- Нет, - последовал мысленный ответ, одновременно знакомые и
незнакомые ментограммы которого вызвали у меня сильное волнение.
- Это я, лорд Кевин. Дана.
Будто тупая игла вонзилась в моё сердце, и оно болезненно
заныло. Что это со мной? Проклятье!..
- Одну минуту, миледи, - послал я мысль в ответ, затем
повернулся к Брендону и спросил: - При тебе есть зеркало?
Тот молча развёл руками.
Тогда я подошёл к ближайшей луже и, вызвав Образ Источника,
произвёл над ней ряд манипуляций, изменивших физические свойства
отражающей поверхности.
Бледно-голубое небо, оранжевая листва соседних деревьев и моё
лицо на мгновение стали видны в луже намного чётче, почти как в
зеркале. Потом по её поверхности пробежала мелкая рябь, смазывая
отражения предметов, она стала матовой, а ещё спустя несколько
секунд туман расступился, и я увидел лицо Даны в обрамлении
сияющих золотисто-рыжих волос.
Даже беспристрастный наблюдатель мог смело назвать Дану
красавицей - а я, на свою беду, не был беспристрастным
наблюдателем. Я чуть не задохнулся от горького наслаждения
видеть её, смотреть в волнующую глубину её изумрудно-зелёных
глаз, трепетно прикасаться своим сознанием к её сознанию...
- Милорд, - заговорила она немного обескуражено. - Я вижу вас...
как будто снизу вверх.
Я присел на корточки и склонился над лужей.
- Прошу прощения, миледи, но таковы обстоятельства. Нам придётся
смириться с этим неудобством.
- Хорошо, - кивнула Дана и взгляд её устремился мимо меня. - А
это кто?
Я повернул голову и увидел рядом с собой Брендона. По всем
правилам приличия ему следовало бы отойти в сторонку, чтобы не
мешать мне. Однако он этого не сделал, и вовсе не потому что был
невоспитанным и бесцеремонным. Я понял, что хотя Брендон и сам
остро нуждается в помощи психолога, чтобы разобраться в своём
противоречивом отношении к власти, Амадису и королеве Рахиль,
он, видимо, неплохо знает людей, раз так быстро догадался, что я
не хочу (вернее, боюсь) оставаться с Даной наедине. Чтобы
выручить меня, он даже решился на такое вопиющее нарушение
этикета.
- Это мой брат Брендон, принцесса, - ответил я, и Брендон слегка
поклонился ей.
Дана удивлённо приподняла бровь, но, вопреки моим ожиданиям, не
была ошеломлена тем, что у меня есть брат.
- Очень приятно, милорд, - сказала она.
- Рад с вами познакомиться, миледи, - вежливо произнёс Брендон.
- Я вам не помешаю?
- О нет, ни в коей мере, - заверила его Дана и вновь перевела
взгляд на меня. - Со мной лорд Фергюсон. Он был так любезен, что
позволил мне переговорить с вами.
Зеркальце в руках Даны немного отклонилось, и я увидел лицо
Моргана, который приветливо ухмылялся мне. Так, так, стало быть,
и она не горела желанием остаться со мной наедине. Или, скорее,
боялась. Что ж, взаимно.
- Я слушаю вас, принцесса, - сказал я, когда изображение Даны
вернулось.
- Я насчёт Колина.
- Да? А что с ним?
- Это я и хочу выяснить. Когда вы в последний раз виделись, он
не показался вам странным?
- Ну, в общем, он был взволнован, зол, рассержен...
- Нет, я не то имею в виду. Вам не показалось, что он сильно
изменился?
- Конечно, он изменился. Война сильно меняет людей.
Дана отрицательно покачала головой.
- Опять же, не то. Я хочу сказать, что он изменился с тех пор,
как мы виделись с ним в его кабинете. Ну, когда вы вошли во
Врата.
- Ага, - проронил я. - Так что же случилось потом?
- Колин отправился вас искать и отсутствовал оставшуюся часть
ночи, целый день и всю следующую ночь. Объявился он лишь к утру
- но какой!
- И какой же?
- Его будто подменили. Сначала мне даже показалось, что это
совсем другой человек.
- Но это был Колин, - полувопросительно, полуутвердительно
произнёс я, уже начиная догадываться, что произошло.
- Да, - ответила Дана, - без сомнений, это был Колин. Просто он
сильно изменился - и не столько внешне, сколько внутренне.
- Он стал хуже или лучше?
