много повидавшего и хорошо пожившего человека. Не ходи туда.
Фолко бросил короткий взгляд на бывшего сотника и опустил глаза.
Рогволд точно угадал его мысли.
-- Оставь гномье гномам, малыш,-- продолжал Рогволд.-- Ты хоббит, и
твои соплеменники все же куда ближе к нам, людям, нежели к этому странному
подземному племени. Что ты будешь там делать? Чем сможешь помочь? А здесь ты
будешь нужен, очень нужен! Кто тише тебя сможет пробраться по лесу на
разведку? Кто лучше стреляет из лука? Нам предстоят нелегкие дни здесь,
наверху, но все же не столь тяжкие, как там, внизу... И еще -- если ты
пропадешь там, я никогда не прощу себе этого, сынок.
Ловчий умолк и отвернулся. Фолко сидел, съежившись -от неловкости и
растерянности. Что такое говорит Рогволд? Как не хочется идти... Однако
именно в эту секунду хоббит решился. Оставаться после этих слов было
немыслимо -- просто невозможно! Это значит навечно обречь себя на муки
совести.
-- Я все равно должен идти туда, Рогволд,-- выдавил из себя Фолко.
По-прежнему смотревший в сторону бывший сотник вздрогнул.
-- Что ж...-- медленно произнес он, поворачиваясь к хоббиту и несколько
мгновений глядя тому прямо в глаза; Фолко не отвел взгляда, и ловчий вновь
опустил голову.-- Что ж, ты тоже стал невольником слова...-- Он внезапно
резко выпрямился.-- Но уж раз решил -- тогда иди. Только помни -- я полезу
куда угодно, чтобы вытащить тебя.
Рогволд повернулся и зашагал прочь, очень высокий, прямой, строгий,
совсем еще не старый. Хоббит провел ладонью по лбу, отирая пот.
К вечеру, когда солнце уже опустилось и долина утонула в предночном
сумраке, вдруг оказалось, что все готово и гномам больше нечего делать на
поверхности. Некоторое время все стояли в растерянности, глядя на громады
утесов, озаренные багряным закатным заревом; там, особенно четко видные
сейчас, стояли несколько могучих дубов; и между ними находились Ворота.
-- Пошли? -- полувопросительно, полуутвердительно произнес Торин.
Гномы, переглядываясь и негромко переговариваясь, принялись навьючивать
на себя тяжеленные заплечные мешки. Люди кинулись им помогать, на мгновение
над долиной взлетел деловитый говор; но вот все было наконец готово, и отряд
гномов сбился в томительном ожидании, теперь уже нетерпеливо посматривая на
Торина. Тот глубоко вздохнул и рубанул рукой воздух:
-- Пошли!
Тесной гурьбой они все вместе зашагали по дороге к Воротам. Люди шли
вместе с ними;
Фолко еще раз поймал умоляющий взгляд Рогволда и поспешно отвел глаза.
Дорога внезапно кончилась. Они прошли, точно под аркой, под
сомкнувшимися над их головами кронами столетних дубов, и дорога уперлась в
гладкий, отвесный скалистый утес, в серую каменную стену одного из исполинов
Туманных Гор. Дальше идти было некуда. Они пришли.
Торин повернулся к Морийской Стене, поднял правую руку и громко,
отчетливо произнес:
-- Мэллон!
Серую гладкую поверхность скалы в разных направлениях пересекли
тончайшие серебристые линии, сплетшиеся в знакомый Фолко и Торину узор со
звездой Феанора и гербом Дьюрина -- молотом и наковальней. Однако каменные
створки Ворот не сдвинулись ни на дюйм. Гномы остолбенели.
-- Мэллон! -- еще громче, с отчаянием выкрикнул Торин, прижимая
стиснутые кулаки к груди. перед Воротами, не зная, что предпринять; гномы
слишком хорошо знали неприступность своей крепости, чтобы пытаться пробиться
в Морию силой.
И тут из рядов гномов выступил Хорнбори. Его лицо, казалось, окаменело,
глаза сверкали, он медленно шел на Ворота, словно навстречу смертельному
врагу; он властно простер вперед руку, и хоббит заметил золотистое сияние,
на миг окружившее кольцо на пальце гнома; сияние сверкнуло и исчезло, а
Хорнбори, приседая, точно таща на себе огромную тяжесть, потянул руку с
кольцом на себя, словно ухватившись за невидимую рукоять; он негромко
произнес "мэллон" -- и с трех десятков уст сорвался радостный вскрик.
