, как бы я хотел  укрыться  подальше  от
нее-за лесами, за болотами...
   По чину генерал-адмирала цесаревич имел лишь две караульные  команды,
набранные из морской пехоты Балтийского флота. Муштруя их  с  тростью  в
руках на своем дворе, Павел не испытывал удовольствия, раздражался:
   - Если б у меня было много денег, я бы оставил этих чурбанов в  покое
и закупил солдат в германских княжествах. Что взять с  этих  русских?  А
наемники служат отлично...
   Наконец-то, после рождения дочери Александры, он получил в подарок от
матери Гатчину, выкупленную ею у братьев Орловых.  Тихие  озера,  густые
леса, вокруг тишина и безлюдье.
   - Как раз то что надо! - обрадовался цесаревич...
   Из караульных команд  он  образовал  здесь  батальон  в  80  человек.
"Мунстр" по всем правилам прусской науки производили поручик Мей и капи-
тан Штейнвейер - экзерцирмейстеры! Откуда они взялись  на  святой  Руси,
теперь сам черт не рцзберст. Но явились в Гатчине, будто  из-под  земли.
Зато и мунстровали исправно. Так зарождалась  будущая  "Гатчинская"  ар-
мия...
   Екатерина отлично знала, что вокруг нее, внутри двора и вдали от дво-
ра, царит злостное грабительство, но даже  взяточники,  строя  особняки,
украшают фронтоны их надписями: "ЩЕДРОТАМИ ЕКАТЕРИНЫ ВЕЛИК1Я". Ход  мыс-
лей императрицы складывался в необычном порядке: "Большое  воровство,  в
отличие от воровства малого, есть прямое доказательство тому, что  казна
моя неисчерпаема".
   - Пусть колеса империи крутятся и дальше, - говорила она, -  лишь  бы
скрип их не мешал мне спать...
   Ум холодный, черствый, практичный. Всегда занят поисками слов,  реше-
ний, комбинаций. Даже перлюстрацию она сумела  использовать  в  обратном
направлении. Зная, что ее письма тоже вскрываются за границей, Екатерина
в частной переписке не раз излагала важные проблемы в политике, заведомо
уверенная, что ее мысли отразятся в политике Версаля или Стокгольма. Ча-
ще всего она прибегала к услугам берлинской почты:
   - Зачем мне ссориться со старым "Иродом"? Лучше я напишу доктору Цим-
мерману, что здоровье мое отличное, но оно еще больше окрепнет, если по-
сол Герц не будет раздражать мои нервы. И уверена, что от Герца в Петер-
бурге духу не останется...
   Наверное, в политике так и надо - левой рукой чесать правое  ухо.  Но
при всем практицизме Екатерина не заметила угрозы от "Гатчинской" армии:
она увидела в ней лишь забаву своего сына и не сообразила, что в Гатчине
зарождалась новая идеология, новейшая политика, чуждая не только ей лич-
но, но и противная русскому государству... Допустив оплошность с  Гатчи-
ной, императрица проглядела и шашни Безбородко...
   Голосистая авантюристка Анна Берну цци-Давиа, побрав с урода деньги и
драгоценности, запросила у него в подарок еще и... земли! Екатерина хва-
тилась, но было уже поздно: внутри России образовалась, пусть небольшая,
территория, принадлежавшая иностранной подданной. [33]
   Екатерина пробила тревогу - через полицию.
   - Эту шарлатанку, - наказала она, - выставить вон из России  в  двад-
цать четыре часа и более не пускать обратно! -  Затем,  призвав  к  себе
разжиревшего селадона, она сказала, что с ним деликатничать не станет: -
Люди мы свои, а потому... Затвори-ка двери покрепче!
   Безбородко закрыл двери кабинета, и Екатерина - раз, два, три!  -  от
чистого сердца надавала ему оглушительных затрещин.
   - Лучше бы ты в Коломну бегал, - заключила она.
