бормотание, но теперь оно было еле слышно и вдобавок на непонятном языке.
Друзья в растерянности застыли на пороге. Уже изрядно позабытый со времен
Мории страх вновь начал подбираться к хоббиту.
-- Кто это говорит, Фолко? -- как всегда, хрипя от волнения, проговорил
Торин, держа топор наперевес и тревожно озираясь по сторонам.
-- Мне кажется, это говорит сама Башня,-- запинаясь, ответил Фолко.
-- А может, сидит тут кто-то? -- предположил Малыш, менее всех,
казалось, подверженный мрачной магии этих стен. -- Если это так, не
попытаться ли добыть его, а?
-- Погодите! -- поднял руку Фолко.-- Здесь нет никого, кроме нас...
тех, кто ходит по земле...
В этот миг голос вновь обрел силу, и речь стала разборчивой. Первые же
звуки заставили их всех тесно прижаться друг к другу, в судорожной и нелепой
попытке оборониться, бессознательно выставив вперед клинки. Казалось, башня
задрожала до самого своего основания; жуткая, темная и страшная сила, сила
Великой Власти наполняла этот голос -- и кто мог противиться ему? Никогда
позже Фолко не мог вспомнить, был ли этот голос высоким или низким,
медленным или быстрым,-- слова падали, точно гранитные глыбы, и у внимавшего
им начинало мутиться в глазах, и его собственная воля превращалась в ничто
перед мощью Говорившего. Фолко тотчас понял, кому принадлежал этот голос;
понял, хотя, понятное дело, никогда в жизни не слышал его, как и никто из
ныне живших Смертных; пожалуй, лишь Кэрдан Корабел, Трандуил да еще Том
Бомбадил слыхали его, в те времена, когда его обладатель еще не расстался с
человеческим обликом.
-- Так значит, ваш Светлый Совет,-- ужасная ирония наполняла эти
слова,-- ваш Светлый Совет решил напасть на Дол-Гулдур? Неплохо! Ты поступил
как подобает, хвалю. Ты уговорил этого серого хвастуна возглавить тех, кто
хочет сравнять мой замок с землей?
-- Да, Могучий,-- льстиво ответил уже знакомый им медоточивый голос.--
Гэндальф Серый сам отправляется в поход.-- Странно, вроде бы униженно и
покорно говорил этот второй, а все же в его звуках Фолко почудилось какое-то
глубоко упрятанное злорадство -- словно ненавидящий своего господина слуга
торопился ошеломить хозяина какой-нибудь черной вестью.-- Но знай. Могучий,
с ним идет и Элронд из Ривенделла, и Трандуил Лесной, и даже сам Кэлеборн из
Лориэна! Они собрали немалые силы...
-- Пусть идут,-- рыкнул первый.-- Покончим со всеми разом...
Голоса оборвались внезапно, как и все, что они слышали до этого.
Несколько мгновений друзья стояли, не в силах пошевелиться, точно тяжелое
замогильное заклятие сковало их тела. Голос молчал, и в Башне повисла
непереносимая тишина.
Первым стряхнул оцепенение Малыш. Он вдруг презрительно плюнул, и
разразился длиннейшим гномьим ругательством.
-- Что вы стоите?! -- напустился он на Фолко и Торина.-- Надо уходить.
У меня все поджилки трясутся! Если этот, Могучий, снова заговорит, я,
наверное, в окно выброшусь со страха! Пошли!
-- Погоди, Малыш,-- остановил друга Торин.-- Кажется, Фолко прав, мы
действительно слышали голос Башни -- точнее, те голоса, что слышала когда-то
она сама, слышала и запомнила... Это же клад, какой нам и не снился! Мы же
теперь сможем узнать все. Малыш, понимаешь ты, все! Все что захотим! И про
подземных, и про Морию, и про магов, и про эльфов, и про этих, не к ночи
будь помянутых Девятерых, и про орков, и про троллей, и... про все-все-все!
