воспоминание поразило меня, как громом. Однако я сдержал первый
порыв и не стал делиться своей невероятной, ошеломляющей
догадкой с родными. Только что возникшая в моём мозгу мысль была
ещё слишком сырая, к тому же я не был полностью уверен, что не
стал жертвой игры собственного воображения, когда находился на
грани помрачения рассудка. Но если это действительно было, то
мне придётся в корне пересмотреть свои и без того туманные
представления об Источнике. Нужно будет поразмыслить об этом на
досуге - а сейчас не время, других забот хватает.
Где-то с минуту я молча курил, свыкаясь с тем, что в игре,
которую мы именуем жизнью, появилась новая фигура - сын моего
старшего брата Александра.
- Ну и дела! - наконец проговорил я. - И так неладно в
королевстве Датском, а тут ещё Харальд, как чёртик из
табакерки... Надеюсь, он хоть ублюдок?
- Увы, нет, - покачала головой Бренда. - Он законнорожденный.
- Вот те на! Как же так получилось?
- Александр был обвенчан с его матерью, - объяснила сестра. - И
по всей форме зарегистрировал свой брак в Доме Теллуса. Так что,
согласно Договору о взаимопризнании культов, Харальд - законный
сын Александра и полноправный принц Света.
- А ещё, - добавил Брендон. - С формальной точки зрения он, как
сын нашего старшего брата, имеет больше прав на престол, чем мы
с тобой или Эрик.
- Это неважно, - сказала Юнона. - Коль скоро мы собираемся
сместить Амадиса, то весь порядок наследования рушится.
- Это станет важно, - заявила Бренда таким тоном, будто
возобновляя давний спор, - если с Амадисом вдруг произойдёт
несчастный случай.
Ага, вот оно что! Я уже задумывался над тем, предпринимались ли
наиболее рьяными сторонниками Брендона попытки физического
устранения Амадиса. Теперь ясно, что их удерживает... Если
удерживает.
- А где он сейчас? - спросил я. - Имею в виду Харальда.
Мне ответила Пенелопа:
- Он жил вместе с отцом на Земле Гая Аврелия, занимал какой-то
высокий пост в его ордене, но пять лет назад, видимо, что-то не
поделив с Александром, покинул свой мир и явился ко двору в
Царстве Света.
- И как его там приняли?
- Весьма благосклонно. Амадис осыпал его милостями, более того -
лично провёл обряд его посвящения Митре...
- Вот как?! - изумился я. - Сын Александра принял митраизм?
- Причём с полным отречением от христианства, - вставила Бренда.
- Оценил?
- Да, - сказал я и закашлялся от неожиданности. - Оценил... -
Когда кашель прошёл, я продолжил свои расспросы: - Итак, он
принял посвящение Митре и отрёкся от Христа. Что было дальше?
- Харальд провёл в Царстве Света без малого четыре года и за это
время стал одним из лидеров радикальных митраистов.
- Этой секты фанатичных молодчиков?
- Теперь это не секта, а весьма влиятельная организация, -
заметил Брендон. - Политическая партия с сильным религиозным
уклоном. На словах радикалы декларируют лояльность к
существующему режиму, но втайне противодействуют ему. Не решаясь
объявить их всех скопом вне закона, королева Рахиль
расправляется с ними поодиночке, преследуя самых неугодных ей. В
прошлом году против Харальда было выдвинуто обвинение в
государственной измене, но он скрылся, не дожидаясь суда.
- Однако не примкнул к оппозиции?
- Нет, он вообще где-то пропал, и с тех пор о нём ничего не
слышно. Полагают, что он возвратился к отцу.
- Когда я в последний раз разговаривала с Александром, -
отозвалась наконец Юнона, - он утверждал, что это не так.
По-моему, он был очень обеспокоен исчезновением Харальда, хотя
умело скрывал это.
- Или умело притворялся, - сделала предположение Бренда. - Или
же был обеспокоен тем, что замыслил его сын.
- В любом случае дело дрянь, - подытожил я. - Заявился новый
родственничек с претензиями на престол.
- Сомневаюсь, - сказала мать. - Это маловероятно.
- Тебе не хочется верить, что так может быть, - уточнила Бренда.
- А это разные вещи.
Юнона смерила её долгим и тяжёлым взглядом.
- Ты права, дочка. Не дай бог тебе узнать, каково это, когда
твои дети жаждут крови друг друга.
Я опять вспомнил, с какой мукой глядела на меня мама в тот день,
когда я вернулся в Солнечный Град, победив в бою Александра и
едва не убив его, и в лицо мне бросилась жгучая краска стыда.
А в следующий момент все мои чувства забили тревогу,
сигнализируя о появлении поблизости посторонних. Я в отчаянии
застонал и не очень прилично выругался. Неужели это ещё не всё?
Быть может, Агнцы ходят парами? Чёрт! Мы оказались слишком
беспечными...
Превозмогая усталость, я резко принял вертикальное положение.
Мир на мгновение померк в моих глазах и закачался со стороны в
сторону, как палуба корабля в штормовую погоду. Передо мной
повис Образ Источника, а издали, будто сквозь плотный слой ваты,
донёсся голос Юноны:
- Успокойся, Артур. Я забыла сказать, что вызвала нам на подмогу
родственников из Сумерек. На всякий случай.
Я мигом изгнал Образ и облегчённо повалился на траву. Рядом с
заботливой мамой, недавно обретённой дочкой, братом и сестрой,
ставшими за время моего отсутствия взрослыми мужчиной и
женщиной, и с идущими на подмогу родственниками из Сумерек, от
которых в данный момент я не ждал никаких каверз, я почувствовал
себя в полной безопасности и, наконец, позволил себе
отключиться.
Нелёгкий выдался денёк!..
ГЛАВА 9
У него были густые тёмные волосы, лохматые брови на широких
массивных дугах и чёрная с проседью борода. Он был коренастый,
среднего роста, гораздо ниже меня, но я всегда смотрел на него
снизу вверх. Фигурально выражаясь, конечно.
В его больших карих глазах светилась мудрость тысячелетий. Его
взгляд завораживал, гипнотизировал, казалось, проникал в самые
глубины моего существа, разгадывал самые потаённые мысли. Он был
почти ясновидец, ибо был мудр, и за свою долгую жизнь научился
понимать людей лучше, чем они - сами себя. Я считал его добрым,
и так оно было в действительности, потому что он не смог бы
прожить столько веков, если бы не любил жизнь и людей, принимая
их такими, какие они есть. Возможно, на определённом этапе
своего существования он был циником, но впоследствии его
характер стал настолько сложным, что первоначальный цинизм под
давлением филантропии постепенно сменился глубоким и
благожелательным знанием человеческой натуры, всех её сильных
сторон, слабостей и недостатков.
Мой дед Янус, король Сумерек, старейшина Властелинов, навестил
меня в моих покоях, что в Замке-на-Закате, когда я, проснувшись
после двадцатичасового восстановительного сна, сидел в постели и
жадно поглощал обильный завтрак. Компанию мне составляли Бренда
и Пенелопа, которые попеременно дежурили возле меня, пока я
находился без сознания, и тётя Помона, самая искусная в Сумерках
врачевательница, с чьей помощью я так быстро оклемался.
При появлении деда девочки дружно вскочили на ноги. Из
вежливости я тоже сделал соответствующее движение, хотя
по-настоящему вставать не собирался. Как я и ожидал, Янус жестом
велел мне оставаться в постели и продолжать завтрак, а сам
расположился рядом с кроватью в мягком плюшевом кресле,
освобождённом для него Пенелопой. Он неторопливо раскурил свою
неизменную трубку из красного дерева и лишь затем спросил:
- Как самочувствие, сынок?
- Спасибо, дед, всё хорошо, - с излишней бравадой ответил я,
стараясь улыбнуться как можно бодрее. - Я почти в полном
порядке.
- Правда, нервишки у него ещё слабенькие, - заметила Помона,
взглянув на меня своими бойкими чёрными глазами. - Но я
интенсивно накачиваю его витаминами, так что скоро он будет в
норме. А пока я решила оградить Артура от всевозможных
посетителей.
Янус усмехнулся себе в бороду.
- Надеюсь, присутствующие не в счёт?
- Ну, разумеется.
- Тогда, детки, оставьте нас вдвоём. Я хочу поговорить с Артуром
наедине.
