подальше от этого места. Гномы, при виде его находки, сразу схватились за
топоры, но, поуспокоившись, заставили хоббита как следует все осмотреть. Это
отняло у них немало времени, они облазили дом сверху донизу, но больше не
нашли ничего подозрительного, однако им стало ясно другое.
-- В доме были,-- выдохнул хоббит, когда они закончили осмотр.-- Месяц
назад, может -- два. С петель сбита ржавчина, человеческая челюсть висит на
чистом кожаном шнурке, а все прочие на шерстяных и совсем заросли пылью.
Кроме того, в очаге горел огонь.
-- Славно! -- процедил сквозь зубы Малыш.-- Куда ты привел нас, Торин?
Кто здесь жил? Это что, Дунланд?
-- Не похоже,-- покачал головою Торин.-- Дома здесь, по крайней мере,
совсем не такие. Да и не слышал я, чтобы горцы собирали челюсти!
-- А кто же тогда? Фолко, хоть ты скажи!
-- Что сказать-то? -- повел плечами хоббит.-- Читал я, что в услужении
у Сарумана были жившие где-то в этих краях какие-то "ездящие на волках", но
кто они такие и куда потом делись -- не знаю.
-- А человеческая челюсть? Она откуда?
-- Вспомни, что говорил Рогволду Франмар на дороге в Аннуминас,--
мрачно усмехнулся Торин.-- У меня это никак из головы не идет .-- про тех,
что вырезали нижние челюсти у попавших в плен арнорских конников!
-- Ты хочешь сказать...-- начал Малыш, хватаясь за меч.
-- Я хочу сказать,-- перебил его Торин,-- что ночевать здесь я не стану
ни за какие деньги. Лучше уж в лесу! Давайте искать место для ночлега, а то
вон солнце уже садится.
Стараясь оставлять как можно меньше следов, они выбрались из загадочной
деревни и зашагали через пустое, заросшее поле к мелколесью. Солнце, хоть и
опускалось к горизонту, но было еще довольно высоко, до начала сумерек
оставалось еще около часа.
-- Растяпа! -- хлопнул себя по лбу Малыш.-- Воды-то не набрали!
-- В деревне ты бы ее и так не набрал,-- откликнулся хоббит.
-- А колодцы? Должны же быть колодцы!
-- В брошенных деревнях колодцы умирают первыми,-- печально сказал
Фолко.-- Колодец живет лишь пока из него берут воду, пока он нужен. А
перестали черпать -- и он умирает. Говорят, его водяной хозяин от обиды
уходит прочь, а вместе с ними и вода. Потом обрушивается сруб...
-- Гляди, ручей,-- толкнул Малыша Торин.-- Там и наберем.
Они поехали вверх по течению. Ручей брал свое начало в лесном ключе,
бившем из размыва на самом краю ольшаника. Вода оказалась вкусная, чистая,
холодная, с каким-то особенно приятным запахом то ли просыпающейся земли, то
ли распускающейся листвы... Они пили долго и никак не могли оторваться, хотя
жажда их и не мучила.
Проехав сотню саженей влево от родника по краю леса, они неожиданно
наткнулись на странную полуземлянку, когда-то, наверное, служившую погребом.
Внутри оказалось довольно сухо, пол выстилали толстые древние доски,
напротив двери было маленькое прямоугольное окошко. Недолго думая, друзья
решили заночевать здесь. Пока Торин и Малыш отправились за дровами, хоббит
стал собирать траву для подстилки. Срывая высокие сочные стебли, он нет-нет,
да и оглядывался по сторонам, и, хоть все было спокойно, смутное чувство
неясной тревоги не покидало Фолко.
Вернулись гномы, нарубившие сухостоя; хоббит не торопясь и со вкусом
ощипал краснозобика и запек добычу в углях. После сытного ужина они
некоторое время сидели и молча покуривали трубки, глядя на медленно гаснущее
над дальним лесом закатное пламя, а потом отправились спать.
Темный сон без видений сковал хоббита, но пробудился он от ощущения,
что медленно тонет в чем-то холодном и липком; он отчаянно взмахнул руками,
стараясь освободиться,-- и открыл глаза.
