денем?
-- В шахту, я полагаю, -- обронил Торин.-- А ну берись, тангары, да
нечего носы воротить!
Гномы быстро перетащили груду орочьих тел к огороженному невысоким
парапетом черному провалу, откуда веяло сухим подземным жаром. Глоин потянул
воздух носом.
-- На Седьмом Глубинном все по-прежнему,-- сообщил он товарищам.-- Жар
от Пламенных Очей, как всегда... А вот топки погашены.
-- Так что, валим? -- деловито осведомился Бран, поворачиваясь к
Хорнбори, стоявшему рядом, скрестив руки на груди, с задумчивым и
сосредоточенным видом.
-- Вали, чего там! -- зло крикнул Торин. Тела орков, одно за другим,
низринулись в глубину; как ни прислушивался Фолко, звука падения он так и не
услышал.
Поднявшись наверх, в ту пещеру, где они ночевали, гномы торопливо
уложили оставшиеся там вещи. Дольше задерживаться наверху не имело смысла;
по дороге назад Глоин вспомнил, где находится вход в Тайную Галерею, и
теперь их ждал нелегкий трехдневный путь к восточным рубежам Морийского
царства.
-- Как топор-то, Торин? -- мимоходом спросил Фолко товарища, когда они,
тяжело нагруженные, уже выходили из дверей в коридор, и Торин молча показал
хоббиту сжатый кулак -- что у гномов было знаком высшего доверия к оружию.
-- Идем к Летописному Чертогу, как уговорились,-- объявил Торин, когда
все вышли и дверь вновь была заперта.-- По дороге будем слушать -- если
заметим еще кого, придется поработать топорами! Нам позарез нужен хоть один
орк живьем.
Тайная Галерея и впрямь оказалась тайной -- вход в нее закрывали
неотличимые от окружающих стен каменные створки, раскрывшиеся от нажатия
руки Глоина на неприметный выступ возле самого пола. Внутри была
непроглядная темень. Гномы поправили мешки за спинами, покряхтели, хлебнули
пива из бочонка Малыша и без долгих разговоров пустились в путь.
-- Итак, хотя бы одного врага мы знаем точно,-- на ходу бросил Хорнбори
Торину.-- Как же ты думаешь управляться с ним?
-- Если все остальное окажется бабьими сказками, то к осени нужно будет
созвать ополчение из Эребора и с Туманных Гор,-- солидно ответил Торин.
-- Прекрасно, но кто же встанет во главе?
-- Тот, кого изберет хирд, разве ты не знаешь? -- набычился Торин.
-- Конечно, конечно,-- легко согласился Хорнбори и замолчал.
Тайная Галерея, отличавшаяся от обычных почти полным отсутствием
развилок,-- за весь многочасовой путь хоббит насчитал всего пять
ответвлений,-- вывела их к очередной лестнице, на сей раз винтовой. Глоин
остановился, скинул тюк со спины и предложил отдохнуть, прежде чем они
пойдут вниз по Бесконечной Лестнице. При этих словах у хоббита захватило
дыхание.
-- Ты хочешь... хочешь сказать, что это та самая Бесконечная Лестница,
что идет через всю Морию от самого ее дна, давно забытого самими гномами? Не
по ней ли прошел в свое время Гэндальф? Она ведь должна выходить на вершину
Селебдила...
-- Так и есть,-- подтвердил торжественно Глоин.-- Это она самая. Нам
нужно пройти по ней вниз на один ярус -- так мы окажемся на Шестом;
Летописный Чертог находится на Седьмом, но Тайная Галерея здесь слишком
сильно уходит к югу, а нам выгоднее срезать.
Они спустились вниз на сотню широких, по краям треугольных ступеней и
оказались на другой площадке -- ее отличало от верхней лишь большее число
бравших начало на ней коридоров.
И вновь долгие часы однообразного утомительного пути; подземная тишина
нарушалась лишь треском факелов, тяжелым дыханием гномов да изредка --
мягким журчанием текущей куда-то в черноту по каменным желобам воды. Они
дважды останавливались; хоббит потерял всякое представление о времени,
попытавшись считать шаги, он сбился после трех тысяч. Наконец, когда Фолко
понял, что сейчас свалится и ничто уже не заставит его подняться, Торин и
Хорнбори -- они теперь шли вместе и все время о чем-то негромко совещались,
причем довольно жарко спорили -- объявили, что пора становиться на ночлег.
Они побросали свои мешки прямо в тоннеле, на голые камни. Засыпая,
Фолко видел сквозь смещающиеся веки фигуры сидевших рядом Торина и Хорнбори;
они негромко переговаривались, а потом Торин встал и загасил факел.
Наутро -- впрочем, утро было или день, никто, естественно, не знал;
просто, когда все проснулись, Глоин и Бран вновь . высекли на ощупь огонь,
и, наскоро поев, они двинулись дальше.
Этот отрезок времени прошел так же, как и предыдущий,-- разве что
морийцы, а с ними Торин и Хорнбори, все чаще прижимались к стенам, стараясь
по каким-то слабым, одним им слышимым звукам определить что-то для себя;
изредка к ним присоединялся Дори, остальные же во всем доверились своим
предводителям. Теперь, после боя, они почему-то смогли смелее говорить про
напугавший их призрак у входа в Морию и таинственную голубизну,
поднимавшуюся по лестничной шахте. Не думать об этом гномы не могли, но, не
зная, что сказать, в конце концов принялись строить домыслы, один диковинней
другого, и постепенно так сами себя напугали, что едва не набросились с
кулаками на Малыша, высказавшего простодушную догадку о новом Великом Лихе.
Вскоре хоббиту до смерти надоело это бесконечное странствие по
длиннейшему и мрачному подземелью, напоминавшему внутренности какого-то
окаменевшего удава; груз на плечах стал казаться почти неподъемным, и
одновременно появилось какое-то дурное предчувствие, томительная
неопределенность -- так бывает, когда ждешь очень крупной неприятности и не
знаешь только, случится она сейчас или на следующий день, и неизвестно, как
поступить, чтобы избежать ее... Враг был неподалеку, хоббит ясно это
чувствовал, но враг необычный -- призрачный, хотя и небестелесный.
Во флягах кончалась вода, а конца пути по Тайной Галерее не
предвиделось. Наконец они вновь остановились и, к великой радости хоббита,
Торин объявил, что еще одна ночь -- и на следующий день они выйдут к
Летописному Чертогу, где они остановятся, чтобы осмотреться.
И снова Фолко спал плохо -- вдруг потянуло сыростью, он продрог и с
трудом дождался того момента, когда Хорнбори принялся расталкивать
остальных. Глаза у хоббита после бессонной ночи слипались и горели, ноги
плохо слушались, спину он мог разогнуть лишь с трудом. Однако идти
оставалось всего ничего, скоро -- Летописный Чертог и отдых, отдых, отдых!..
Тоннель упирался в глухую стену без малейших признаков дверей. Глоину и
Двалину пришлось изрядно повозиться, а другим -- пережить несколько
неприятных минут, пока тайная дверь не распахнулась и они не вышли в другой
коридор, куда шире, прямее и просторней прежнего. Гладкий пол, отделанные
стены выдавали его значение; факелы осветили впереди полукруглую арку, за
ней угадывался простор немалого зала.
-- Это Двадцать Первый Зал,-- почтительно понижая голос, сказал
Глоин.-- Памятное место... Нам нужно в северную дверь.
-- За ней должен быть коридор, а по правую руку -- дверь в Мазарбул,--
улыбнулся хоббит, припомнив страницы Красной Книги.
Так и оказалось. Дверь, которую девятеро Хранителей некогда мужественно
защищали от натиска орков и троллей, ныне была плотно закрыта. Пол перед
дверью был чист, и это удивило опытного Глоина: пыль лежала повсюду в
Двадцать Первом Зале, на западной стороне Морийских пещер -- здесь же, перед
дверью Летописного Чертога, пыли почему-то не было.
Подойдя ближе, они нашли разгадку. Каменная плита двери была покрыта
белесыми шрамами от ударов каким-то острым металлическим орудием; выглядело
это так, будто дверь пытались открыть из коридора.
-- Кому-то очень хотелось заглянуть внутрь,-- усмехнулся Двалин.
-- Так что, дверь закрыта? -- осведомился Торин.
-- И не простым замком,-- продолжал мориец.-- Поглядите вокруг, друзья.