- Только не сильно донимай его расспросами, отец, - предупредила
Помона.
- Да, да, конечно.
Когда Бренда, Помона и Пенелопа вышли, дед уставился взглядом в
открытое окно, за которым виднелось серое мглистое небо вечных
сумерек, и медленно проговорил:
- Я рад, что ты вернулся, сынок. Я уж не чаял увидеть тебя
живым.
И тут я понял, что подсознательно боялся встречи с дедом, потому
как знал, что отвечу на любой его вопрос - без малейшего нажима
с его стороны, просто по привычке слепо доверять его суждениям,
во всём полагаться на его опыт, знания и мудрость. Янус крайне
редко проявлял властность, хотя он выглядел весьма внушительно,
надевая на себя маску грозной непреклонности. Ему почти никогда
не приходилось повторять свои распоряжения дважды или повышать
голос, обычно он выражал свою волю в форме пожеланий - и все
тотчас бросались исполнять их с большим рвением и энтузиазмом. В
Сумерках (и не только в Сумерках) он был непререкаемым
авторитетом, и остальные беспрекословно повиновались ему. Так
повелось ещё с незапамятных времён; это казалось настолько
естественным, что никому даже в голову не приходило задаваться
вопросом, на чём же в действительности зиждется его безграничная
власть над людьми. В Стране Вечных Сумерек не было официального
наследника престола. Когда-то, в давние времена, этот титул
существовал, но постепенно он утратил в глазах людей всякий вес,
стал считаться архаизмом, а потом и вовсе канул в лету. Янус
пережил стольких своих наследников, что в конце концов все
уверовали, что его правление будет длиться вечно.
Не дожидаясь, пока дед сам попросит меня, я начал рассказывать
ему обо всём, что случилось со мной с момента моего
исчезновения. Повесть моя не отличалась стройностью композиции,
местами я очень спешил, перескакивая с одного на другое, местами
вдавался в ненужные подробности, но дед слушал меня не
перебивая. Прошедшие тысячелетия научили его терпеливо
выслушивать людей, даже если подчас они несли откровенный вздор,
пускались в пространные псевдофилософские рассуждения, ударялись
в длиннющие сентенции. Когда я делал паузу, чтобы перевести
дыхание или поглотить очередную порцию завтрака, Янус не
вставлял никаких замечаний, а молча ждал продолжения, пыхтел
трубкой и всё так же смотрел в окно, лишь изредка обращая на
меня свой острый, проницательный, будто читающий все мои мысли
взгляд.
Он дал мне выговориться до конца и только тогда, после
непродолжительного молчания, сказал:
- Пожалуй, я вынужден признать разумность твоего решения не
претендовать на корону Света. Но не потому, что ты обладаешь
огромным могуществом; в конце концов, формальный титул не
придаст тебе большей силы, чем ты имеешь. Другое дело, как ты
используешь свой потенциал. Лично я считаю, что сейчас твоё
место в Срединных мирах, коль скоро скрыть их существование уже
не представляется возможным. К тому же мне совсем не понравилось
то, что ты рассказал о той девушке, Бранвене, да и твой друг
Колин Лейнстер не внушает особого доверия - он чересчур
импульсивен. Так что тебе есть чем заняться, кроме как
оспаривать отцовский престол. По моему разумению, ключ к
стабильности и равновесию во вселенной находится там, на третьем
полюсе существования, у Истоков Формирующих.
- Я рад, что вы разделяете моё мнение, - сказал я, и на душе у
меня полегчало. Поддержка деда развеяла мои последние сомнения
насчёт целесообразности основания Дома у Источника.
- Гм, - спустя пару секунд произнёс Янус. - Жаль, что сейчас ты
не можешь вызвать свой Образ. Хотелось бы посмотреть, что он
собой представляет... Нет, нет, не пытайся, побереги свои нервы.
Ещё успеется, ведь я терпелив и умею ждать. Просто меня
интересует, аналитическая это мощь, как у Порядка и Хаоса, или
же синтетическая, как у Формирующих.
- Не то и не другое, - ответил я. - Мощь Источника... ну, вроде
как полиморфна, конкретная форма её проявления зависит от
обстоятельств. В связи с этим я испытываю определённые трудности
при общении с Образом.
- Проблема структурной несовместимости?