Было раннее-раннее утро, рядом похрапывали гномы, а из неплотно
прикрытого окошка на грудь хоббиту медленно стекала мелочно-белая струя
необычайно густого и плотного тумана -- мокрого, холодного, зябкого. Фолко
было потянулся захлопнуть створку, как вдруг из окна до него донеслись
какие-то смутные, еле слышные звуки, заставившие его тотчас насторожиться.
Осторожно приподнявшись, он выглянул наружу.
Белый плотный покров затягивал все вокруг -- поле, деревню, дорогу,
виднелись лишь крыши домов; и хоббит удивился вновь: туман у земли был
непроницаем, выше же груди человека его слой казался срезанным какой-то
гигантской косой -- дальние рощи были видны очень четко. И по этому
туманному покрывалу от деревни к лесу почти бесшумно плыли черные силуэты
всадников.
Сперва Фолко едва не скатился на пол от страха; но он уже прошел через
немалые испытания -- и теперь лишь стиснул зубы и стал смотреть. Он смотрел
и считал -- два, пять, десять и еще двое...
Всадники скрывались в лесу слева от их землянки; не звякало оружие, не
перекликались люди -- недобрая тишина сгустилась над безымянным полем.
Хоббит закусил губу, вспомнив об их собственных пони. Вздумают заржать --
что тогда? И он поспешно растолкал гномов, стараясь производить как можно
меньше шума.
Торин, как всегда в последние месяцы спавший чутко, проснулся от
первого же прикосновения к плечу; одного взгляда на встревоженное лицо Фолко
было достаточно, чтобы он оказался на ногах, прильнув к окошку. Труднее
оказалось с Малышом -- тот со сна принялся было в голос ворчать по поводу
того, что такая рань, а тут уже будят, а завтрака еще ждать и ждать. Торин
внезапно отвернулся от окна и с яростью прошипел что-то на незнакомом Фолко
языке; Малыш осекся на полуслове и схватился за меч.
-- Кто это, Торин? -- шепнул он.
-- Не знаю, может, роханцы, но кто их знает? Лучше переждем и
посмотрим.
-- Вы смотрите, а я к пони -- головы им завяжу,-- бросил на ходу Малыш
и исчез в молочной мгле за дверьми.
Фолко и Торин последовали за ним. Дождавшись друга, они втроем поползли
вперед, к самому краю мелколесья. Где-то совсем рядом, в затканном туманом
лесу затаился отряд неизвестных конников.
-- А в деревне? -- повернулся к хоббиту Торин.-- В деревне что?
-- Не видел,-- ответил Фолко.-- Я их заметил, когда они уже от нее
отъехали.
-- Может, уже проехали? -- со слабой надеждой проронил Малыш.
-- А если нет? -- отрезал Торин, не отрывая взгляда от сырой дымки
перед ними.-- Будем ждать!
И они стали ждать. Постепенно над краем дальнего леса на востоке, над
гребнем еще более далеких Туманных Гор поднялся диск дневного светила; туман
рассеивался, взглядам открылась поблескивающая предутренней росой луговина.
Как на ладони, стала видна деревня -- отсюда она казалась вымершей. Торин
взглянул на спутников.
-- Будем ждать до полудня,-- тихо сказал он.-- По крайней мере -- пока
не высохнет роса. Надо посмотреть, что творится справа и слева от нас и
нельзя ли убраться отсюда по-тихому.
Внезапно до их слуха донесся приглушенный всхрап лошади где-то по левую
руку от них, и Торин жестко усмехнулся.
-- Вот и нашлись... Лежим тихо!
Потянулось время, над полем сгустились легкие облачка поднимающейся
вверх дымки от высушенной солнцем росы. Задул легкий южный ветер, все громче
стали раздаваться голоса дневных птах, из листвы, почти над самой головой,
запела иволга; следующий порыв ветра вновь донес до них конское ржанье --
оно раздалось где-то далеко, за деревней, на невидимой отсюда дороге между
последними домами и лесом. Торин прижался ухом к земле.
-- Еще конные,-- выдохнул он, не поднимаясь.-- Попались мы! Не иначе,
как сбор тут у этих...
И тут тишина неожиданно рухнула, разорванная свистом десятков стрел;
спустя мгновение раздались неистовые крики, смешавшиеся с бешеным конским
ржаньем; донеслись и удары стали о сталь.