Створки сдвинулись и чуть-чуть разошлись! Трещина расширилась и углубилась,
а Хорнбори, обливаясь на глазах потом и постоянно утираясь рукавом, все
тянул и тянул створки на себя, и кольцо ярко сияло на его пальце, а черный
камень, казалось, стал источать слабый свет. Ворота поддались еще немного; в
щель уже можно было всунуть пальцы, и тут с Хорнбори что-то случилось. Он
внезапно остановился, пошатнулся; створки вновь стали смыкаться.
Трудно сказать, что толкнуло хоббита в это мгновение; он действовал по
наитию, будто во сне, а может, просто внезапно ощутил теплоту, источаемую
висящим на его груди кинжалом с голубыми цветами, и волшебным образом понял,
что должен что-то сделать. Его качнуло к Воротам, и он припал к черной щели
всем телом.
Кинжал с Гундабада сам собой оказался у него в кулаке, полыхнувшее
голубым лезвие скользнуло в щель. хоббит повел им снизу вверх, будто
вспарывая неподатливую плотную преграду, и Ворота вновь стали открываться.
Все увереннее и мощнее тянул их на себя Хорнбори, а в следующий миг, когда
кинжал Фолко оказался на уровне глаз хоббита, что-то скрипнуло за дверьми,
глухо лязгнуло, и створки распахнулись в одно мгновение, отшвырнув и Фолко,
и Хорнбори. Стой Фолко чуть дальше, а Хорнбори, напротив, чуть ближе,
тяжелые Ворота размозжили бы им головы. Однако все обошлось несколькими
ссадинами и синяками.
Гномы и люди, забыв даже о Воротах, бросились на помощь к упавшим,
некоторое время ушло на ошупывание и отряхивание хоббита и гнома; кряхтя и
охая, они наконец поднялись, и только тут все, словно по команде, замолчали
и повернули головы. Ворота Мории зияли перед ними черной бездонной
пропастью. За ними виднелась высокая арка, а дальше все тонуло в
непроглядной темени.
Слова и возгласы замерли на устах. Последняя преграда рухнула; пора
было браться за дело, ради которого они проделали неблизкий и опасный путь.
Глоин и Двалин скрылись за порогом; пламя их факелов рассеяло мрак за
черной аркой -- стала видна небольшая входная площадка, а за ней две крутые
широкие лестницы -- одна вверх, другая вниз. Гномы тщательно осмотрели
распахнутые створки изнутри и не нашли ничего особенного; понять, что
помешало- Воротам отвориться, они так и не смогли.
Гномы переглянулись. Перед ними лежал открытым вход в Черную Бездну.
Они вновь надели себе на плечи лямки тяжелых тюков; потрескивая, стали
разгораться смолистые факелы. Гномы столпились на пороге, люди чуть
отступили, и между двумя группами пролегла та невидимая, но явственно
ощутимая черта, что всегда отделяет в последние минуты уходящих и
остающихся. Внезапно Рогволд порывисто шагнул вперед; согнувшись вдвое, он
молча обнял хоббита, крепко прижал к груди и отпустил.
-- Береги себя,-- тихо сказал старый сотник, резко выпрямился и отошел
прочь.
Фолко несколько мгновений потерянно топтался на площадке перед
Воротами, но в это мгновение Торин высоко поднял шипящий, разбрызгивавший
искры факел и твердой поступью вошел под первый свод, за ним потянулись
остальные. Фолко шел последним; Торин и Глоин с Двалином начали подниматься
вверх по лестнице, а хоббит в последний раз оглянулся.
В черном полуовале надвратной арки, залитой последними закатными
лучами, в сером полусвете подступающей ночи, тесной группой стояли
Следопыты, вскинув руки в последнем прощании. Они расставались -- на
сколько? Кто знает, долго ли продлятся их подземные блуждания ?