-- Конечно, узнаем...-- криво усмехнулся хоббит,-- если просидим здесь
еще лет эдак с тысячу. Торин, Башня-то болтает как придется. Сколько нужно
будет ждать, пока она скажет то, что мы сможем понять?!
Торин скривил губы.
-- Ну ладно, а что ты предлагаешь?
-- Интересно, говорила ли Башня всегда, или это дело рук Сарумана? --
задумчиво произнес хоббит.-- И не от этой ли ее способности Великий Король
закрыл сюда вход людям?
В этот миг страшный голос заговорил вновь, и вновь они в страхе
бессознательно попытались уйти, укрыться от его необоримой силы; точнее,
сперва они услышали конец фразы, произнесенной вкрадчивым голосом:
-- ...Но что будет, если Брего пройдет Тропой Мертвых, Могучий? Он
может стать сильнее, много сильнее.
-- Он не пройдет,-- с потрясшей хоббита до глубин его существа усмешкой
отвечал тот, кого первый говоривший назвал Могучим.-- А если и пройдет...--
Даже следы усмешки исчезли в тот миг из ужасного голоса, мрачная
предопределенность и даже обреченность наполнили его, когда он продолжал: --
Что ж, прошедший действительно станет куда сильнее и многое сможет. Но он
будет зря стараться...
И вновь молчание. Секунды беззвучия. Хоббит, поддаваясь странному,
непонятно откуда пришедшему порыву, вдруг прыгнул вперед и тонко, надрывая
горло, заверещал, потрясая поднятыми кулаками:
-- Почему зря? Почему зря? Отвечай, во имя Светлой Элберет!
Казалось, своды древней нуменорской твердыни задрожали; давно, очень
давно не звучало здесь это имя; но камни словно узнали его, и новый голос,
глухой, точно идущий из-под земли, голос давно умолкнувшего исполина,
медленно и раздельно произнес:
-- Тропы Мертвых выводят лишь на Пути Мрака. Призвавший Смерть против
Жизни нарушил завет Валаров...
Раздался гулкий подземный удар, и Башня замолчала.
Немало времени прошло, пока голос Ортханка не зазвучал снова. Они
слушали сперва с неослабным вниманием, но Башня повествовала о совершенно
недоступных их пониманию вещах. Однако хоббит упрямо записывал почти каждое
слово, особо стараясь не пропустить ничего, если речь заходила о местах, где
сохранялись какие-либо остатки древних, непонятных, похоже, самому Саруману
сил, или вещах, наделенных ими. Они просидели в Башне до самого вечера,
забыв о еде и отдыхе. Дважды снаружи доносился громоподобный голос
встревоженного Старого Энта; Малыш высовывался из окна и откликался.
Когда дневной свет совсем померк, гномы едва ли не силой увели хоббита.
Древобород встретил их внизу и был безмерно удивлен, услыхав их рассказ.
-- Хуум-хом, корни и сучья! Вот это да1 -- гудел он, неся хоббита
обратно в Фангорн, к своему предгорному дому,-- Какая жалость, что я не могу
зайти туда сам и послушать! Быть может, мне и довелось бы узнать, где
разыскивать Фимбретиль... Небывалое дело, корни и сучья!
Эту ночь друзья провели на душистых травяных подушках в доме у Старого
Энта. Фолко только сейчас обратил внимание на то, что ему совершенно не
хочется есть,-- то ли не мог успокоиться после услышанного, то ли
действовало энтийское питье...
