наоборот, холодные и больше всего напоминали собранные вместе далекие
звезды.
"Чья-то воля закрыла завесой от нас эту землю... Так, кажется,
говаривал Леголас",-- подумал хоббит.
В самом Сторожевом Лесу в первый момент ему не показалось ни страшно,
ни неуютно. Напротив, мягкий мох так и тянул приклонить голову и дать отдых
усталым ногам. Здесь, на самом краю, не было ни таинственного сумрака, ни
особенной затхлости в воздухе -- не больше той, что была повсюду в этой
долине.
Хоббит осторожно коснулся древней шершавой коры -- и ощутил, как в
теплых глубинах дерева постоянно струится ток живительных соков. Он уловил
едва заметное изменение в едином ритме жизни могучего исполина и понял, что
их не только заметили, но и передали весть о них - по сплошной сети корней
куда-то вдаль, к горам. Нельзя сказать, чтобы Фолко испугался, но
насторожился.
Как следует отдохнув и подкрепившись, они решили идти дальше и
положиться на удачу. Поднялись, влезли в лямки, сделали несколько шагов.
-- Как бы нам не заплутать здесь,-- буркнул Малыш с чрезвычайно
озабоченным и недовольным видом.
-- Сторожевой Лес должен тянуться от силы мили четыре,-- успокоил его
хоббит. -- Справа горы, слева река -- как тут собьешься?..
Вскоре коричневатые гладкие стволы закрыли от них последний отблеск
предлесной поляны, и они сразу очутились в том самом глухом древесном
царстве, по которому странствовали два юных хоббита больше трехсот лет
назад. Неподвижный воздух наполняли непонятные запахи -- хоббит не мог
понять, какие. Свет почти не проникал сюда, на дно океана листвы; идти стало
трудно, но вот они заметили прямо перед собою какое-то подобие тропы -- ее
не перегораживали гигантские, напоминающие огромных змей корни, а густо
сплетшиеся по сторонам и над нею ветви образовывали нечто вроде живого
коридора. Обрадовавшись, друзья зашагали вперед и шли так некоторое время,
пока Торин не остановился и не заявил, что они не иначе как сделали круг,
или он ничего не смыслит в своем горном деле. Он поглядел на Малыша, и тот
закивал головой.
-- Понимаешь, Фолко,-- повернулся к хоббиту Торин.-- Тропа эта какая-то
с подковырками. То прямо шла, а то вдруг заворачивать начала. Я сперва
подумал -- просто так, а теперь вижу -- она обратно на край выводит. Так
дело не пойдет. Сворачиваем!
Однако это оказалось куда проще сказать, чем сделать. По вершинам
пробежал порыв ветра. Лес зашумел, словно от возмущения, когда Торин,
оцарапав лицо и руки, полез с обманной тропинки в чащу.
Казалось, каждый сук норовит зацепить их; корни сами собой выпирали из
земли, и путники спотыкались через каждые несколько шагов. Однако они упорно
пробирались все дальше и столь же упорно не пускали в ход топоры.
Удивительно было, как гномы ухитряются не сбиться в этом неимоверном
сплетении; шло время, и, несмотря на все преграды, на затрудненное дыхание и
болезненные царапины, трое друзей продвигались вперед.
Никогда раньше хоббит не бывал в таком лесу. Сторожевой Лес жил своей
особой жизнью, в каждой веточке и каждом побеге чувствовалась огромная
жизненная сила; Фолко ощущал вокруг себя тысячи внимательных безглазых
взглядов, бдительно следящих за каждым его движением. Он стал подмечать, что
и деревья по-разному отзываются на его приближение - одни норовят запутать
ноги корнями, другие загораживают дорогу узловатыми сучьями, третьи норовили
бросить прямо в глаза незнамо откуда взявшиеся в августовском лесу сухие
неживые листья. Каждый шаг давался немалым трудом, и хоббит понимал почему
-- в этом лесу стояли тысячи хьорнов, полудеревьев-полуэнтов, и они могли
быть особенно опасны. Он вновь зажмурился, стараясь увидеть что-нибудь своим
вторым зрением, но образ мерцающих под покрывалом холодных углей-звезд не
изменился -- разве что колючие огни значительно приблизились.
А деревья все напирали, вокруг корней стала вспучиваться земля, ветви
со скрипом клонились к головам путников -- и тут они по-настоящему
испугались. Вокруг них, скрежеща, ворочалась живая зеленая завеса, смыкая
свои смертельные объятия. В руке Малыша сверкнул топор.
Хоббит тут же повис на руке гнома.
-- Стойте! Стойте! -- молил он друзей.-- Только себя погубим! Топорами
вы тут ничего не сделаете!
-- А чем же?! -- прорычал Торин, отпихивая от себя особо настырную
ветку.-- Знаешь, что делать -- так делай, пока нам головы не оторвали!
-- О Элберет Гильтониэль! -- прошептал Фолко имя Великой
Властительницы.-- О Древобород. Владыка Фангорна!
Его руки выдернули из ножен на груди заветный кинжал. Тотчас под землей
и над ней, где-то в чаще ветвей, пронесся долгий протяжный скрип, словно это
была какая-то команда; на миг вокруг них все замерло. Однако уже в следующую
секунду лес вокруг них вновь пришел в движение. Перед ними раскрылся
невысокий зеленый тоннель; стволы расступились, корни расползлись в стороны,
а ветви вдруг стали довольно ощутимо подталкивать друзей в спины. Подчиняясь
ясно выраженному приказу, те молча зашагали вперед, про себя гадая, чем все
это закончится. Торин попробовал было свернуть -- но куда там! На его пути
встала мгновенно сплетшаяся непроницаемая стена, пробиться сквозь которую
без топора было невозможно. Следуя предначертанному им чьей-то волей пути,
они шли в самую глубь леса.
-- Вот это хоббит! -- проворчал Торин.-- Как ты догадался? Конечно же,
стоило им напомнить об эльфах... Но вот куда они нас ведут?
Ответа пришлось ждать довольно долго. Ведущая их тропа ощутимо забирала
влево, к краю окаймляющих долину гор. Стало чуть светлее, деревья
успокоились, словно убедившись, что незнакомцы идут куда надо. Еще несколько
минут ходьбы -- и тропа повела вверх. По склону зажурчал ручей.
Внезапно тропа оборвалась. Они оказались на небольшом пространстве,
окруженном сомкнувшими над ним кроны лесными исполинами. Со скалы, отвесно
уходившей вверх, срывался серебристый поток, давая начало увиденному ими
ранее ручью; по шелковистой траве были разбросаны несколько каменных глыб. В
одном месте скала нависала над зеленой площадкой, и там они увидели нечто
вроде большого ложа, устланного травой, плоскую каменную плиту наподобие
стола и несколько каменных же кувшинов вдоль стены.
"Похоже на Родниковый Зал,-- подумалось хоббиту.-- Неужели я увижу
самого Древоборода?.."
Гномы топтались возле скалистой стены. Малыш то и дело плескал себе в
лицо холодной водой из водопада, Торин мерил шагами неширокую площадку и
что-то бормотал себе под нос. Фолко зажмурился -- холодные угли-звезды были
совсем рядом!
В тот же миг ветви с тихим шелестом приподнялись и через появившиеся
ворота в полукруг вошла очень странная фигура. Друзья замерли, во все глаза
глядя на нее.
Да, это мог быть только Старый Энт и никто другой. Триста лет не
убавили его пятнадцатифутового роста, не избороздили морщинами гладкой
коричневой кожи, и разве что седая борода, концы волос которой напоминали
древние лишайники, стала чуть длиннее. Его пальцы -- по семи на каждой руке
-- были гибки и подвижны по-прежнему, и все так же лучились удивительным
зеленоватым цветом его чудесные глаза, так поразившие когда-то угодивших в
Фангорн двух молодых хоббитов. Но, наверное, было в них тогда намного меньше
спокойствия, чем теперь, и это было первое, что мелькнуло в голове Фолко,--
Старый Энт прежде всего спокоен.
Он остановился на границе леса и травы и долго, очень долго и вдумчиво
смотрел на замерших путников. Его длинная, с высоким открытым лбом голова
медленно поворачивалась вместе со всем мощным туловищем -- у энтов совсем
нет шеи. Хоббит поймал пронзительный взгляд Хозяина Великого Леса, взгляд,
проникавший в самые глубины его естества,-- и не опустил глаз. Внезапно он
ощутил необычайное спокойствие и с невольным удивлением взглянул на тяжело
дышащего Малыша, не имевшего сил даже для того, чтобы утереть струящийся по
лицу пот. Прежде чем энт заговорил, хоббит склонился перед ним в низком
почтительном поклоне.
-- Хуум-хом, хуум-хом, руумти тут тум,-- зазвучал низкий и густой,
рокочущий подобно гулкому барабану голос Старого Энта.-- Кто это опять
пробирается по Сторожевому Лесу без нашего ведома? Надо расспросить вас
поподробнее. Корни и сучья! Я вижу топоры на поясе у двоих из вас! А кто это
третий рядом с вами, носители топоров? Уж больно похож он на тех, кто
посетил однажды наш Лес и совершил невозможное, подняв энтов на небывалое
дело. Уж не хоббит ли он?
-- О Древобород, ты прав,-- почтительно ответил Фолко.-- Ибо я
действительно хоббит из Хоббитании, меня зовут Брендибэк (при этом пальцы
Старого Энта чуть дрогнули), Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста. А это мои
друзья, гномы Торин и Строри, они родом из Лунных Гор. Что же до их топоров,
то отвечу тебе словами, некогда сказанными тебе эльфом по имени Леголас: их
топоры -- не для деревьев, а для орочьих шей, и они срубили немало их, когда
мы пробирались через занятые орками подземелья!
-- Ну что ж,-- пророкотал Древобород, подходя к Фолко.-- Я вижу, ты
знаешь очень много о делах тех дней, совсем недавних для меня и наверняка
очень далеких для твоих соплеменников. Это хорошо, очень хорошо, Фолко. Было
время -- и те, кого я знал совсем юными, Перегрин и Мериадок, частенько
навещали мой лес, и мы славно беседовали о дальних странах и удивительных
событиях. Ах, сколько надежд было тогда! Но время неумолимо к таким, как
ты.-- Старый Энт вздохнул.-- Настал день, когда я получил известие, что оба
моих друга ушли за Гремящие Моря и тела их погребены в великом городе Людей,
далеко на восходе от наших лесов. И после этого хоббиты перестали приходить
к границам Фангорна. Но я всегда верил, что придет время и кто-нибудь из
тех, что так полюбились энтам, вновь посетит наши пределы. Этот день пришел,
и я рад, очень рад -- и тебе, и твоим друзьям, раз ты ручаешься за них...--
Гномы поспешно поклонились.-- Будьте моими гостями! Я покажу вам новые
посадки, молодые горные леса, ныне шумящие там, где когда-то расстилались
лишь бесплодные пустоши. А вы расскажете мне обо всем, что происходит в
мире. Я люблю узнавать новости! Особенно когда они не огорчительные.
-- А почему ты так уверен, что они окажутся не огорчительными? -- с
любопытством спросил во все глаза разглядывавший энта Фолко.
-- А с чего бы? -- весело грохотнул Древобород.-- Не так давно они и
впрямь были темны и угрожающи -- когда Черный Властелин вознамерился
покончить со всеми лесами и навеки отравить свободные земли. Но он сгинул,
сгинул навсегда, как сгинул и предатель Саруман. Нет больше орков в
Исенгарде, нет больше их топоров! Никто больше не посягает на мои леса, энты
заняты выращиванием новых.
-- Если бы не покинули этот мир эльфы -- я сказал бы, что энту ничего и
не надо, кроме разве что утраченных нами подруг. Ты ведь слышал об этой
нашей беде?
Старый Энт снова вздохнул.
-- Читал о ней, много слышал,-- с подобающим сочувствием произнес
Фолко.-- Вы так и не нашли их?
-- Увы, нет,-- последовал новый вздох Старого Энта.-- Когда-то нам было
предсказано, что мы найдем их лишь когда и они, и мы лишимся всего, что
имеем. Во время последней войны, когда мне и встретились твои молодые
соплеменники, мне казалось, что предреченный час вот-вот наступит, но люди и
эльфы вновь взяли верх. Саурон был повержен, наши леса остались невредимы
и... пророчество не исполнилось. Так мы и живем с тех пор, находя в
непрестанных трудах исцеление от тоски по нашим пропавшим женам... Но хватит