   Коломна была окраиной Петербурга - в глухом конце Садовой улицы,  где
размещались всякие непотребные дома. Совет дала хороший, но  запоздалый:
Безбородко там уже побывал!
 
 
   11. ЧЕРЕЗ ВСЮ РОССИЮ
 
   Давайте подумаем над тем, над чем мы никогда не задумывались: когда в
веке восемнадцатом люди русские просыпались, когда спать  ложились?  Ка-
лендарный вопрос во все времена истории был насущен, ибо от него во мно-
гом зависят успехи и благополучие человеческой жизни. Сигналом к пробуж-
дению предков всегда были петухи и восход солнца - летом; зимою же вста-
вали при свечах (баре) и при лучинах (подневольные). Ужинали  на  закате
солнца, чтобы с последними лучами его все убрать со стола. Оставлять  же
стол неприбранным на ночь - домового кормить!
   Засиживаться в гостях долго считалось  неприличием,  такое  поведение
осуждалось старыми людьми.
   - Всему свой час, - ворчали они. - Душою сберегай плоть,  а  здоровою
плотью сохраняй в спокойствии дух свой.
   На режим дня воздействовала, конечно, и церковь - с ее  заутренями  и
обеднями. Деловая жизнь государства начиналась спозаранку.  Раннее  про-
буждение императрицы не было ее личной заслугой. Военные являлись к пол-
кам в шестом часу утра, когда солдаты уже встали. Гражданские чины  отк-
рывали доступ в канцелярии около семи. Многие  ничем  не  занимались,  а
только присутствовали, служебное помещение в те времена называлось "при-
сутствием". В служебных формулярах так и  писалось,  допустим:  "В  чине
коллежского секретаря присутствовал четыре года в Соляной конторе". Сле-
дуя регламенту, в час пополудни всякая служба прекращалась. В гости  хо-
дили обычно к шести часам вечера. Если кто опаздывал, получал замечание:
   - Что же это вы - на ночь-то глядя?
   Модницы, подражавшие аристократкам, или девицы на выданье,  берегущие
красоту для женихов, иногда позволяли себе еще понежиться в постели пос-
ле всеобщего пробуждения.
   Но это тоже осуждалось, о таких говорили:
   - Вылупится - и к зеркалу. Какая ж из нее хозяйка будет?
   Обедали точно в полдень. Ужинали рано. ("В летние долгие, дни почита-
лось даже и у дворян стыдом при огне ужинать".) Врачи  времен  Екатерины
следили за дневным распорядком, нарушению  его  приписывали  болезни,  в
книгах и лекциях проповедовали, что даже три часа дня для  обеда  -  уже
поздно, а после трех - вредно. В режиме суток изменения начались не сни-
зу, не от народа, а сверху-от разгульной гвардии, от картежной игры,  от
повадок аристократии, от привычек придворных.  Странно,  но  так:  режим
русского народа был круто нарушен в Отечественную войну 1812 года,  ритм
жизни поколебался в 1825 году-возникли большие социальные перемены,  это
был год восстания декабристов...
   А моряки России всегда просыпались раньше России!
   Была еще теплая летняя ночь, когда Федор  Федорович  Ушаков,  повелев
поднять шлагбаум на заставе, крикнул стражам:
   - По указу ея величества - до Херсону!
   - Сколько вас тут? - спросили его.
   - Много. Открывай, считать некогда...
   За его коляскою шагали сотни матросов с  рундучками,  следом  тянулся
обоз скрипучих телег, на которых с женами и  детишками  ехали  на  новые
места тысячи мастеровых - с пилами, топорами и  сверлами.  Ушаков  велел
матросам разуться, а если в деревнях сыщут лапти, советовал идти в  лап-
тях.
   - Путь далек, берегите ноги, - наказывал он.
   Мастеровые собрались хозяйственно - со скарбом, один чудак  вез  даже
горшок с редкостной тогда геранью, возле тележных колес бежали  домашние
собачки, из мешков торчали головы удивленных котов.  Матросы  топали  по
обочинам, а вдоль тракта сновали кареты, пассажиры спрашивали:
   - Куда вас столько? И куда гонят-то?
   - Флот делать. Черноморский. Тако ведено...
   Валдай встретил служивых обычным  разгулом,  трактиры  были  отворены
настежь, воры играли с проезжими в зернь и карты, цыганки, наехавшие  из
Молдавии, шлялись меж домов, таская белье  с  заборов,  ворожили  судьбу
парням и девкам, а бедовые валдайские  бабы,  славные  красотой  и  рас-
путством, заманивали матросов сладкими пряниками...
   Русского спутника сопровождал в странствиях дух цветочный,  медвяный.
Россия была тогда богатейшей медовой страной, иные мужики до  ста  ульев
держали в хозяйстве, а помещики имели пасеки до пяти тысяч ульев,  -  от
этого изобильная душистая река текла по стране, а воск  в  церквах,  для
свечей нужный, мерили в ту пору пудами. По вечерам,  в  раздолье  степей
украинских, матросы пели русские песни, из дальних хуторов, дремлющих  в
тишине левад, слышались ответные голоса девчат да парубков. Большие чис-
тые звезды горели в черноте ночи...
   Конец пути обозначился ясно, когда завернули вдоль Днепра, в  котором
искупались охотно. Ночью виделось им зарево на горизонте -  страшное.  И
было непонятно, что там, в Херсоне, не пожар ли? Ушаков не вытерпел, на-
казал боцманам:
   - Ведите обозы далее, я в коляске до города - мигом...
   На окраине Херсона, среди поверженных халуп, лежали  груды  тряпья  и
соломы, всюду чадили костры, в стороне от жилья валялись мертвые.  Часо-
вой вялым движением поднял ружье:
   - Назад - зараза! Иль не вишь, куды прешься?
   - Да что у вас тут, братец? - спросил Ушаков.
   - И у и а, - ответил солдат и, зашатавшись, упал...
   Издалека шагали мортусы, обшитые с ног до головы рогожами и  мешкови-
ной, пропитанной вонючим дегтем. Несли они длинные шесты с крючьями  же-
лезными на концах.
   - И давно у вас так-то? - издали окликнул их Ушаков.
   - Мы не знаем. Мы не здешние. Нас прислали...
   Это были каторжники. Крючьями они зацепили солдата за  острый  выступ
его подбородка, поволокли прочь, словно падаль. Ружье мертвеца  закинули
в костер, жаркое пламя нехотя ощупало полировку приклада.  А  где-то  за
городом, на Днепре, как сладкое видение будущих странствий, торчали  вы-
соченные мачты первого на юге линейного корабля - "Слава Екатерины"...
   "Черноморскому флоту быть теперь или не быть?"
   Камертаб - Лунное Сияние, Аксинья в православии, Федоровна по  крест-
ному отцу Ушакову, - где же ты?
   - На кого ж ты меня покинула?..
   Старый турок Махмуд держал в посинелых губах гвозди, а молоток  наго-
тове. Он взялся за крышку гроба:
   - Кы смет! Так угодно воле Аллаха...
   Прохор Курносов еще раз вгляделся в тонкое лицо турчанки, навеки  за-
помнил улыбку на губах ее, не забыл выгнутые дуги бровей, словно  Камер-
таб перед смертью сильно удивилась чему-то, и снова захотел кинуться  на
грудь жены, но Махмуд с грубой бранью отпихнул его прочь от гроба:
   - Не лезь! Еще и сам заразу схватишь...
   Прохор Акимович перевел взгляд на близнецов своих -  Петра  и  Павла:
материнская тонкость была в их детских личиках, только лбы пошире да во-
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 140 141 142 143 144 145 146  147 148 149 150 151 152 153 ... 196
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама