Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#7| Dirty Colossus
Demon's Souls |#6| Fool's Idol
Demon's Souls |#5| Leechmonger
Demon's Souls |#4| Adjudicator & Tower Knight

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
История - Милорад Павич Весь текст 566.01 Kb

Хазарский словарь

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 5 6 7 8 9 10 11  12 13 14 15 16 17 18 ... 49
ную икону, чтобы тебе молились и в других местах, даже не видя ее!
   Тогда архангел Гавриил сказал:
   - Пробидев поташта се озлобити...- И монах понял, что архангел  гово-
рит, пропуская существительные. Потому что имена - для Бога,  а  глаголы
для человека.
   На это иконописец ответил:
   - Как же мне работать правой, когда я левша? Но олень  уже  исчез,  и
монах тогда спросил Никона:
   - Что это было?
   А тот совершенно спокойно ответил:
   - Ничего особенного, это все временное, а я здесь оказался просто  на
пути в Царьград...- А потом добавил: - Сдвинешь человека с места, где он
лежал, а там черви, букашки, прозрачные, как драгоценности, плесень...
   И радость охватила его, как болезнь, он переложил кисть из левой руки
в правую и начал писать. Краски потекли из него, как молоко, и  он  едва
успевал класть их. Он узнал все разом: и как смешивать тушь  с  мускусом
кабарги, и что желтая краска самая быстрая, а черная медленнее всех дру-
гих красок, и ей нужно больше всего времени, чтобы высохнуть и приобрес-
ти свой истинный вид. Лучше всего ему работалось с "белой святого  Иова-
на" и "змеиной кровью". Законченные работы он не покрывал лаком, как это
было принято, а проходил по ним кисточкой, смоченной в уксусе, чтобы по-
лучить цвет светлого воздуха. Он кормил и исцелял  красками,  расписывая
все вокруг: дверные косяки и зеркала, курятники и тыквы, золотые  монеты
и башмаки. На копытах своего коня он нарисовал  четырех  евангелистов  -
Матфея, Марка, Луку и Иоанна, на ногтях своих рук - десять Божиих  запо-
ведей, на ведре у колодца - Марию Египетскую, на ставнях - одну и другую
Еву (первую - Лилит и вторую - Адамову). Он писал на обглоданных костях,
на зубах, своих и чужих, на вывернутых карманах, на шапках, на потолках.
На живых черепахах он написал лики двенадцати апостолов, выпустил  их  в
лес, и они расползлись. Тишина стояла в ночах, как в покоях, он  выбирал
любой, входил, зажигал за доской огонь и писал икону-диптих. На  ней  он
изобразил, как архангелы Гавриил и Михаил передают друг другу из  одного
дня в другой через ночь душу грешницы, при этом Михаил стоял во  вторни-
ке, а Гавриил в среде. Ноги их  упирались  в  написанные  названия  этих
дней, и из ступней сочилась кровь, потому что верхушки букв были  заост-
ренными. Зимой, в отсвете снежной белизны, работы Никона  Севаста  каза-
лись лучше, чем летом, на солнце. Была в них тогда какая-то горечь, буд-
то они написаны в полутьме, были какие-то улыбки на лицах, которые в ап-
реле гасли и исчезали до первого снега. И тогда он снова брался за кисти
и краски и только время от времени локтем поправлял  между  ногами  свой
огромный член, чтобы не мешал работать.
   Его новые иконы и фрески запоминались на всю жизнь;  монахи  со  всей
округи и живописцы из всех монастырей Овчарского ущелья собирались к Св.
Николаю, будто их кто созвал, смотреть на краски Никона. Монастыри нача-
ли наперебой зазывать его к себе, одна его икона приносила  столько  же,
сколько виноградник, а фреска на стене стала такой же быстрой, как конь.
О том, как работал иконописец Никон, осталась запись в одном восьмиглас-
нике, и эта запись, датируемая 1674 годом, гласит:
   "Два года назад, в день преподобного Андрея Стратилата, как раз когда
начинают есть куропаток, сидел я, - писал неизвестный монах из монастыря
Св. Николая, - в своей келье, читал книгу  новоиерусалимских  стихов  из
Киева, а в соседнем помещении ели три монаха и одна собака: два идиорит-
мика уже поужинали, а рисовальщик Севаст Никон, по  своему  обыкновению,
ел после них. Через тишину стихов, которые я читал, можно было по  жева-
нию разобрать, что Никон ест говяжий язык, который, чтобы он стал мягче,
перед тем как сварить, хорошо отбили об сливу,  растущую  перед  дверью.
Потом, закончив с едой, Никон вышел ко мне и сел за работу, а я,  глядя,
как он готовит краски, спросил его, что он делает.
   - Краски смешиваю не я, а твое зрение, - отвечал он, -  я  их  только
наношу на стену, одну рядом с другой, в  природном  виде,  тот  же,  кто
смотрит, перемешивает их своими глазами, как кашу. В этом вся тайна. Кто
лучше сварит кашу, получит хорошую картину, но хорошую кашу не  сделаешь
из плохой гречки. Так что самая важная вера у того, кто смотрит, слушает
и читает, а не у того, кто рисует, поет или пишет.
   Он взял голубую и красную краски и положил их одну  рядом  с  другой,
изображая глаза ангела. И я увидел, что они получились цвета фиалки.
   - Я работаю с чем-то похожим на словарь красок, - добавил Никон, -  а
зритель из слов этого словаря сам составляет фразы и книги, то есть кар-
тины. Так бы мог делать и ты, когда пишешь. Почему бы  тебе  не  собрать
словарь слов, которые составили бы одну книгу, и не дать возможность чи-
тателю самому построить из этих слов свое целое?
   Потом Никон Севаст повернулся к окну и  показал  кисточкой  на  поле,
протянувшееся перед монастырем Св. Николая, сказав:
   - Ты видишь эту борозду? Ее пропахал не плуг. Это борозда от лая  со-
бак...
   Потом Никон задумался и сказал сам себе:
   - Раз у меня, левши, так получается правой, то что я сделаю левой!  -
и переложил кисть в левую руку...
   Эта весть мгновенно разнеслась по монастырям, и все ужаснулись,  уве-
ренные, что Никон Севаст вернулся к Сатане и будет  наказан.  Во  всяком
случае уши его стали опять острыми как нож даже  говорили  -  этим  ухом
можно кусок хлеба отрезать! Но мастерство его осталось таким  же,  левой
он писал так же, как и правой, ничего не изменилось, заклятие  архангела
не сбылось. Как-то утром Никон Севаст ждал игумена из монастыря Благове-
щения, который должен был прийти договариваться с ним о росписи  царских
врат. Но ни в тот, ни на следующий день из Благовещения никто не появил-
ся. Тогда Севаст как будто вспомнил что-то, прочел пятый "Отче наш", ко-
торый читают за упокой душ самоубийц, и отправился в этот монастырь сам.
Там перед церковью увидел он игумена и окликнул его, по своему обыкнове-
нию назвав собственным именем:
   - Севаст, Севаст, что случилось?
   Старец, не говоря ни слова, повел его в келью и показал на  молодого,
как голод, живописца, который расписывал створку врат. Никон взглянул на
работу и остолбенел. Юноша взмахивал бровями, как крыльями, и писал  так
же хорошо, как и Никон. Не лучше, но и не хуже. И тогда Никон  понял,  в
чем состояло заклятие. Потом он услышал, что в церкви в Прняворе работа-
ет другой юноша, работает так же хорошо, как Никон Севаст. И  оказалось,
что это так и есть. Вскоре после этого и другие, более старые  живописцы
и иконописцы - один за другим, будто отчаливая от пристани и выгребая на
большую воду, - начали писать все лучше и лучше и приближаться  в  своем
умении к Никону Севасту, который раньше был для них недостижимым  образ-
цом. Так озарились и обновились стены всех монастырей  ущелья,  и  Никон
вернулся туда же, откуда он начал движение от левой к правой  руке.  Тут
только он в полной мере понял, как наказан. Не выдержав этого,  он  ска-
зал:
   - Зачем мне быть таким же иконописцем, как остальные?  Теперь  каждый
может писать, как я...
   И он бросил свои кисти и никогда больше ничего не расписал. Даже  яй-
ца. Выплакал все краски из глаз в монастырскую ступку для  красок  и  со
своим помощником Теоктистом ушел из монастыря Св. Николая,  оставляя  за
собой след пятого копыта. На прощание сказал:
   - Знаю я в Царьграде одного важного господина, у которого чуб  толст,
как конский хвост, он нас возьмет писарями.
   И назвал имя. Имя это было: кир Аврам Бранкович ?.



   СКИЛА АВЕРКИЕ (XVII - начало XVIII века)  -  по  происхождению  копт,
учитель сабельного  боя,  один  из  самых  известных  мастеров  сабли  в
Царьграде в конце XVII века. Скила нанялся слугой к царьградскому дипло-
мату Авраму Бранковичу ?. Со своим хозяином он  упражнялся  в  искусстве
боя на саблях в полной темноте, связанный с противником длинным  кожаным
поясом. Он умел исцелять раны и всегда носил с собой набор китайских игл
из серебра и зеркало, на котором красными точками были обозначены конту-
ры его головы, а зелеными - направления, в которых распространялись мор-
щины на его лице. Если у него была рана или  просто  что-нибудь  болело,
Скила вставал перед зеркалом и в те места, на которые приходились  зеле-
ные точки, втыкал себе в лицо китайские иглы. После этого боль  проходи-
ла, а раны заживали, оставляя на коже лишь какой-нибудь китайский иерог-
лиф. Но зеркало могло лечить только его самого. И  там,  где  он  пускал
дым, и там, где пропускал глоток-другой, он любил веселье  и  готов  был
хорошо платить каждому, кто сумеет его рассмешить. Но цену каждой  шутки
он определял по-своему. Смех, считал он, бывает обычным,  когда  смеются
только над чем-то одним. Такой смех - самый дешевый.  Дороже  стоит  тот
смех, когда человек смеется одновременно из-за двух или трех вещей.  Од-
нако такой смех встречался редко, как, впрочем, и другие дорогие вещи.
   Десятилетиями Аверкие Скила тщательно собирал на поле боя и в  глухих
закоулках городов Малой Азии самые удачные сабельные удары,  изучал  их,
проверял на живом мясе и потом описывал способ нанесения  в  специальной
тетради, заполненной диаграммами и схемами, анализирующими приемы  этого
древнего искусства. Он знал, как саблей убить рыбу  в  воде,  как  ночью
подманить врага светом фонаря, подвешенного на воткнутый в землю меч,  и
напасть на него из мрака с ножом. Каждый прием он связывал  с  одним  из
знаков зодиака, и каждая звезда того или иного созвездия обозначала одну
смерть. Известно, что в 1689 году Скила полностью справился с созвездия-
ми Водолея, Стрельца и Быка и приступил к созвездию Овна, в котором  ему
не хватало лишь практической проверки последнего удара саблей, после ко-
торого и с этим созвездием было бы покончено. Этот удар имел  змеевидную
траекторию, и после него оставалась страшная  извилистая  рана,  которая
раскрывалась и, как рот, издавала крик освобожденной крови. Где-то в Ва-
лахии в боях между Австро-Венгрией и Турцией, как пишет сам Скила, он  в
1689 году проверил и этот последний из своих приемов, после чего уехал в
Венецию, где опубликовал в 1702 году книгу "Лучшие  подписи  саблей",  в
которой изложил свой опыт бойца на саблях и мечах. К  книге  прилагалась
карта схем нанесения ударов, в каждой из которых изображался и сам Авер-
кие Скила, стоящий среди звезд. Казалось, он пойман в клетку  или  сеть,
образованную траекториями движений его сабли, выполняющей разные приемы.
Непосвященным он виделся заключенным в прозрачное строение, которое  сам
создал вокруг себя свистом сабли и разрезами ее клинка.  Но  эта  клетка
имела столь прекрасные очертания, была такой легкой и воздушной, с  вос-
хитительными поворотами, парящими куполами, мостами, арками и  стройными
башнями по углам, что прежде всего можно было  подумать,  будто  Аверкие
Скила опутан полетом жужжащего вокруг него жука, бесконечная подпись ко-
торого вдруг стала читаемой в воздухе. Лицо Аверкия Скилы за  этими  ре-
шенными задачами или же тюремными решетками было сп , только губы у него
были двойными, да все время казалось, что кто-то находящийся внутри него
хочет заговорить. Он утверждал, что каждая рана - это новое сердце,  ко-
торое бьется само по себе, и раны он крестил саблей, а нос  у  него  был
волосатым, поэтому его легко опознавали и старались избежать  встречи  с
ним.
   Интересные записи об Аверкие Скиле  оставил  музыкант  и  толкователь
снов Юсуф Масуди ?. Он вместе с Аверкием Скилой  работал  слугой  у  уже
упоминавшегося дипломата из Царьграда и занимался тем, что  охотился  на
тех, кто путешествует по людским снам. Он записал, что  в  тех  случаях,
когда два человека видят друг друга во сне и когда  сон  одного  создает
явь другого, всегда и с одной и с другой стороны немного сна  просачива-
ется наружу. Из этого излишка образуются "дети сна". Иными словами, про-
должительность сна короче, чем явь того, что снится, правда  сон  всегда
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 5 6 7 8 9 10 11  12 13 14 15 16 17 18 ... 49
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама