следующую уже втроем изо всех сил прижимались к двери, стараясь разобрать
слова. Хоббит готов был с кулаками наброситься на энтов -- проморгали, пни
мохнатобородые! Враг пробрался-таки за несокрушимые стены -- и что же теперь
с ним делать?!
Слова доносились едва слышно, но ему все же удавалось понять часть из
них; произносивший их голос звучал мягко, вкрадчиво и от этого еще более
неразборчиво.
-- От семи звезд тропой соцветий...-- дальше неясное бормотание,--
вернись как исполнишь завет... найди, во имя Единственного! -- Опять
несколько слившихся слов.-- На заре возьми росу цветов нельбалы... девять
саженей отмерь и вонзишь...
Они слушали еще долго, но не могли ничего понять в этих смутных
сбивчивых отрывках. Голос то принимался вещать об отрядах каких-то
местников, то о коре Черного Дерева Нур-Нур (ни хоббит, ни гномы сроду не
слыхали ни об этих отрядах, ни об этом дереве), то о лебединых кораблях, что
должны прибыть в какое-то место... Фолко обливался потом от усилий понять,
что же происходит за дверью, и лишь ощутив, что у него ум заходит за разум,
прекратил бесплодные попытки.
-- Нам этого здесь не разгадать,-- хрипло прошептал Торин.-- Это
какая-то тайна Башни. Живой так вряд ли будет говорить... А потому давайте
займемся тем, что есть. Вот ход, прорытый незнамо кем. Давайте выясним, куда
он ведет.
Гномы с большим трудом оторвали от двери упорно не желавшего отходить
от нее хоббита. Поминутно оглядываясь и по-прежнему слыша в ушах этот мягкий
голос, Фолко поплелся вслед за друзьями.
У пролома их окликнул начавший тревожиться Древобород. Торин крикнул в
ответ, что они идут по следу, и попросил энтов ждать на этом месте, а если
они задержатся -- то разрывать тоннель и идти вслед за ними.
Подземный ход был прорыт на скорую руку, без креплений, низкий потолок
грозил обрушиться в любую секунду; они медленно пробирались вперед, все
время пытаясь понять по оставленным на полу следам, что за существа побывали
здесь. Они видели полузасыпанные опадающим сверху песком отпечатки крупных
ног, обутых в тяжелые сапоги,-- по размеру и очертаниям больше всего
похожими на человеческие, но один раз мелькнул и широкий след орочьего
башмака. С этого мгновения Торин удвоил внимание.
Подкоп тянулся долго, очень долго, пока наконец не вывел их в
малоприметную ложбину между двух взметнувшихся в небо отвесных скальных
стен. В щели были вбиты грубо откованные крючья, на которых еще болтались
обрывки веревок. Сомнений не было -- именно здесь неизвестные спустились с
гор и, не привлекая внимания энтов, зарылись в землю. На траве остались
следы давнего кострища.
Друзья исползали поляну вдоль и поперек, но единственное, что они
смогли сказать, когда, запыхавшиеся и перемазавшиеся, уселись покурить, было
то, что здесь побывали люди и орки -- два месяца назад. Они нашли обрывки
одежды, сломанный нож, молоток с треснувшей рукояткой -- вещи, сделанные как
людьми, так и орками.
Обратно они возвращались по поверхности и вскоре вновь подошли к
Ортханку. Древобород встретил их вопросами; они как могли рассказали об
увиденном. Старый Энт нахмурился.
-- Спустились со скал... Ну что ж, второй раз им это не удастся!
Он повернулся к остальным энтам и что-то неторопливо заговорил на своем
языке, похоже, отдавая какие-то распоряжения.
-- И тут тоже пусто,-- досадливо бросил Торин, вновь набивая трубку.--
Поди пойми! Был тут этот "хозяин", или просто лихие люди шарили... Я,
конечно, думаю, что это все-таки он. Ну некому больше из людей сюда лезть!
-- Я бы не говорил так сразу за всех,-- заметил Малыш.-- Фолко, а ты
что молчишь?
Хоббит действительно думал о чем-то своем, неотрывно глядя на острые
грани и узкие оконца башни Сарумана. Голос! Голос внутри. Что это может
быть? Кто засел там, за непробиваемыми стенами? Внезапно он ухватил Торина
за руку.
-- Давайте влезем внутрь,-- прерывающимся от волнения голосом предложил
он.
Гномы уставились на него широко раскрытыми глазами.
-- В уме ль ты, брат хоббит? -- начал было Торин, но Фолко перебил его:
-- А голос? Неужели вы забыли голос в башне?! Что за дерево Нур-Нур?
Что такое тропа соцветий, и куда она ведет? Кто этот Единственный? Мы стоим
у края тайны, которой не обладает никто из Смертных -- неужели ж теперь
трусливо отвернем?! Надо рискнуть, надо проникнуть в Ортханк!
-- А дверь его мы, очевидно, прогрызем собственными зубами? -- фыркнул
Малыш.-- Ты же сам рассказывал, что в Ортханке Саруман был неуязвим и даже
смог бы противостоять Девятерым! Нет, ты ответь мне, как ты туда пролезешь?!
-- Через окно! -- ни минуты не раздумывая, ответил Фолко.-- То, что над
балконом. Нужно закинуть кошку, я влезу и скину вам веревочную лестницу.
-- Ты хочешь войти в эту Проклятую Башню? -- прогудел над ними
удивленный голос Старого Энта,-- Хуум-хом, корни и сучья! Небывалое дело!
-- Но ты ведь поможешь нам, Древобород? -- обратился к нему Фолко.
-- Всем, чем только смогу, но только чем именно?
-- Скажи, ты не знаешь, все ли бойницы Ортханка заперты изнутри?
-- Хуум, откуда мне знать? Но я скажу, что кое-какие из них не
выдержали ударов камней, когда мы только вошли в Исенгард и пытались
развалить Ортханк. Энты тогда забросали окна камнями, и я сам видел, как
ставни на многих не выдерживали. Так что,-- он лукаво усмехнулся,-- пожалуй,
этим-то я смогу вам помочь! Отойдите-ка!
Друзья поспешно отбежали в сторону. Древобород не торопясь нагнулся,
выбрал среди валявшихся повсюду каменных глыб одну, не очень большую,
величиной в рост гнома, примерился, взвесил ее в ладони, а затем вдруг
как-то согнулся, с резким шумным выдохом распрямился -- камень со свистом
пронесся вверх и ударился точно в оконный проем, окутавшийся пылью и мелкой
каменной крошкой. Раздался звонкий удар.
-- Вот и все,-- довольно сказал Старый Энт.-- Теперь можно лезть.
-- Рискнем, друзья! -- вновь обратился к гномам Фолко.-- Вы сами же
никогда себе не простите, если упустите такой случай!
Торин и Малыш переглянулись. Какое-то время они еще колебались, но
затем Малыш первый беззаботно махнул рукой и стал доставать из недр своего
мешка острую трехзубую кошку и моток прочной веревки.
-- Теперь моя очередь,-- во всеуслышание объявил он, щуря глаз и в
задумчивости пропуская веревку меж уцелевших пальцев покалеченной руки. Он
взялся за канатик, локтя на полтора выше якоря, со свистом крутнул его
разок-другой над головой, словно пращу, и в следующее мгновение кошка звонко
ударилась о камень и намертво зацепилась за край окна. Для верности
Маленький Гном подергал веревку, даже повис на ней -- якорь держал крепко.
Гномы повернулись к хоббиту.
Хоббит прикусил губу. Лезть ему как-то расхотелось; башня нависала над
ним всей своей громадой, словно грозила вот-вот рухнуть и погрести под
своими обломками дерзнувших нарушить ее вековой покой. Фолко оглянулся на
Древоборода. Тот понял его взгляд по-своему.
-- Не бойся, малыш,-- прогудел он.-- Энты встанут под окном, и в случае
чего смело прыгай вниз!
-- Древобород... А почему было не сломать ту дверь, что над балконом?
-- Мы пробовали,-- во вздохом ответил энт.-- Множество раз, все вместе.
Но никак! Сломать можно лишь верхние ставни. Я и так выбрал самое нижнее.
Это "самое нижнее" находилось саженях в тридцати над их головами; Фолко
мельком удивился: каким же глазом должен был обладать Малыш, чтобы с первого
раза точно закинуть якорь!