- Он стал другим! Так невозможно измениться ни за день, ни за
неделю, ни даже за месяц - для этого требуются годы. И ещё одно.
Когда мы говорили с ним о событиях той ночи, у него был такой
вид, словно они происходили не два дня назад, а очень и очень
давно.
- По всей видимости, для него так оно и было, - сказал я. -
Наверное, он просто устал от войны и государственных забот и
решил отдохнуть в месте, где время течёт очень быстро - скажем,
год за один день.
- Вы тоже так думаете?
- А почему ТОЖЕ? - удивлённо переспросил я.
- Лорд Фергюсон высказал такое же предположение.
- Думаю, он прав. И если это так, то причин для особого
беспокойства нет. С Колином всё в порядке, просто он стал на
год-другой старше.
Дана кивнула и застенчиво улыбнулась, как будто просила у меня
прощения.
Я чуть не выругался вслух, но в последний момент сдержался и
закусил губу. Чёрт побери! Она уже догадалась, что произошло с
Колином, однако, когда Морган проболтался ей о зеркальце,
использовала случившееся как предлог (скорее всего,
бессознательно), чтобы поговорить со мной. Интересно, понял ли
это Морган? Поняла ли сама Дана, что ею движет?
А вот Брендон, мне кажется, сразу сообразил, что тут не всё
чисто.
Я ещё раз заверил Дану, что ей нечего волноваться (хотя вряд ли
она сильно переживала за Колина); затем перекинулся парой слов с
Морганом, сказал ему, что вернусь через несколько дней, и на
этом мы попрощались. Когда изображение Даны и Моргана растаяло,
а лужа превратилась в обыкновенную лужу с мутной водой, Брендон
хитро усмехнулся и произнёс:
- Твоя подружка? Хорошенькая.
- Она невеста моего друга, - ответил я, вставая с корточек. -
Правда, в последнее время у них возникли кое-какие проблемы.
Тут я получил от Пенелопы мысленное сообщение, что минут через
десять-пятнадцать ужин будет готов. Меня порадовало то, как
быстро и непринуждённо между нами установился ментальный
контакт.
- Нам пора возвращаться, - сказал Брендон; очевидно, сестра
сообщила ему то же самое. - Пойдём.
Шагов сто мы прошли молча. Затем брат спросил:
- Почему ты снова не связался с мамой?
- Времени не было.
- Мог бы и выкроить. Последние три дня она места себе не
находит, только о тебе и говорит. Ты всегда был её любимцем,
даже когда исчез. - Брендон завистливо покосился на меня. -
Может, ты обижаешься, что она снова вышла замуж? Это глупо.
- Чья бы корова мычала, - огрызнулся я, чувствуя, что краснею. -
Можно подумать, что ты бросился на шею королю Марса с криками:
"Папочка!"
Брендон тоже смутился.
- Ну, вообще-то ты прав, - нехотя признался он. - Первое время я
относился к нему враждебно и был здорово обижен на мать. Но я не
избегал её, как ты.
- Я уклоняюсь от встречи с ней не поэтому, - ответил я.
- А почему?
- Я собираюсь побывать в Хаосе и не хочу, чтобы Юнона
последовала за мной.
- Ага! Ты надеешься разузнать у Врага, где может быть Диана?
- В частности это.
- Тогда я с тобой.
- Со мной будет Пенни.
- И я, - настаивал Брендон. - А Бренда нас подстрахует.
Я был уверен, что не нуждаюсь ни в какой подстраховке, и всё же
мне стало интересно.
- Подстрахует, говоришь? Но как?
- Она будет стоять в другом конце Тоннеля и в случае опасности
сразу же вернёт нас обратно.
- Неужели она сможет выдернуть нас из Хаоса? - удивлённо спросил
я.
- Меня наверняка, у нас с ней особая связь. Ну а я потяну вас за
собой.
- Понятно. Вот только ты не учёл один момент.
- Какой?
- В Чертогах Смерти время течёт очень медленно. Если не
ошибаюсь, одна минута за двадцать два часа и семнадцать минут в
Истинных Сумерках...
- И две с половиной секунды.
- Тем более. Бренде придётся несколько дней непрерывно держать с
тобой связь, чтобы в нужный момент мгновенно активировать
Тоннельный переход. Когда же она будет спать? Да и вообще, даже
я не смог бы так долго находиться с кем бы то ни было в
ментальном контакте.