Нельзя, чтобы это слышали эти...
Гном повернулся лицом к двери и что-то негромко произнес нараспев. В
открывшийся проем хлынул серый предутренний свет. Внутри Летописного Чертога
все было восстановлено так, как было во времена странствий Фродо,-- сундуки
в нишах, а под окном -- белая могильная плита на сером камне и знакомые
Фолко строчки на Всеобщем и Морийском языках.
-- Здравствуй, государь Балин, сын Фундина,-- негромко промолвил Торин,
и все гномы преклонили колена; их примеру последовал и Фолко.
Отдав дань памяти, гномы разошлись по углам, осматривая сундуки. Здесь,
в отличие от жилых пещер на западе, уцелело все, но открыв первый же сундук,
остававшийся незапертым, они наткнулись на записку, брошенную поверх
завернутых в холстину книг. Чья-то торопливая рука вывела неровные строчки:
"Тому, кто переступит порог страны предков, кого не остановит темный
ужас и отчаяние. Братья! Остерегайтесь Пламенных Очей -- они смерть, когда
горы начинают дышать. Не опускайтесь на нижние ярусы -- страх сводит с ума.
Мы не знаем, что это; оно идет из-под земли. В Морийском Рву вновь появился
Глубинный Страх, о коем мы ничего не слышали уже двести семьдесят лет. В
покинутые пещеры запада пробрались орки; нас слишком мало, чтобы сражаться.
Призовите эльфов! Только они, наверное, могут помочь нам. Это древнее зло, и
нам оно неподвластно. В сундуках вы найдете подробное описание всего, что
произошло в Казад-Думе! И еще -- ищите мифрил! Он на Шестом Глубинном,
замурован в стену Сто Одиннадцатого Чертога -- дорога туда через Замковый
Зал. Выждите время, когда Пламенные Очи смежатся сном,-- пусть богатства
предков вновь послужат тангарам. Мы не успели спасти их. Прощайте! Эребор
всегда будет готов подняться по первому зову смельчаков. Мы будем копить
силы и ждать. Не спешите обвинять нас в трусости..."
На этом месте записка оканчивалась. Не было ни подписи, ни даты. Торин
повертел листок пергамента в пальцах, хмыкнул и пустил по кругу. Когда
записка вновь вернулась к нему, он положил ее на прежнее место в сундук,
закрыл крышку и, недолго думая, уселся сверху. Уставшие гномы, сбросив с
плеч немалую тяжесть оружия, инструментов и припасов, расположились кто где.
Малыш втихомолку вытащил затычку из своего бочонка...
Однако они не успели начать совет и углубиться в долгие, столь любимые
гномами пространные рассуждения. Едва слышный шорох донесся из-за неплотно
прикрытой двери ведущего к Двадцать Первому Чертогу коридора. Хорнбори
вскочил, точно подброшенный, и в мгновение ока очутился у проема. Никто из
гномов не успел еще ничего сообразить, как Хорнбори с коротким гневным
вскриком захлопнул дверь и навалился на нее всем телом.
-- Орки, орки в коридоре! -- крикнул он, пытаясь, не отходя от двери,
дотянуться до топора.-- Скорее, Глоин, Двалин!
Из-за каменной створки раздался теперь отчетливо слышимый топот многих
ног и глухое рычание, исполненное такой ненависти, что у Фолко все
похолодело в груди. Дверь, в которую теперь упирались Хорнбори, Грани,
Гимли, Трор и Двалин, мелко затряслась; потом раздался гулкий удар чем-то
тяжелым, дверь вздрогнула, но не поддалась. Глоин торопливо шептал слова
заклятия; наконец он с облегчением вздохнул, и в тот же миг дверь перестала
колебаться. Удары в нее стали куда мощнее, но чувствовались они теперь
совсем по-другому -- дверь больше не ерзала взад-вперед, лишь слегка
вздрагивала. Хорнбори утер пот со лба.
-- Их там не меньше сотни,-- вполголоса сказал он столпившимся вокруг
него друзьям.-- И это какие-то другие орки, не те, что мы положили на Шестом
Ярусе. Эти -- повыше, плечистее, и лица у них правильнее, мне так
показалось... Там было полно факелов, я разглядел таран.