-- Давай мешок. -- Хоббит почувствовал на себе помогающие ему пальцы
Торина.-- Кольчугу, шлем, меч оставь на себе. Мало ли что... Лестницу я тебе
на спину приторочил. Главное -- не вздумай что-либо делать, пока не
окажешься внутри! Там можешь и лестницу бросать, и что хочешь. Ты понял?
Губы гнома предательски дрогнули, когда он, нагнувшись, взглянул в лицо
Фолко. Тот вздохнул, покосился на вставших под стеной энтов, поймал
ободряющий взгляд Древоборода, поправил меч и взялся за веревку.
Против его ожиданий лезть оказалось не так уж трудно. Гномы крепко
держали нижний конец веревки; энты замерли, подняв свои длинные
многопальцевые руки, и хоббит постепенно осмелел. Он изрядно окреп за год
трудов и теперь неспешно, без особых усилий подтягивался вверх. Он миновал
балкон; одну, другую, третью бойницу; он хотел бы узнать, какими ставнями
они закрыты, но веревка вдруг стала раскачиваться, и ему пришлось целиком
сосредоточиться на своем восхождении.
Самым нелегким оказалось вскарабкаться на карниз под стрельчатым
проемом бойницы; до его слуха донеслось угрожающее поскрипывание стальных
зубьев по камню -- кошка медленно, но неуклонно сползала. Хоббит стиснул
зубы и, превозмогая острую боль в перенапряженных мускулах живота,
подтянулся и перевалился через выступ; едва он успел вцепиться в
искореженную ударом камня ставню, как кошка сорвалась, и веревка, свиваясь
причудливой змейкой, полетела вниз, под ноги гномам и энтам.
-- Все в порядке! -- крикнул вниз хоббит.-- Ставня выбита, я спускаю
лестницу! -- Он осторожно отполз в глубь амбразуры и закрепил лестницу за
намертво вбитый в стену толстенный крюк, на котором только что висела
ставня. Вскоре снизу донеслось пыхтенье, и Торин первым вскарабкался на
карниз, сразу заполнив собой все узкое пространство амбразуры; не без труда
он протиснулся внутрь. За ним последовал Малыш, и только после этого Фолко
решил оглядеться.
Они стояли в пустом полутемном помещении с голыми стенами и высокой
дверью в противоположной стене. Вокруг их ног медленно кружилось сероватое
облачко пыли, толстым слоем покрывавшей весь пол, так что с трудом можно
было разглядеть сложный рисунок каменной мозаики. На каждой из стен раньше,
очевидно, тоже находились какие-то мозаики или барельефы; теперь от них
остались лишь серые прямоугольники со следами камнетесных зубил по краям;
кто-то вырубил целые плиты. Они подняли глаза вверх -- потолок был
иссиня-черный. Вокруг царила мертвая тишина, от которой ломило уши.
Торин осторожно подошел к двери и приложил к ней ухо. Некоторое время
спустя он толкнул ручку, и створка распахнулась. Перед ними открылся кусок
полуосвещенного коридора. Переглянувшись, друзья крадучись вышли из комнаты.
Голос обрушился на них внезапно, со всех сторон, едва они переступили
высокий порог. Он шел отовсюду -- и ниоткуда, они не могли уловить
направление. Он был очень нежен и музыкален, этот голос, изобилуя чарующими
низкими тонами; его хотелось слушать не отрываясь, и Фолко сразу же
вспомнилось описание последнего разговора Гэндальфа с Саруманом и тайна его
обманчивого голоса.
-- ...Нет, это не так, мой милый Ренбар,-- говорил голос.-- Ты получишь
то, что просишь, точнее, ты обретешь давно принадлежащее тебе по праву,
праву сильного и мудрого. Иные лишь растратят то богатство, употребить
которое на доброе и разумное, не сразу понятное для прочих низких умов,
сможешь лишь ты один...
Голос вдруг прервался и спустя мгновение зазвучал снова, теперь уже не
столь ласково и вкрадчиво. Теперь он, казалось, доносился откуда-то снизу.
-- Ты не нашел тропу? Это очень прискорбно... для тебя, Мешдох,--
говорил строгий учитель, обращающийся к нерадивому и ленивому ученику. -- Ты
ведь помнишь наш уговор? -- В голосе вдруг прорезались змеиные шипящие
нотки.-- И ты помнишь, что тогда я обещал сделать с то...
Вновь наступило молчание. Через минуту до них донеслось какое-то