Хоббит споткнулся о первую из ступенек и поспешно уперся взглядом в пол
-- здесь зевать не приходилось. Начался долгий подъем, крутизну которого
усугублял увесистый мешок за плечами. Хоббит сгорбился, пытаясь устроить
груз поудобнее; он оттягивал лямки обеими руками, у него не было факела --
приходилось неотрывно следить за трепетным пятном света от огня в руках
шагающего впереди Брана. Сперва у Фолко не было никаких мыслей -- он считал
ступени и пыхтел, обливаясь потом, забыв на время про все свои страхи.
Однако лестница кончилась, и перед гномами открылся длинный сводчатый
коридор; они зашагали по нему. Шли молча, лишь спереди время от времени
раздавались негромкие голоса Глоина и Двалина, обменивавшихся короткими
непонятными фразами. Фолко теперь шагал предпоследним -- оглянувшись. Бран
вдруг нахмурился и пропустил хоббита вперед. Вскоре они миновали первую
развилку; в свете факелов Фолко увидел уходящую одним маршем вверх, другим
вниз лестницу; в глубине за ней угадывались смутные очертания новых
коридоров. Вскоре они миновали легкий, но ощутимый поток прохладного воздуха
-- Фолко вспомнил, что в скалах над Морией были прорублены многочисленные
вентиляционные шахты. Пока они шли путем отряда Хранителей; памятуя описания
Красной Книги, Фолко удивился, почему на их пути не встречается так
испугавших тогда Перегрина трещин. Временами откуда-то снизу доносился плеск
воды, текущей в невидимых штреках; один раз они миновали настоящий мост,
переброшенный через глубокую пещеру, потолка которой не достигал свет
факелов. Из черноты с обеих сторон несло непонятным, не особенно приятным
запахом; от слуха хоббита не укрылись промелькнувшие в неразборчиво
произнесенных Глоином словах тревожные нотки.
Как и предсказывала Красная Книга, тоннель сделал плавный поворот и
ощутимо пошел под уклон, начав вдобавок ветвиться. Теперь они шли медленнее;
Фолко заметил, что морийцы впереди стали чаще задерживаться на развилках, а
замыкавший цепочку Бран время от времени делал пометки на стенах. Сам
хоббит, хотя его соплеменники и привыкли к подземной жизни, давно бы пропал
в этом нескончаемом лабиринте, он с трудом удерживал в сознании направление
-- сперва они шли на север, теперь стали все круче забирать на восток.
Невольно сравнивая увиденное в скупом свете смоляных факелов с
вычитанным в Красной Книге, Фолко лишний раз убеждался, какую же бездну
труда и старания вложили гномы, чтобы заделать все расщелины, выстлать полы
гладкими плитами и превратить когда-то мрачные пещеры в сверкающие горными
кристаллами на потолках залы. Они миновали целую их череду, штук пять,
совсем одинаковых на неискушенный хоббичий взгляд; неожиданно отряд свернул
из широкого коридора и стал взбираться по крутой лестнице. Они сошли с пути
Хранителей и теперь поднимались вверх.
Подъем длился долго. Составленная из многих маршей, лестница извивалась
в теле горы; от каждой площадки брали начало новые и новые переходы, узкие и
извилистые. Груз за спиной хоббита, казалось, на глазах прибавляет в весе;
глаза заливал едкий пот, лямки врезались в плечи; хоббита внезапно шатнуло в
сторону, и он понял, что далеко сегодня не уйдет.
Однако гномы заметили это и тотчас объявили привал. Они устроились на
одной из площадок, от которой отходил и скрывался в непроглядной темени
неширокий, грубо отделанный коридор. В нескольких шагах за площадкой он
сворачивал; свет факелов озарил серую поверхность скругленных у пола и
потолка стен. Глоин и Дори пошли на разведку; вскоре они вернулись, и мориец
выглядел довольным.
-- Мы попали как раз туда, куда нужно,-- сказал он, присаживаясь.-- Это
одна из лестниц, идущих с Первого Яруса на Седьмой. Седьмой Ярус был жилым,
как и Шестой. Морийские Копи начинаются под Первым. А эти площадки, мимо
которых мы проходили -- это ответвления к складам. Нам нужно подняться на
Седьмой Ярус и добраться до Летописного Чертога -- он теперь рядом с могилой
Балина, сына Фундина.