- Значит, ты не во всём превосходишь нас, - заметил мой брат. -
Я уже говорил тебе, что у нас с Брендой особая связь. Мы не
теряем контакт друг с другом даже во сне.
- Вот как? - сказал я, не скрывая своего удивления. Это было
что-то новенькое. Разумеется, я знал, что Брендон и Бренда тесно
связаны между собой, однако не думал, что НАСТОЛЬКО тесно. - А
какого рода этот контакт?
- Обычно периферийный, на уровне простейших эмоций. А разница во
времени, кстати, будет нам только на руку. Бренде не придётся
постоянно быть начеку. Она всегда успеет сосредоточиться, даже,
если надо, проснуться и открыть вход в Тоннель. По нашему
отсчёту это займёт лишь несколько сотых долей секунды. А что
касается Бренды, то единственное неудобство, которое она будет
испытывать, это необходимость держать свои эмоции в узде и не
слишком интенсивно общаться с Формирующими, чтобы не выдернуть
меня преждевременно.
- М-да, - сказал я. - Между прочим, раньше вы не говорили мне,
что постоянно находитесь в контакте.
Брендон пожал плечами.
- Тогда мы были детьми, и нам это казалось естественным... Да и
сейчас кажется естественным. Просто теперь мы понимаем, что наш
дар уникален.
Я хмыкнул. Выходит, близняшки на пару переживают очень волнующие
и очень интимные моменты из жизни друг друга. Забавно, подумал я
и только тогда обнаружил, что невольно высказал эту мысль вслух.
Не знаю, что на меня нашло. Наверно, я позволил себе не в меру
расслабиться.
К моему вящему изумлению, Брендон не обиделся. С тяжёлым вздохом
он произнёс:
- Где уж там забавно! Когда Бренда страдает, мне тоже становится
больно. А она страдает всю свою жизнь. Бедная сестрёнка, после
смерти мужа она живёт как монашка.
- В самом деле? - сказал я, поражённый тем, что он говорит мне
такие вещи.
- Да, в самом деле. Большинство женщин только строят из себя
недотрог, хотя таковыми не являются, а вот с Брендой всё
наоборот. Порой она может показаться тебе слишком фривольной и
даже распущенной, но это лишь игра. Хочешь верь, хочешь не верь,
её муж был у неё единственным мужчиной... - Тут Брендон умолк и
недоуменно моргнул. - Ах, прости! Что-то я разоткровенничался.
Наша встреча выбила меня из привычной колеи.
- Меня тоже, - признался я. - Я очень рад тебя видеть, брат.
Праздничный стол был почти накрыт. Когда мы с Брендоном вошли в
столовую, Бренда как раз расставляла большие хрустальные бокалы
для вина. Их было пять.
- Мы ждём кого-то? - спросил я сестру.
Она улыбнулась и покачала головой, глядя мимо меня.
- УЖЕ не ждём.
Я медленно повернулся, чтобы проследить за направлением её
взгляда, и остолбенел. На какое-то мгновение у меня перехватило
дыхание от радости и восторга.
В дверях, ведущих на кухню, стояла высокая стройная женщина в
длинном голубом платье с алой полупрозрачной накидкой на
обнажённых плечах. Блики света играли на её волнистых каштановых
волосах, а тёмно-карие глаза внимательно смотрели на меня из-под
полуопущенных чёрных ресниц. Её лицо с безукоризненно
правильными чертами римской богини было совсем молодым, фигура -
гибкой, девичьей, однако во всём её облике чувствовались
зрелость и опыт ста тридцати прожитых лет. Красивая и суровая,
гордая и величественная, ласковая и добрая, такая милая и
нежная. Моя мать, Юнон а...
Она погрозила мне пальцем - я так и не понял, всерьёз или
игриво.
- Артур, негодник, ты прячешься от мамочки!
Я кинулся к ней и заключил её в свои объятия.
- Мама, - прошептал я. - Милая мама.
- Ах, Артур, малыш, - сказала она, всхлипывая у меня на плече. -
Мне так недоставало тебя, сынок...
ГЛАВА 6
Вечный закат в Сумерках делится на циклы - условные сумеречные
сутки, состоящие из двух периодов по шестнадцать часов каждый,
либо из четырёх четвертей по восемь часов - тяжкое наследие
давным-давно вышедшей из употребления восьмеричной системы
исчисления. Так уж повелось издревле, что Сумеречные спят дважды
в сутки - всю первую четверть, или приму, а также ещё три-четыре