-- Бой...-- прошептал Малыш и потащил меч из ножен.
Из-за крайних домов внезапно вынырнули десяток или полтора всадников --
на высоких, прекрасных каурых конях, с зелеными щитами и зелеными флажками
на копьях. Они летели, не разбирая дороги, прямо через поле к лесу, один за
другим забрасывая за спину свои зеленые с белым крестом щиты. Вслед им из-за
плетней вынырнули пешие с луками и арбалетами; мелькнули черные стрелы, один
из коней вздыбился и рухнул, его наездник успел ловко спрыгнуть, но тотчас
упал и сам, схватившись за пробившую его насквозь стрелу. Остальные мчались
дальше; расстояние быстро увеличивалось, казалось, им удастся уйти; однако в
лесу взревел низкий рог, и навстречу им полилась укрывавшаяся там до времени
конница. Вились зелено-черные плащи; наставлены были копья, и метко били с
ходу многочисленные арбалетчики. Несколько людей и коней из спасавшегося
бегством отряда упали, однако уцелевшие сомкнулись с удивительной быстротой;
колено к колену, голова к голове, они плотным кулаком ударили в неуспевшие
сбиться вместе ряды своих противников. Хряск, лязг и единый, словно
вырвавшийся из одной груди вопль -- и семеро прорвавшихся, оставив копья в
телах корчащихся на траве врагов, скакали дальше, к лесу, разметав
пытавшихся противостоять им.
Однако арбалетчики не дремали -- уходившие всадники оказались в
подвижной, сотканной из коротких черных росчерков сети. Падали кони,
бессильно опускались на землю их пытавшиеся подняться седоки... Последний из
уходивших упал на самом краю спасительных зарослей.
Победители неспешно объехали распростертые тела, добив двух раненых. На
поле боя стало вдруг очень тихо -- только теперь Фолко заметил, что и из
деревни больше не долетает ни звука.
Конные воины спешились, подобрали восемь тел своих. Распоряжался
кряжистый человек, в черном шлеме с высоким и тонким острием, на которое был
навязан длинный пук черного конского волоса. Он сидел на высоком караковом
жеребце неподалеку от места, где укрывались друзья, и они услышали его речь
-- быструю, отрывистую, совсем не похожую на плавный говор обитателей
Аннуминаса.
-- Эй, Фараг, скажи хельги-баану, чтобы его хазги перестали рвать
челюсти соломенноголовым! Нам нужно спешить, пусть выводит их из деревни!
Получивший приказание воин, горяча коня, поскакал к деревне, а
начальствующий уже поворачивался к следующему:
-- Принеси садок с улагами, Глофур! Мне надо отправить донесения, и вы
все -- собирайте наших, бросьте обдирать тела, если не хотите ломать камни в
Дунхарроу или кормить бродячие дубы в Фангорне!
К нему подбежал одетый в темное невысокий человечек с большой плетеной
корзиной. Открыв ее, он запустил туда руку и извлек какое-то незнакомое
хоббиту зеленоватое существо длиной в локоть с перепончатыми крыльями.
Гибкое тело извивалось, подобно змеиному, раздавался слабый, ни на что не
похожий посвист. Командир вытащил из-за пазухи какой-то предмет, сунул его в
кожаную трубку на ошейнике существа и подбросил крылатую тварь вверх.
Кожистые крылья с шипением рассекли воздух, существо взмыло вверх и, часто
махая крыльями, полетело на север.
-- Ну и страшилище,-- прошептал рядом Малыш, широко разинув рот.
Тем временем из деревни мало-помалу потянулись пешие, и хоббит
мгновенно забыл о диковинной летучей ящерице -- шли люди, подобных которым
он никогда не видел ни в Пригорье, ни в Аннуминасе, ни на Южном Тракте.
Низкие, немногим выше гномов, почти такие же кряжистые, они шли вперевалку
на толстых кривых ногах; под опущенными наличьями шлемов лиц было не
разглядеть, за спинами торчали рога необычайно длинных и толстых луков.
Кое-кто нес коричневые щиты, небольшие и круглые, с черными и красными
конскими головами; навстречу им из леса вели низких и казавшихся необычайно
длинными лошадей. Наездники вскакивали в седла движением опытных конников,