А услышал он действительно немало. Он узнал, что стрелы, сделанные из
ветвей дерева Нур-Нур, незаменимы в борьбе с ночными призраками Криторла;
отвар из орехов дерева Нур-Нур погрузит в продолжительный сон любого
дракона, а когда наступает пора цветения, к дереву Нур-Нур собираются все
великие вожди Харада (это единственное, что указывало на местонахождение
дерева) и вдыхают его запах, и, говорят, их души и сердца становятся тверже
стали и непреклонней гранита -- оттого харадримы столь храбры и упорны в
бою. Он услышал о страшных тайнах удивительных стран к востоку от Мордора --
там Черный Властелин скрыл часть своих необозримых знаний, еще до падения
Нуменора. Он узнал, что Оремэ Великий, последний из Валаров, что являлся в
Средиземье Смертным, во время одной из своих охот в Великих Зеленых Степях
предсказал, указывая на дальний гребень мордорских гор: "Настанет день,
когда после рассвета вновь сгустится извергнутая Ородруином Мгла, и
Собравший Обломки заградит собою Свет..." И еще он услышал, что Великая
Лестница действительно была когда-то построена; и про Унголиант, о его
протянувшихся к поверхности узких черных ходах, которыми идут в этот мир
порождения Великой Тьмы -- подобные паучихе Шелоб. Хоббит узнал о страхе
Сарумана перед Неназываемым; о том, что в глубинах восточных земель можно
отыскать старые дома двух неизвестных магов, двух товарищей Гэндальфа по
Ордену, о которых хоббиту сказал Радагаст; Саруман замышлял наложить на эти
дома руку, но так и не успел...
Наутро, выпив вместе со Старым Энтом его чудесного питья, друзья вновь
отправились к Ортханку. По дороге Фолко, безуспешно ломавший голову над тем,
куда делись вырубленные кем-то мозаичные плиты со стен, спросил об этом
Древоборода, и тот простодушно ответил ему, что Великий Король приезжал сюда
дважды -- один раз спустя лишь семь или восемь лет после Победы. Тогда он
обшарил весь Ортханк и вывез оттуда пропасть всякой всячины, в том числе и
каменные мозаики со стен.
У самой Башни за минувшую ночь ничто не изменилось, они без помех
влезли в окно, и вновь их встретил нескончаемый рассказ древнего камня, и
вновь они пробыли там весь день. Несколько раз Башня упомянула "тропу
соцветий", о которой они уже слышали вчера; судя по отрывочным словам, это
была некая тропа, по которой мог пройти лишь сильный духом и чистый
помыслами; она вела к загадочному "Дому Высокого", но кто это такой или что
это такое, они не сумели понять.
Башня рассказала и о Магических Кольцах. Большую часть Колец выковали
эльфы во Вторую Эпоху -- вкладывая в них свои знания и силу, полагая, что
после разгрома Тонгородрима и падения Моргота им не придется больше
сталкиваться с подобными воплощениями Зла, и стараясь сделать окружающий их
мир чище и прекраснее.
Наконец Торин не выдержал, когда вечером того же дня Фолко, укладываясь
спать, мечтательно сказал, что хорошо бы пожить здесь месяц-другой... Торин
заявил, что, во-первых, их уже давно ждут на севере; во-вторых, сам же Фолко
говорил, что тут можно просидеть до конца дней своих и не узнать и
стотысячной доли того, что может сказать Башня; в-третьих, дело не ждет --
нужно искать "хозяина" орков, а его, Торина, сердце чует, что дело это куда
как нечисто и особо мешкать им нельзя; так что завтра они должны выйти -- и
точка!
Фолко сперва дернулся что-то возражать, но как-то сразу сник и
неожиданно быстро согласился с гномом, прибавив, что у него у самого
появилось нехорошее предчувствие, что, мол, на арнорских границах затевается
какое-то зло и, стало быть, им следует поторопиться в Аннуминас.
На следующий день друзья стали прощаться со Старым Энтом. Древобород
проводил их до самого края Леса, напоследок взяв с Фолко обещание вновь
навестить его, как только тот сможет и захочет. Друзья влезли в лямки, в
последний раз помахали руками Древобороду и вышли из-под оказавшихся в конце
концов столь гостеприимными крон Сторожевого Леса. Перед ними лежала дорога
домой.
ПРОДОЛЖЕИЕ ВТОРОЙ ЧАСТИ ОТСУТСТВУЕТ
